Warm Bodies / Тепло наших тел

      Однажды мир был поражен чумой и полгорода Нью-Йорк погибло, превратившись в ужасных зомби. Город разделился на две части: одна из них — «живая» половина. Там жили люди, борющиеся с оставшейся, второй частью города. Итак, вторая часть города была «мёртвой». Там обитали одни зомби. И то, мертвецы жили в небольшом аэропорту, окружённом забором и, конечно же, людьми. Частенько «мозголюбители» делали набег на людскую половину. Их можно было понять — голод давал о себе знать. Но девяносто процентов из ста их набеги были провальными, количество мёртвых гораздо уменьшилось. С тех пор зомби ходили только группками, и набеги делали только на одиночек. Все зомби были едины, но выделить я хочу только одного.       Невысокий мертвец с неестественно-бледной кожей. Думаю, каждый знает, как выглядит зомби. Этому юноше, видимо, в прошлом, когда он еще был жив, было лет эдак семнадцать-восемнадцать. Пепельного цвета, больше похожего на седой, цвета волосы. Большие голубые глаза. Одет в синюю толстовку, коричневые потёртые джинсы и кроссовки. С виду типичный зомби. Чем он вообще отличается?       POV зомби       Я шёл по залу ожидания в аэропорту, наполненного разнообразными зомби. Помещение было огромным: белые стены, повсюду скамейки, на которых сидели мертвецы, о чём-то оживленно мыча нашим языком. Но я не обращал на них никакого внимания, увлёкшись своими размышлениями.       Что я делаю со своей жизнью? Я просто хочу общения. Настоящего, живого общения. Почему я не могу общаться с людьми? Ладно. Дело в том, что я мёртвый. Люди нас ненавидят. Я хотел бы представиться, но я ничего не помню, кроме имени. Итак, моё имя Джек. И это всё, что я помню. Ужасно, не так ли? Но я не расстраиваюсь, ведь мы все тут мертвы. Мы, может, и равны, но в прошлом все разные. К примеру, вот эта девица в красном длинном платье раньше была певицей. А этот паренек, пытающийся нарисовать что-то пальцами на стене, раньше был художником. Но теперь они все трупы. Интересно, а кем раньше был я? Судя по моей синей толстовке, я был безработным. Забавно. Так же у меня ссутуленная походка, как и у всех. Мне говорили: «Ходи прямее», — для нас «прямые» походки вызывали уважение у других. Я попытался выпрямиться, но получилось у меня далеко не сразу.       Прохожу мимо самого тёмного помещения в этом аэропорту. Эта комната гораздо отличалась от остальных: все белые тона были заменены на чёрные, напоминавшие мне страх и смерть. Зомби прозвали это помещение «комнатой смерти». Возможно, из-за того, что тут жили так называемые Скелеты. Лично я их называю Костями. Эти существа были живыми скелетами, питавшимися кем-угодно с сердцем. Я тоже ем, не отрицаю, но я понимаю, чем питаюсь. Они едят и своих же собратьев. Мерзость.       Смотрю на лежащего на полу зомби, который с каменной гримасой отрывает часть своего бледного лица. Но вместо дырки там показывается часть челюсти с гнившими зубами. Боже мой. Остановись, брат, только хуже будет. Он, похоже услышав мои мысли, промычал что-то угрожающее и отвернулся. Жалкое зрелище.       Иду все дальше и дальше. Замечаю у бара знакомую фигуру и, как можно скорее, продвигаюсь к нему. Спустя минут пять, я сажусь рядом. Иккинг, так звали моего лучшего друга, замечает меня и радостно мычит. Я смотрю на друга и выдаю что-то наподобие улыбки. Иккинг тоже был зомби, как вы поняли. Растрепанные, как и у меня, волосы. Натуральный шатен. Зеленые глаза напоминали мне траву летом. Откуда у меня такое представление — не знаю. Летом у нас всегда выцветшая трава. И это печалило. Я спрашивал у Иккинга, кем он был в прошлой жизни, на что он пожимал плечами. Думаю, он был художником. Он часто в своем самолете тыкал мне на какие-то рисунки и радостно мычал. Мне даже казалось, что эти самые рисунки ему и принадлежали. Ну, когда он был еще жив. Кстати, иногда у нас с ним получалось что-то вроде беседы:       — Хыы? — удивленно спрашивал он.       — Ммм, — отвечал я, как всегда отвернувшись.       Но бывали и случаи, когда нам всё-таки удавалось говорить по-человечески:       — Голо-о-од, — чуть ли не как змея, шиплю я.       — Горо-о-од, — говорил он в ответ.       