«...И чуждым одиночеством я полон, рожденным в недрах памяти моей» Уильям Герберт Кэррат
2 августа 2003 года: Прошло пять лет после Битвы за Хогвартс, два месяца, как Невилл Лонгботтом убил Волдеморта, и месяц, как Гермиону Грейнджер нашли в подземельях Лестрейндж-мэнора — едва живую, забывшую четыре последних года своей жизни. Стиснув зубы, Драко посмотрел на разбросанные перед ним карты, а затем наклонился и резким росчерком пера отметил местность в районе Дербишира. Услышав шорох, он поднял голову и кивнул вошедшему в палатку Блейзу. Тот, судя по дрожащим рукам, был чем-то обеспокоен. Подойдя ближе, он с напускным, как показалось Драко, интересом взглянул на карты. Драко же не проронил ни слова. — Приятная картина, — откашлявшись, сказал Блейз. — Это ведь графства, которые теперь полностью под нашим контролем? Драко кивнул. — Я только что получил сообщение от Финнигана. Они поймали всех Пожирателей смерти, скрывавшихся возле Дерби и Ноттингема, а сейчас разбивают лагерь, чтобы восстановить там порядок. Если так пойдет и дальше, то через полгода мы уже сможем перебраться из этих треклятых палаток в город. А ещё Финниган сообщил, что они нашли пленных: семеро мертвы, но остальные двадцать два живы. — Ты ожидал худшего. — Я считаю, лучше оставаться пессимистом. По крайней мере, так легче держать удар, когда жизнь имеет тебя по полной программе. — Да ты поэт, — усмехнулся Блейз. — И в мыслях не было, — возразил Драко и, взглянув на него с любопытством, добавил: — Зачем ты здесь, Блейз? — Неужели я не могу просто так заскочить к другу, чтобы узнать, как продвигается разработка плана по спасению Великобритании? — Ты? Нет. — Очевидно, я стал предсказуем. — Блейз пожал плечами и уселся на шаткий стул, который едва не развалился под его весом. — Ладно, я пришел узнать, почему ты до сих пор не поговорил с Грейнджер. Драко напрягся и сжал кулаки, до крови впившись в ладони ногтями. — Блейз, не... — Нет, Драко, я все-таки выскажусь. Она вернулась месяц назад и уже три недели как пришла в себя. Ты должен бороться... — Ни хрена я не должен! — крикнул Драко. — Блейз, убирайся к черту и не указывай мне что делать! Блейз не сдавался. — Ответь на вопрос. — Иди к... — Чёрт тебя дери, Драко, да ты болен! — перебил Блейз. — Ты же почти не ешь и не спишь! Как долго ты собираешься себя так мучить? — Хочешь поговорить о муках? Давай поговорим о том, что сотворили с ней эти ублюдки? О том вонючем аду, в котором она побывала? И ты хочешь, чтобы я добавил ей проблем? — Драко, когда-нибудь она все равно узнает! — выплюнул Блейз. — Вам, может, и удалось сохранить свои отношения в тайне от многих, но я знаю, знает Лонгботтом, знает Уизлетта, чёрт подери, даже Лавгуд догадалась! Ты и правда думаешь, что никто из них даже случайно не проболтается? — Они не проболтаются, потому что согласны со мной! Согласны, что без меня ей будет лучше! — Чёрт возьми, о чем ты? — Думаешь, Беллатриса и Люциус стали бы так мучить Грейнджер, если бы, прочитав её мысли, не узнали, что она была со мной? — крикнул Драко, дрожа от ярости. — Думаешь, они убили бы на её глазах лучших друзей, а затем пытали до тех пор, пока внутри все не превратилось в кровавое месиво? Стали бы стирать её воспоминания о нас, если бы не я? — Мы никогда не узнаем, что бы они сделали... — Они бы просто убили её или потребовали выкуп, — пробормотал Драко и опёрся руками на стол, пытаясь успокоиться. — Они растерзали её, а затем стёрли все воспоминания обо мне, словно передав послание. Послание, которое разрушило мою жизнь. Послание, которое разбило... — Драко осёкся. Блейз понимающе кивнул и закончил за него: — Которое разбило тебе сердце. Драко опустил взгляд. — Без меня ей будет лучше. — Тебе не кажется, что это ей решать? — Нет. — Он покачал головой. — Да и не это важно. Сейчас она смотрит на меня, будто... будто мы снова в Хогвартсе. Этот её недоверчивый взгляд, что-то между ненавистью и разочарованием... Невыносимо. Блейз задумчиво облизал губы. — Быть может, если ты покажешь ей свои воспоминания... — Без меня ей будет лучше! — повторил Драко. — Чёрт возьми, ты что, глухой? Мы наконец-то победили и можем жить для себя! Начать с чистого листа и всё такое, и на её «чистом листе» меня быть не должно! Для неё так будет лучше! — Мерлина ради, иногда ты бываешь просто непроходимо туп! — воскликнул Блейз, вскочив на ноги. — Она была счастлива с тобой! Вам было хорошо вместе! Кто ты такой, чтобы решать, с кем ей будет лучше? — Я — никто! — прокричал Драко. — Разве ты не понял? В этом-то и проблема! Она помнит меня лишь как того самого придурка из Хогвартса! Для неё я никто! — Драко, — вздохнул Блейз. — Если бы ты только попробовал... — Блейз, — устало перебил Драко. — Я понятия не имею, почему она влюбилась в меня тогда. Так откуда же мне знать, что заставит её полюбить меня заново? — Может, если ты просто... — Исчезни, — процедил Драко, опасно сверкнув глазами. — Я не шучу, Забини. Черт возьми, оставь меня в покое. Блейз было открыл рот, но тут же закрыл обратно, не сказав ни слова. А затем вздохнул и, покачав головой, направился прочь из палатки, но у самого выхода замешкался. — Знаешь, а ведь не факт, что её память исчезла навсегда. Мы уже поняли, что Беллатрисе не слишком хорошо давалось заклинание забвения. Вспомни, когда мы спасли Кристалл, и к ней вернулась память... — Предупреждаю тебя, Блейз... — Лавгуд сказала, что Грейнджер говорила во сне прошлой ночью, — продолжал Блейз. — Она звала тебя. Драко резко обернулся, широко раскрыв глаза, но быстро взял себя в руки. — Это ничего не значит. Какое-нибудь воспоминание времён Хогвартса... — Я тоже так подумал, но Лавгуд настаивала, что Грейнджер произнесла «Драко», а не «Малфой». Она ведь стала называть тебя по имени только после того, как начала доверять, я прав? Драко на мгновение онемел, прокручивая в голове эту новость и пытаясь понять её значение. — Почему ты не... — Я за этим и пришёл, — сказал Блейз. — Просто... ждал подходящего момента. Драко проводил взглядом Блейза, выскользнувшего из палатки, а когда, наконец, остался один, дал выход эмоциям. Взревев от ярости, он перевернул стол, стулья, а затем принялся скидывать на пол то, что попадалось под руку: книги, разные безделушки — словом, всё подряд. И только когда почувствовал, что вокруг всё настолько же разбито, как и он сам, тяжело дыша и не обращая внимания на жгущий глаза пот, рухнул на пол. Прикрыв веки, Драко мысленно вернулся в тот самый день, когда Гермиона впервые назвала его по имени.***
