За каменной стеной

И они превратились в камни, Стали немыми наблюдателями в этом мире The Hardkiss - Stones

Наконец грохот снаружи заглох. — Похоже, завалило, — сухо констатировал Майкрофт. — Вы уверены, что оно пригодно? Для укрытия и долгого пребывания? — До попадания бомбы, безусловно, было, — ответил Джим. Он был страшно занят осмотром помещения, и помогал ему в этом фонарик на мобильном. Они совершенно случайно встретились, когда пытались — каждый для себя — срочно найти бомбоубежище, и Джим предложил, Джим сказал, что знает одно недалеко, а Майкрофт знал два, но далеко, так что у него не было выбора. Они едва успели спуститься, а потом грохот, обвал, затемнение. Джим сразу же начал исследовать пространство, а Майкрофт дважды попытался включить мобильный. Батарея села — он как раз направлялся в гостиницу. — Ваш мобильный работает? — он помедлил, не зная, как лучше обратиться: по имени или по фамилии. — Ваш мобильный работает, Джим? Или только фонарик? — Ого, сколько здесь сохранилось припасов! — воскликнул тот. — Целая банка тушенки и немного минеральной воды. Поверить не могу, а я думал, что оно совсем заброшенное. И свечи, с ума сойти! Много свечей. Свет — это очень важно, надо рассеять тьму, она пугает. Или вас не пугает? Ах да, о чем это я. — Вы думали что? — выдохнул Майкрофт. — Вы знали, что оно заброшенное? — Я не помню, чтобы услышал от вас предложение получше, — вежливо заметил Джим. Он положил фонарик так, чтобы ему было удобнее зажечь свечи. И зажег, живописно их расставив, а в центр водрузил найденную им бутылку с водой, две пыльные кружки и единственную банку с тушенкой. — Хотя я, возможно, не расслышал: до сих пор шум в ушах от тревоги. Вы предлагали чудом оказаться на другом конце города, но с этим возникла заминка. Будьте как дома, мистер Холмс. У вас дома, конечно, почище, но те же спартанские условия, насколько мне известно. Майкрофт взглянул на грязный пол и решил не пачкать пальто, а Джима, похоже, грязь волновала меньше всего — он уже сидел за импровизированным столом и с огорченным видом пытался сделать что-то с мобильным. — Не ловит, не отправляет, не звонит, — заключил Джим. — Мы в равных условиях, с чем я вас и поздравляю. — Ваши поздравления неуместны. Может быть, вы лучше проконсультируете меня на тему «что будем делать», дорогой мистер Мориарти? Майкрофт понимал, что найденное заброшенное убежище спасло им жизнь, но не станет ли оно их могилой? Искать его начнут далеко не так сразу, как он привык, что до Мориарти, то неужели и Мориарти без прикрытия? — А вы здесь с таким неофициальным визитом, что вас никто не спасет? — спокойно спросил Джим, открывая бутылку с минералкой. — Никто не прилетит на правительственном вертолете? Как же так, вы не подстраховались? Вы не учли? Надо же себя беречь — вы у нас один. — Я бы на вашем месте берег воду, — проворчал Майкрофт. — Вы отлично смотритесь на своем месте, но не могли бы вы присесть? Садитесь, вы, должно быть, устали и голодны, весь день на ногах… бродили и заблудились. И батарея села, да? Составьте ей компанию, если не мне. Майкрофт ответил убийственным взглядом, но через какое-то время устал стоять и был вынужден сесть. — Сегодня Рождество, — некстати сказал он. — Да, меня начнут искать нескоро. А вас? — Рождество, — повторил Джим. — Столь романтичного Рождества у меня еще не было. А у вас, мистер Холмс? — Столь романтичного — не было. Без электричества, при свечах и с праздничным ужином из тушенки. Да еще в такой потрясающей компании — мистер Мориарти, само совершенство. — И неизвестно, когда и кто нас обнаружит. Думаю, если нескоро, то нам с вами не избежать каннибализма, мистер Безукоризненность. Майкрофт был готов приступить к каннибализму