Аванс

Майк приезжает по звонку сразу после работы и безнадежно залипает на Харви, одетого в простые штаны и серую футболку. Майк кивает головой, как игрушка на приборной панели, издает бессмысленные звуки одобрения и неумело пытается спрятаться за предложенным бокалом. Майк не верит в происходящее, когда Харви берёт его за подбородок и целует, прерывая беспомощное бормотание. У него умелые, властные губы. Когда Харви ставит тихий джаз на затёртой пластинке, Майк делает большой глоток из своего бокала, и виски отогревает пальцы, расцвечивает румянцем скулы и кончики ушей. Становится жарко, и Майк стягивает пиджак, закатывает рукава рубашки. Харви не возражает, садится на диван и выразительно смотрит Майку в глаза; чтобы сесть рядом, тому необходим еще один хороший глоток. Зато говорить он начинает еще до того, как опускается на мягкие кожаные подушки. И продолжает нести околесицу, которую Харви наверняка не фиксирует. Боится закрыть рот — боится молчания, которое накроет их в следующую секунду. — Ты знаешь, — старательно тянет Майк, прокручивая гранёный бокал в неверных пальцах, — лучшие сорта виски выдерживают до шестидесяти лет. Это ведь жизнь целая, представь себе, а? Ты когда-нибудь пил легендарный скотч? Харви прячет усмешку в своем бокале, пока Майк продолжает трепаться про изготовление, выдержку и собственные наивные суждения. Харви явно пропускает его болтовню мимо ушей, потому что Майка несет, но никто его не останавливает, никто не ставит на место. Виски развязывает язык, расковывает неловкие движения и начисто снимает ограничения. Майк устраивается на диване поудобнее, привалившись к теплому плечу, и совсем не возражает, когда Харви обнимает его свободной рукой, притягивает к груди. Сердце у Майка за ребрами бьётся часто-часто прямо у Харви под пальцами, и тот неспешно скользит раскрытой ладонью выше, ловко расстёгивает пару пуговиц и оттягивает узел галстука от дрогнувшего горла. Майк все ещё бурлит речью, но сбивается, путается в словах, когда Харви гладит большим пальцем ямку между его ключиц, а потом настойчиво запрокидывает назад голову. Этот поцелуй дольше, Харви пробует Майка на вкус, ловит губами ещё не сказанные, рвущиеся наружу слова. У него вкусный, пахнущий виски рот, и Майк задыхается под его поцелуями, вздрагивает, когда Харви свободной рукой вытаскивает его рубашку из-под ремня. Смотрит, облизывает губы и молчит, нетерпеливо сминая край футболки Харви. Тишина совсем не такая, как он ожидал: она текучая, тёплая, обволакивает и кружит голову — мягким джазом, неспешными ласками, тусклым неясным светом. Майк неловко разворачивается к Харви лицом, послушный его ладоням, и сам целует его, цепляя пальцами ворот футболки. Под тонким хлопком только горячая кожа и больше ничего, никаких слоёв ткани, можно трогать, надеясь, что глаза блестят не слишком восторженно, и пьянеть от одного только низкого, довольного смеха. Харви целует сам, улыбаясь в губы, хозяйски гладит бока под рубашкой, и Майк млеет, льнёт к его рукам и губам. У него даже нет сил пошутить — «эй, Харви, мог бы поцеловать меня еще в первый день, я прекрасно видел, как ты смотришь» или «Харви, знаешь, мне крышу от тебя сносит, а ещё я трогал твои пластинки». Майку, честно говоря, совсем не до шуток. Особенно, когда Харви спускает руку ему на живот и уверенно ведет вниз. Майк сдавленно выдыхает ему в рот, нервно ёрзает, обнимает за плечи, потираясь сквозь брюки о раскрытую ладонь. Харви улыбается, ловко расстегивает его ремень и утекает из рук, оказывается вдруг на полу и настойчиво раздвигает Майку колени. Наклоняется, задевая подбородком палатку на брюках, и Майк забывает дышать, глядя, как Харви Спектер зубами тянет вниз застежку на его ширинке. Рисуется, расчётливый мудак, и Майк послушно ведётся — у него встаёт ещё крепче, до боли, аж темнеет в глазах. Пока он моргает, растекшись по спинке дивана, Харви стягивает с него брюки и белье, расстегивает рубашку, чтобы поцеловать в живот, и Майк скулит от удовольствия, когда Харви легонько дует на его член, щекоча прохладой головку. И без перерыва берет за щеку, головка проходится по шелковистому влажному жару, и Майк дёргается всем телом, ошпаренный удовольствием, скользит взмокшими ладонями по кожаной обивке. Харви держит его за бедра и отсасывает восхитительно нежно, выпускает из мокрого рта и втягивает обратно, позволяя головке раздвинуть губы. Это самое ахуенное, что Майк когда-либо видел, а Майк помнит всё, что он видел, включая гигабайты порно, скачанного и спешно проглоченного без особого интереса. Майк думает, что уволил бы к чертям всех до единого актеров, потому что никто из них и близко не так хорош, как Харви, и он стонет, почти кричит, проскальзывая по нежному языку до горла. Способность думать отшибает напрочь вместе с остальными мозгами, когда Харви отстраняется от блестящего члена, и между его губами и головкой протягивается вязкая ниточка слюны. У Майка в голове что-то коротит с оглушительной вспышкой, когда Харви отпивает, не морщась, виски и закидывает в рот гладкий кусочек льда. Через мгновение Майк содрогается всем телом с протяжным стоном, потому что Харви снова накрывает его губами и прижимает языком гладкий текучий лед, ведет вдоль ствола, плотно сжимая губы. Майка трясет и выгибает под его руками, от бешеного контраста чернеет в глазах, и стоны забивают горло. Харви жалеет его, облизывает мокро головку и позволяет вцепиться себе в волосы, не глядя вытаскивает из стакана новый кусочек льда. Майк скулит, извивается и поджимает живот, лед, прижатый к нему, медленно скользит по раскаленной коже и течет теплой водой под твердыми пальцами. Майк так же течет под жаркими губами и с криком кончает, запрокинув голову, когда Харви прижигает гладким холодом чувствительный маленький сосок. Харви утирает рот и наваливается сверху, отогревает дыханием, вылизывает теплым языком, и у Майка нет сил возмущаться, он только вздрагивает, когда лед истаивает где-то на его ребрах. Харви поднимается первым, и Майк, не в силах оторвать голову от дивана, снова растекается по кожаным подушкам и отчетливо видит, как натянулись в паху домашние мягкие штаны. — Что нужно сказать? — улыбается Харви, и Майк снова вздрагивает — от обещания в его голосе. — С... Спасибо? — неуверенно тянет Майк, и Харви смеётся в голос. От его смеха сладко пробирают мурашки и предательски кружится голова. — Принимается, — говорит Харви и добавляет, — а теперь — в спальню. Майк с трудом возвращает себе способность думать и осознает, что получил значительный аванс. И возможность полноценно его отработать. Чтобы не сомневаться, Майк решительно допивает виски из бокала Харви и первым ныряет в ванную. Харви смеётся и закрывает за ними обоими дверь.