Sex, drugs and criminals

R Повседневность, ER Помимо таких обязательных для профессионального снайпера страстей, как пылкая любовь к оружию и своему боссу, Себастьян имеет еще одну очень занимательную особенность. Ему нравятся кружки. Он коллекционирует их, но подходит к этому делу с присущими ему умом и расчетливостью, поэтому его собрание не так уж и велико. Но каждая чашка связана, как правило, с каким-то событием, а, следовательно, занимает определенное место в душе блондина (если допустить, что она у него имеется). Мориарти также имеет мало кому известную отличительную черту. Он обожает большие и пустые пространства, поэтому в их огромном доме практически нет мебели. Вся она гармонично распределена вдоль стен, едва ли не сливаясь с ними. В один прекрасный вечер две эти особенности мужчин столкнулись вместе. Себастьян просто шел к креслу в углу комнаты, надеясь наконец-то расслабиться с чашкой горячего черного чая. А Джим (абсолютно случайно) двигался ему навстречу с совершенно иными целями и представлениями о том, как они проведут ближайшее время. Брюнет преградил путь снайперу, встав у него на пути и лукаво заглядывая в голубые глаза. -Что, никак не расстанешься со своей ненаглядной чашкой?- промурлыкал Мориарти, привстав на носочки и касаясь кончиком носа шеи полковника. Тот слегка улыбнулся и уже почти обнял брюнета свободной рукой, но он резко отпрянул в сторону и покачал головой. -Ну нет, мой милый, придется выбирать: я или эта чашка,- на губах мужчины растянулась коварная улыбка, а в карих глазах уже весело плясали чертята, предвкушая будущее веселье. И Моран знал, что ничем хорошим это не может закончиться, потому что если консультанту прилетела в голову и д е я – пиши пропало. Тем временем Джим вновь приблизился к блондину, который уже терпеливо держал обе руки опущенными. Тонкие пальцы медленно прошлись по ткани футболки, легко сминая ее и тем самым щекоча кожу. А ведь мужчина прекрасно знал, где у Себастьяна слабые места, от прикосновения к которым тот покрывался мурашками и терял контроль. Одно из таких мест – на шее, за ухом. Мориарти вновь приподнялся, сквозь улыбку начиная целовать ключицы, игриво касаться языком дрогнувшего кадыка, покусывать грубую, чуть горьковатую на вкус кожу. Он дразнил полковника со всей своей природной чувственностью, и, в конце концов, тот не выдержал. Моран резко сделал шаг вперед, надеясь достичь шкафа и поставить кружку на полку, дабы обезопасить ее от непредвиденных обстоятельств. Вот только консультант ловко выскользнул из его рук, оказавшись на пару шагов сзади. -Выбира-а-а-ай,- тонко протянул он, пробегаясь кончиками пальцев по идеально ровному позвоночнику. Губы вновь коснулись шеи, оставляя уже более заметные следы своего присутствия. Одна ладонь уверенно прочертила путь по бедрам, огибая выступающие костяшки и оглаживая рельефный пресс. Еще немного, и вот она уже легла на пах, несильно сжимая его через плотную джинсовую ткань. Себастьян тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Мысленно он уже проматерил эту кареглазую сволочь на всех известных ему языках. -Мориарти,- блондин развернулся лицом к мужчине, зло смотря на него сверху вниз. Правда тот продолжал лилейно улыбаться, словно его сейчас вовсе не хотели придушить. Он жарко дышал прямо на губы снайпера, каким-то чудом до сих пор не касаясь их. -Что, тигр?- якобы абсолютно не специально, Джим облизнул нижнюю губу. А затем прикусил ее, не сводя при этом взгляда от лица полковника.- Ты что-то хотел? В следующую секунду в комнате раздался дребезг разбитых осколков. В следующую минуту Мориарти был прижат к стене без каких-либо возможных путей к отступлению. Хотя он и не собирался никуда отступать.