Гермиона вертела в руках маггловскую ручку и напевала себе под нос. Драко не знал, что это была за песня, но она уже его раздражала. Он сидел напротив и, внимательно наблюдая за Гермионой, изо всех сил старался держать себя в руках. Та же в который раз перечитывала принесённые им документы. — Впечатляет, — наконец сказала она. — Серьёзно, очень впечатляет. — Грейнджер, я не нуждаюсь в твоём одобрении. Просто скажи, действуем по моему плану или нет? Гермиона щёлкнула языком: — Знаешь, когда ты пришёл к нам в прошлом году, я решила, что ты шпион... — Я понял, — хмыкнул Драко. — И даже когда ты прошёл испытание сывороткой правды и заключил с Гарри Непреложный обет, я по-прежнему сомневалась, что ты на нашей стороне. Драко закатил глаза. — Грейнджер, я что, похож на идиота? Я знаю... — Я сомневалась даже тогда, когда ты спас Луну и Джорджа от смерти, —нахмурившись, продолжала она. — Но... ты доказал, что я ошибалась. — Что ж, Грейнджер, кто-то, в конце концов, должен был это сделать, — ухмыльнулся Драко. — Нужно вписать этот момент в историю. Гермиона расхохоталась, и Драко неожиданно для себя засмотрелся на её волосы, рассыпавшиеся по плечам. — Можешь действовать, — сказала она, протягивая документы. — И если придумаешь что-то еще, тоже. Можешь больше не согласовывать со мной планы военных действий. — Что-что? — переспросил Драко. — Я говорю, что... — Гермиона запнулась и, как показалось Драко, слегка покраснела. — Говорю, что доверяю тебе. Драко удивлённо вскинул брови. — Ты сегодня ничего не пила? Усмехнувшись, Гермиона закатила глаза. — А нельзя просто принять мои слова, не съязвив при этом? — Я был совершенно серьёзен... — И я тоже, — ответила она. — А ещё я... хотела бы извиниться за своё неразумное поведение в прошлом. Драко хотел было поддеть Гермиону, но ее искренность поразила его, и поэтому он лишь неуютно поёжился. — Извинения приняты, — пробормотал он. — А я... прошу прощения за то, как вел себя в Хогвартсе. Ведь, в основном, из-за этого вы все сомневались в моей верности. Гермиона удивленно распахнула глаза. — Ты? Извиняешься? — Очевидно, — сухо кивнул Драко. — Спасибо, — улыбнулась она. Она первый раз улыбалась именно ему, и он решил, что улыбка эта ей очень идёт. — Спасибо... Драко. 5 августа 2003 года Гермиона застыла, наблюдая, как Луна медленно разбинтовывает её запястье. — Ну вот, — весело сказала Луна, — последний бинт. Ты полностью здорова. — Я не чувствую себя здоровой, — пробормотала Гермиона. — Я чувствую себя... чужой среди вас. — Всё вернётся, Гермиона... — А вернётся ли? — с горечью произнесла та. — Мне кажется, что люди перешёптываются за моей спиной. Будто знают нечто важное и не хотят рассказывать. Что-то такое, что находится у меня прямо под носом. Улыбка Луны исчезла. — Я думаю, это нормально для тех, кто потерял память... — Нормально? — переспросила Гермиона. — В этом нет ничего нормального. Я будто попала в мир, где всё шиворот-навыворот. Вот кто, например, назначил Малфоя главным? — Ты. Когда Гарри и Рон попали в плен, ты решила, что будет лучше, если руководить будет Малфой... — Я бы никогда... — Это была ты, Гермиона, — твёрдо сказала Луна. — Ты переживала, что отчаянное желание спасти друзей сделает тебя слишком безрассудным лидером, и поэтому назначила вместо себя Малфоя. — Он не мог настолько измениться, — поморщилась от отвращения Гермиона. — Ещё как мог. Он изменился сильнее, чем ты можешь вообразить. — Луна замолчала и снова улыбнулась. — Впрочем, ты и сама это когда-нибудь поймешь. — Я скучаю по мальчикам, — с грустью призналась Гермиона. — Я... не могу оживить их образы в моей голове, и я так по ним скучаю, что мне кажется, словно в моей груди дыра, но... это ещё не всё. Будто бы я потеряла что-то ещё, некогда любимое, но я никак не могу понять что именно. Ты не знаешь, что это может быть? — Наверное, тебе стоит немного отдохнуть. Это может помочь, — задумчиво произнесла Луна. — Ложись спать. Уже поздно. — Я не хочу спать, я хочу всё вспомнить. Хочу, чтобы все показали мне свои воспоминания, и я могла понять... — Всему своё время, Гермиона.***
Выглянув из своей палатки, Драко взглянул на палатку Грейнджер на другой стороне лагеря. Двадцать минут назад он заметил, как ушла Лавгуд, и с тех самых пор колебался, поддаться ли желанию увидеть Грейнджер. Наконец решившись, он осмотрел лагерь, убедился, что вокруг ни души, и быстрым шагом направился к её палатке. Быстро нырнув внутрь, Драко взглянул на Грейнджер и, лишь убедившись, что она спит, осмелился подойти ближе. Он с упоением разглядывал ее, сердце бешено колотилось; первый раз за три месяца ему выпал шанс хорошенько рассмотреть ее без бинтов, пока никто не видит. Грейнджер выглядела так же, как и при последней их встрече — незадолго до того, как её пленил Родольфус, за месяц до падения Волдеморта. Густые волосы были всё так же растрёпаны, гладкая кожа — слегка тронута загаром, а губы, которые он целовал бесчисленное количество раз, по-прежнему напоминали лук Купидона. Драко бы всё отдал, чтобы увидеть её глаза; чтобы убедиться, что они по-прежнему сияют медово-ореховым светом. Но разбудить её сейчас означало разрушить этот краткий миг спокойствия, да и волновать её Драко не хотел. С тех пор как Гермиону освободили из плена Лестрейнджей, он отчаянно желал украсть хоть пару минут рядом с ней, но постоянно отговаривал себя, мотивируя это тем, что так ему будет труднее от неё отказаться. Да и Гермиона вносила свою лепту: не хотела оставаться с ним наедине и смотрела на него тем самым холодным взглядом времён Хогвартса, от которого Драко за последние три года уже успел отвыкнуть. Но... слова Блейза мучили его уже несколько дней, и прийти нужно было обязательно... хотя бы для того, чтобы их проверить. Подойдя к кровати, Драко протянул руку к Гермионе и, поморщившись от боли, замер. Он чувствовал тёплое дыхание на своей ладони, кончики пальцев начало покалывать от желания коснуться лица. — Позови меня, — прошептал Драко. — Давай же, Гермиона... Она пошевелилась, и он резко отдернул руку и потянулся за палочкой, опасаясь, что придётся быстро уходить под дезиллюминационными чарами. Но Гермиона лишь слегка наклонила голову и глубоко вдохнула, будто принюхиваясь. — М-м-м... — простонала она во сне. А затем: — Драко... От облегчения, волной прошедшего сквозь Драко, стало почти больно, и он тяжело сглотнул. Но тут же вновь упал духом, словно вечный пессимист. Сделав пару отрезвляющих вдохов, он напомнил себе, что подсознание и сознание, хоть и связаны, далеко друг от друга, как ветер и море. Но надежда еще оставалась. Воспоминания захлестнули Драко — воспоминания о том, как Гермиона произносила его имя так в последний раз.***
