Я люблю тебя, море

Она помнит, как на ресницах теряется пена, как руки сплетаются с водорослями и слышится тихое журчание вместо биения сердца, и что ее сущность, душа, вся она без остатка – вода. Она была водой. – ...цесса! – кричат сотни голосов, жужжащим роем вливаются в ухо, пробираются сквозь сосуды и ударяются о череп глухим, – будто через набат, – эхом. – Принцесса! Джубия ошарашенно смотрит на свои два хвоста - ну или то, чем называют эти конечности люди. Она протягивает руки и медленно, неуверенно проводит по ним – хвосту? хвостам? нет, ногам – ладонью; поджимает пальцы, проводит рукой по контуру стопы, хлопает по голени – и все это под недоуменные взгляды незнакомцев-людей. Они удивленно переглядываются, шепчутся на своем, человеческом языке – который теперь знает и Джубия – и с некоторой опаской все же решаются подойти ближе. – Принцесса... Что вы здесь делаете? – обеспокоенно спрашивает один из них, высокий человек в капюшоне, скрывающем пол-лица, и заслоняющий полуденное солнце. За ним стоят еще человек пять, трое из которых верхом на лошадях. Она вспоминает: принцесса – это девушка, которую Джубия видела каждый день, которая приходила на пляж с каждым рассветом, которая так звонко смеялась вместе с еще каким-то человеком, так нежно обнимающим ее и целующим в алые щеки, а еще принцесса так легко ходила на ногах, словно парила в воздухе. Вот значит из-за кого Джубия поддалась сладким речам морской Ведьмы. Но она не принцесса, хоть и жутко похожа на нее. Нет, она – Джубия, бывшая русалка, а теперь человек. Вода, до этого качая на своих грозных волнах белых барашков, на удивление бывшей русалке успокоилась. И девушка восприняла это как согласие. – Да, – шепчет она слабым и охрипшим голосом, который так долго не слышало все Подземное царство. – Я – прин... цес.. са... Она смакует каждое слово, каждый звук, произнесенный бледными и синими от холода губами, с любопытством вслушивается в свой голос, тихий и неспешный, как море в штиль. Высокий человек подбегает к ней, снимает свой плащ – под капюшоном скрывается молодое, живое эмоциями лицо юноши с взлохмаченными, черными как ночное небо в шторм, волосами – и заботливо оборачивает в него нагую лже-принцессу. Вблизи можно получше разглядеть его глаза – темные, застывшие в вечном холоде, колючие острыми мелкими камнями на дне. – Вставайте, принцесса, мы пойдем домой, – говорит он и бережно обнимает Джубию, помогая встать. Джубии непривычно, ноги предательски скользят по гладкому песку у побережья, разъезжаются в стороны, а еще мышцы ног ну совсем не желают слушаться и оттого конечности подгибаются, и Джубия неловко падает на песок. – Принцесса, что с вами? – охает толпа, и все окружают ее, тянутся руками, пытаясь помочь, но высокий человек отталкивает их и снова поднимает девушку, помогая ей опереться на себя. В глазах Джубии море радостно льстится о песчаный берег, с тихим шипением обнимая побережье. Постепенно, новая принцесса осваивается с обстановкой, потихоньку вживаясь в роль предыдущей принцессы. Ей даже неинтересно, что стало с настоящей носительницей короны – помнит только, что в последний день существования русалки Джубии был сильный шторм, а руки-волны разбушевавшегося моря сомкнулись на купавшейся бедной девушке. И на следующий день родилась она – человек Джубия, новая принцесса. Тот высокий человек – Грей, ее верный слуга. Джубия все реже видится с ним, каждый раз просыпаясь под голос других служанок, слушая указания других служанок, касаясь других служанок. Через месяц она станет королевой. Ее будущий муж – принц с безликим именем, при произнесении которого – пустой звук. Джубии все равно – его поцелуи она смывает водой, его речи и силуэт – бокалами бесконечного вина и наконец, через месяц стирает его существование обезумевшими клыками грозного моря, которое клочьями волн разрывается на небесах глаз Джубии. Теперь она, как подобает послушной и безутешной вдове, носит черные одежды и запирается в своих покоях, но главное – рядом с ней важный Джубии человек. Она как можно дольше всматривается в его бездонные глаза, которые так отчаянно и горько напоминают ей о родине, как можно чаще наслаждается нечаянно-небрежными прикосновениями, от которых кружится голова. Как можно жадно дышит с ним одним воздухом, как можно больше утопает в их обоюдной тишине. Его глаза с каждым днем, проведенным с ней, темнеют под стать черным одеяниям на принцессе, а ее – светлеют, напоминая о ослепительно-белоснежном инее, заковавшим стекла замка в свои узоры. Но вскоре даже присутствие Грея-самы не может успокоить деву; Джубии все кажется, что приходит время отдавать долги – за человеческие ноги, за чужое счастье, за то место, которое она украла у принцессы. Настоящей, той, которой заменой стала русалка, так удачно выбравшей момент для ритуала Ведьмы. Локсар приказывает слугам занавесить все зеркала во дворце. За их стеклами ей подмигивает принцесса. Джубия думает: вот он, последний шанс перед шагом в пасть жадного и мстительного, эгоистичного моря. И потому в один день ей удается уговорить Грея на один единственный вечер - решающий для нее и удивительный для него, простолюдина. Увлеченный разговорами, Грей не особо обращает внимания на то, что вместо кружки воды королева подает ему бокал вина, и вскоре реальность замутняется, суживается до размеров королевских покоев, и Джубия несмело прикасается к его губам. Она получает все сполна – его жадные поцелуи по всему телу, горячие хаотичные прикосновения и жаркий полу-бессвязный шепот в ухо, но на утро расплачивается за эту ночь наслаждений и просыпается в холодной постели. Грей ничего не помнит, глаза его черные-пречерные, а у Джубии – горький и безропотный штиль. То ли судьба, то ли злой рок, но через несколько месяцев ее верный слуга повенчан на такой же простолюдинке как и он. Беспечная, наивная девушка со звонким голосом лета и солнцем в ярких глазах – полная противоположность молчаливой, хромающей королеве с глазами бескрайнего северного моря. Морю в глазах Джубии это не нравится; оно бушует, ревет охрипшим от боли криком, клокочет душной и молчаливой яростью в груди. Море требует новых жертв. Глаза у Грея радостные, полные восторга своей возлюбленной, и Джубия не хочет причинять ему боль, не хочет топить его счастье во благо ненасытному морю. Она с каждым днем бледнеет, а море в глазах все больше свирепое и безжалостное, каждой ночью оно топит бывшую русалку в своей бездушной ярости и смертельном голоде. Для Джубии это невыносимо, и она тонет в нем. ...море насытилось. Теперь королева понимает: быть человеком для нее стало проклятьем. Море в ней никогда не насытится. Джубия думает, что это сон. Что смерть ее самого дорогого человека – обычный кошмарный сон, и она проснется, но пучины реальности захватывают ее, отрезвляют, и Джубия чувствует, что море успокоилось, что море сыто, что оно – она, нет, они... – убили Грея. Она разрушила свой кораблик спокойствия, за который так отчаянно цеплялась изо всех сил. – Забери меня, – шепчет она в гладь воды, в свое отражение глаз. – Забери меня, море. Отпусти меня. А отражение скривит бледные губы в ядовитой усмешке, посмотрит прямо в отчаянные глаза своей недо-копии, да шепнет в самые уста напротив:

море никогда не отпускает своих.