Два друга. Лучшие, пожалуй, друзья

Скажем, L и N. Жизнь L была беззаботной, пока его родители не погибли в автокатастрофе. L стал замкнутым, не разговорчивым, депрессивным - вечно "разбитым" парнем, который ничего от жизни уже не ждал. Жизнь? Нет, лишь существование и только. Поступив в новую школу, L познакомился с N-ом и они тут же стали лучшими друзьями. У N тоже не было родителей и они быстро нашли общий язык. L уже не так сильно чувствовал своё одиночество в этом большом мире. N постоянно подбадривал и утешал L-а и у него, надо сказать, это всегда хорошо получалось. Он всегда повторял:"Улыбайся, просто улыбайся, L". Но однажды L случайно узнал, что единственный ему близкий человек тяжело болен и с этим ничего нельзя поделать. Шок. Страх опять остаться одному. Отрицание. Принятие реальности. Однако, смириться с этим L никак не мог. N не только умалчивал о своей болезни, но и не показывал виду. Всё также блистала его широкая улыбка. Смеялся от всей души. И как всегда не позволял грустить своему другу L-у. N в последние свои годы жизни хотел сполна насладиться жизнью. Дни шли, а N всё так же был весел. Как-то он не пришёл в школу и L заволновался. Решил навестить друга. Хотел постучаться, но услышав крики, побоялся застать друга в апогее страданий. На следующий день N, придя в школу, всё так же не выдавал своё тяжёлое состояние. L чувствовал - боль друга невыносима. "N никогда не покажет как ему трудно" - думал L. L не знал, когда его не станет, поэтому, просыпаясь каждое утро, он представлял, что N-а уже нет. Это продолжалось достаточно долго, чтобы почти сойти с ума. Состояние L-а было куда хуже, чем после смерти родителей. Нормальное общение с N-ом и другими подростками сменилось на бредни сумасшедшего. Он почти ничего не ел. Ничто больше его не интересовало. Он боялся ложиться спать, ведь, завтра N-а могло уже не стать. Это было невыносимо. В свою очередь N, зажав во рту зубную щётку, корчился от боли, а на людях показывал как он всё так же счастлив, особенно, общаясь с L-ом. N, улыбаясь, каждый день мечтал о смерти: что его случайно сшибёт машина или какой-нибудь гопник встретит его тёмной ночью с ножом или битой. Всё это не могло долго продолжаться... Очередной день - очередная пытка. Парень, что сидел позади N-а, случайно столкнулся перед уроками с L-ом. Парень, конечно, извинился, а L тихо пробубнил себе под нос: "Невыносимое желание спать вынудит тебя дремать, уткнувшись лицом в холодную парту. Бледная холодная кожа лица слегка согреется, и обагрится маленькими капельками крови. И это будет не справедливо, ибо в покое нуждался ты, а достался он другому". "Что?" - переспросил парень, так и не услышав ответа. Урок. Итоговая контрольная работа. Длинные черные волосы L-а свисали и почти полностью прикрывали тетрадку с учебными принадлежностями. Как всегда он был не готов для какой-либо работы, был не готов для жизни. А N последние две недели, несмотря на своё состояние, умудрялся находить время для подготовки. Глядя на своего друга, L не понимал, почему его смертельно больной товарищ так старается, ведь он всё равно скоро умрёт. Это было всё равно, что наглая ложь. На тот момент уже многие знали о тяжёлой болезни N-а, однако, делали вид, что всё хорошо. L рассуждал: "Ничтожные мелочные людишки, вас интересует лишь эта чёртова итоговая, а на его жизнь, всем наплевать. Он ведь и ваш одноклассник тоже". Спустя пол часа с начала урока, не написав ни строчки, L внимательно всматривался в упорно трудящегося ученика, он восхищался его желанием жить. Вдруг N-у на мгновение стало очень нехорошо, это было видно по его лицу, оно выражало сковывающую боль по всему телу. Боль быстро прошла. Со страхом один смотрел в глаза другому. Никто ничего не говорил, но оба друг друга прекрасно поняли. N ещё некоторое время дописывал работу в тетради, но как только боль настигла его вновь, L, быстро, вынув из кармана кухонный нож, вонзил его в грудь своего единственного близкого человека. Кончик ножа, не задевая лопаток, торчал с другой стороны тела, а парень, что сидел позади него обагрился кровавым мелким дождём. N, испытывая свои физические страдания в последний раз, умирал. А L, ощущая неописуемую в груди боль досады, мог чувствовать хоть что-то, но уже в последний раз. Своими руками он убил себя, и друга, который, закатывая глаза и медленно прикрывая веки, шептал: "Улыбайся, просто улыбайся, L..."