Девушке, которая...

Наши балконы почти соприкасаются. Я вижу из комнаты ее обитель, а она мою. Ее это совершенно не волнует и не волновало никогда. Она живет сама по себе, не впуская никого в свой мир, но и не запрещая любоваться им и ей самой. С расстояния в два балкона. Сегодня она не пошла на работу. У нее снова депрессия. Очередной парень ушел к другой. Она всегда тяжело переживает подобное. Полдня пила шоколад и подтанцовывала под издающуюся из ноутбука музыку, не стесняя себя одеждой. У нее прекрасное тело. Несмотря на шрамы. Шрамы, которые она сама себе наносит. Ровные полосы царапин на ногах и руках. Они прибавляются с каждым днем, когда у нее что-то не ладится. Это такой способ успокоиться, самобичевание, расчетливое и жестокое. Мне не понять. Наконец, она собирается на улицу. В магазин за банкой растворимого горячего шоколада, полагаю. Старательно подбирает одежду. Джинсы. Свитер с длинными рукавами. Все это смотрится нелепо в августе, но у нее есть причина так одеваться. Я провожаю ее взглядом и возвращаюсь к холсту. На картине она. Снова. Как и на многих предыдущих. Наши отношения не развиваются совершенно. Я просто рисую, она просто живет. Мы оба знаем, что наши миры, как и балконы, почти соприкасаются, но не собираемся делать шаги навстречу друг другу. Возможно, я слишком стар для нее. Возможно, она слишком… слишком для меня. Она ветрена, эмоциональна, наивна, ранима, смешна. Для меня она не просто модель, а для нее я… кто? Время идет. Лето жарит нещадно, а она по-прежнему ходит в свитерах. И в один день я решаюсь. Записка, превращенная в бумажный самолетик, переброшенная с одного балкона на другой, гласит лаконичное: «Девушке, которая носит вещи с длинными рукавами в середине августа, чтобы скрыть свои шрамы. Я люблю тебя». Посмотрим, что из этого выйдет. Я терпелив, я готов ждать столько, сколько придется. Даже, если она не ответит на признание, проигнорирует, я… - Эй, художник! – слышу я и, не веря своим ушам, поворачиваюсь в сторону балкона. – У меня есть банка горячего шоколада и я жажду посмотреть твои картины. Я растерянно смотрю на нее, перелезшую со своего балкона на мой и демонстративно держащую в руках банку напитка. Я верю и не верю. Наши миры, наконец, соприкоснулись.