немедленно и начать с языка. Однако жажды крови он не чувствовал. Только усталость. — Полагаю, пока можно подождать. Есть же тушенка. — Тогда начнем наш праздничный ужин, — предложил Джим. — Передайте мне крабов, мистер Холмс. — Так у нас их нет. — Мистер Холмс, подключите воображение. Тут их целое блюдо. — У нас с вами только банка тушенки, Джим. Одна. На двоих. — И вина хочу, вон тот винтажный портвейн подойдет. — Джим, вернитесь в реальность из страны грёз. Вообще-то воды совсем мало, а вдруг нас не найдут? Вы забыли, что нас завалило? — Ну и что, Рождество же. Давайте радоваться! — Чему, например? — Тому, что мы живы, — улыбнулся Джим. — Например. И не ранены, допустим. Майкрофт не нашел, что на это возразить. — Вы верите в Санту, мистер Холмс? Нет? Я так и думал. Давайте верить во что-то более знакомое, в Шерлока, скажем? Где-то через пару суток он забеспокоится, что вы так и не поздравили его с Рождеством, придет и спасет нас. Вернее, он придет и спасет вас, я потому-то и держался ближе к вам, чтобы меня спасли. Я без прикрытия. Вы с неофициальным визитом. Только чудо нам поможет. Или Шерлок-чудотворец, или эти ваши расчудесные спецслужбы, но где же они? — нет ответа. — Я даже в спецслужбы не верю, а вы о Шерлоке. Скорее нас вытащит Моран-чудотворец. — Этого не может быть, мистер Холмс, Моран не Санта. Джим спокойно пил воду. Он знал, что через несколько часов прибудет Моран, который знал точные координаты этого заброшенного бомбоубежища, ведь именно он рассказал о нем Джиму. Джим попросил его в единственном СМС, которое ему удалось отправить, надеть костюм Санта-Клауса или хотя бы колпак, взорвать завал и ввалиться с криком «О-хо-хо-хо!». Джим зажег достаточно свечей, чтобы полюбоваться выражением лица мистера Холмса, когда это произойдет. Мистер Холмс назвал Морана «чудотворцем» — это было забавно. Мистер Холмс смотрит на воду как на спасение. Если бы Джим не знал, что его спасут, он бы смотрел на воду как на отсрочку неминуемой гибели и все равно бы выпил все сразу. — Мы за ним следили и увидели достаточно, чтобы восхититься, какое чудо вам досталось в помощники, — Майкрофт протянул руку к бутылке. Джим налил ему воды в грязную кружку и подал, а себе оставил бутылку. — Чудеса никому даром не достаются, мистер Холмс. Вы столько пережили из-за вашего… чуда. Вы так бледны, вам плохо? Дышите глубже и скажите мне, какое успокоительное вы обычно принимаете. — А вы? — А я спокойно отношусь к трудностям. Никаких сигарет, никакого коньяка, никаких психотропных препаратов, никаких сильнодействующих средств, — Джим засунул руку в карман в поисках завалявшейся таблетки от головной боли и обнаружил там одинокий презерватив. Это его одновременно рассмешило и обрадовало. — Хотя знаете, есть такое средство… которое мы с вами могли бы попробовать, называется секс. У меня и презерватив есть. — Он достал презерватив и помахал им перед носом Майкрофта. Майкрофт аккуратным движением убрал его руку от лица и сказал: — Секс — это работа, Джим. Или вы хотите поговорить о гормонах? — Нет, я хочу поговорить о смысле жизни. О вашем смысле жизни. Джим пододвинулся к нему ближе и заговорил бархатным голосом: — Так вот, мистер Холмс, дорогой мой, мы наконец наедине, в этом страшном месте, никто нас не спасет. Нам нечего терять. Вы так жадно на меня смотрите, словно хотите съесть меня или трахнуть. На первое я не соглашусь, а вот второе — почему бы нет? Совершенство тянется к совершенству, это, если хотите, нормально. — Если бы я хотел вас трахнуть, дорогой мой, то сделал бы это при первой же возможности, — как можно более холодно, старательно сдерживая злую дрожь в голосе, медленно проговорил Майкрофт. — А если не сделал, то делайте выводы