То, что заставит

Кто-то повесил в кабинете детектива Резерфорда мишень для дартса. Круглую темно-зеленую мишень, разделенную на ровные концентрические деления с манящей «десяточкой» в центре; эта мишень напоминала тренировочные манекены — каждый сотрудник полиции отстреливал по десять картонок в неделю минимум. Детектив Каллен Резерфорд собой вполне гордился: он засаживал порядочные девяносто из ста. А вот дартс он терпеть не мог. Дурацкое развлечение, совершенно неуместное в рабочей обстановке. В строгом серо-зеленоватом интерьере, на фоне строгого черного компьютера — Каллен с него удалил даже невинный пасьянс, — стола, кресла, стальных жалюзи, стеллажа для папок с документами… Мишень на больничного оттенка стене как будто ухмылялась задорной алой «десяточкой» и каждым воткнутым в плюшевую черноту дротиком. Каллен насчитал десять. Он даже не злился, просто думал: какого черта. Кто мог это повесить. Что за дебильная шутка. Может, сегодня «день дурака» или какой-то еще праздник, и его не в меру остроумные коллеги решили преподнести подарок? Он открыл дверь, чтобы позвать Кэтрин — студентку, секретаря по совместительству. Она мечтала стать настоящим полицейским, ловить опасных преступников и раскрывать запутанные дела. На самом деле, верил Каллен, это вполне осуществимо. Лет через пять-семь. Пока Кэтрин просто была хорошенькой брюнеткой и активно пользовалась косметикой. — Кто-то заходил? — спросил Каллен у секретарши. Та поспешно свернула на мониторе форум о компьютерных играх и гаркнула, вытянувшись по струнке: — Так точно, сэр. Это было очень забавно: стул на колесиках отъезжал, а в каком-то мессенджере мигало сообщение. — Кто же? — Ваш новый напарник, сэр. Его зовут Дориан Павус, — Кэтрин сообразила, к чему клонит босс, она вообще быстро все понимала. — Вы про дартс, да? Он решил, что нужно вам сделать подарок. Я его отговаривала, сэр, но… — Все в порядке, Кэтрин. И вы можете обращаться ко мне по имени. Каллен улыбнулся. Девочка ему нравилась: ничего такого, что подвигло бы даже самого желтого журналиста (если бы кто-то интересовался скучным детективом Резерфордом) на сенсационное разоблачение. Просто — хорошая девочка, однажды займет свое место в полиции, и это замечательно. Что же касается этого Павуса с его подарком… — Где он? Этот… — Дориан? О, он сказал, что заглянет попозже. Каллен выразительно постучал по наручным часам. Он отлучался на обед: ровно сорок пять минут, ни секундой больше. Сэндвич с индейкой до сих пор лежал в желудке комом, потому что Каллен боялся опоздать. Кэтрин пожала плечами. — Хорошо. Пусть, как вернется, заглянет ко мне. Это означало: нужно поговорить. Каллена предупреждали: его благоденствие одиночки скоро закончится, и ему поставят напарника, и почему-то ожидал, что начальство выделит толстого одышливого почти пенсионера, седого и едва способного передвигаться без автомобиля. Пенсионера будут оправдывать его недурные для склероза и зашкаливающего холестерина мозги. Классика жанра. Но толстый почтипенсионер вряд ли приволок бы в кабинет дартс. Скорее уставил бы маленький холодильник рядом с секретарским столом коробками пончиков. Дартс был вызовом, новичок как будто показывал язык. Одним словом, Каллен дожидался своего напарника с любопытством, очень похожим на нетерпение. Поговорить, понять… наладить продуктивные отношения, как там советуют в психологических брошюрах. Каллен вообще-то считался порядочным, дисциплинированным и никогда не переносил личное отношение на работу. По правде, он вовсе не имел ничего «личного». Любопытство заставило взять один из дротиков. Каллен уколол толстой иглой большой палец. — Сэр Павус, значит? Ну и где же вы? Опередили новичка плохие новости: сильно искаженный телефонной связью голос дежурного. — Труп, сэр. Третья авеню, дом сто семнадцать дробь шесть. Дверь открылась после короткого стука и без приглашения. Каллен успел сказать связному: выезжаем. * На единственном подъезде к третьей авеню расползлась монструозная пробка. Каллен барабанил по пластиковому рулю изрядно потертого «жука». Маячок беспомощно бликовал по лобовому стеклу и корпусу «серый металлик». Он не был способен превратить автомобиль в вертолет или хотя бы научить летать остальное скопление автомобилей. Каллен пытался себя утешить, остальные — скорая и эксперты, например, тоже вряд ли приедут вовремя. А труп все равно никуда не денется. Каллена, правда, беспокоило, что могли явиться газетчики. Это его обязанность: давать официальные заявления по убитым, но стоит задержаться — и журналисты обязательно придумают свою версию. Хорошо еще, если без зеленых человечков и всемирного масонского заговора. Нет, правда, ему попадались и подобные… экземпляры. В конце концов, Каллену пришлось бросить автомобиль и идти пешком. Конечно, все остальные оказались на месте. Каллену пришлось сверкать значком и пробираться мимо докторов «скорой», экспертов и фотографов. Он кивал знакомым. Покойный жил на последнем этаже, в довольно тесной студии с огромными окнами от потолка до пола. На стенах висели картины из тех, какими восхищаются искусствоведы, а Каллен никогда понять не мог, чего хорошего в паре десятков размазанных пятен. Вон в ту, над круглой белой софой, похоже, высморкались. Пол под ногами был покрыт черным ламинатом, дешевым, зато создавшим зеркальный эффект. Одним словом, когда эксперт Лелиана подошла к Каллену и пожала плечами с невозмутимым «похоже, самоубийство», тот малодушно ей поверил. Чем обитать в такой квартирке — точно уж лучше на тот свет. — Или нет, — продолжила