Он грубо толкнул её к столу, сбрасывая бумаги на пол. Затем посадил на столешницу и, быстро встав меж ног Гермионы, прижал к себе, локтями смахнув все остальное. — Тише, — посмеиваясь, прошептала она, — ты всех перебудишь. — Да плевать я хотел, — пробормотал Драко, скользя губами по её шее. — Нарочно затянула совещание, коварная ты ведьма. Вот ведь зараза. — Ничего подобного! — возразила Гермиона и выгнулась, в то время как Драко уже расстёгивал её кофту. — Меня забавляет твоя уверенность в том, что я умею тебя дразнить. — Чушь какая, — проворчал Драко, одним движением стягивая с неё кофту, блузку и лифчик. — Я же тебя знаю, Грейнджер. Гермиона улыбнулась и, ухватившись за край его футболки, стянула её. Затем нежно прикусила чувствительное место чуть выше ключицы и провела ногтями вниз по животу. Драко вздрогнул и, поцеловав её в шею, прикусил сосок — Гермиона выгнулась, сдаваясь горячим губам. Драко нащупал застёжку джинсов, и Гермиона приподнялась, ощутив, как он упирается возбуждённым членом ей в колено. Стянув с нее джинсы вместе с нижним бельём, Драко, как обычно, отступил назад и впился в неё голодным взглядом. Гермиона покраснела. — Почему ты всё время так на меня смотришь? — застенчиво спросила она. — Потому что мне нравится видеть тебя такой, — признался он. — Ты... великолепна, и я единственный, кто об этом знает. Гермиона собралась было что-то ответить, но Драко уже целовал её, не дав сделать и вдоха. Расстегнув брюки, он провёл губами по её скуле и, прикусив мочку уха, выдохнул: «Моя». Притянув Гермиону ближе, Драко легко поцеловал ее в шею и вошёл, зашипев сквозь зубы. Уткнувшись ему в плечо, Гермиона всхлипнула от удовольствия. Драко двигался быстро и неистово, ударяясь ногами о край стола при каждом толчке. Гермиона царапала спину Драко, отчаянно вцепившись в него, пытаясь удержать так близко, как только возможно. Сдавшись, она просто прижалась к нему губами — ещё, и ещё, и ещё, постанывая между грубыми поцелуями. — Люблю тебя, — прохрипела она, чувствуя, как внизу живота собирается жар. — Люблю. — Знаю, — выдохнул он. И тут внутри нее будто что-то взорвалось; жар распространился повсюду: до кончиков пальцев рук и ног, в мозг; взгляд затуманился, и Гермиона громко всхлипнула. Тут же жар достиг Драко, и тот, хрипя и задыхаясь, кончил и уткнулся в её плечо в попытке успокоиться. — М-м-м... — едва слышно простонала Гермиона. — Драко... 12 августа 2003 года Драко был сбит с толку, когда Гермиона первой ворвалась к нему в палатку без приглашения. Наедине с ним она явно чувствовала себя неуютно и старалась держаться возле выхода, отказываясь подходить ближе. Драко пристально наблюдал за ней, изо всех сил пытаясь не выдать удовольствия от самого факта ее присутствия. — Ты что-то хотела, Грейнджер? — спросил он, надеясь, что голос не дрожит от волнения. — Знаешь, — решительно начала Гермиона, — я всё могу понять. В смысле, даже Блейз Забини и Теодор Нотт здесь... по праву. У них никогда не было Тёмной метки, да и проблем они не доставляли. Но ты... вот с тобой проблема. Драко нахмурился. — Продолжай. — Понимаешь, последнее, что я о тебе помню, — как во время Битвы за Хогвартс ты стоишь рядом с Пожирателями смерти, явно не на нашей стороне, — сказала Гермиона. — Я помню, как после формировалось Сопротивление, и уверена, что в самом начале тебя с нами не было. Из-за этого мне трудно понять, что ты здесь делаешь. Объясни. — Я пришёл через год после Битвы за Хогвартс, предоставив Поттеру информацию о Волдеморте, которая впоследствии оказалась полезной, — обманчиво ровным голосом начал Драко. — Я прошёл все необходимые испытания сывороткой правды и заключил с Поттером Непреложный обет, поклявшись, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам победить Пожирателей смерти. — Что? И это всё? — с подозрением спросила Гермиона. — И мы вот так легко тебя приняли? — Да нет, — хмыкнул Драко. — Вы приняли меня только через год. — Он замолчал и пристально посмотрел на неё. — Ты сопротивлялась дольше всех. — Гарри и Рон никогда бы... — Поттер и Уизли безоговорочно мне верили, спасибо тебе огромное. Гермиона неловко переступила с ноги на ногу. — Малфой, я тебе не верю. — Вижу, — ответил тот. — Но ты верила. Когда-то. — Да? — насторожилась она. — Мы были... кем? Друзьями? И никаких больше оскорблений и «грязнокровок»? Ощетинившись, Драко поджал губы. — Я не называл тебя так уже много лет. И никогда больше не стану. Гермиона моргнула, ошеломлённая такой прямотой, и подошла к нему чуть ближе. — Так мы, значит, были друзьями? — Нет, друзьями я бы нас не назвал. — Тогда кем? Драко отвел взгляд и стиснул зубы. — Мне... трудно определить. — Тогда позволь мне посмотреть твои воспоминания, и тогда я, возможно, смогу... — Нет, — отрезал он. — Ни за что. — Да почему «нет», чёрт возьми? — требовательно спросила она. — Потому что это мои воспоминания, и только я решаю, с кем ими делиться. — Да чтоб тебя, Малфой! — яростно прокричала Гермиона. — Я всего лишь пытаюсь всё вспомнить! — Тогда проси кого-нибудь другого! — огрызнулся Драко. — Я не позволю рыться в моей голове! — Самодовольный, эгоистичный болван! — Да, я эгоист! — рявкнул Драко. — И ты, Грейнджер, это знаешь! — Да, но я почти поверила, что ты уже не тот высокомерный, избалованный придурок, каким был в Хогвартсе! — воскликнула она. — Но теперь вижу, что ты ничуть не изменился! — Да неужели? А ты никогда не задумывалась, что я мог отказать ради твоего же блага? Гермиона осеклась и прищурилась. — Что это, чёрт подери, значит? — Слушай, просто уйди и приставай с воспоминаниями хоть к Лавгуд, хоть к Уизлетте! — выкрикнул он. — Нет! — яростно воскликнула она и подошла ещё ближе. — Я знаю, что от меня скрывают нечто важное, и знаю, что ты имеешь к этому отношение. Поэтому немедленно рассказывай, Малфой! Драко передёрнуло. — Мой ответ — «нет»! Почему ты всегда так упрямишься? — Потому что ты лжёшь... — Да не лгу я тебе! — И это несправедливо! — с пафосом произнесла Гермиона. — Я имею право знать о своём прошлом, Малфой, так что... — Да прекрати же меня так называть! — взорвался Драко. — Прекрати называть меня «Малфой»! Ты перестала это делать много лет назад, и меня чертовски раздражает слышать, как ты снова зовёшь меня по фамилии! — Да почему это тебя вообще волнует?! — Просто волнует, и точка! Они стояли близко-близко, пылая от ярости, практически лицом к лицу, но в глазах Гермионы были лишь удивление и беспокойство. Она глубоко вдохнула и, похоже, смягчилась — Драко затаил дыхание. — Твой запах... — пробормотала она так тихо, что он едва расслышал. — Твой запах... напоминает мне... не знаю. От желания сократить расстояние между ними и поцеловать её у Драко задрожали колени, но он взял себя в руки и молча наблюдал за тем, как Гермиона в замешательстве хмурится. — Почему ты не хочешь ничего показывать? — почти взмолилась она. — И почему... почему я... — Она осеклась и, с подозрением глянув на Драко, быстро попятилась назад, внезапно осознав, насколько близко к нему стоит. — Сама разберусь, — заверила она и вылетела из палатки, оставив его в одиночестве. А Драко вспомнилась совершенно другая ссора.***
