Красота в мелочах

— Изу... Изуки-и! Смешок пощекотал кожу на шее. Изуки теснее прижался грудью к спине, чмокнул за ухом и положил щёку на плечо. Хаяма представил его мечтательную улыбку, зажмурился и выдохнул. Красивый. Его Изуки был такой красивый. Хаяма сжал губку, и пена потекла между пальцев. Так непривычно было чувствовать биение сердца спиной, так... трогательно. У Изуки было хорошее настроение. Даже лучше обычного, раз он отвлекал от мытья посуды. И даже напевал: лёгкая вибрация отдавалась в затылке. — Ха. Я. Ма, — мурлыкнул Изуки на ухо. Тарелка выскользнула из ладоней. — Изуки. — Хаяма напрягся и возразил со всей строгостью, на которую был способен. Выловил из раковины тарелку и бездумно завозил по ней губкой. Насколько вообще возможно быть серьёзным, когда млеешь от чужого тепла? Изуки коснулся его плеч. Легко, подушечками пальцев. Продолжая напевать, он повёл их вниз, к локтям, огладил предплечья и накрыл пенные ладони. Эта ненавязчивая, милая ласка оказалась горячее воды. — Ты... мешаешь, — выдохнул Хаяма, откидывая голову на его плечо. — Я знаю. — Изуки потёрся о затылок носом. И переплёл их пальцы под водой. Оставленная тарелка стукнулась о дно. Хаяма развернулся в его руках. Изуки смотрел лукаво. Засранец. Когда у него был такой взгляд, его немедленно хотелось трахнуть. Хаяма видел этот взгляд постоянно. Он прикоснулся мокрыми пальцами ко лбу Изуки, отводя чёлку. Резко схватил его за бока и сжал их, повёл ладонями вверх, вытягивая футболку из шорт. — Ты специально, д... — Хаяма не успел договорить свою обличительную фразу, потому что Изуки поцеловал его. — Да, — кивнул Изуки, улыбаясь, и облизал губу. — Я специально. Он выгнулся в руках Хаямы, избегая прикосновения влажных рук к коже. Но Хаяма держал крепко. Изуки всегда надо было держать крепко. Хаяма толкнул его на стол. За спиной на забытую посуду шумно лилась вода.