курсивом - воспоминания.
обычным шрифтом - настоящее время.
Апатия и полная безэмоциональность никогда не были вечными моими спутниками по жизни. Но сейчас, лёжа на диване и глядя пустым взглядом в тёмный потолок, я не чувствовал ничего. И лишь изредка поднимая свисающую с дивана руку, я подносил сигарету к губам и глубоко затягивался. Моё дыхание казалось слишком громким.
Дейдара прижимался лбом к стеклу, внимательно наблюдая за тяжёлым мрачным небом. Дождь лил вот уже несколько часов, не давая побыть в тишине. Я поморщился. Дей вздохнул и положил руку на стекло.
- В день моей смерти будет идти дождь? – его тихий вопрос, который он прошептал в пустоту, ни к кому не обращаясь, заставил меня сесть.
- Что ты несёшь? – прорычал я.
- Только хочется, чтобы ты был рядом в тот момент. Увидеть тебя в последний раз…
Я рывком поднялся и, подойдя, развернул его к себе и, крепко схватив за шею, прижал к окну. Растерянный и грустный взгляд заставил меня на миг задержать дыхание, и я ослабил хватку.
- Думаешь, я просто буду смотреть на твою смерть? – мой голос становился угрожающе тихим, но пальцы на его шее нежно скользнули по коже, успокаивая. Он ткнулся лбом мне в плечо.
- Да. Прости. Я не хотел сделать тебе больно.
Я глубоко вдохнул восхитительный запах его волос, но Дей отстранился и прошёл к дивану. Сев на него, он задумчиво потёр лоб и поднял на меня вопросительный взгляд. Я вздрогнул, когда догоревшая до фильтра сигарета обожгла пальцы. Хмыкнув, я потушил её о холодную бетонную стену и принялся потрошить фильтр. Я чувствовал на себе заинтересованный взгляд, но не поднимал головы.
Долгожданная тишина казалась неуместной: я не слышал звука дождя, хотя он и продолжал тяжёлыми каплями бить в стекло. Дейдара перестал меня рассматривать и вздохнул, опустив голову. Я выбросил распотрошённый фильтр и медленно, стараясь ступать как можно тише, подошёл к нему. Остановился. Расслабился, когда его руки легли чуть выше пояса моих штанов. Тёплые ласковые пальцы забрались под одежду, пробежавшись вверх по рёбрам. Я молчал.
- Я хочу… - его хриплый шёпот оборвался, и он нервно облизал губы, ткнувшись лбом мне в живот. – Я…
Я ободряюще коснулся его макушки, и его руки принялись расстёгивать ремень моих штанов. Моё лёгкое поглаживание по макушке придавало ему уверенности и он, вытащив ремень, мягко вложил его мне в руку. Я сжал холодную кожу.
- Ты уверен?
- Я доверяю тебе.
- Раздевайся.
Отстранившись, но по-прежнему не смотря на меня, он медленно стягивал с себя одежду, чувствуя мой равнодушный взгляд и слегка поёживаясь от холода. Протянув руку, я стянул резинку с его волос, и они рассыпались мягким золотом по плечам.
Наклонившись, я прижался к его губам своими, мягко целуя их и с наслаждением ощущая их нежность. Тихий стон оказался слишком приятным для слуха, и я резко отстранился, боясь увлечься. Замах – и неслабый удар ремня пришёлся на спину, отчего Дейдара вздрогнул и зажмурился. Я наклонил голову набок.
- Больно?
- Нет.
Ощущение власти над ним опьяняло. Вот он – такой покорный, открытый и принадлежащий мне. Его кожа была настолько прекрасной в своей чистоте и мягкости, что мне непременно захотелось оставить следы. Пусть они служат ему долгим напоминанием о сегодняшней ночи. Я перехватил ремень поудобнее и снова замахнулся.
Удар вышел болезненным и сильным: бляшка ремня ударила прямо по ребру, вызвав удивлённый тихий стон у Дея. Он непонимающе вскинул взгляд, но я упрямо не смотрел ему в глаза. Нет, это не должно меня остановить. Он подался вперёд, а я качнул головой, жестом показывая оставаться на месте.
Следующий удар вырвал из его груди стон, а последующие за ним остались воспоминанием. Ужасные яркие следы на его теле выглядели великолепно. Он тяжело дышал, из глаз текли слёзы, но по-прежнему прижимался ко мне, уютно устроившись у меня на коленях. Я целовал его прикрытые глаза, мокрые от слёз щёки, искусанные губы, липкие от пота плечи, нажимал на оставшиеся синяки – и он тихо вскрикивал, а я затыкал ему рот поцелуем. Его губы скользили по моей скуле, шее, оставляя засосы; его руки были горячими и дрожали, когда стягивали с меня одежду.