Когда Гермиона ворвалась в палатку без приглашения, Драко чуть не поперхнулся. Щёки её покраснели от волнения, а волосы были растрёпаны ещё сильнее, чем обычно. Блейз, помогавший ему залечить рану на руке, быстро вскочил, словно ребёнок, пойманный с поличным, и вместе с Драко уставился на Гермиону. Та, похоже, изо всех сил пыталась сдержать ярость. — Блейз, выйди, я хочу с ним поговорить, — резко приказала она, и Блейз, с сочувствием взглянув на друга, поспешил прочь. — Грейнджер, — осторожно начал Драко, — что... — Драко, ты что творишь? — громко закричала Гермиона. — Совсем с ума сошёл? — Нет, но ты, очевидно, сошла! — пробурчал он в ответ. — В чём проблема-то? — Проблема? — переспросила она. — Проблема в том, что ты ослушался приказа и подверг всех нас опасности! — Погоди, так ты расстроена, что мы сегодня взяли особняк Гойлов? — недоверчиво спросил Драко. — Ты не рада, что я спас Браун и Томаса? — Я строго-настрого наказала тебе дождаться остальных, а ты просто пошёл и влез туда в одиночку! — пронзительно закричала Гермиона. — Тебя могли схватить, просмотреть воспоминания и узнать, где находится наш лагерь! Драко хмыкнул и поднялся на ноги. — Если ты не в курсе, то всё обошлось, и моя спасательная миссия увенчалась успехом... — Да, на этот раз всё обошлось! Но в следующий тебе может не повезти... — Брось, — закатил глаза Драко. — Я знал, что внутри только четыре Пожирателя-новобранца, которые даже драться толком не умеют. Я вполне разумно оценил свои силы... — Но ты не должен был так рисковать! — гневно продолжала Гермиона. — Там могла быть ловушка, ты мог неправильно истолковать ситуацию... — Но ничего не случилось, и я вытащил Браун и Томаса, — резко напомнил Драко. — Грейнджер, ну правда, большинство людей хоть чуточку радуются спасению друзей... — Конечно я рада, что с ними всё в порядке, но предупреждаю: никогда так больше не делай! — В этот момент Гермиона была похожа на МакГонагалл. — Ты мог навлечь на нас беду, и только ради того, чтобы доказать... — Да иди ты, Грейнджер! — нахмурился Драко. — Мне не нужно никому и ничего доказывать! — Тогда какого чёрта ты полез туда в одиночку? — Потому что я так решил, — горячо выплюнул он. — Минутный порыв благородства. Видимо, я слишком долго жил среди идиотов-гриффиндорцев! Гермиона сжала кулаки. — Неужели мои слова так и не смогли просочиться сквозь твою непрошибаемую черепушку? — Это у меня непрошибаемая черепушка? — фыркнул Драко. — Да твоей вообще можно алмазы крошить! — Ты же мог погибнуть! Драко на секунду отвлекся: Гермиона была горяча в ярости, и футболка на её груди натягивалась при каждом вдохе. Он вновь перевёл взгляд на лицо, напомнив себе, насколько зла сейчас была Гермиона, но в горле почему-то всё равно пересохло. — Но я, чёрт возьми, жив! — парировал Драко. — Я в порядке, Браун в порядке, Томас в порядке. Да вообще всё в порядке! — Но ты же мог... — Мерлина ради, Грейнджер! — вздохнул Драко, раздражённо всплеснув руками. — Почему ты, несмотря ни на что, всегда стремишься докопаться до самой сути? — Потому что ты явно не представляешь, насколько плохо всё могло кончиться! — выплюнула Гермиона, подойдя ближе. — Ты глупый, высокомерный... — Вот это меня тоже в тебе бесит! — перебил Драко и слегка наклонил голову. Из-за этого он снова отвлекся на грудь Гермионы и милый румянец на щеках. Драко пристально осмотрел её губы и почувствовал, как его буквально тянет к ним. — Ты никогда не умела вовремя заткнуться. — Не тебе меня затыкать, — сквозь зубы процедила Гермиона и встала на цыпочки, чтобы казаться хоть немного выше ростом. — Я не уйду, пока ты не признаешь, что своими действиями сегодня мог поставить под удар всё Сопротивление... — Что ж, тебе придётся долго ждать, — рассеянно пробормотал он, вновь отвлекшись. — А ещё, Драко, ты совершенно, чёрт возьми... Гермиона говорила, но Драко больше не слушал — он пристально наблюдал за манящими движениями её губ. Голос её был похож на далекий шум, а Драко вглядывался в её лицо — первый раз в жизни он видел её по-настоящему. Драко рассматривал россыпь веснушек на носу и щеках, горящие глаза, наблюдал, как двигались длинные ресницы, а затем вновь переводил взгляд к губам. — ...Потому что я не позволю тебе снова подвергнуть всех нас угрозе! И если ты думаешь, что я... Второй раз за день Драко поддался порыву и грубо прижался губами к Гермионе. Вышло не очень удачно: она как раз что-то говорила. Но он быстро решил проблему, проведя языком по ее нижней губе. Раньше Драко и не задумывался, каково будет целовать Грейнджер, но вышло очень даже... неплохо. Её губы были тёплыми, влажными и слегка подрагивали. А затем Гермиона приоткрыла рот — наверняка хотела отстраниться, но Драко воспринял это как приглашение и углубил поцелуй, ощутив привкус клюквенного сока, который она всегда пила во время совещаний. Гермиона неуверенно ответила, и их языки столкнулись: нежный — Гермионы и смелый — Драко. Идеальное сочетание. Гермиона разорвала поцелуй прежде, чем Драко успел в полной мере им насладиться. Растерянно выдохнув, она моргнула и отстранилась. — Зачем ты меня поцеловал? — спросила она. — Ты ответила на поцелуй... — Драко, не переводи тему! — Что ж, — беспечно пожал плечами Драко. — Мне показалось, так будет проще заставить тебя замолчать. На лице Гермионы тут же отразилось негодование; он и опомниться не успел, как получил пощечину. — Ай! — воскликнул он. — Грейнджер, что за... — Даже не вздумай ослушаться моего приказа еще раз, Драко. И с этими словами Гермиона развернулась и вылетела из палатки. Нянча больную щёку, Драко медленно расплывался в ухмылке. 14 августа 2003 года — Он полный придурок, — сказала Гермиона. Заметив, что Джинни не горит желанием поддержать тему, она удивилась: — Брось, Джинни, ты же не думаешь, что я поверила... — Он хороший, — тут же возразила Джинни. — Я знаю, что ты не помнишь, но это на самом деле так. — И Рон с Гарри действительно ему верили? — Да, — кивнула она. — Знаешь, он ведь спас Лаванду и Дина. И даже Рона однажды. Гермиона округлила глаза: — Что? — Да, Рона серьезно ранили, и Малфой отдал ему свой портключ, отправив в безопасное место, — пояснила Джинни. — Гермиона, уверяю тебя, он хороший, и ты когда-то считала точно так же. — Мне всё равно трудно в это поверить. Не могу представить ничего, кроме ссор с ним. — О, вы еще как ссорились, — хитро улыбнулась Джинни. — Своими перепалками вы будили весь лагерь. Однако серьезно никогда не ругались. Просто так... вам было легче работать. — Но... — Гермиона, послушай ту, которая потеряла свою вторую половинку, — вздохнула Джинни, опустив взгляд. — Не отталкивай близких, проводи с ними как можно больше времени, пока есть шанс. Знаю, ты не помнишь, что было между вами с Малфоем, но, раз не веришь ему, поверь мне: вы были... близки. Гермиона хотела было спросить насколько, но, увидев, как расстроена Джинни, вдруг поняла, что совершенно забыла о ее чувствах. — Прости, — сказала Гермиона. — Я даже не представляю, как ты до сих пор держишься. — С трудом, — призналась Джинни. — Да и мы все, думаю, тоже. А ты как? — Я... застряла где-то между отрицанием и депрессией, — выдохнула Гермиона. — Но ты потеряла и брата, и жениха. Я даже представить не могу, что ты чувствуешь. — Однажды я полностью осознаю все произошедшее, — фальшиво улыбнувшись, сказала Джинни. — Но сейчас я... в порядке. И пока этого достаточно. В палатке наступила тишина, и Гермиона рассеянно начала теребить простыню на своей кровати. Обнаружив кусок чёрной ткани, выглядывающий из-под подушки, Гермиона нахмурилась. Потянув за него, она вытащила чёрную футболку. Прищурившись, Гермиона с любопытством повертела её в руках, пропустила ткань между пальцами — ей показалось, что этот простой предмет одежды много значил для неё раньше. — Джинни, — позвала Гермиона. — Чьё это? — Похоже, что Малфоя, — рассеянно ответила Джинни и вздрогнула, словно сказала глупость. — В смысле, наверное, случайно затесалось между твоими вещами при стирке или ещё