Лелиана. Каллен одарил ее мрачным взглядом, проталкиваясь к телу. Покойный лежал на спине, раскинув руки и ноги, точно собираясь сделать «снежного ангела». Он улыбался сразу двумя ртами: второй был ниже подбородка, покрытый уже почерневшей коркой. Лужа крови успела загустеть. Между большим и средним пальцем была зажата бритва. — Почти романтично, верно? — мягкий мужской голос над ухом Каллена едва не заставил подпрыгнуть. На миг почудилось, что заговорил одним из своих ртов покойник. — Что, простите?.. Он обернулся. Человек был незнаком Каллену, и выглядел довольно экзотично в кожаных обтягивающих штанах, ковбойских сапогах и ярко-голубой футболке без рукавов. Смуглая кожа и завитые фигурные усы делали его похожим то ли на какого-то актера, то ли на звезду мужского стриптиза. Да, Каллену приходилось видеть мужской стриптиз: заходил в подобные заведения. По долгу службы, разумеется, и никак иначе. «Какого черта здесь делает гражданский?» — Каллен открыл рот, чтобы потребовать объяснений у самого чужака или всей этой снующей с блокнотами, фотоаппаратами, желтой лентой и мелками толпы. «Стриптизер» опередил его, вытащив из кармана удостоверение со значком: — Простите, я кажется, не представился. Детектив Павус. Можно просто Дориан, — он ухмыльнулся, показывая идеально-белые, шедевр лучших стоматологов, зубы. В этот момент Каллену захотелось прикрыть лицо ладонью. Честное слово, он предпочел бы жирного старикана. «Ладно, может, у меня предубеждение», — одернул он себя. Разве мамочка не говорила ему: «Не суди людей по первому впечатлению»? — Каллен…. то есть, детектив Резерфорд, — Каллен протянул руку. Ладонь у этого Павуса была гладкой, как у женщины, но рукопожатие — крепким. — Вы говорили о романтике? — Да, поглядите сами, — Дориан сел на корточки рядом с покойником. — Наушники, работающий айпод. Он умер под любимую музыку. Каллен склонился над мертвецом. Едва не пропустил крошечные черные «капельки». Ладно, эксперты все равно бы выковыряли, а патологоанатомы — хоть из кишок, и все же… — Самоубийство? Каллен уставился глаза в глаза. Павус выдержал этот взгляд и закончил его новой улыбкой: — И да, и нет. Он перерезал себе горло сам, но смотрите… — палец с ухоженным ногтем почти касался рассеченных мышц. — Глубокая рана. Если бы он хотел просто свести счеты с жизнью, умер бы от рассеченной артерии. А здесь… — Парень отпилил себе голову, — закончил Каллен. Кто кого испытывал, вот хороший вопрос. Каллен подумал о доске-дартс. Какого черта ты ее повесил в моем кабинете. Вслух он сказал: — И не останавливался, даже когда фактически был мертв. Неплохо. Наушники уже отправились вместе с айподом в полиэтиленовый пакетик с надписью «улики». Павус отстранился от экспертов с выражением лица, похожим на брезгливость. Каллена это позабавило: тот как будто боялся… нет, не крови, конечно. Испачкаться, например. Посадить пятно на сияюще-голубую футболку. — Вы мой напарник, — заключил Каллен. — Так точно, сэр, — Павус комичным жестом приложил ладонь к виску. Каллен решил, что обязательно спросит про дартс, и о том, какие здесь правила, тоже расскажет, но попозже. Сейчас предстояла рутинная возня с несчастным, собственноручно отрезавшим себе дурную голову. Имя-фамилия, место работы, номер страховки и родственники, которым можно сообщить неприятную новость. Журналисты уже появились. По крайней мере, пробка их немного задержала. * Спустя два с лишним часа пробка по-прежнему гудела, не желая рассасываться. На улицах розовели ранние осенние сумерки. В стеклах окон и витрин отражалось солнце, на узкие тротуары высыпали пешеходы. Каллен проверил время на мобильном телефоне и убедился, что раньше девяти он домой не попадет. Ну и ладно. Что дома делать? Валяться на диване, безбожно тупя в телевизор? Как вариант: взять документы по делу Джоша Кирсли — так звали несчастную жертву, — и попытаться сообразить, каким образом его заставили перерезать себе горло аж до позвонков. А что? Вечерний досуг не хуже любого другого. Каллен огляделся по сторонам, внезапно отметив, что не видит Павуса. Он был на месте преступления, осматривал тело, записывал, быстро выстукивая пальцем по экрану айпада. Каллен косился на него с недоверием: современные штуки. Самый тупой карандаш надежнее любой электроники. Но выскажись вслух, и почувствуешь себя старым занудой. Занудой — ладно, но старым — как-то обидно… И все же, куда исчез «напарничек»? — Кофе, сэр Резерфорд? — знакомый голос с тянущим гласные акцентом зазвучал ровно над ухом. Каллен хмыкнул, разворачиваясь всем телом. Павус вручил ему картонку из «Старбакса». — Латте с двойными сливками. — Я предпочитаю черный без сахара, — Каллен сделал большой глоток приторного напитка. — Но спасибо. — О. Я учту, — Павус отсалютовал стаканчиком. — За знакомство? Каллен прищурился. Тоста не поддержал, они стояли посреди улицы, и ручеек прохожих был вынужден огибать их. Какой-то здоровяк в спортивной куртке с эмблемой «ДенеримскихМабари» едва не сбил с ног. — Павус… — Можете называть меня просто Дориан, — подсказал тот. Каллен закрыл глаза. Они поравнялись с брошенной машиной, и как раз пробка начала подавать признаки жизни. Кто-то даже куда-то ехал, со скоростью аж пятнадцать миль в час. — Какого черта вы притащили в мой кабинет дартс? Каллен сделал приглашающий жест, потому что так или иначе этот тип был теперь его напарником, а значит, им следовало подружиться… или хотя бы терпеть друг друга. Вежливость, вот как это называется. Кивать, благодарить. «Садитесь, пожалуйста». В салоне висела духота, и