***
В туалет северного корпуса частной школы Westminster уже давно никто не приходит. Тут холодно и всегда пахнет сыростью, а старые кафельные плитки усеяны окурками. Но Гарри любит быть здесь, беспричинно пялясь в грязные стены с непонятными узорами и матерными надписями, даже несмотря на то, что вода, капающая из протекающего крана, действительно мешает его одиночеству. Так проходит день за днём, пока его тело покрывается синяками, что меняют цвет с синего на фиолетовый, словно хамелеоны, а шрамы от порезов на руках не успевают заживать, ведь появляются новые. Сегодня Гарри, ловко сбежавший от старшеклассников на обеденном перерыве, снова приходит в своё укромное местечко. Костяшки на кистях его рук заполнены ранами, а подошва от новеньких кед уже надоедливо отваливается. Когда он проходит внутрь, то слышит странные звуки, но списывает их на бродящих поблизости кошек, что пролезают через решетки окон, или, как минимум, на слухи об обитающих здесь призраках. Стайлс открывает первую кабинку с конца — его любимую. Розовая краска на ее дверной ручке уже слезает, а болтики, которыми она прикручена, держатся буквально на добром слове. Перед собой кудрявый видит парня, что сгорбившись стоит над пожелтевшим унитазом, о минувшей белизне которого остались лишь воспоминания. По щекам незнакомца стекают слёзы, его нос и щеки опухли, становясь красными и напоминая о несуществующем Санта Клаусе. Волосы, цветом напоминающие мёд, собраны в неаккуратный хвостик, и он придерживает ткань своей однотонной футболки. Замечая Гарри, парень отпрыгивает от унитаза, и кудрявому кажется, что он может слышать стук его сердца даже тут. Голубые глаза изучающе смотрят, как Стайлс снимает со своих плеч ярко-оранжевый, почти кислотный портфель с сетчатыми карманчиками и, копошась в нем, в конце концов достает что-то белое. — Возьми салфетку, у тебя рвота на пальцах, — говорит Гарри, спокойно улыбаясь. Так они и знакомятся. Кудрявый узнает, что парень из туалета — Луи Томлинсон, недавно вышел из психбольницы, только избавившись, как всем казалось, от нервной анорексии. Он просит никому не рассказывать об этом, а Гарри и не собирается. Спустя месяц парни уже вместе ходят в кино с попкорном или в кафе, для того, чтоб поучиться в теплом месте с бесплатным wi-fi. Разница между ними лишь в том, что после каждого приема пищи Луи запивает это огромным количеством воды и мчится в туалет. У него никогда не появляются прыщи, но его кожа всё так же остаётся сухой и шелушащейся. Стайлс замечает, что Луи обожает кошек, потому что они мурчащие и пушистые, и ненавидит зеркала, потому что в них можно увидеть уродливого себя. А еще у него нездоровая страсть к волосам Гарри, объятьям и поцелуям. Поэтому они целуются. Много и долго, даже не обсуждая, почему они делают это и почему их сердца так сильно бьются рядом друг с другом. Однажды они сидят на диване в гостиной большого дома Луи, укутавшись в плед и объятья друг друга. С Гарри тепло, так думает Томлинсон. И ему это нравится, поэтому он говорит: — Спасибо, что ты не такой, как они, — запуская пальцы в кудри Гарри и кладя голову на его плечи, он может вдыхать аромат фруктового шампуня. — Спасибо, что не жалеешь меня. — Просто у меня есть правило, Лу, — отвечает Стайлс, поглаживая своим большим пальцем костлявое запястье голубоглазого. — Жалеют. Только. Жалких. А ты не жалкий, Луи. Ты лучший. В один зимний день, перед самым кануном Рождества, Луи приходит к Гарри и они впервые занимаются любовью. Именно любовью, потому что это странно и неуклюже, но настолько нежно, что никто и поспорить не может о том, что это — любовь. После, Гарри заваривает себе чай с медом, который все так же напоминают ему волосы Луи, и кофе для голубоглазого. Потому что Томлинсон не пьет черный чай. «Кофе лучше утоляет мой голод», — так он говорит, но все же просит добавить немного молока, ведь терпеть не может горечь. Однажды Луи понимает — он больше не нуждается в том, чтоб причинять себе боль. И писклявые голоса, говорящие ему, что он уродлив, сменил ласкающий слух баритон кудрявого. Томлинсон больше не покупает по пять упаковок флуоксетина с надеждой, что его отдадут без рецепта, и не режет свои запястья после каждого срыва. Ведь рядом есть Гарри, с его родными объятьями и милыми ямочками на щеках.***
Тёплые осенние ночи все так же пахнут летом.