сами. — Вам незачем держать лицо здесь, во всеми забытом бомбоубежище, Ма-а-айкрофт. — Помнится, вы называли меня ледяным человеком, так вот — это… Майкрофт не договорил, потому что Джим заткнул ему рот поцелуем. Если бы Майкрофт не хотел этого поцелуя, он бы мог легко увернуться, оттолкнуть, отшвырнуть к стене, но поскольку он ничего такого не сделал, Джим решил, что зря называл его ледяным человеком. Или деактивация происходит только при вынужденных обстоятельствах? И то, с каким жаром на его поцелуй ответили, только подтвердило заключение Джима по этому вопросу. После того как они, не говоря друг другу ни слова, избавились сначала от пальто (из них получилась импровизированная постель), потом от пиджаков и галстуков, сделав все быстро и синхронно, — после этого Майкрофт вдруг застыл на месте как ледяная статуя. — Что я делаю? — воскликнул он. — Это безумие! Джим взглянул на него как на душевнобольного. — Боже мой, да посмотрите на происходящее… ну, как на вариант успокоительного средства: после секса можно быстро заснуть. Во сне время летит быстрее. И вода не понадобится. — Благодарю за попытку рационализации, — тускло отозвался Майкрофт. Он точно не знал, что ему следует делать в подобных обстоятельствах. Нужно было успокоиться, но способ, предложенный Джимом, скорее сильнее ввергал его в панику. — Мне сложно представить, что вы обходитесь без рационализации в таких трудных делах, как секс, — пробормотал Джим. — Ладно, какие у вас условия? — Было бы замечательно, если бы вы, скажем, заткнулись. — И не шевелился? — Об этом я и не мечтаю. — Забавно. Таких пожеланий мне никогда никто не высказывал. Надеюсь, вы умеете обращаться с презервативом. А если нет — интеллект вам в помощь. — И я думаю, что необязательно полностью раздеваться, — нерешительно сказал Майкрофт. — Чего я не видел? Ну, как знаете. Может быть, вам и свет мешает? Так на Востоке между влюбленными только свет. И Майкрофт задул все свечи. Вопреки ожиданиям Джима, свою часть программы Майкрофт выполнил сравнительно хорошо. Он не обращался с Джимом, как с хрустальной вазой, но и не был груб, Джим счел, что такой баланс его устраивает. Сперва Джиму показалось, что все движения Майкрофта были тщательно выверены линейкой где-то в глубинах сознания или же заимствованы из каких-то самоучителей по сексу, но чем дальше, тем лучше чувствовалась импровизация. Если, конечно, камень способен на импровизацию. Но Майкрофт был особенным камнем, ледяной драгоценностью. От этого камня исходил такой огонь, что сносило крышу. Джим ни на минуту не пожалел о своем решении, он давно хотел получить себе в коллекцию что-то столь же дорогое, редкое, как Майкрофт, но Майкрофт был такой один и оставался манфредом на скалах всегда и везде. И все же Джим не ожидал получить от этой близости чего-то сверх технической части. Его несказанно удивил тот факт, что Майкрофт не только оказался способен на подобие импровизации, но и по ходу продвижения к конечной цели не забывал о других частях тела Джима и ласкал их довольно умело, хотя и сухо. Все это произвело на Джима столь огромное впечатление, что он, как и обещал, не произнес ни слова во время секса. И не издал ни единого звука, даже когда на него рухнуло небо. «Оргазм начинается в уме, семяизвержение — лишь физиологическое следствие», — подумал Джим, хватая Майкрофта за шею и вдыхая его выдох. Майкрофт разделил с ним наслаждение от механики, но Джим с некоторым сожалением — если бы он умел сожалеть — заметил, что Майкрофта совершенно не волновало то, что за этой механикой стояло. Тем временем Майкрофт пытался абстрагироваться от ситуации, его тяготила и тишина, установленная им, и так легко принятые Джимом правила. Он сразу снял презерватив, застегнул