пахло несвежей картошкой — остатками ланча. Дориан поморщился, но тут же улыбнулся: — У вас был такой скучный кабинет, Резерфорд. Можно мне вас называть по имени? Я о вас много слышал и попросил отделение Вирантиума перевести сюда. Кстати, вы уже ознакомились с моей характеристикой и личным делом? — Нет, — сознался Каллен. Он спохватился: не обязан оправдываться. Поставив стаканчик в держатель, он завел «жука». Вот еще одно занятие на вечер. Каллен хмыкнул. — Расскажете о себе сами? — С удовольствием. Каллен пожалел, что предложил это. Вся автобиография Павуса сводилась к «я — совершенство». Он излагал ее в течение долгих десяти минут. «Жук» успел выкарабкаться из пробки, и Каллен благоразумно свернул в тесный, непопулярный среди автомобилистов переулок. Павус расписывал, как он закончил медицинский колледж и академию полиции. «Жук» остановился на светофоре. Павус дошел до своего опыта в судмедэкспертизе. Конечно же, не забыв упомянуть проект некродактилоскопической экспертизы. «Даже в Академии Минратоусса его признали новаторским», — пояснил он, делая паузу лишь для глотка кофе. Когда он наконец-то замолк, Каллену пришлось вспоминать правила. Приличия. Ну, вроде: — У вас… серьезные заслуги. — И я надеюсь быть полезен, — с внезапной серьезностью ответил Павус. — Вам. У вас-то заслуг не меньше, только вы редко их упоминаете и предпочитаете молчать. Да, я осведомлен даже о таких подробностях. — Правда? И зачем? «Дартс. Скучный кабинет, чтоб тебя…» Каллен надеялся, что все еще говорит вежливо. Они подъезжали к участку. Кэтрин наверняка ушла на вечерние занятия. Каллен выписал ей особый допуск и особое разрешение и всякий раз держал за нее пальцы на экзаменах. — Потому что, если не говорить о себе самому, вряд ли кто-то заметит. Но я, конечно, исключение. Например, мне показалось, что вам понравится дартс. Я не прав? Каллен покачал головой, окончательно запутавшись, должно ли ему польстить внимание столь сиятельной персоны, или Павус таким образом насмехается над напарником. К которому сам попросился. «Посмотрю его личное дело. Обязательно». — Вскрытие Кирсли будет проводиться завтра в восемь утра. Продемонстрируете свои познания и навыки, Павус. — Дориан. — Хорошо. Дориан. Доброго вечера. Он улыбнулся как будто всем телом: блестящими глазами, зубами, даже усы и футболка улыбались: — Рад был наконец-то с вами познакомиться, Каллен. * Отчего-то Каллен ждал, что Дориан опоздает. И ошибся: тот встретил его в прозекторской — в белом халате и латексных перчатках, но распространяющий запах какого-то модного одеколона. Морской бриз или что-то в этом роде. Каллен не разбирался: он уже лет пятнадцать пользовался одним и тем же, а других знать не знал. — Тебя ждем, Каллен, — Лелиана с грохотом открыла холодильник морга. В ярком зареве светодиодных ламп заветренные раны Кирсли казались черными. Голова болталась на позвонках. — Начнем? — Дориан взял скальпель. Лелиана скептично поджала губы. У нее из-под пластиковой шапочки выбивалась прядь рыжих волос. Каллен включил диктофон. — Джошуа Кирсли, двадцать три года. «Свободный художник», автор так называемых «Инсталляций Последнего Мора»… не для протокола, Каллен, Лелиана, но это полная безвкусица. Размазанная грязь и какие-то сучья, и это все должно символизировать легендарных порождений тьмы. — Не отвлекайтесь, Дориан. — Простите. Вскрытие казалось формальностью. Действительно, что может быть неясного в смерти человека с отрезанной головой? Разве если тот поднимется с эмалированного стола и заскрипит «мозги-и», роняя капли загустевшей крови на кафель. Дориан вел быстрые ловкие надрезы. Извлек сердце, легкие и печень. — Печень увеличена. — Анализ на наркотики? — уточнила Лелиана. — Кирсли совершенно точно был алкоголиком, но, возможно, принимал и что-то покрепче двойного бурбона. Множества порций двойного бурбона. Согласно отчету, среди его личных вещей обнаружены флайеры почти всех ночных клубов и баров города, а так же персональные скидки в некоем«БлэкФайер». Похоже, там он был любимым клиентом. — На момент смерти кровь была почти чистой, — снова вмешалась Лелиана. — Алкоголя не больше, чем на пару пива. Красно-коричневая медуза печени свернулась в кюветке. Отчего-то Каллен ожидал, что Дориан брезглив — невзирая на все свои работы и тематику исследований, которыми вчера хвалился, но тот оказался аккуратным и ловким. Хотя немного напоминал студента-медика, из тех, кто демонстративно пожирает бургер рядом со вскрытым трупом. Наверное, Дориан просто молодо выглядел. — Если найдем наркоту, будет проще, — вздохнул Каллен. Ему это дело почему-то не нравилось. Не то, чтобы впервые на оцинкованном столе раскрывал свой богатый внутренний мир (десять фунтов кишок, селезенка, в желудке остатки пиццы и такос с сыром) сопляк, которому еще лет шестьдесят бы прожить. Просто зацепок было много, и ни одной толком. Наркота, богема… — Благодарю, Дориан, — сказал Каллен, когда процедуру закончили. — Результаты химической экспертизы будут к обеду, — ответил он. — Можно пока сыграть в дартс. «Очень смешно». Каллен сунул руки в карманы джинсов. У Дориана под белым халатом тоже обнаружились джинсы — слишком тесные, слишком обтягивающие зад. «Какого черта ты одеваешься, точно…» — чуть не выдал Каллен, прикусил губу и устыдился. Они все-таки не патрульные, формы нет. Хоть стульчак на голову напяливай. — Предлагаю все же заняться делом, — ответил он. Кэтрин приготовила кофе. Сегодня она накрасилась ярче обычного и надела мини-юбку. «Сговорились они, что ли?» — Каллен мысленно возмутился, а