когда. — Но зачем я держала её под подушкой? — Наверное... — неуверенно начала Джинни. — Ну, наверное, хотела положить поближе, чтобы не забыть вернуть хозяину. Не знаю, никогда не понимала твоих странных привычек... — Не думаю, что я... — Уверена, это ничего не значит, — быстро сказала Джинни. По мнению Гермионы, слишком быстро. — Я, пожалуй, пойду к себе. Если хочешь, могу занести футболку. Закусив губу, Гермиона протянула футболку Джинни, но уловила приятный запах и тут же узнала его: именно такой аромат исходил от Малфоя, когда они виделись пару дней назад. Футболка пахла свежестью и чем-то еще — описать было трудно, но запах почему-то успокаивал. Гермиона резко отдернула руку и покачала головой. — Нет, — пробормотала она, смутившись собственной реакции. — Всё в порядке, я потом сама отнесу. — Раз ты уверена, тогда ладно, — сказала Джинни и, с непонятным выражением взглянув на Гермиону, развернулась к выходу. — Увидимся. — Пока. Дождавшись, когда мягкие шаги Джинни затихнут, Гермиона обернулась и сделала нечто такое, что позже назвала временным помешательством. Она поднесла футболку к лицу и прижалась к ней щекой. С каждым вдохом, с каждой дозой аромата, Гермиона замечала, как успокаиваются разум и сердце. Почувствовав усталость, она растянулась на кровати, да так и уснула, прижимая к себе футболку и вдыхая её запах. 21 августа 2003 года Драко и подумать не мог, что застанет Гермиону за купанием голышом в реке всего в десяти минутах ходьбы от лагеря. Укрывшись между деревьями и камнями, Драко пристально наблюдал за ней во всей её головокружительной красоте. Гермиона, похоже, совершенно не замечала его жадного взгляда. Драко задумался, знает ли она, что пришла на их место — именно здесь они всегда купались вдвоем. Он прекрасно помнил, как Гермиона едва не завизжала от восторга, когда они обнаружили этот живописный уголок. Они были очарованы водопадом, тихой заводью возле него и скалами сбоку, на которых очень удобно было загорать. Гермиона, конечно же, понятия не имела, что именно здесь они скрывались, когда хотели отдохнуть от войны или хотя бы просто на время перестать думать о будущем. Наверное, она забрела сюда случайно; вид обнажённого тела и длинные волосы, покачивавшиеся на воде, словно осенние листья, всколыхнули что-то в груди Драко. Всколыхнули до боли. Желание прикоснуться к Гермионе почти парализовало его, и он едва сдержал рвотный позыв: она была так близко, но мыслями так далеко, что беспомощность наносила ему удар за ударом, прямо в живот. Драко скучал по ней так, как не скучал ни по кому и никогда раньше. Он постоянно спорил с самим собой, пытаясь решить, стоит ли делиться с ней воспоминаниями и изменит ли это что-либо вообще. Даже если он покажет Гермионе свои воспоминания, не факт, что она захочет иметь с ним дело. Она полюбила его лишь спустя несколько лет, так есть ли шанс, что она снова обратит на него внимание? Слишком много было всяких «но» и «если», и, вместо того чтобы принять решение, Драко лишь чах день ото дня и каждое утро просыпался с надеждой, что память Гермионы чудесным образом вернулась. Чего, естественно, никогда не случалось. Гермиона прекратила плыть и встала на дно — Драко затаил дыхание. Она расчесывала руками волосы, и из-под воды чуть выглядывала грудь — Гермиона наверняка не представляла, какой потрясающий открывался вид. Драко стиснул зубы и, закрыв глаза, вновь погрузился в воспоминания.***
— Нет, совещание не раньше пяти, — бросила через плечо Гермиона и, положив блузку на берег, вошла в воду. — Ты идёшь? — Секунду. Я наслаждаюсь видом. На случай, если ты не поняла, я говорю не о пейзаже. Покраснев, Гермиона расхохоталась: — Ты много раз видел меня голой. — Я и в квиддич много раз играл, но мне по-прежнему не надоело, — лукаво улыбнулся в ответ Драко. — Холодно? — Немного, — кивнула она и застенчиво добавила: — Может, присоединишься и... э-э-э... согреешь меня? — Пытаешься флиртовать? — вскинул бровь Драко. — Глупо вышло, да? — Есть такое. — Ну, не вини девушку за... — Было даже немного грустно, — отметил Драко. — Хорошо, поняла, — нахмурилась Гермиона. — Спасибо тебе большое. Так ты идёшь или нет? — Греть тебя? — отозвался Драко и улыбнулся ещё шире. — Думаю, да. Втайне Драко нравилось, как Гермиона смотрела на него, когда он раздевался: нервно кусая губы и смущенно краснея, она с восхищением наблюдала за ним. Сняв брюки, Драко стянул через голову футболку и, словно забыв о всяких приличиях, поднялся на высокий берег и нырнул в воду с такой лёгкостью, которой всегда завидовала Гермиона. Схватив за ноги, он утащил её под воду, а мгновением позже с ухмылкой вынырнул рядом. Отплевавшись от воды, Гермиона пригвоздила его сердитым взглядом. — Драко, ты ведешь себя, как ребенок. Тот усмехнулся. — Ты полжизни нянчилась с Уизли и Поттером и ещё что-то обо мне говоришь. Гермиона было закатила глаза, но тут же обо всём забыла, когда Драко, обняв её одной рукой за талию, притянул к себе и легко поцеловал в подбородок. Она хмурилась и нервно поджимала губы — после стольких лет общения с ней Драко знал: это означало, что её что-то тревожит. — Что такое, Грейнджер? — Понимаешь, — неохотно начала она, — мне кажется, Луна догадалась о наших отношениях. — Лавгуд? — с сомнением переспросил Драко. — Да она едва понимает, какой сегодня день недели. Чёрт, да она даже с трудом помнит, когда... — Она говорила, что я пахну тобой. — Только Лавгуд могла сказать такую жуть, — пробормотал Драко. — Так и что с того? Гермиона пожала плечами. — Ты говорил, что хочешь, по возможности, сохранить наши отношения в тайне. — Это я случайно обронил, когда мы занимались сексом и ты очень громко шумела, — ухмыльнулся он, поцеловав её в покрасневшую щёку. — Блейз знает, знает Уизлетта... — И Гарри с Роном, — выпалила Гермиона. — Извини, я не могу от них ничего скрыть. Они сами догадались. Драко неуверенно поморщился. — И как они отреагировали? — Они немного... удивились, но в целом восприняли хорошо, — заверила она. — Я просто хотела предупредить тебя, на случай если Луна скажет что-нибудь такое, что может сбить с толку. — Меня сбивает с толку абсолютно всё, что она говорит, — вздохнул Драко. — Послушай, Грейнджер... ты же понимаешь, что я хочу сохранять наши отношения в тайне только до тех пор, пока не закончится война? Я не желаю, чтобы весь лагерь знал о нас, когда вокруг столько всего происходит... — Да, понимаю, и я с тобой согласна, — кивнула она. — А ещё мне кажется, что не стоит забывать о нашей роли в Сопротивлении. Я очень не хочу, чтобы все думали, что ты принимаешь участие в важных операциях только потому, что мы спим вместе. Драко хохотнул. — Вряд ли кто обвинит тебя в предвзятости, я ведь столь разносторонне одарён. — Ты прекрасно знаешь, что это совершенно не важно, — проворчала Гермиона. — Я профессионал и... — Говоришь о какой-то ерунде, — прервал он её поцелуем. — До совещания осталось всего полчаса, и я очень не хочу провести их, обсуждая твои честь и достоинство. Так что давай трахаться. — Как мило, — поморщилась Гермиона. — А мне и не нужно быть милым, мы ведь уже занимаемся сексом... — Если ты не прекратишь дерзить, — с улыбкой предупредила Гермиона, — то мы, вероятно, прекратим... — Как будто ты сможешь устоять, — нагло заявил Драко и прижал её ближе. Гермиона обхватила его ногами за талию. — Вот видишь. — Ты же понимаешь, что у нас осталось только двадцать минут? — Тогда давай пропустим прелюдию. Гермиона тихо рассмеялась и поцеловала его, застонав, когда он толкнулся в неё членом. Разорвав поцелуй, она склонила голову набок, мокрые волосы упали Драко на плечо, и он поцеловал её в шею. — М-м-м... — выдохнула она. — Драко...***
