Красный и нежный

      У него изумительное тело. Сильное, гибкое, крепкое. Потрясающую бледность и гладкость кожи нарушают лишь несколько почти заживших розовых рубцов. Многие люди думают, что шрамы только украшают мужчин. Многие демоны тоже. – Иди ко мне, – его улыбка сводит с ума. Обольстительная. Многообещающая. Кил'джеден подчиняется. Позволяет уложить себя на ложе, позволяет себя раздеть. Ему можно позволить все, что угодно. Впервые за всю свою долгую жизнь Искуситель сам чувствует себя искушенным. – Ты великолепен, – шепчут его губы. Эредара пробивает сладкая дрожь, когда он целует его шею, грудь, живот. Никогда еще Кил’джеден не испытывал такого наслаждения.       Искуситель одаряет любовника помутившимся от страсти взглядом. Эльф крови. Син'дорай. Пойманный, но не сдавшийся. Побежденный, но не подчинившийся. Плененный, но… Одурманенный. Нежный. Ласковый. Умелый.       Безумно красивый.       Эльф накрывает возбужденный член демона горячим влажным ртом, ласкает, неторопливо поглаживает бедра узкими ладонями. Его ничуть не смущает ни красная кожа, ни когти, ни хвост, ни копыта. Его зрячий глаз светится не зеленым, как раньше, а матово-розовым. – Я хочу тебя…       Эредар послушно раздвигает ноги, давая эльфу устроиться между ними. Выгибается от аккуратного вторжения в свое тело. Твердый член любовника двигается медленно, дразняще, и Кил’джеден не выдерживает сладкой пытки – стонет, закинув голову, впивается когтями в гладкий шелк покрывала, рычит утробно, истекая слюной, требуя большего. Син'дорай тут же меняет темп и глубину проникновения, двигается быстро и резко, лаская член мечущегося по постели демона.       Пика наслаждения они достигают вместе.       …Кил'джеден сидит на постели и смотрит на спящего эльфа. Как спокойно его дыхание. Как непринужденна его поза. Словно не он, защищаясь, вырезал отряд лучших воинов Искусителя, прежде чем был побежден окончательно. Пленник мгновенно очаровал эредара. Гордый. Неприступный. Бесконечно красивый.       Проклятая любовь с первого взгляда.       Кил'джеден не хотел его ломать. Не хотел принуждать. Заставлять силой. Он хотел получить настоящие, искренние, непритворные эмоции и действия. Он опоил бессознательного эльфа крови эликсиром, затуманивающим рассудок, но пробуждающим чувства. Син'дорай очнулся влюбленным. В своего пленителя.       Эредар до хруста сжимает зубы. Он знает, что это не может продолжаться вечно. Не потому, что эльф не сможет выдерживать нахождение в демоническом измерении без последствий для здоровья. Не потому, что генералы бесчисленной армии Кил'джедена молча осуждают его позорную, с точки зрения демонов, связь. Проблема была в ином. Рано или поздно организм эльфа выработает иммунитет к действию эликсира. Это необратимо.       Поэтому надо закончить все раз и навсегда. Здесь и сейчас.       Сознание Искусителя окутывает туман. Он выпускает острые когти. Смотрит в последний раз на безмятежно спящего любовника, замахивается и резко опускает руку…       Син'дорай глубоко вздыхает и ворочается под тонким покрывалом. Острые когти замирают на волосок от тонкой кожи горла. Эльф, наконец, замирает. И улыбается во сне.       Кил'джеден резко отворачивается, чувствуя, как сердце обливается кровью. Впервые за свою бессмертную жизнь он готов плакать от отчаяния. Он никогда не сможет его убить. Просто не сможет. Не сможет лишить себя его слов, его ласки, его улыбки. Его…       Одинокая слеза скатилась по щеке и с шипением испарилась на разгоряченной красной коже.       Это невозможно. Это исключено. Это глупо, в конце концов. Но эредар будет надеяться. Надеяться на то, что когда закончится действие зелья, не закончится любовь.