затем так же мысленно закрыл лицо ладонью. Кэтрин флиртовала с Дорианом. Дориан отвечал своей лучезарной улыбкой. Каллен мог поклясться, что вокруг него искрятся золотистые блики. — Кстати, Каллен. У меня есть одна версия, — Дориан подхватил дротик и, не глядя, отправил его в «яблочко». — У меня их около тридцати. А это значит, ни единой правильной. В кабинете появился еще один письменный стол. Должно быть, Кэтрин распорядилась его поставить. Или сам Дориан. Он сел на свой стул, закинул ногу на ногу: — Что заставляет людей переступить через инстинкт самосохранения? Нет, даже так: через боль. Самоубийцы, как правило, желают уйти из нашей юдоли скорби как можно безболезненней, так? — По-разному… — Что могло заставить умирающего от кровопотери продолжать резать себе горло? Каллен пожал плечами. Тридцать версий и ни одной достойной. Дориан взял ручку со стола и повертел в длинных пальцах с идеальным маникюром — какого вообще черта Каллен смотрел на его ногти, но не смотреть не получалось. — Секта. Культ. Некая фанатичная вера, сродни той, что заставляет разных безумцев с окраин Сегерона обвязывать себя взрывчаткой и активировать детонатор в переполненном автобусе или вагоне метро. Это ни в коем случае не легкая смерть, но они-то верят, будто, минуя Тень, попадут сразу к Создателю, верно? Каллен нахмурился. Ему хотелось курить: впервые за много недель, бросил он около полугода назад — без пластырей, чудо-книжек и курсов на ютубе за десять баксов минута. Он даже не набрал ни одного лишнего фунта, заедая мороженым и шоколадом нехватку никотина. И на тебе, пожалуйста. Хотелось распотрошить пачку, вытащить бумажный цилиндр… Каллен тряхнул головой. — Секта, значит. «Вот дерьмо». — Это только моя версия. — Только ваша версия, Дориан, — повторил Каллен. Звонок раздался спустя полчаса. «Самоубийство, сэр, — звучал искаженный, но кажется, тот же самый голос. — Похоже, подстроенное». Дориан вздернул брови. — Поехали? Если пустите меня за руль, я покажу, как обходить пробки. Кто бы сомневался, что он и это умеет. * Руль остался у Каллена, но сворачивая в нужный переулок, он пожалел, что не доверил ответственную миссию Дориану. Адрес сразу показался знакомым, а теперь он понял, что не ошибся. — Проклятье, — сказал он. — Что такое? — осведомился Дориан. — Проверь предполагаемое имя жертвы, — получилось зло. — Опознания еще не было, но… — Дориан осекся, ткнул экран айфона. — Брэндон Уэсли. — Бран. — Вы его знали, Каллен? Руль под пальцами был мокрым и скользил. Пот выступил на лбу, одна капля стекала по переносице. Каллен скрежетнул зубами, но молчал, пока не припарковались. Тихий домик за белым забором на окраине города умилительно прятался от грохота, шума и пробок. Человек, который здесь жил, пытался укрыться от мирской суеты. — Он работал у нас, — сказал, наконец, Каллен. Дориан протянул ему пачку влажных салфеток с цитрусовым ароматизатором. Каллен буркнул «спасибо» и промокнул пот. — Не дружили, но… Похожий способ «самоубийства». Дориан пожал плечами: — И да, и нет. Каллен уже ненавидел это его присловье. Умник отыскался. — Пойдем глянем. Заросший сад и нестриженные газоны делали одноэтажный домик похожим на убежище какой-нибудь лесной ведьмы. Под раскидистой яблоней лежали темные, зачервивленные плоды, их никто не собрал вовремя. Под блекло-желтой повиликой задыхалась розовая клумба, от нее остались одни колючки. Бран жил один, ценил уединение, но Каллен помнил его аккуратным и правильным человеком, может быть, излишне нервным, оттого он и ушел из полиции. Сказал еще, что подыщет себе работу поспокойней. «Охранник в супермаркете, например». Голос звучал в ушах Каллена, когда он приподнял желтую ленту-оцепление и осторожно переступил порог. В прихожей висело зеркало: перевернутое, амальгамой к зрителю. На деревянном полу валялась обувь: летние сандалии вперемешку с зимними ботинками, словно вытряхнули содержимое обувного шкафа в поисках некой вещи. Дориан щелкнул айфоном, фотографируя возможную улику. Каллен покачал головой. Дело не в обуви, и это не ограбление. Дом Брана выглядел покинутым несколько недель назад: слой пыли на полках, перегоревшие лампочки и паутина в углах. С кухни несло кислятиной испорченного молока и еще каких-то продуктов. Дориан поморщился. — Аккуратность не была его достоинством? — Напротив, — возразил Каллен. — Он всегда приходил в глаженых рубашках. Даже мне иногда лень гладить рубашку, и я предпочитаю надеть футболку или свитер. Тело было в гостиной, окруженное обычным «посмертным набором». Каллен не заметил «скорой», то ли еще не подъехали, то ли уже убрались. Бран сидел в кресле напротив отключенного телевизора — Каллен отметил, что розетка вырвана из сети «с мясом». Оголенные провода только что не искрили. Зато рядом на полке стоял музыкальный центр и мигал синей панелью «стоп». Поза Брана заставляла думать о человеке, страдающем кишечными коликами. На небритом неделю или полторы лице — выражение муки. — Он всегда брился, — сказал Каллен. — Каждый день. И тронул собственную светлую щетину, вновь думая о сигаретах, я бросил, завязал с этим дерьмом, но за углом табачная лавка, и… — Неприятно узнавать старых товарищей, — подошла к Каллену Лелиана. Дориан щелкнул перчатками. — Инородное тело в брюшной полости… проще говоря, парень вскрыл себе живот кухонным ножом, — Дориан осторожно извлек улику. На белом латексе перчатки осталась капля крови, Каллен мог бы сделать замечание, однако был уверен: все равно никаких следов, кроме отпечатков пальцев хозяина ножа, не найдут. — Все-таки