— Эй? Голос Гермионы выдернул Драко из воспоминаний, и он понял, что она смотрит в его сторону. За камнями и деревьями его по-прежнему видно не было — Драко убедился в этом, осторожно выглянув из-за веток. Но Гермиона явно смотрела прямо на него. Она нервничала и пугливо вертела головой, осматривая окрестности. — Эй? — снова позвала она. — Джинни? Луна? Кто здесь? Драко сдерживался изо всех сил, наблюдая за тем, как Гермиона выходит из воды, оглядываясь по сторонам и пытаясь прикрыться. Она быстро дошла до свёртка с одеждой, и Драко округлил глаза от удивления: первым, что надела Гермиона, была его футболка, он моментально узнал её. Это зрелище навечно отпечаталось в его памяти: Гермиона в его футболке, из-под которой были видны её стройные ноги. Взглянув на неё в последний раз, Драко развернулся и ушёл. 31 августа 2003 года Уже несколько недель Гермиону мучила неопределенность. Она не спеша прогуливалась по лагерю, надеясь встретить Луну или Джинни, которые бы сразу развеяли тоску, когда её вдруг настигло воспоминание. Оно было такой силы, что Гермиона упала на колени. Образы были как настоящие: эмоции, паника — всё это сыпалось ударами вместе с видениями из прошлого.***
Она бежала по лагерю, глаза застилали слёзы, а позади раздавались быстрые шаги. Ворвавшись в палатку, она сразу же кинулась к комоду. Вытащила из ящика палочку и только собралась аппарировать, как в палатку кто-то вошел. — Экспеллиармус! — прокричал знакомый голос, и палочка вылетела из рук Гермионы. Она обернулась, но вместо лица стоящего перед ней человека видела лишь размытую тень. — Отдай палочку! — воскликнула она. — Отдай сейчас же!***
— Отдай палочку! — вторя воспоминаниям, воскликнула Гермиона. — Отдай сейчас же!***
Именно Драко нашёл её на окраине лагеря. Гермиону трясло. Глаза её остекленели. Он подбежал к ней и услышал, как она что-то бормочет. — Грейнджер, — позвал Драко. — Грейнджер, что за... — Они мои друзья! — крикнула та в никуда. — Отдай палочку, я должна помочь Гарри и Рону! Драко застыл, поняв, о чём вспомнила Гермиона. Она вспомнила день, когда схватили Поттера и Уизли. Опустившись к ней, он схватил её за плечи и потряс, пытаясь остановить приступ. — Грейнджер, — спокойно сказал Драко. — Очнись, Грейнджер... — Ты не понимаешь! — продолжала она. — Они моя жизнь! Я должна туда вернуться!***
— Ты не понимаешь! — кричала она на чью-то тень. — Они моя жизнь! Я должна туда вернуться! — Ты уже ничего не сможешь сделать! — Даже не смей так говорить! — со злостью воскликнула она. — Я могу помочь им, просто верни мне эту чертову палочку! — Извини, Грейнджер, — хрипло выдохнула тень. — Ты же знаешь, что прямо сейчас мы бессильны, но мы разработаем план и... — Прекрати! — крикнула она, но голос подвёл её, и она разрыдалась. Подойдя к тени, она осыпала её ударами, по одному на каждое слово. — Прекрати! Прекрати! Прекрати! Тень обхватила её за плечи и прошептала на ухо: — Всё будет хорошо. Обещаю, всё будет хорошо. Гермиона сдалась, упав в тёплые объятия. А когда подняла взгляд, тень больше не была тенью. Она была Драко Малфоем.***
Первым, что увидела Гермиона, когда очнулась, были серые глаза, с беспокойством наблюдающие за ней. Присмотревшись, она разглядела бледную кожу, острые черты лица и светлые волосы, спадающие на лоб. Прижавшись к Драко, она положила голову ему на плечо и вцепилась дрожащими руками в футболку. Гермиона выдохнула, когда он обнял её сильными руками и прижал ещё ближе. Вся её ненависть к нему тут же испарилась. — Я... чувствую себя разбитой, — пробормотала Гермиона. — Я хочу вспомнить. Пожалуйста. — Все в порядке, Грейнджер, — заверил Драко. Она никогда не слышала, чтобы он говорил с такой нежностью. — Это нормально. — Ты такой тёплый, — прошептала она и прижалась к нему, словно пытаясь слиться с ним в единое целое. — Такой тёплый... Пожалуйста, помоги мне вспомнить. — Всё будет хорошо, — пробормотал он ей в волосы. — Обещаю, всё будет хорошо. От слов из видения к голове Гермионы резко прилила кровь, и она слегка отстранилась от Драко. А затем сознание затуманилось, и перед глазами возникла пелена. Лицо Драко было совсем рядом, их носы соприкасались, а губы Гермионы обдавало его дыханием. Закрыв глаза, она поддалась инстинкту и поцеловала его. Поцелуй вышел очень нежным и длился буквально мгновение, но разлил спокойствие по всему телу. Отстранившись, Гермиона посмотрела на Драко. — Ты... — тихо сказала она. — На вкус ты... словно воспоминание. И потеряла сознание прежде, чем Драко успел ответить.***
Блейз задумчиво цокнул языком. — Ты уверен? — Абсолютно! — огрызнулся Драко, расхаживая взад-вперед. — Она что-то вспомнила! Она повторяла именно то, что говорила, когда узнала о пленении Поттера и Уизли. А ещё этот странный взгляд... — Ну ладно, — нахмурился Блейз. — И что потом? — А потом она очнулась и... — запнулся Драко. — И поцеловала меня. Блейз вскинул брови. — Ты меня извини, конечно, но тогда какого чёрта ты в таком плохом настроении? Разве это не хорошие новости? — С чего бы? Я даже не уверен, что она вообще помнит о нас. Это лишь одно воспоминание... — Но она поцеловала тебя. Драко разочарованно выдохнул. — Да, поцеловала. И... как-то раз она надела мою футболку. Я даже не знаю, откуда она взяла её. Наверное, она случайно к ней попала. Блейз снова цокнул языком. — А что случилось после того, как она поцеловала тебя? — Она потеряла сознание, я отнёс её в палатку и пришёл сюда, чёртов ты идиот! — Ну вот, опять, — закатил глаза Блейз. — Какого чёрта у тебя плохое настроение? Она поцеловала тебя, она что-то вспомнила. Всё указывает на то, что память к ней возвращается. — Но она по-прежнему меня не знает! — взревел Драко. — Она не знает, что любит меня! Из-за этого мне еще труднее сдерживаться рядом с ней! — Мерлин! Ты что, до сих пор бредишь мыслью, что без тебя ей будет лучше? И еще меня называешь идиотом! — Я не знаю, — огрызнулся Драко, обхватив руками голову. — Я ничего не знаю. Без меня ей будет лучше, но... черт возьми, Блейз, я эгоистичный мудак, и она нужна мне. Но если я ей не нужен... не знаю, всё слишком запуталось. Подойдя к Драко, Блейз неловко похлопал его по плечу. — Хочешь совет? — Не очень. — Ну и хрен с тобой, всё равно ты его получишь, — проворчал он. — Посмотрим, вспомнит ли она еще что-нибудь. Тогда ты будешь знать, единичный это был случай или нет. Впрочем, если она снова тебя поцелует, ты тоже все поймешь. Если это произойдет, покажи ей воспоминания. Подняв голову, Драко скептически посмотрел на Блейза: — Показать? — Да, — уверенно кивнул тот. — Покажи ей всё. 5 сентября 2003 года Гермиону разрывало на части, в животе разливалось тепло, мышцы онемели. Единственное, что она могла, — бормотать: «Я люблю тебя, люблю, люблю» — снова и снова, пока он целовал её шею. — Я знаю, — прошептал он на ухо. — Знаю. И только она подумала, что может разглядеть его лицо, как...***
