Машина

- Екатерина Андреевна, я машину купил. Давайте до дома подвезу. - Поздравляю вас, Черных. Подвезите. На город неспешно спускалась вечерняя пелена, подчиняющая всё своей власти. Лёгкое темноватое покрывало будто крыло Москву, даря спокойствие и умиротворённость. Однажды, через какие-то несколько часов ночь сменит этот майский вечер, резко нагнав тёмную, почти непроглядную пелену. Однажды, но не сейчас. Пока есть возможность насладиться городом, овеянным волшебной вечерней атмосферой. - Екатерина Андреевна, зачем мы едем за город? - нарушив тишину, наконец произносит курсант. - Терпение, Черных, терпение, - загадочно произносит девушка и вновь отводит от парня взгляд. Следя за дорогой, Федору остаётся лишь гадать, что задумала его обожаемая куратор. Он привык, что она в любой момент может сорваться с места и помчаться в ведомом только ей одной направлении. Он знал, что мысли, новые версии могут прийти в её голову моментально, резко, совершенно неожиданно. Фёдору не раз приходилось догонять Лаврову, резко развернувшуюся и желающую сиюминутно проверить свои догадки. Молодому человеку не раз приходилось видеть такие появления мыслей в её светлой головушки. Он уже даже сбился со счёта, сколько раз таким образом растягивались его мечты проводить её до дома. Хотел просто спокойно проводить её до подъезда, а приходилось бегать за ней по городу, не позволяя совершить глупости. - Остановите машину, - уверенно просит она, посмотрев в окно. - Вы решили прокормить комаров? Что это за заросли? - Комаров в начале мая нет, Черных. А эти заросли - второй, чёрный так сказать, вход на дачу нашего потерпевшего. - Почему мы не подъехали к парадному входу? - Узнаете. Выходите из машины. Совершенно не понимая, что происходит, и что всё-таки удумала Лаврова на этот раз, Фёдор послушался её приказа и уверенно вышел из машины. В нос тут же ударили запахи множества цветов. Немного прохладный воздух, успевший уже охладиться после довольно тёплого дня, был как раз кстати - нежные ароматы разносились во все стороны, будто бы одурманивая случайных прохожих. Вот только из прохожих был только он. "Романтика прям", - усмехнувшись, подумал молодой человек и распахнул перед девушкой дверцу машины. - Хотите дом осмотреть? - спросил он, помогая Катерине выбраться из машины. - И это тоже. - А что ещё? - окончательно запутавшись в планах куратора, поинтересовался Фёдор. - Тёмный вечер, почти нежилое дачное товарищество, мы с вами вдвоём. Неужели много версий? - Я не узнаю вас, Екатерина Андреевна, - произнёс парень, не веря своим ушам. Даже в своих самых смелых мечтах он не мог представить, что Лаврова скажет такие слова. Он не мог поверить, что это происходит наяву. - Я вас тоже, Черных. Думала, вы более решительный. Не давай курсанту одуматься, не позволяя ему произнести ни слова, Лаврова сделала шаг вперёд. По инерции отступив назад, Черных уперся в капот собственной машины. Девушка, не собираясь медлить не секунды, накрыла поцелуем губы Фёдора. Руки тут же обняли его за шею, будто обрубая пути при попытки сбежать. Одурманенный такой близостью любимой девушки, Черных сомкнул руки на её талии. Губы молодых людей все сильнее и сильнее сливались в страстно-нежном поцелуе. Слишком долго каждый из них ждал его. Слишком долго они оба мечтали коснуться губ друг друга. Лаврова, давно уже снявшая и потерявшая маску безразличия, не открывалась от губ такого притягивающего к себе курсанта ни на минуту. Руки, плавно спускаясь по его спине, наконец скользнули на его грудь. Шаловливые пальчики тут же взялись расстегивать маленькие непослушные пуговки. Всего несколько мгновений и она уже сумела справиться с половиной синеньких пуговиц на его форменной рубашке. - Екатерина Андреевна... - негромко произнёс парень, оторвавшись от её манящих губ. - Вы потом жалеть будете. - Не буду, - уверенно, совершенно не задумываясь произнесла она, покрывая его лицо горячими поцелуями. - Я буду жалеть, если вновь начну врать себе и вам. - Врать нехорошо, - констатировал Фёдор и оставил поцелуй на её шее. Уже не