самоубийство, — пожала плечами Лелиана. — Второе подряд? Да еще такое… подозрительное? «Или я просто не могу поверить, что парень, мечтающий о карьере охранника в супермаркете вместо очередного повышения, взял и зарезал себя кухонным ножом». — Он никак не связан с Кирсли. — А вот это, — Каллен все смотрел в широко распахнутые зеленоватые глаза. Изо рта Брана выбралась крупная и сонная осенняя муха. Она походила, потирая лапки, по нижней губе, и вернулась в темную пещеру, — нам и стоит проверить. Дориан, поглядите. Вы же профи, — издевки он перехлестнул, пожалуй. Дориан фыркнул. — Я тоже посмотрю, — извиняющимся тоном добавил Каллен. «Проклятая муха». Кишки на коленях Брана лежали ровными кольцами, заставляя думать об упаковке винтерсендских подарков. Лужа крови под креслом была темнее той, что натекла с Кирсли. Странные самоубийства в большом городе? Никакой связи. Ничего общего. Каллен отвернулся, рассматривая убитый телевизор, живой музыкальный центр и пыль на полках. Он отправился в спальню, к кровати со смятым и пропахшим потом бельем. На полу валялись коробки из-под пиццы. Недоеденная«пепперони» заплесневела так, что напоминала муфту. На прикроватной тумбочке слабо мигали электронные часы. Часы стояли на какой-то темной с красным картонке. Каллен вгляделся в нее. — Черт. Дориан неслышно подошел сзади. — Улика, правда? «Блэк Файер». Рекламная листовка была выполнена в то ли байкерском, то ли рокерском стиле: пиратский флаг — череп и скрещенные кинжалы в окружении языков пламени. Каллен попытался представить себе Брана в черной коже и цепях, и мотнул головой. Полная чушь. Но и с выпущенными кишками вообразить его себе не легче… — Вот и связь с Кирсли, правда? — закончил Дориан, и Каллену оставалось лишь кивнуть. — Едем прямо сейчас. * Клуб приютился в здании, похожем на старый гараж. Большой гараж, и все же: сплошные стены, никаких окон, коробка из бетона и металла. Вывеска изображала ухмыляющийся скелет, неоновая подсветка менялась от зеленого, словно какой-нибудь болотный огонек, до полыхающе-алого. Грохот музыки был слышен даже снаружи. У входа курил здоровенный детина в коже и цепях. — Он похож на «медведя», — засмеялся Дориан. Каллен не сразу понял, и тот пояснил: — «Брутального» гомосексуала. Но это, насколько понимаю, не тематический клуб. — Скорее рокерский, или что-то в таком роде. Будь мне лет двадцать, я устремился бы в него с открытым ртом. — Серьезно, Каллен? — Дориан заморгал. — Вы увлекались подобными субкультурами? — Ошибки молодости. Каллен в очередной раз чувствовал себя глупо, и, кстати, они явились сюда обсуждать не его вкусы в юности, а расследовать подозрительные самоубийства. Громила смерил их ощупывающим взглядом. Дориан ответил ему своей фирменной лучезарной улыбкой, а Каллен потянулся за значком, но остановился на полпути. Лучше пусть не знают, кто они такие. В таких местах люди не торопятся выбалтывать свою подноготную полиции. В общем-то, показать значок никогда не поздно, правда? От музыки разрывало барабанные перепонки. Каллен пытался оглядеться, но «БлэкФайер» оправдывал свое название и стилистику: темнота и багровые сполохи, на стене постеры с автографами рок-звезд — Каллен узнал легенду своей юности, «Болотных Ведьм», вокалистка Морриган сексуально оголила грудь, и обещала то ли горячую ночку, то ли содрать с тебя кожу живьем. Ностальгия. Дориан оглядывался с явным любопытством и даже сделал пару фотографий. — Занятное место. Вот только плохо стыкуется одновременно с любителем современного искусства и вашим бывшим сослуживцем… — Браном, — Каллена снова дернуло, как будто залпом хлебанул крепкого виски. — Да-да. — Но Кирсли вполне мог наведаться сюда? — И да, и нет, — на очередном разе Каллену захотелось слегка встряхнуть Дориана за шиворот, и он мысленно попросил Создателя даровать ему терпения. Напарник вовсе не был худшим на свете. Просто строил из себя умника. И притащил дартс. — Для современно искусства здесь все слишком… стильно. И несколько ретро. Видите постеры? — Да, не новички. Каллен нахмурился и чуть не хлопнул себя по лбу. — Что у Кирсли было в айфоне? Музыкальный центр Брана они изъяли, но там запись оказалась повреждена. — Не рок. Не вот такое, — Дориан пытался перекричать музыку. — И многое повреждено… «Как и у Брана». Информация, которую стоило проанализировать, но позже. Гитарный проигрыш «Всей крови Долов» на несколько минут полностью заменил Каллену способность размышлять. Ох уж это старое доброе ретро и классика хардкора. Клуб пустовал, если не считать нескольких фигур в дальних углах. Столиков было немного, зато пространства вокруг сцены хватало. Здесь часто устраивали концерты, как новички, так и звезды. За барной стойкой, оформленной как пылающий оранжевой и красной люминесценцией костер, цедила пиво пара завсегдатаев, проводивших Каллена и Дориана скучающим взглядом.