* * *
Сигнал пришедшего сообщения застаёт его посередине между домом и «Антейку». Кими. Пишет, что в гостях у подруги и поэтому немного опоздает. Нишики поправляет очки, отвечая, что будет ждать её на перекрёстке после работы, но в этот момент его телефон отключается. И все слова так и остаются невысказанными. Когда он приходит в условленное место, где-то внутри уже ворочается нехорошее предчувствие. Нишики не смог бы объяснить, но чем дольше он ждёт, тем сильнее становится это ощущение тревоги. В конце концов он не выдерживает и срывается с места. Он бежит по крышам, перепрыгивая с дома на дом, словно зверь – по невидимому следу. И останавливается как вкопанный, учуяв запах, который никогда и ни с чем не смог бы спутать, – запах её крови. Но дальше след прерывается – видимо, когда её, отбивающуюся, затащили в машину. На асфальте даже сохранились полосы от шин.* * *
– Сегодня утром в двадцатом районе было найдено тело молодой женщины. Она ещё одна жертва гуля по прозвищу... Сегодня Нишики не выключает телевизор. Напротив, он смотрит всю сводку до конца, будто это чем-то поможет. Но тому, что он видел, не способно помочь уже ничто. Наутро, спустя пол-ночи панического обзвона всех больниц он был в морге – от кровавых пятен на пути к месту встречи чутьё привело именно туда. Она лежала там... точнее, то, что от неё осталось. Он до последнего надеялся, что это какая-то ошибка, что внутренний голос соврал, что этого просто не может быть... Оказалось – может. Она не шла домой тёмными переулками. Она взяла такси, чтобы побыстрее вернуться к нему, – всё это он узнал от криминалистов, осматривающих место, где нашли тело. Да, убийца оставил улики... только в них не было ничего конкретного. Ничего, что могло бы подсказать путь, по которому Нишики предстояло пойти. Нишики отворачивается от останков, когда патологоанатом накрывает их простынёй. И не произносит ни слова, пока снова не оказывается на шумной, пропахшей выхлопными газами улице. Целый мир окружает со всех сторон, но ему это больше не нужно. Всё, что ему было нужно, осталось там, за неприметными дверями городского морга – аккуратно отрезанные голова и руки Кими. «Жертва». «Торсо». Говорят, самым страшным врагом становится тот, кому больше нечего терять. Наверное, это правда, – думает Нишики, стоя на вершине небоскрёба, пока его кагуне обвивается вокруг подобно огромной анаконде. Всё, что он может, – нет, всё, что он должен сделать, – это убить того ублюдка, который лишил его Кими. Разорвать на куски, выдирая части тела, стереть в пыль, размозжить голову. По существу, стоило сделать это ещё когда они впервые услышали про него в новостях. Но они предпочли спустить всё на тормозах, а теперь... А теперь Кими больше нет. И всё, что осталось у Нишики, – фотография с чёрной лентой, свежевырытая могила да собственное «А если?..» Теперь он прячет лицо – не из-за того, что не хочет быть узнанным, а скорее потому, что у него больше нет лица. Ни его, ни имени. Оно, как и прошлое, осталось там, позади, несколько месяцев назад, когда тело Кими выловили из коллектора. Изуродованное настолько, что опознать её он смог только по шраму на плече – том самом, за которое укусил, пока валялся с дырой в животе после второй стычки с Канеки. И если бы только она не предложила ему себя... Если б только...* * *
Когда он настигает Торсо у транспортной развязки, то даже почти жалеет, что в дело вмешались куинксы. Ему давно уже не нужны ответы – глупо спрашивать психопатов о мотивах их поступков, ему нужна только смерть этого уродца. Желательно – как можно более мучительная. Но ему мешают. Кто-то из прошлого, почти мертвец – встаёт на пути, не давая осуществить задуманное. Это злит. Вдвойне – потому что Нишики всё ещё помнит, чем закончилась та их драка. И к чему всё привело – тоже. Можно сказать, что во всём этом есть в том числе и вина Канеки. Всё-таки судьба – редкая сука: никого не щадит. – Ты безнадёжен, что бы с тобой ни происходило, Канеки. Шок в глазах напротив становится лучшим моментом за весь день. – Нишио-семпай?.. – Извини, – продолжает тот, надевая маску обратно. Нишики кажется, что лисья морда сейчас насмехается не только над Канеки, но и над ним самим. – Продолжим в другой раз.* * *
Нишики редко бывает на кладбище, но каждый раз, как приходит, подолгу задерживается у могилы. Фотография на надгробии уже выцвела от солнца, но образ Кими в памяти по-прежнему ярок. До недавнего времени он думал, что единственный, кто навещает это место, – пока однажды не увидел на парапете цветок энотеры. И, кажется, он знает, кто её принёс. И, хоть Нишики и далёк от языка цветов, сегодня приносит с собой веточку ромашки. Он не Канеки, чтобы забывать прошлое. Наоборот, он сохранит его в себе как можно дольше. Нишики не привык сожалеть. Он знает, что должен сделать. И он сделает это. Достигнет своей новой цели. И неважно, сколько раз Канеки попытается ему помешать.