Гермиона в поту подскочила на кровати, в животе приятно покалывало. Быстро и хрипло дыша, она пыталась очнуться от эротического сна. Но нет, поправилась она, это был не сон. Всё было настолько живо и ярко... может, воспоминание? Встречалась ли она с кем-нибудь до того, как Беллатриса стёрла из её памяти последние три года? Но если так, то почему ей никто ничего не сказал? Застонав от бессилия, Гермиона запустила руки в потные, взъерошенные волосы и решила снова лечь спать в надежде, что сон вернется, и она увидит, кто был в её фантазии. 12 сентября 2003 года Драко снова скользнул к ней в палатку. Он шёл мимо и услышал, как Гермиона разговаривает во сне. Он лишь хотел проверить, не показалось ли ему, но задержался, пристально наблюдая за спящей Гермионой, которая временами ерзала и бормотала что-то бессвязное. Не раз Драко казалось, что он слышит свое имя, но он списывал это на усталость и вредное влияние надежды. Она сжалась, словно от боли, и он подумал, не о Беллатрисе ли она вспоминает. Это вернуло Драко в тот день, когда Блейз ворвался к нему в палатку и сообщил, что Гермиону нашли.***
Драко склонился над столом, упершись в лоб костяшками пальцев и зажмурившись. Грейнджер пропала без вести за месяц до того, как Лонгботтом победил Волдеморта, а это произошло уже четыре недели назад. Естественно, все считали её погибшей, а Драко по-прежнему пытался научиться жить без нее. Он не чувствовал ни малейшей радости, ни облегчения от победы над Волдемортом. Драко слишком устал, все прошло, будто в тумане. Чёрт возьми, он так скучал. Так мучительно тосковал по ней. И эта тоска день за днем ломала его, заставляла дышать в этой пустоте. Сущая пытка. Драко резко поднял голову, когда в палатку ворвался Блейз. Он был весь в грязи, а на лице читалось невероятное оживление. — Блейз, я не в настроении... — Мы нашли ее! — выпалил тот. — Мы нашли Грейнджер в подземельях Лестрейнджей! Драко резко вскочил на ноги: — Она жива? — Едва, но всё же, — кивнул Блейз. — Она у целителей, с ней сейчас Лавгуд. Драко и опомниться не успел, как ноги будто сами понесли его к выходу. Блейз преградил ему путь, и он закричал: — Уйди с дороги! — Сначала выслушай! — Уйди с дороги, черт... — Она под чарами Забвения! — выкрикнул Блейз, и Драко замер. — Лавгуд сказала, что Грейнджер на мгновение пришла в себя, и стало ясно, что ей стерли память. Мы не можем утверждать этого наверняка до тех пор, пока она не очнется, но... это не слишком радостные новости, приятель. Драко словно попал из одного ада в другой. Пошатываясь, он пытался осмыслить то, что сказал Блейз. Он несколько раз прокрутил информацию в голове, но понять так и не смог, поэтому среагировал единственно возможным образом — убежал прочь. Ворвавшись в палатку целителей, он увидел такое, что, словно шрам, осталось в его мыслях до самой смерти. Грейнджер лежала на носилках, и каждый сантиметр её тела был покрыт кровью, под которой виднелись многочисленные порезы и глубокие раны, а также синие, серые и желтые следы от ушибов. А ее лицо... она даже не была похожа на саму себя. Щеки были в следах от когтей, словно на нее напал дикий зверь, а половина волос была вырвана с корнем. Она выглядела такой измученной, разбитой и сломленной, что казалось, будто смерть уже стояла у нее за спиной. Драко с опаской взглянул на Лавгуд, внимательно наблюдая, как та двигает палочкой над телом Грейнджер. — С ней все будет хорошо? — спросил он. — Думаю, да, — ответила Луна. Первый раз Драко видел эту беспечную блондинку сосредоточенной и внимательной. — Я могу это вылечить, но нужно проверить, нет ли внутренних повреждений, а еще мне кажется, что ее память... — Черт возьми, она будет жить или нет? — резко перебил Драко. — Не знаю, — спокойно ответила Луна. — Помоги мне помочь ей.***
Видение рассеялось, когда Гермиона снова что-то пробормотала во сне, и Драко понял, что задержался. Вне зависимости от его отношений с Грейнджер и желания быть к ней ближе, наблюдать за ее сном было низко даже для него. Если бы он задержался на две минуты дольше, то услышал, как она выдохнула от удовольствия. Гермиона села в постели, взволнованная и раскрасневшаяся. И вновь ее постигло разочарование: она опять извивалась и стонала под тенью без лица. Это был четвертый сон-воспоминание за неделю, а тень по-прежнему оставалась тенью. Но становилась все яснее и яснее. Гермионе показалось, что у тени серые глаза. 25 сентября 2003 года Это был уже четырнадцатый подобный сон, но с каждой ночью сны становились все яснее и разнообразнее. В некоторых вообще не было секса — лишь нежность и страстная привязанность к тени... привязанность, похожая на любовь. Но сегодня Гермионе снился секс, и это воспоминание было настолько ярким, что она буквально чувствовала воду вокруг себя.***
Они были на реке. Гермиона обхватила его ногами за талию, с каждым его толчком жар удовольствия внутри нее разгорался все сильнее и сильнее. Она крепко поцеловала тень в губы и застонала, чувствуя, как тот гортанно стонет в ответ. Отстранившись, Гермиона обхватила его голову и посмотрела в глаза. Серые. Определенно серые. Что-то пробуждалось внутри; необъятное желание, словно накрывающее с головой. С последним толчком Гермиона почувствовала, будто летит. Оргазм волнами прошел сквозь нее, пульсируя в одном ритме с сердцем. — Я люблю тебя, — прохрипела Гермиона, и тень обрела ясные очертания: серые глаза, светлые волосы, бледная кожа. — М-м-м... Драко...***
Громко вскрикнув, она проснулась и резко села. Гермиону все еще трясло от оргазма, она никак не могла прийти в себя: знакомое лицо и так близко. — О боже, — пробормотала она. — Боже, боже, боже. Гермиона была ошарашена, бесконечно удивлена, но в глубине души чувствовала покой и безмятежность, словно дыру в сердце заполнили чем-то теплым и родным. Отшвырнув одеяло, Гермиона выскочила из палатки, в суматохе забыв, что боса и одета лишь в короткие шорты и футболку, которую нашла под подушкой. Промчавшись стрелой по лагерю, она влетела в палатку Драко — тот безмятежно спал на кровати. — Малфой! — тряся его за плечо, воскликнула Гермиона. — Драко, проснись! Проснись сейчас же! Драко сонно моргнул, но, увидев её, тут же проснулся и вскочил с постели, а затем осмотрел Гермиону с ног до головы, будто проверяя, все ли с ней в порядке. — Что такое? — торопливо спросил он, хватая ее за локоть и еще раз бегло осматривая. — С тобой все в порядке? Гермиона онемела от близости Драко и ощущения его рук на своей коже. Она вдруг поняла, что на нем только трусы и больше ничего. Его обнаженный прекрасный образ наложился на образ из сна, и она убедилась, что тенью был именно он. Задержавшись взглядом на его голой груди, Гермиона провела пальцами по