«Обними меня»

«Обними меня». И каждый чёртов раз этот чёртов мир сужается до белого прямоугольничка экрана, до невидимых тут, за несколько тысяч километров, фиалковых глаз, покрасневших и потухших к концу дня, до глаз, которые он не видел и вряд ли когда-нибудь увидит; а потом мир чуть расширяется и охватывает уже - прогресс - клавиатуру, только вот нельзя заставить себя написать, что обнять нельзя, что это н е в о з м о ж н о, что расстояние - штука злобная и что нельзя вот так вдруг стать каким-нибудь ветром-который-бы-летел-к-тебе. Нельзя, но слишком хочется. «Слышишь меня?» Нет, не слышит, не может слышать, никогда не услышит вживую и не запустит пятерню в светлые волосы, не разбудит утром, не завернёт в плед потеплее, не заставит надеть свитер и не приготовит имбирного печенья - которое мальчик-по-ту-сторону-монитора, в общем-то, терпеть не может - на Йоль и не посмотрит рядом сериал. Никогда не сможет дотронуться. «Ты здесь?» Не здесь, не тут, не рядом и не с тобой, а за много-много километров - слишком много, чтобы пересечь их за полночи, слишком много, чтобы к утру оказаться рядом, прижаться к спине и прижать к себе; особенно когда забором - фьорды, зубы высоток и пропасти городов. Когда мир против. «Я хочу к тебе». Такого не может быть, но вдруг этот с боем, с мясом и с последним кислородом выбитый у лёгких всхлип-выдох станет тем-самым-ветром, а старый свитер, который он так любит, распустится по ниточкам и сплетётся в крылья; вдруг Вселенная хоть раз в жизни улыбнётся им всеми своими звёздами (тогда они обязательно успеют загадать желание - одно на двоих) и дружески подбросит почти до Лапландии. «Обними». Обнимет. Даже если между ними лягут сотни световых лет.