Обними меня...

Холодно… сыро… за окном весь мир сжирала темнота. Юу Канда любил ночь, ведь именно с её приходом он мог вздохнуть с облегчением, никто не мозолил ему глаза, никто не докучал, тишь да благодать. Но сегодня было что-то не то, а именно эта самая ночь, она не укутывала своим плащом из мрака, она слизко стекала с неба и, кажется, что смердела разлагающимися телами трупов. Именно поэтому хмурый мечник не смог заснуть и, не находя себе места, блуждал по коридорам Чёрного Ордена. А они ни как не кончались, ощущение, что они вообще конца не имели. — «Что за бред мне в голову лезет?» — недовольно хмыкнул самому себе. Только тут он заметил что в Ордене, по крайне мере за пределами комнат, как-то неестественно холодно. Тут случилась вообще из вон выходящая штука, в лицо Канды подул ветер, вы представляете? Ветер! В помещении! – «Что за чёрт! Может… акума? Нои?» В этом следовало разобраться, чем не поленился заняться гордый японец, всё равно делать было нечего. Идя на встречу ветру, Канда таки вышел из коридора-лабиринта, оказавшись в гостиной Ордена, останавливаясь от удивления. Картина перед ним развернулась такая: В главной гостиной Чёрного Ордена, распахнув настежь все окна и впуская холодный ноябрьский ветер, на холодном полу сидел Аллен Уолкер, всхлипывая при каждом новом вдохе и вливая в себя алкоголь при каждом новом выдохе. Бледный как призрак, разбитый в дребезги, с пустыми глазами одиночества. Аллен не заметил Канду, или не хотел его замечать, шептал, одними губами, что-то несусветное себе под нос. От этого зрелища, в груди у Канды сердце невольно потянуло. Он давно уже заметил, что неравнодушен к седому экзорцисту, который вечно строил из себя героя… нет, не так, он был героем, который не требовал себе ничего, кроме признания как к равному. Но и у это горе-героя были свои слабые места, Канда второй раз уже видел, как Уолкер плакал. — Хм, Недомерок, решил пойти по стопам своего учителя? – ядовито прыснул Канда. – «Растормошить, заставить драться, затеять ссору, не хочу видеть его таким! » — … . – молчание. — Что? Тупому Мояши стыдно стало? – и снова яд в голосе. – «Он даже не огрызнулся! Вообще ничего не ответил! Что же с ним всё-таки случилось?» — … Зачем ты пришёл? Уходи… — неуклюже и отсутствующе роняя слова, сиплый голос до хрипоты. — Тч. Не указывай мне тут! – подошёл ближе. – «Это не Аллен! Он просто не может им быть…где та самая улыбка, которую мне вечно хочется стереть с лица? И почему меня это вдруг так раздражает?» — Не подходи!!! – крик отчаянья. – пожалуйста… оставь меня одного. — Обойдёшься! «Да ты один загнёшься, придурок!» — резко подошёл к недомерку, сел на корточки, схватил за чёлку, пропуская между пальцами серебристые пряди, вздёрнуть лицо. И тут же пожалеть об этом… увидев в серых глазах стыд, отчаянье, боль, одиночество, нечеловеческий страх, безысходность. Только сейчас Канда понял, что перед ним сидел всего лишь 15-летний мальчишка, на которого столько всего свалилось, за плечами тяжёлые годы прошлого, а душа у Мояши хрупкая. И жизнь из неё делала стойкого бойца. — … отпусти. – просьба, мольба, а из глаз снова слёзы. — Сначала ты скажешь, что с тобой случилось. — … — молчание. — Я буду держать, пока не ответишь! И уж поверь мне, вытрясу из тебя ответ. — … М-Мана… сегодня как восемь лет как он… — Понятно… — Канда отпустил многострадальные волосы ребёнка. – «Поминки значит… ну я тебе устрою!» Канда отнял у Мояши бутылку с алкоголем (что за зелье там было, Канда не знал потому как сам никогда не пил) и поставил её на стол, словом Аллен не хотел её отдавать, но мечник был настроен серьёзно. Затем Юу потянулся к Аллену, обнимая за талию. Аллен на секунду покраснел от неожиданной близости к телу старшего товарища. Но тут же его смущение сошло на «нет», когда его ещё более неожиданно подняли и перекинули через плечо. — Канда, ты что творишь, поставь меня на место сейчас же! — Поздно Мояши! И не ори, весь Орден перебудишь! За всё время пока его несли, Аллен не сказал ни слова. Во-первых, не хотелось перебудить товарищей, во-вторых, состояние орать не было, в-третьих, алкоголь начал действовать, и Уолкер терял силы на глазах. Когда же его, наконец, занесли в комнату, бросили на кровать, и закрыли дверь, Уолкер осмотрелся в комнате Канды, раньше он никогда тут не был. — Ну и как это понимать? — Если уж ты решил напиться и выплакаться, то делай это, чтоб никто тебя не запалил, а не в общественном месте. — Зачем ты меня в свою комнату-то притащил? — Лучшего места чтоб сделать это и не спалиться, просто не найти! — Тогда какого ты забрал у меня