И так всегда. Только сегодня мы почему-то перекинулись парой фразочек, а остальное время сидели молча. И что за напасть? Я сказал Иккингу, что пойду прогуляюсь, на что он утвердительно промычал. Я слез со стула и медленно побрёл гулять дальше по «мёртвому» аэропорту. Вот почему мы такие медленные? Я бы хотел снова стать человеком. Честно, мысли о людях меня расстраивали. Но сейчас я замечтался. Я хочу снова почувствовать себя живым. Дотронувшись ладонью до области, где должно быть сердце, я прислушался. Не бьется. Я хочу жить. Дышать. Есть нормальную еду и пить воду. Я не хочу быть тут и постоянно находиться в страхе, что однажды придет день, или ночь, и тебя съедят Кости. Я не хочу быть зомби. Эта мёртвая жизнь мне надоела. Я хочу почувствовать себя нужным, завести семью и найти работу. Ведь быть человеком — это здорово, разве я не прав? Прав. Только вот никогда мне не стать вновь живым.       Жалуясь на свою мертвую жизнь, я и не заметил, как забрел в какое-то помещение в аэропорту, где я ни разу не был. Я одинок. Потерян. В прямом смысле. Похоже, я заблудился. Поднимаясь по эскалатору, я замечаю пару детей. Интересно, а они тоже заблудились? Они тоже раньше не были в этой части аэропорта? Они так же одиноки, как и я? Мне жаль этих детей. Ведь они тоже ходячие мертвецы. Но в таком раннем возрасте умереть... Для меня это казалось нереальным. Детишки косо на меня посмотрели, но, заметив мой взгляд, как бы задающий немой вопрос «Что?», поспешили отвернуться. Видимо, услышали мысли в моей голове. Или, возможно, это всё из-за цвета моих волос. Серьезно, среди всех я отличался таким странным оттенком. Я не знаю, при рождении ли у меня такие волосы, но они мне шли, как говорил мне Иккинг. А мнение друга для меня было важнее всех.       Проходя по длинному белому коридору, казавшемуся мне бесконечным, я всё-таки замечаю зомби, которые бесцельно болтаются по аэропорту. Кстати, это и есть весь наш день: мы каждый день бродим по всему помещению, иногда перекидываясь друг с другом парой фразочек. В полночь, когда все нормальные люди уже легли спать, мы, компанией из пяти-шести зомби, идем на охоту. Ведь есть хочется каждому из нас. Каждый мертвец был нам дорог, ибо нас осталось не так уж и много.       Проходя мимо каждого зомби, я задумался... Интересно, а им хочется стать живыми так же, как и мне? Или они уже смирились с мыслью, что они мёртвые? Мне кажется, что им уже всё равно. Но я никогда не сдамся. Как говорится, надежда умирает последней. И это я сейчас не про тетю Надю, которая сидит сейчас на скамейке и что-то вяжет. Заметив мой взгляд, бабулька недовольно промычала, заставив меня молниеносно отвернуться. Иногда она наводила на меня страх и ужас.       Вот уже оказавшись на улице, я попытался сделать вздох, как настоящие люди. Только набираю в свои мёртвые лёгкие воздух, как всё тело начинает неприятно колоть, и я отступаю. Трус. Ну почему я не могу немного, хоть чуточку, потерпеть, чтобы немного подышать, как человек? Грустно вздохнув, я направляюсь к своему дому. Эх, дом... Любимый дом.       Спустя минут десять я уже стою у входа в свой дом. Точнее, самолёт. Да, я тут живу. Вхожу внутрь и оглядываюсь: стандартный дизайн салона. Всюду кресла, всякие человеческие штучки и мусор, оставшийся после аварии. Может, я погиб в авиакатастрофе? Что ж... Всё возможно. Открываю круглое окошечко, лёгкий ветерок начинает дуть на меня. Я совсем ничего не чувствую.       Оставив окошко открытым, я подхожу к одной из человеческих штук и включаю. Слышится музыка, приятно отзывающаяся в голове. Подойдя к креслу, я сажусь и опускаю спинку. Расположившись в кресле, я откидываю голову на спинку и наслаждаюсь музыкой. Уперев взгляд в потолок, я задумываюсь и представляю, что бы было, если я стал человеком. Картинка вышла просто отличной:       Я стою на дворе своего дома, наслаждаясь теплом от солнца. Соседи уехали на дачу, поэтому дома громко играет классическая музыка. После классической, на мое удивление, начинает играть рок, и я, подпевая, начинаю зажигать под ритм песни. Улыбаясь от счастья, замечаю почтальона, который принес свежую газету. Я прекращаю свой зажигательный танец и подхожу...       — Внимание! — сказали нашим языком в громкоговорителе, который был у меня в салоне. Недовольно буркнув, так как мои мысли прервали, я привстал с кресла и прислушался, так как мой громкоговоритель был немного сломан. — Через тридцать минут всем быть холле аэропорта! Мы планируем нападение!       Я взглянул на часы, висевшие рядом. Так-с.. Уже почти полночь. Отлично.       И, собравшись с силами, я своей привычной походкой пошёл к холлу. Опять сейчас будет распланировка, всех поставят группами и мы медленно, с мычанием, пойдем нападать на людскую половину. Мне это так приелось, хотя иногда набег был действительно интересным, насыщен драками и кровоизлияниями. Каждый день что-то новенькое: то люди вообще не сопротивляются, ибо наш набег они не ожидали, либо люди дерутся, как звери. Без жертв, конечно, не обходимся.       Спустя минут двадцать я наконец-то добрёл до аэропорта. Медленно приоткрыв дверь, я вялой походной прошёл в холл, становясь рядом с Иккингом, который, кажется, не заметил моего появления. Ну и ладно. Кстати, прошу заметить, что лидера среди нас нет. Хотя, нет, есть. Он говорил, что при жизни был президентом. Что-то я его не помню. Чёрт! Я ударил себя по лбу, вспомнив, что я, как-никак, зомби, и не помню своей прошлой жизни. Но мне всё равно казалось, что он не тот, за кого себя выдает. Всем было наплевать. Главное — он умел руководить ими, словно пешками. Лично я в их "элиту" не входил.       Как всегда, промычав что-то «важное», как говорил Иккинг, все поторопились выполнять данные указания, чтобы не попасться людям и остаться в живых, при этом успев схватить лакомый кусочек человеческого мяса. При мысли о мясе у меня неприятно кольнуло в области живота. Очень сильно хотелось есть.       Меня как и всегда поставили в группу с Иккингом. С этим веселым, всегда улыбающимся зомби было приятно охотиться, зная, что при атаке человека, он не убежит, а поможет и защитит. Как уже было однажды. Я напал на какого-то парня, но оказался гораздо слабее его. Не знаю, что на меня тогда нашло. Спустя какое-то время, юноша уже целился мне кинжалом в живот. Попросив помощи на нашем языке, я ждал подмоги. Но никто так и не подошел. Никто, кроме моего друга, который набросился на парня и поспешил его обезвредить. Человек моментально потерял сознание. Тогда я был бесконечно благодарен Иккингу, ибо умирать во второй раз мне не хотелось.       Конец POV Джека       Итак, в то время как Джексон и его мёртвая компания поспешили охотиться, мы перелетим в следующий день (типо ночь уже прошла, тыры-пыры), и я расскажу немного о первой половине бедного Нью-Йорка.       У людей все было намного лучше, чем у зомби. По два раза в день, утром и вечером, проводились проверки на укус мертвеца, на базу пускали только военных и их семей, а ночью на посту сидели охранники, сторожившие офицеров и генералов от нападения.       Можно сказать, что и тут я выделила одного человека. Точнее, девушку. Представляю вам Эльзу, невысокую блондинку не с идеальной формой груди, конечно, но с фигурой у нее проблем не было. Решительная, уверенная в себе выскочка, такая же временами сердитая, как и её отец. Кстати об отце... Отец её был генералом, с небольшой лысиной на голове. Он очень любил свою единственную дочь и заботился о ней. Строгий мужчина, следящий за порядком. Так же у отца Эльзы был любимчик среди бойцов — красавчик Ханс, возлюбленный Эльзы. Всегда одевался только в военную форму, чтобы отец Эльзы, которого, кстати, звали Николас, любил его ещё больше. Ник любил Ханса, как собственного сына и, естественно, одобрял выбор дочери. Ему даже казалось, что пройдёт время, вымрут все зомби и Ханс с Эльзой обязательно поженятся. Ух, тогда какой он пир закатит... Город надолго это запомнит.       POV Эльза       Снова эти проверки... Каждый Божий день... Надоело. Дали хотя бы денёк, чтобы не проходить тупые процедуры, а пойти к зомбарям и поубивать там всех сразу. Было бы весело. Но отец с каждым новым днем придумывает что-то новое. Вчера брали кровь, сегодня уже прожектором проверяют. Что будет завтра — лично я боюсь представить.       