В 20 лет

«Какая милая песенка, как будто про меня, а как будто, и не про меня» — подумала женщина, выключив радио и начав заново прокручивать песню у себя в голове. Туфли лодочка и стрижка, То что надо у неё. Ультрамодное пальтишко, Суперновое жильё. Все вопросы постепенно, Все бой-френды после трёх. Ты захочешь непременно, Но устанешь ждать её. Никаких туфель-лодочек. Тогда, собственно, как и сейчас, Киёми признавала только высокие шпильки. Всякие пальто и куртки Такада не переносила, предпочитая им тёплые свитера. С жильём вообще туго было: приходилось ютиться в крохотной комнатушке с ещё 5-ю такими же как она. У бой-френдов не было чёткого расписания. Их было чересчур много, но это только радовало: рос заработок, росла усталость и ненависть к себе, — но первое полностью побеждало следующие два пункта. А вот последние две строчки — однозначно про неё: и захотел, и даже ждал некоторое время. Соседки жутко завидовали: предполагали, что Лайт, перспективный и умный мальчик из хорошей семьи — её билет на волю. А на утро сигареты, Сигареты и вино. Но движение планеты Будет вечным всё равно. У тебя одна минутка, Чтобы выяснить ответ То ли правда, то ли шутка В двадцать лет! Утро начиналось совсем не с сигарет, а с противозачаточных таблеток. Многие девушки боялись беременности гораздо сильнее чем сифилиса. У Такады тоже был пунктик на этот счёт. Много позже, узнав о своем бесплодии, девушка горько усмехалась, мысленно пытаясь подсчитать, сколько денег истратила зря. Киёми была единственной не курящей девушкой. Правда, здоровье её это вряд ли спасало: комната просто утопала в клубах дыма от дешёвых сигарет, пахнущих вчерашними помоями. Свободного времени действительно не было. Да и откуда свободное время у несвободного человека? Киёми была либо под очередным клиентом, либо с Ягами. Хоть ей и слабо верилось, что он её когда-нибудь выкупит, но это была всё ж какая-никакая, а надежда. И какая нахрен шутка? Когда самая настоящая любовь была. Хоть и проституточная, и за деньги, но любовь. Всё-таки, не про неё песня, слишком много несоответствий. И не 20 ей было, а целых 23, правда, начала она вообще в 19. Слишком яркая помада, Слишком юные глаза. То ли ты не постоянна, То ли нечего сказать. Окрылённая духами Скинешь туфли и ключи, Вот бы вытащить руками Жизнь из огненной печи. Помада — самое ценное, что у неё было. Клиенты редко с ними целовались — брезговали. Поэтому, положить можно было на себя хоть тонну. Но тонны не было, был маленький флакончик, так и его постоянно пытались слямзить. Один раз Киёми даже в свой, скажем так, рабочий кабинет её засунула. Так тоже вытащили. Такада не учла, что совесть и стыд все девушки сдают возле входа в бордель, и вернуть эти вещи уже невозможно. С тех пор за щекой держала. Да, пару раз во сне проглатывала. Но ничего, выходила потом даже почти без особых трудностей. Киёми ее вылавливала, отмывала и дальше пользовалась. А что делать? Неизвестно, когда деньги на новую будут, а без помады — не формат, не яркая — не заметят — не выберут — не заработает. Будучи совсем молодой, специально мазалась так, чтоб старше казаться. А потом, повзрослев, наоборот, запросто могла сойти за совсем юную. Да и сейчас женщина совсем не выглядит на свой возраст. Однажды девушка совершила ошибку — польстившись на более хорошие деньги, отодвинула влюблённого студентика и легла под какого-то лысого и потного старикашку. Думала, подождёт. Ага, как же. Проклятый «возлюбленный» уже через пару минут обжимался с размалёванной блондинкой, навсегда забыв о Такаде. Невозможно словами передать то, что почувствовала Киёми, узнав о том, что больше не котируется. Разве что, матом. Один раз даже подкараулила Мису Аманэ и избила несчастную до полусмерти. А потом был очень неприятный разговор с хозяйкой. Киёми поежилась, вспомнив суть той воспитательной беседы: — Будешь портить мне товар, буду поставлять тебя только особым клиентам. Такада вздрогнула. Особые клиенты — такие, которым нравилось подвешивать девушек за грудь, всячески над ними измываться: плётки, горячий воск, иглы. Многие из них ещё и снять потом девушек забывали. После некоторых измывательств платить было уже некому, кроме как хозяйке. Вскоре Лайт выкупил Аманэ. Киёми тогда даже бровью не повела, решив, что она выше этого. Падшая женщина, делающая вид, что она чего-то там выше — забавное зрелище. А ещё жалкое. К тому же, она тешила себя мечтами о том, что он вернётся. Сопливо-розовыми несбыточными мечтами. Она совсем не интересовалась жизнью этой парочки после борделя. Но через какое-то время до неё дошли слухи о том, что Мису пытался убить один из её бывших клиентов, правда, его план разрушил какой-то мужик с именем, кажется, на «Д», оглушив несостоявшегося убийцу шокером. Сердечко несчастного не выдержало и теперь спаситель отбывает срок за непреднамеренное убийство. Лайта Аманэ якобы забыла, а тому передачки таскает. Услышав это из уст бывших подруг блондинки, Киёми лишь бросила сквозь зубы «Дура» и забыла о ней. У Такады были проблемы посерьёзней — приближался критический возраст, после которого её отдадут особому клиенту, который снимет с неё заживо кожу и вынет жизнь из уже как будто давным-давно не её тела. Девушка могла бы себя выкупить, на руках у неё была солидная сумма. Но Киёми понимала, что хозяйка запросто может решить, что клиент заплатит больше, и ведь не прогадает, карга старая. После минета, Такада вытолкнула сомлевшего клиента из его машины и уехала на рассвет. Побег девушка планировала давно. Но получилось всё слишком спонтанно. В итоге, солидная сумма и все вещи остались «дома», в который возвращаться — себе дороже. Так что, Такада решила оставить свои сокровища соседкам, хоть какая-то им радость будет. Правда, они сначала все переругаются и передерутся, но это уже детали. Ехала Киёми недолго — дня два. А потом у неё закончился бензин. Бросив машину, девушка побрела пешком, пытаясь поймать попутку. Такада была рассудительной и здравомыслящей девушкой, так что, после 11-ти лет в борделе, никаких бредовых мыслей типа «теперь только по любви» в её голове не крутилось. У неё не было высшего образования, зато было знание итальянского, французского и немного китайского, спасибо проклятому студентику. Прозанимавшись переводами года три, женщина поняла, что это не совсем её, что ей хочется чего-то другого. А ведь Лайт действительно вернулся. Зашел в её заведение, чтоб приятно провести время. Несмотря на прошедшие годы, Киёми сразу узнала этого поднявшегося бизнесмена. Несмотря на строгий костюм и дипломат вместо привычных джинсов и темно-серого рюкзака. Несмотря на суровый взгляд и рот изогнувшийся в кривой ухмылке. Выражение лица человека, который точно знает, что ему всё позволено. А вот Ягами не признал бывшую любовницу. Может, забыл, а, может, она действительно так сильно изменилась. Когда-то остриженные волосы сейчас спускались темными блестящими прядями до самых бедер, в глазах больше не было той всепоглощающей усталости, движения стали более плавными. Такада не стала ему представляться. Не стала и мстить. Придя во второй раз, Ягами сам выбрал проститутку со СПИДом. Ту самую, которая работала в её борделе первый и последний раз. Просто не повезло.