сомневаясь, разобравшись в её чувствах, Фёдор молниеносно расстегнул пуговки на её синей рубашке. Взгляду тут же открылся прекрасный вид на её роскошное тело. Губы, обжигая нежную кожу груди, тут же принялись покрывать тело девушки нежными, но в тоже время требовательными поцелуями. Теряя голову, он стянул в сторону кружевной бюстгальтер и, оставив несколько поцелуев, начал несильно прикусывать кожу на таких давно манящих участках ее тела. С губ Кати тут же сорвались негромкие, но безумно страстные стоны, дающие парню зелёный свет. Сейчас никого из них не волновало, что на коже останутся следы, их не волновали никакие следы, которые будут держаться несколько дней. Им всё равно. Им просто сейчас очень хорошо вместе, так неумолимо близко друг к другу. Ремень на штанах уже расстёгнут умелыми руками девушки. Застёжка опущена до предела вниз. Нижняя часть формы даже уже немного приспущена вниз. Кажется, Лаврова сегодня настроена как никогда. И ему это безумно нравится. Совсем недавно девушка была одета. И вот сейчас форменная юбка уже покоится где-то под ногами. А тонкие колготки и вовсе разделились на несколько частей, частично оставшись на ногах, частично кусками разлетевшись по сторонам. - Надеюсь, вы не любите телячьи нежности, - произнёс молодой человек и, не собираясь слушать её ответ, грубо развернул девушку, за доли секунды поменявшись с ней местами. Теперь уже Лаврова оказалась прижата к капоту машины. Оторвавшись от страстно-требовательного поцелуя, Черных в момент стянул с себя остатки одежды, так мешающей ему сейчас. Грубо дёрнув верхнюю часть её нижнего белья и, порвав тоненькие бретельки, отбросил кружевной предмет в сторону. Ничего не говоря, Лаврова лишь страстно прикусила нижнюю губу. Решив не снимать с неё рубашку, Фёдор уверенно повалил Катерину на капот машины, несильно прижав её собой. Губы спускаются всё ниже и ниже, рисуя на её светлой коже дорожку поцелуев-отпечатков, порой сменяющихся укусами. Тело Лавровой, уже горя от желания, изгибается навстречу каждому его прикосновению. Ногти, впиваясь в его плечи, оставляют малиново-красные следы. Но Черных, будто не замечая стоны и безсловные мольбы девушки, медлит. Не спешит приступить к основным действиям, желая помучить Лаврову, насладиться властью над ней, над её телом. Стянув её кружевные трусики с их законного места, Фёдор вновь вернулся к губам девушки, накрыв их требовательным, немного грубоватым, но все же нежным поцелуем. Рука, скользнув по её бедру, решительно скользнула туда, где некогда было красивое нижнее бельё. Несколько незамысловатых движений и стоны Катерины усиливаются на несколько децибел. Устав уже ждать, Фёдор сжал грудь девушки и поддавшись вперёд, сделал первый грубый и резкий толчок. С губ Лавровой тут же сорвался ни то стон, ни то вскрик. Её ноготки тут же вновь впились в его плечи, оставляя глубокие следы. Руки девушки перехвачены сильной рукой над её головой. Грудь покрыта вперемешку малиновыми засосами и покусами. Тело содрогается от сильных и резких толчков, не уменьшающих свой темп. Нижняя губа уже искусана кровь, но не от боли, а от его необъяснимо грубой нежности, всё больше и больше увеличивающей желание. Буквально на несколько секунд коснувшись её губ с привкусом железа, Фёдор уверенно развернул Лаврову. Руки упёрлись в железо капота. Ноги раздвинулись на нужное, удобное для него, расстояние. Намотав белокурые волосы на руку и положив вторую руку на её грудь, Фёдор вновь вошёл в неё и, выбрав темп, начал равномерное движение, дарящее удовольствие им двоим. Ещё несколько сильных толчков, несколько касаний губами её спины, несколько секунд, и она содрогается, пытаясь вонзить пальцы в капот машины. Громкие стоны, скрываясь с губ обоих, сливаются в один единый звук страсти и наслаждения. Крепко прижимая Катерину к себе, Фёдор медленно опустился на землю, прислонившись спиной к прохладному металлу. Прижав девушку к своей груди, осторожно поцеловал её в макушку и, блаженно улыбнувшись, прикрыл глаза. - Я никогда не был у тебя дома. - Всегда хотела угостить тебя чашечкой кофе утром.