вино? — Несовершеннолетним пить нельзя! — Да тебе то какая разница?!! — Мояши, ты ведь напился из-за смерти Маны? Ты ведь не пьёшь! — Да пошёл ты!!! Ты бесчувственный, хладнокровный! Ты понятия и не имеешь, что я чувствую! – Аллен пытался как можно сильнее задеть Канду. Просто от его слов становилось больнее в два раза. — Мане бы понравилось, что его сын напился как алкаш? — … — Аллена словно током дергануло. Стало безумно стыдно. — На тебя смотреть больно! Ты думаешь Мана обрадовался бы такому тебе? – всё бил Канда. Уже видя как Аллен сдаётся. По лицу Уолкера снова потекли слёзы, от стыда. — Но, что мне делать… — Для начала лечь спать! — приказом отрезал Канда. Аллен уже привстал чтобы убраться, но мечник преградил ему дорогу. – Спать ты будешь здесь! Аллен с удивлённым взглядом сел обратно. — В своей комнате ты точно загнёшься! – Канда подошёл к Уолкеру и, опираясь одной ногой на кровать, стянул с него синюю кофту. – Ложись спать! Канда развернулся на 180 градусов и ушёл в душ. — «Странный он сегодня… но мне почему-то совершенно не хочется уходить.» — Аллен завалился на кровать, прижимаясь к стенке и пытаясь заснуть…но мысли снова возвращались к Мане Уолкеру. Когда Канда вернулся, он с облегчением заметил, что шпендель всё же улёгся на его кровать, а не сбежал. Только его тело била мелкая дрожь – замёрз. — Тч. Тупой Шпендель! – одеяло с пола было поднято и взгромождено на светлого экзорциста. Тот удивлённо обернулся. Канда это проигнорировал и стянув рубашку, сам полез под одеяло. — Мы что, спать вместе будем?! – вскочил Аллен. — Это вообще-то моя кровать. – пробурчал Канда. Аллен, немного пошипев ради приличия, улёгся обратно. Несмотря на то, что Аллен был не один, он всё равно чувствовал себя одиноким. Промучившись с этой мыслью полчаса, Аллен решился: — Канда, можно тебя кое о чём попросить? – неуверенно начал. — О чём именно? – бурча сквозь сон. — Ты не подумай ничего лишнего… я просто… — Говори прямо! — … — … — Канда, … обними меня… — неуверенно попросил Аллен. – «Чёрт, зря, он точно не о том подумает… я всё испортил!!!» Но тут же поток самобичевания прекратился… Аллен удивлённо застыл. Вместо того, чтоб наорать на него, или врезать… его развернули. И вот сейчас мальчишка был прижат к Канде, левая и правая рука Канды были сомкнуты на пояснице, собственнически обнимая. Носом мечник зарылся в седые волосы, вдыхая запах, или просто дыша? — Спи уже, Недомерок. И мне спать не мешай… Канда уснул, а вот Уолкер всё ещё не мог, но теперь его мысли занимал этот самый Юу. Сердце у Аллена застучало как бешеное, ликуя и радуясь. Аллен наконец почувствовал свободу, тепло, защищённость, поддержку, что он не один, он нужен кому-то… Он нужен, ЕМУ! И не важно, кто этот «он», парень или девушка, мужчина или юноша… ОН НУЖЕН ЕМУ!!! Умирая от счастья, Аллен уткнулся в шею губами и заснул, наконец-то не замёрзнув… +++ На утро, Аллен долго не просыпался, он боялся это сделать… испугался, что проснётся один… или его выкинут как ненужного. Но вместо этого, его подтянули, обхватывая поудобней. Аллен распахнул глаза, Канда уже не спал, но он также и не отпускал Уолкера. Заметив пару серых глаз, удивлённо уставившихся на него, он поинтересовался: — Проснулся наконец? — Д-да… — неуверенно ответил Уолкер. Канда снова отвёл взгляд, он явно о чём-то думал, не собираясь никого никуда отпускать. – Канда… а почему ты всё-таки исполнил мою просьбу? – этот вопрос как раз начинал мучить. — Ты уверен, что хочешь это знать? — Конечно! — Я тебя… — «Ненавижу? Убью? Использую?» — один вариант был хуже другого, от страха перед ответом парень зажмурил глаза, … но тут же распахнул. Не услышав ответ, почувствовав. Канда, нависнув над ним, целовал губы мальчишки. Осторожно, заботливо, лишь намекая, но лаская. Губы у Уолкера дрогнули в улыбке, веки сладостно закрылись. – «Он ответил! (Ура!)» +++ — «Мана. Я слышал, что если заговорить душой, то ты услышишь меня! Прости что заставил волноваться. Я люблю тебя, но теперь я полюбил ещё одного человека. У нас с ним всё налаживается, он заботится обо мне и ругает когда надо, а ещё он меня тоже любит… Да ты и сам всё видел. Хочу, чтобы ты знал, спустя 8 лет… я снова счастлив! Покойся с миром,… папа.» — Ты закончил? – сильные руки заботливо обняли мальчишку со спины. Юркий язык скользнул в ушко Уолкера. — Ой, Канда! Что ты делаешь? — К тебе пристаю! — Н-ну не тут же! — А чем тебе не нравится зал для медитаций? — А если кто-нибудь войдёт? — Он познакомиться с Мугеном! — Но всё же… — Тебя что-то не устраивает? — А-а-ах… — Мм? — Хах… нет. Пофигу, Я люблю тебя! — Вот это другой разговор!