Патлатый бармен надраивал пивные кружки с заслуживающей похвалы прилежностью. Каллен успел подумать, что самое время доставать-таки значок и проводить допрос по всем правилам, когда Дориан тронул его ладонь. Прикосновение было мягким, словно потерлась кошка: — Посмотрите туда. За углом, рядом с туалетами, двое мужчин стояли так близко друг к другу, что их можно было заподозрить в том же, в чем Дориан — громилу на входе. Однако наметанный глаз Каллена засек иное. — Стоять, полиция! Оба отпрыгнули друг от друга, как дерущиеся коты. Каллен выхватил пистолет. Парень помладше — у него были зеленые волосы и полфунта пирсинга в губах, ушах и бровях, — кинулся прочь, Дориан — наперерез. Беглец сиганул через ползала, поскользнулся у выхода и растянулся носом вниз. Дориан вжал ему ствол между лопаток, тяжело дыша, как поймавшая антилопу пантера. Мальчишка больше не сопротивлялся, хлюпал носом и размазывал сопли. Признаться, Каллен был впечатлен. Выскочка и впрямь не только хвалиться умел — отчего-то это было обидно, словно Каллен ожидал, что тот облажается в первый же день, несмотря на все свои заслуги и дипломы. Но нет. Тот, что был постарше, покорно развернулся, демонстрируя пустые руки. Этого Каллен узнал. — Самсон, — проговорил он с отвращением. — Я ничего не делал, — пробубнил Самсон. — Конечно. Невинен, как ангел, даром что торгуешь наркотой. Расскажешь в участке. Дориан, вяжи второго. * Это была не та история, которую Каллен стал бы рассказывать холодными зимними вечерами под бокал пунша или чая с бренди. Но Дориану следовало знать. — Самсон работал в полиции. — Я догадался. Конечно. Как же иначе. — На самом деле, он был моим напарником, — Каллен выговорил это единым выдохом, и мысленно отпраздновал. Ура. Худшее позади, дальше проще. — Знаешь, идеальным напарником. Иногда возникали проблемы с дисциплиной… «Почти как у тебя. Только он умника из себя не строил». — Но по мелочи. В остальном— просто образец. Был. — А потом оказался предателем? Каллена будто по лицу хлестнули. Он побарабанил пальцами по столу, взгляд все соскальзывал на проклятый дартс. Дориан сидел напротив, он опустил жалюзи, и в кабинете царила полутемнота, навевающая мысли о баре и бутылке виски. Каллен внезапно представил, как приглашает Дориана выпить после работы. Почему бы и нет. «Потому что…» — Зависимым, если точнее. Это только в книжках детективы могут курить морфий или нюхать кокаин и оставаться гениями. К тому моменту, как все раскрылось, Самсон успел перейти на тяжелые. Попался на медосмотре. Пытался соврать, что синяки на венах у него после тренировки-спарринга… Каллен поймал себя на том, что держит ручку сигаретой. — Я тогда бросил курить. Ненужная Дориану информация. — С тех пор он попадался по мелочи два или три раза. С наркотой, в небольших дозах, отговаривался «только для себя». Мы его отпускали. Его стоило бы «пробить» на торговлю этой дрянью, но до сегодняшнего дня я верил, что он не докатится до подобного. Будь все проклято. Дориан ответил с неожиданной мягкостью: — Это в любом случае не твоя вина. — Я мог бы заметить раньше. Пихнуть его в клинику, может, все равно бы вышибли из полиции, но… — Закончилось бы так же. Или хуже. Каллен промолчал. Дориан сменил тему: — Ты позволишь мне поговорить с ним? «Когда мы перешли на «ты»?» — мелькнула мысль. Каллен взял дротик и наугад швырнул в черно-зеленую доску. Выбил восьмерку, неплохо. «На «ты», так на «ты». — Лучше, если оба. Но можешь начать. Смалодушничал, конечно. — Я пока займусь вторым, панком этим. Каллен вздохнул. — Будь оно все проклято, никогда не думал, что Самсон докатится до того, чтобы толкать наркоту малолеткам. Но он совершенно точно знал Брана, да и Кирсли мог оказаться его клиентом. И это все еще никак не объясняет, почему оба покончили с собой таким странным способом. — Вот и тема для нашего разговора с Самсоном, — улыбнулся Дориан. Он добавил с той же своей странной, почти интимной мягкостью. — Я понимаю, что тебе одновременно хочется и не хочется сделать это самому. — «И да, и нет», — передразнил Каллен. Дориан засмеялся. — Именно. — Ты всегда можешь продолжить. Каллен согласился. Еще один дротик вонзился в доску, и на этот раз выбил девятку. Почти в яблочко. Прогресс. * «Панка» звали Кэррол. В «обезьяннике» он трясся, стучал зубами так, что рисковал сломать челюсть, и царапал привинченную к стене железную койку. Когда его провожали в комнату для допросов, весь съежился, а под электрическим светом — расплакался. Каллен смотрел на него и зачем-то отмечал, что от природы у него волосы рыжеватые, корни отросли, а пирсинг по большей части «поддельный» — вроде клипс. Легко снять, если приспичит. К тому моменту Каллен уже знал, почему. Хороший мальчик из хорошей семьи. Достаточно либеральной, чтобы простить сыну многочисленные выходки, включая гулянки и вечеринки с девками и галлонами пойла. В своей… как там молодежь выражается? «Тусовке»? Кэррол считался «зашибись» и «крутым чуваком». Если Каллен правильно помнил молодежный сленг. — Пожалуйста, — он хлюпал носом и размазывал сопли. — Не рассказывайте ничего маме… она меня убьет… Из универа вышибут, если узнают. Сэр, прошу вас… Я никогда не пробовал наркоты, ну траву пару раз курили… На мгновение Каллен ощутил тошноту. Хороший мальчик мог подсесть на химию, и все спасибо бывшему полицейскому. В соседнем «боксе»-допроснике прессовал Самсона Дориан, но в это мгновение захотелось отправиться туда и врезать тому по морде. Ублюдок. — Этот тип… он говорил, что у него ничего нет, но я слышал, многие твердили, будто у него всегда есть… Ну. Попробовать. Но клянусь Создателем, детектив, я ничего не… Кэррол снова разревелся. У него из губы вывалилось металлическое колечко и брякнуло о железный стол. В жестком искусственном свете он казался еще моложе, лет пятнадцать-семнадцать, не более. Каллен сжал в ладони диктофон так, как обычно держал пистолет. — Как ты вообще о Самсоне узнал, Кэррол? — Ну… он всегда там торчит. В клубе. Тихий такой, пьет в углу. И уходит довольно рано. Но слухи-то, понимаете… я сам с ним и не общался, зато мой друг с ним общался, что ли… — Джош Кирсли. — Ага, он, — Кэррол улыбнулся. — Джош еще что-нибудь тебе говорил? Вот она, зацепка. Передозировка