брюки и лег рядом с Джимом. Джим не торопился одеваться. Он даже не торопился отодвинуться от Майкрофта, что, впрочем, Майкрофта нисколько не беспокоило после того, что только что свершилось. Ведь это уже случилось. — He выразит язык Мое несчастье и мое томленье,*— прошептал Джим в ухо Майкрофту. — Не понравилось? — не понял Майкрофт. — Какой глупый вопрос. Тут, знаете ли, в права вступает физиология. Вы не заметили, что зрачки у меня были расширены, пульс повысился? Ну и… — Я спрашивал о другом. — Боже, у вас пробудился интерес к чувствам ближнего? Никакого интереса у Майкрофта, разумеется, не пробудилось, но он почему-то ждал оценки. Впрочем, если бы Джим ничего не сказал, такой исход устроил бы Майкрофта больше всего. — Пожалуй, было бы идеально, если бы мы сделали это при свете, — наконец выдал вердикт Джим. — Стены, они так давят. Я не про стены сеновала, я про другие стены. Но убежать из четырех стен невозможно, и от себя тоже. Шум снаружи отвлек внимание Майкрофта от попытки расшифровать последнюю словесную шараду Джима. Его вдруг начали беспокоить совсем другие вещи. — Похоже, кто-то нашел нас. Вы не могли бы сделать мне одолжение и одеться? — У вас не найдется салфетка? Спасибо. У Майкрофта нашелся только нагрудный платок. Джим привел себя в порядок, встал и снова зажег свечи. Майкрофт был еще бледнее, чем до того, как Джим решил его успокоить. Потянулись секунды ожидания, они складывались в минуты, минуты сложились в час. — О-хо-хо-хо! — мрачно сказал Себастиан Моран. Он был без колпака, но от этого его появление не стало менее праздничным. — Ты до-о-олго, — Джим потянулся, подобрал с пола пиджак, галстук и пальто. — Но вы угадали, мистер Холмс, нас действительно спас Моран. Моран переводил взгляд с Джима на Майкрофта, с одежды в руках Джима на пальто Майкрофта, которое все еще лежало на полу, втянул в себя воздух, и на его лице отразилось понимание. — Долго? Пожалуй, мне стоило дать вам больше времени. Смотрю, вы тут не скучали. Не дрожали от страха, что застряли здесь навсегда, без еды и воды. Я мог бы не торопиться, вы же нашли, чем занять свои мысли и… чресла. — Тебя не спросили, — перебил его Джим. — «Мне нужно еще несколько часов». Я мог вытащить вас сразу же, мистер Мориарти. Интересный у вас вид экстремального отдыха, ничего не скажешь. Возьму на заметку. — Скажи еще, что и бомбу сбросил я, — покивал Джим, невинно глядя на все больше бледнеющего — не от плохого самочувствия, а от гнева — мистера Холмса, и это зрелище доставило ему невероятное эстетическое удовольствие. А Моран тем временем никак не мог угомониться: — Нет, я думаю, что в это никудышное убежище вы привели мистера Холмса не просто так, ведь было же рядом нормальное. Майкрофт сделал глубокий вдох и на выдохе спросил у Джима: — Так было и нормальное убежище? Зачем же… — В нормальном вы бы не согласились на сближение, мистер Холмс, — пояснил Джим. — Остались бы за каменной стеной. А так — хотя бы выглянули на мгновение. Из-за. Майкрофт пытался подыскать цензурные слова для ответа, но они все вылетели из головы. Все до единого. — Но вам же понравилось? — Джим подумал, не перебрал ли он со своей шуткой. — Мы можем как-нибудь повторить. В мотеле, гостинице или даже в квартире. Где вам будет угодно. Любые ваши условия. Любые ваши желания. — Я это запомню, — наконец выговорил Майкрофт сквозь холодную улыбку. — Можете не сомневаться. — Рассчитываю на это. Мы же подвезем мистера Холмса до его гостиницы, Моран? — Если мистер Холмс не возражает, — вопросительно глядя на мистера Холмса, сказал Моран. — Я буду только рад, — сухо поблагодарил Майкрофт, подбирая свое пальто. Снаружи была ночь и падал теплый снег. ___ *Сонет из книги Данте «Новая жизнь».