ключице. Услышав резкий вздох, тут же переключила внимание на губы. Драко приоткрыл рот; желание поцеловать его было столь сильным, что Гермиона не удержалась. Она буквально набросилась на него, сминая его губы своими, обхватывая руками за шею, чтобы притянуть к себе как можно ближе. Драко что-то удивленно промычал, но ответил на поцелуй и так отчаянно обхватил ее за талию, что на ней, скорее всего, остались синяки. Он целовал Гермиону до дрожи сладко; жадно ласкал губами, лизал и гладил языком, тянул и покусывал зубами, и каждая мелочь вызывала в ней бурю эмоций. Это было так правильно. Идеально. Драко подталкивал ее назад до тех пор, пока она не уперлась спиной в стол. Драко запустил руки в волосы Гермионы, перебирая кудри пальцами, а она подтянулась и села на край. Но когда Драко встал между ее ног, она почувствовала его возбуждение, и момент был разрушен. Гермиона оттолкнула его и, встав на ноги, попятилась прочь, тяжело дыша и пытаясь привести мысли в порядок. Драко тоже дышал неровно; зрачки расширились, он сжал кулаки, смотря на нее совершенно нечитаемым взглядом. — Мы были любовниками, — рассеянно пробормотала Гермиона, вглядываясь в лицо Драко в поисках подтверждения. — Мы ведь были любовниками? Выражение его лица не изменилось, он по-прежнему молчал, невозмутимо наблюдая за ней, что уже начало немного тревожить. Гермиона почувствовала себя оскорбленной, словно саму себя одурачила, а Драко просто наслаждался представлением. Но прежде, чем она успела развернуться и уйти, он заговорил. — Нет, — сказал он. Гермиона должна была чувствовать облегчение, но вместо этого почему-то расстроилась. — Нет, мы не были любовниками... — Но я... — Мы были гораздо большим, — перебил Драко. — Ты называла нас родственными душами, но я... я ненавидел это выражение. — Мы были парой? — спросила она. В горле застрял комок, когда он кивнул. — Мы были всем. Нервно кусая губу, Гермиона осторожно подошла ближе к Драко. — Покажи мне. Он напрягся от такой просьбы, но потом покорно выдохнул и, подойдя к кровати, достал палочку из-под подушки. — Смотри сама, — пробормотал он, протягивая палочку Гермионе. — Я буду готов, когда ты скажешь. Она дрожала, и его палочка в ее руке — тоже. Взяв себя в руки, Гермиона выпрямилась, сделала глубокий вдох, а затем: — Легилименс. Ее тут же затянуло в сознание Драко. Образы мелькали вокруг, словно карусель или торнадо. Иногда они замедлялись, и Гермиона могла вглядеться внимательнее. Она видела их с Драко вместе в разных ситуациях. Вот они лежат утром в постели, Гермиона дремлет, а он нежно целует ее в плечо. Вот они спорят о какой-то ерунде, а затем Гермиона хохочет и игриво клюет Драко в щеку. А вот он гладит ее колено под столом во время совещания, а она отталкивает его руку и бросает предупреждающий взгляд. Поцелуев было несчетное количество — в разных местах, с разными намерениями и разной скоростью. Но показательнее всего было то, что Гермиона всегда знала, что чувствовал при этом Драко: разочарование, веселье, тоску, страсть... любовь. А затем Гермиону словно окунули в самые темные воспоминания, самые холодные и зловещие. Вот она рыдает, а Драко успокаивающе гладит ее по спине до тех пор, пока она не засыпает. Она видела его глазами себя во время битвы: он ни на секунду не переставал следить за ней и изо всех сил пытался подобраться ближе, когда ее случайно задело проклятием. И вот, наконец, Блейз сообщает Драко, что Гермионе стерли память, и она смотрит на свое изувеченное тело на носилках и чувствует ужас и опустошение, связанные с этим воспоминанием. Заклинание истощило Гермиону, и она, собрав остатки сил, вынырнула из сознания Драко. Осев на пол, она пыталась осмыслить всё, что увидела. Услышав стон, Гермиона подняла голову и заметила, как Драко моргнул, потер рукой висок и медленно сел рядом. — Ты любил меня, — быстро сказала она. — Ведь любил? Драко цокнул языком и покачал головой. — Ты сказала «любил», в прошедшем времени. То, что я к тебе чувствую, — в настоящем. — А я тебя любила? Он вздрогнул, и Гермиону поглотило разрушительное чувство вины. — И снова это чертово прошедшее время, — с горечью пробормотал Драко. — Да, ты меня любила. — Нет, я... я не думаю, что прошедшее, — искренне призналась Гермиона. — Я могу... я чувствую ее в себе, меня к тебе тянет... — Грейнджер, все в порядке, ты не виновата в том, что произошло... — Ты снился мне не одну неделю подряд, — выпалила она, подползая к нему. — Но это были не сны, а воспоминания. Видишь, моя память возвращается... — Грейнджер... — Нет, послушай! — перебила она. — Мы любили купаться в реке вместе, так? У водопада? Драко поднял голову. — Да, мы постоянно там плавали. — А когда пропали Гарри и Рон, — бормотала она, двигаясь ближе, — ты не дал мне аппарировать назад, чтобы помочь им, а потом держал, пока я плакала? Драко судорожно сглотнул. — Да, но ты могла узнать это из моих воспоминаний... — А эта футболка, — продолжала она, чувствуя отголоски воспоминаний. А затем ее осенило, и она улыбнулась. — Ты мне ее не давал, я сама украла. Я подняла ее с пола, пока ты спал, и спрятала под своей подушкой. Я спала в ней, когда тебя не было рядом. — Гермиона продолжала бормотать, выбалтывая все, что вспомнила. — В нижнем ящике комода есть еще две, ты об этом тоже не знаешь. Я наложила на них заклинание, чтобы они всегда пахли тобой. Посмотрев на Драко, она увидела, что он сидит с приоткрытым ртом и круглыми от удивления глазами и зачарованно наблюдает за ней. — Это ведь мои воспоминания, да? — едва не плача от радости, сказала она. — Я знаю, что мои! Ты спал и не мог знать об этом, а еще... а еще я иногда засовывала к тебе в карман или сумку свою счастливую маггловскую ручку, пока ты спал. Я хотела оградить тебя от опасности, но знала, что ты сочтешь меня глупой, если я расскажу об этом. Видишь, я вспоминаю! Схватив Гермиону в охапку, Драко усадил ее к себе на колени и крепко обнял. — Черт, я так по тебе скучал, — прошептал он ей в волосы. — Мне так жаль, — глотая слезы, ответила она. — Почему ты сразу не сказал? У нас было бы больше времени. — Я думал, что будет лучше, если меня... если меня не будет в твоей жизни. — Что? — воскликнула Гермиона, легко шлепнув его по руке. — Да ты самый настоящий идиот. Драко издал короткий смешок, но больше от облегчения, нежели веселья. — Блейз сказал то же самое. — Я не помню всего, — серьезно сказала Гермиона, склонив голову так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. — Но я вспомню, слышишь? Память возвращается ко мне, и я знаю, что справлюсь, потому что... потому что рядом с тобой чувствую себя как дома. Драко жадно поцеловал ее, ему просто необходимо было почувствовать, как они с Гермионой тонут друг в друге. — «Как дома» звучит хорошо, — пробормотал он ей в губы. — Я знаю, что справлюсь, — повторила Гермиона, проводя пальцами по щеке Драко. — Но ты должен мне помочь. Наверное, это будет адски трудно, но я смогу. Обещаю, что смогу. — Хорошо, — кивнул он, покрывая ее лицо быстрыми поцелуями. — Хорошо. — Обещаю, — еще раз повторила Гермиона, — я полюблю тебя заново.