как повод для самоубийства? Отвратительная версия, хлипкая, как картонная коробка под дождем, и все же… — Нет, сэр. Мы с ним виделись пару дней назад. А что такое? — Боюсь, он мертв, Кэррол. Каллен ненавидел сообщать подобные вести. По крайней мере, приятель — не супруг, не брат и не сын. Хотя неизвестно, что хуже. — Ты знаешь Брэндона Уэсли, Кэррол? — еще один вопрос, которым было бы неплохо связать всю цепочку воедино. Но на сей раз мальчишка покачал крашеной головой. — Нет, сэр. Первый раз слышу, сэр. И… Джош мне только про этого типа говорил, и то — мол, только догадки. Сегодня он отговаривался, ничего, мол, нет. К-клянусь Создателем, сэр… Если бы зеленая шевелюра была париком, уже бы слетела прочь, с таким энтузиазмом Кэррол мотал ею. — Вы не расскажете маме, сэр? Каллен оттянул ворот рубашки. Он был чуть влажный: в комнате для допросов висела навеянная мощными лампами жара. — Посмотрим на твое поведение. Пока сиди здесь. Гений допросов (как и всего остального) Дориан или нет, он все-таки собирался задать Самсону пару вопросов. Прежде чем приступить, Каллен несколько минут разглядывал Самсона. Освещение в комнате для допросов люминесцентно-яркое и безжалостное, и оно предъявило куда больше улик, чем милосердный полумрак клуба. Самсон выглядел хуже, чем когда Каллен видел его в последний раз. Намного, намного хуже. Он всегда был крупным, но скорее жилистым и худощавым — по сравнению с ним Каллен чувствовал себя массивным «шкафом», — а теперь мышцы как будто усохли, скулы обтянуло нездорово-бледной кожей. Красные глаза, колючая щетина, сальные волосы до плеч — Самсон казался больным и изможденным, и когда ухмыльнулся Каллену, обнажив неровные желтые зубы, стало только хуже. Почти жаль его. «Он преступник». — Что, одному красавчику понравилось — второй пришел? — а вот голос остался прежним. Каллен вздрогнул. «Ничего личного». — Вы подозреваетесь в распространении наркотиков, — начал Каллен самым официальным тоном, на который был способен. Самсон дернул плечами: руки в наручниках скованы позади, он поморщился. — Сопляк хотел, чтобы я продал. У меня ничего нет. Это правда, при нем не нашли даже травки. — Уэсли мертв. И еще некто Джош Кирсли. И знаешь что? Думаю, ты можешь об этом что-то рассказать. Самсон держал непроницаемое лицо. От яркого света у него слезились глаза. — Твой красавчик уже спрашивал об этом. Уэсли жаль, он хотел спокойной жизни. Никакого Джоша в жизни не видал. Он прикрыл веки, как больная птица. — Вы взяли меня без всякой причины. Я ему телефон отдавал, позвонить, ясно? Зеленому этому. А еще он прилип как банный лист к жопе и пытался выяснить, не продам ли ему дозу… — И ты не решил подзаработать? Враньем несло за милю. Лгать Самсон никогда не умел. «Красавчики» эти его… Каллена тянуло то ли сплюнуть, то ли вытереть руки влажной салфеткой. — А ты как думаешь? Самсон широко раздвинул ноги, откинулся на спинку стула. Поза стала вызывающей, несмотря на скованные за спиной руки. Длинные рукава закрывали их до запястий. Дориан мелькнул в окне. — Я думаю… Каллен выдохнул сквозь зубы, понимая — еще немного и сорвется, нарушит порядок ведения допроса, и вот тогда этот наркоман потребует себе адвоката, а неприятности начнутся не только у него. И вся возня ни на йоту не приблизит к предполагаемой точке в деле странных самоубийств. Дориан мелькнул еще раз. Виноватый, как разбивший вазу щенок. К злости Каллена прибавилась нотка веселья — надо же, умник не все умеет. Это, черт возьми, мило. — Я думаю, что мы обыщем твою квартиру. Ордером займусь немедленно. * Дориан швырял дротики. Раз, два. Третий ударился в первый, и все три попадали на пол. Дориан бил в десятку, но места не хватало. Холеное лицо ровным счетом ничего не выражало, и Каллен, вздохнув, хлопнул его по плечу. — Кофе будешь? В кофейном автомате на первом этаже продавали отменную бурду, несравнимую со «Старбаксом». И все же лучше, чем ничего. — Спасибо. Дориан принял пластиковый стаканчик, словно ловил змею за голову. Каллен уже прочитал отчет о его беседе с Самсоном. В ней обнаружилось много пошлых намеков, издевательств и ворох того, что сам экс-полицейский в свое время называл «дешевыми отмазками». Речь Самсона никогда не блистала университетской литературностью. — Я тоже ничего не добился, — сказал Каллен. — Правда? — Правда. Он крепкий орешек. — А мальчишка? — Кэррол? Развесил сопли, просится к маме. Он не пробовал ничего тяжелее травы… да, я верю. Прожженных и знающих места за милю учуять можно. Этот совсем зеленый. Дориан неверяще развернулся к Каллену: — Да ты, никак, пошутил. — И да, и нет, — передразнил Каллен, снова хлопнул напарника по плечу. — Его можно отпустить, только приглядывать. Зато я раздобыл ордер. Наведаемся к нашему нахальному приятелю лично. В конце концов, если он и не распространяет, можно загрести за хранение. А у него дома вряд ли меньше «предельной дозы». Дориан присвистнул: — Это похоже на месть. Каллен глубоко вздохнул. Пальцы нашарили дротик, он поднес его к губам на манер сигареты, и, спохватившись, швырнул в доску. Девятка. — Просто задницей чую, что Самсон очень даже в курсе насчет самоубийств. И что Кирсли с Браном — не последние. Надо из него это вытрясти… Дориан сделал большой глоток кофе. — Тогда вперед. * Самсон жил все в той же квартире на окраине. Не самый лучший район, но и не трущобы, Каллен невольно удивился: откуда он брал деньги на аренду? Официально нигде не работает, а наркоманы имеют привычку спускать все до последнего гроша на порошок и ампулы. Не до приличного жилья. — Каким