Ему нравилось сочетание удовольствия и боли, он сладко и чувственно стонал, когда мы занялись любовью. Хотелось быть ещё ближе, чем мы есть, ближе, чем это возможно.
- Люблю, - выдохнул он мне в губы, обняв после пережитого наслаждения.
Я прикрыл глаза и прислонился своим лбом к его.
- Моё сердце всегда будет принадлежать лишь тебе.
Тогда я верил в то, что говорил. Почти верил.
***
Держа в руках книгу и удобно устроившись в кресле, Дейдара сосредоточенно хмурился, стараясь вникнуть в смысл написанного. Ему было плевать, о чём там написано, и что это за книга: за последние два часа он не перевернул ни страницы. Он наблюдал за мной неотрывно, опуская глаза в книгу всякий раз, когда я поднимал взгляд. Я поддерживал его игру: делал вид, что не замечаю. Хотя не заметить было сложно. Он рассеянно улыбался, и я изо всех сил делал серьёзное лицо, стараясь не выдать себя. Он старался также.
- Тебе не надоело? – спросил я, с сожалением крутя в руках пустую пачку из-под сигарет. И почему они всегда заканчиваются так быстро?
- О чём ты? – Дей поднял взгляд в очередной раз и прикрыл книгу.
- О чём пишут?
- Да так… - юноша нервно отложил её в сторону. – Ерунда.
Я понимающе хмыкнул.
- Ты смотришь на меня вот уже третий час подряд.
Удивлённый взгляд широко распахнутых глаз заставил меня улыбнуться.
- Ты плохо шифруешься.
- Ты совершенство, - выдохнул он, отчего я недоумённо замер.
- Спасибо, - я благодарно наклонил голову, и он счастливо улыбнулся.
- Не делай этого со мной. Не надо.
Слёзы, умоляющий взгляд, искусанные в кровь губы – всё это причиняло невыносимую боль. Но я лишь выдохнул и задрал голову к небу, подставляя лицо холодным струям дождя.
Шаг вперёд. Нет, он не должен подойти. Я делаю шаг назад.
- Почему ты уходишь? – боль в голосе Дея была слышна чётко, и я не мог оставаться равнодушным: внутри будто всё выворачивало наизнанку. Я такой придурок.
- Ты обещал. Помнишь? Ты сказал, что твоё сердце – моё, - всхлип, ещё шаг вперёд. Менее уверенный.
Я делаю шаг назад.
- Так и есть. Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить.
- Я ненавижу тебя. Ненавижу! – в его голосе послышалась ярость: он разозлился. Он сжал руки в кулаки, но не делал больше попыток приблизиться.
Я кивнул.
- Так даже лучше.
Он прищурился, но ничего не ответил. А я не мог заставить себя уйти, хотя должен был.
***
Пинком ноги я отправил стол в стену, о которую он разбился со звонким хрустом, и осколки стекла посыпались на пол. Нужно было выплеснуть злость, но я знал, что она пройдёт быстро, а затем наступит боль, от которой я уже никогда не избавлюсь.
Он не мог оставить меня. Нет.
Ударив кулаком стену, я даже не поморщился, когда кожа лопнула, а на бетоне остались кровавые разводы. Дрожащей рукой вытянув сигарету из пачки, я закурил и, прислонившись спиной к стене, съехал вниз, борясь с желанием заскулить. Резкая, безысходная боль внутри, граничащая с отчаянием, были хуже всего, что я когда-либо чувствовал. Затянувшись, я взлохматил волосы рукой и уткнулся лбом в скрещенные на согнутых в коленях ногах руки. Наверное, даже слёзы не принесли бы мне облегчения.
Сжав в пальцах сигарету, быстрым движением я вдавил её в запястье левой руки, чувствуя запах горелой кожи и сдерживаясь, чтобы не закричать.
Его нет рядом со мной. И никогда больше не будет.
Теперь всё, что было раньше, казалось чем-то нереальным. Может, это были лишь мои фантазии, и больше ничего?
Я прижался затылком к стене, чувствуя холод. Пальцы снова потрошили фильтр, но теперь даже это не успокаивало. Мне ничего не могло помочь.
Звук моего дыхания становился всё менее слышимым: оно выравнивалось. Я прислушался к звуку дождя и горько усмехнулся.
Он был прав. В день его смерти пошёл дождь.