Пройдя очередную проверку, я подошла к ждавшему меня все это время Хансу и, увидев в очередной раз его обеспокоенный взгляд, ответила, глубоко вздохнув:       — Я прошла, — уверенно сказала я, оказавшись в одно мгновение в объятиях возлюбленного. — Эй, отпусти, — улыбнувшись, возразила я.       Иногда мне кажется, что Ханс со мной только потому, что я дочь генерала. Нет, я, конечно, люблю его, но вот его любовь бывает странной. Наигранной, что ли. Но не в этом суть. Дело в том, что после каждой проверки, мой парень не обнимет и не поцелует меня, пока не узнает, что я не заразилась «зомбоманией». Как будто бы меня спокойно пропустили, если бы узнали, что я заражена. Руки за спину и на расстрел. О да, именно так и поступали с людьми, которых укусили зомби. Жуткая картина.       — Всё-всё, отпускаю, — засмеявшись, аккуратно отпустил меня из своих цепких объятий Ханс. — Пойдем, нам пора! — улыбнулся юноша, взяв меня за руку. Ну вот, снова я не успела насладиться теплом своего любимого, как он куда-то меня ведет.       — Куда это ты меня ведёшь? — прищурившись, спросила я. А про себя молилась: «Только не к папе... Только не к папе...»       — Как «куда»? — удивился Ханс, — твой папа просил собраться нас, забыла что ли, глупенькая?       И как я могла забыть? Папа же вчера весь вечер говорил мне об этом собрании. «Да они окончательно падут, — говорил тогда отец, — этих мозгоедов в рабы возьмем! Будут за нас всю грязную работу делать!» Ага, будут они. Конечно. Папа был таким наивным, думая так. Но всё же моя мольба не оправдалась. Взглянув на голубое небо, я тихо прошептала, чтобы это никто, кроме меня, не слышал: «Бог, считай, что я обиделась».       Неожиданно зазвонил телефон. Я пыталась не обращать внимание, но он настойчиво вибрировал в кармане моих джинс. Что ж... Придётся взять трубку.       — Прости, Ханс, можно я отвечу?       — Конечно, дорогая. Только не долго. Буду ждать тебя на собрании, — ответил Ханс. Чмокнув меня в щечку, юноша ушел.       В это время я достала из кармана телефон и, рефлекторно ответила: «Алло».       — Эльза, родная, привет, — узнав голос, я улыбнулась. Это была Анна — моя лучшая подруга с детства. Неугомонная девица с рыжими волосами, для которой было все ни по чем. Из любой передряги она выходит сухой, как с гуся вода, честное слово. Каждый день для нее праздник, как будто и не было этого заражения, поглотившего половину города. Завидую я ее спокойствию. Мой отец всегда ею гордился, говоря мне при этом, что я слишком много беспокоюсь, напрягаюсь по пустякам. Надо расслабиться и тому подобное. Пф. Легко ему говорить. Лично я не могу расслабиться, зная, что на тебя могут в любой момент напасть зомби и съесть, как легкую наживку. Жуть какая.       — Анна!? Приве-ет, — поздоровалась я с ней, улыбнувшись, — Ты, конечно, нашла время для звонков, — хмыкнула я. На той стороне трубки послышался вздох.       — О-о... У тебя собрание? Прости, я не знала. Позвони, когда закончите, — и, ничего не дав ей ответить, Анна сбросила трубку. Да как она посмела!? Ну ничего, я ей еще покажу, как звонки сбрасывать, не попрощавшись.       Фыркнув, я направилась в одну из военных палаток, на собрание. Вообще наша территория была действительно похожа на военную базу. Всё в палатках, от больших до маленьких, везде ходили наши бойцы, вооружившиеся оружием и готовые в любой момент напасть на любого проходившего зомби. Я с гордостью поправила большого размера оружие, висевшее всё это время на моём плече. Да, я тоже была бойцом, по собственной воле. Отец долго отказывался, говорил, что это опасно, но всё-таки ему пришлось согласиться, ведь правильно же говорят: «Не спорь с девушкой — бесполезно». Мы нападали на зомби группами, человека по три-четыре, и этого было достаточно. Мало было случаев, когда после набега, из четырёх человек приходило два. В моей группе была я, Ханс, Роберт, кстати, весьма симпатичный парень, и Джастин. Вместе мы были отличной командой и всегда действовали сообща.       Зайдя в палатку я заметила, что немного опоздала. Пройдя на своё место, как всегда рядом с Хансом и Джастином, я приветливо всем улыбнулась и слушала наставления отца. Грядёт новое нападение на мертвецов.