он был раньше? — внезапно спросил Дориан. — До того, как… Он подбирал слова с осторожностью. Опасался задеть, похоже. Каллен задумался. Они остановились на полутемной лестнице. Пахло кошками, в углу подкисал пластиковый пакет мусора. Однако стены недавно покрасили и освежили, пахло краской. — Не слишком дисциплинированным — кажется, я уже говорил это. Но честным. Без серьезных нареканий. — То есть, ты не знаешь, — Дориан перехватил возмущенный взгляд и пояснил. — Мог ли он убить тех людей. Или заставить убить. Каллен задумался. — Думаю… нет. Хотя… — Шестой этаж, верно? Дориан обогнал его. Обтягивающие ярко-синие джинсы и красная футболка мелькнули пролетом выше, точно сигнальный огонь. Каллен поторопился следом. На нужном этаже Каллен отчитал стандартную формулировку про ордер на обыск, толкнул обитую дырявой обшивкой дверь. Она оказалась незаперта. Каллен ожидал наткнуться на жуткий бардак, горы грязной одежды посреди комнаты, засохшие куски пиццы чуть не на потолке и дребезжащий пустой холодильник, однако его встретила аккуратная, даже педантичная чистота. — Не очень-то похоже на наркоманскую «хату», — заметил и Дориан. Он поколебался, прежде чем прикоснуться указательным пальцем к полочке для обуви в углу. Но провел — и пыли на пальце не осталось. Он замер у висящего в прихожей между спальней и гостиной-кухней зеркала. Каллен чуть не фыркнул, мол, полюбуешься своей неземной красой позже, и тут Дориан развернулся, выхватив пистолет и целясь в кого-то… Каллен запоздал на мгновение. Зато успел крикнуть: — Руки вверх! Но его не послушали. Парень просто стоял на пороге спальни и таращился на них. Он не моргал, взгляд оставался неестественно-спокойным — как будто невидящим. Слепой, что ли, заподозрил Каллен. Он подошел ближе. — Кто ты? На вид парню было лет двадцать-двадцать пять. Невысокий, худощавый, короткая стрижка, серые глаза. Наверное, довольно симпатичный. Это лучше у Дориана уточнять. Он ничего не ответил. Стоял и смотрел — на Каллена и Дориана, или сквозь них, куда-то в иные миры. — Кажется, он не вполне… — Здоров, — закончил за Каллена Дориан. Помахал ладонью перед носом странного обитателя Самсоновой квартиры. Никакой реакции. — Знаешь, я не спец в психиатрии… да, даже я не во всем идеален, но, похоже, он аутист или что-то в таком роде. Не думаю, что его можно считать свидетелем. — Что он делает у Самсона? Дориан поджал губы. — Ты уверен, что хочешь это знать? Каллена немного замутило. Самсон был тем еще ублюдком, но не настолько же, чтобы подбирать психически больных и… — Заберем его? — Давай сначала закончим то, зачем приехали. У нас все еще ордер на обыск… Парень развернулся и скрылся в спальне, откуда появился. Дориан заглянул следом, присвистнул: — Каллен? Иди-ка сюда. Тот послушался, и первым делом едва не запнулся о длинный провод, по форме и размеру похожий на высоковольтный кабель. Спальня была вся заставлена компьютерами и ноутбуками. Провода оплели ее, точно сосуды — жизненно важный орган, двуспальная кровать затерялась под адаптерами, переходниками и розетками. Каллен заметил несколько колонок, студийные полупрофессиональные наушники с микрофоном, наушники-капельки. Ему пришлось переступить через открытый ноутбук — экран мигал зелеными графиками. Дориан едва не запнулся о почти неприлично обнаженную плату контактами наружу. Сервер стоял в углу на тумбочке, к нему тянулись все остальные компьютеры. По пути вены-провода зацепили и телевизор. Каллен подумал о каких-то растительных паразитах, лианах, например. Он не был знатоком ботаники, ассоциация явилась сама собой. В отличие от аккуратной квартиры, спальня казалась хаосом — но, если присмотреться, в хаосе обнаруживалась некая почти инопланетная упорядоченность. — Словно в корабль «Чужих» вошли, — засмеялся Дориан. — Не знал, что ты интересуешься третьесортными ужастиками, — не удержался Каллен, но вообще-то был совершенно согласен. Двуспальная кровать с не слишком чистым покрывалом и парой подушек в этом узле электроники напоминала пойманную злобными инопланетянами жертву. — Как ты думаешь, зачем это все Самсону? — Каллен потрогал тачпад ближайшего к нему ноутбука. И отдернулся: его схватили за запястье. Хватка была удивительно сильной. Молчаливый парень с отстраненным взглядом держал Каллена за руку. На миг почудилось: сейчас псевдо-человеческая оболочка лопнет, из-под кожи проклюнутся щупальца или ложноножки. Парень отвел руку Каллена прочь. Дориан подкрутил усы. — Ты получил ответ, да? Не Самсону. — Что это за чертовщина? И что он тут делает? — Каллен кивнул в сторону парня, вновь безучастного к происходящему. — Живет, как видишь. И твой наркоман ему покупает все эти… штуковины, — Дориан наклонился к главному монитору, миновав ловушки черных и белых узлов. Он двигался с ловкостью цапли на болоте. — Это эквалайзер. Какая-то музыкальная программа или вроде того… Включить? Каллен пожал плечами. Парень схватил сильно, запястье аж тянуло. — Лучше скинь запись себе на айфон. — Боишься этого бедолагу? — но Дориан послушался, и действовал очень осторожно — почти не касаясь оборудования, благо, вай-фай работал. — Ладно-ладно. У него здесь целая коллекция «сырых» звуковых файлов. Слишком много для памяти одного телефона, но несколько я забрал. Теперь займемся делом? Мы ведь ищем наркотики, а не аудио-коллекцию несчастного психа… Самсонов сосед пробрался на кровать и сел на край. Чужаков он, казалось, больше не замечал вовсе. Каллен разглядывал его и Дориана. От Дорианова айфона тянулся провод наушников. Наверное, он вписался бы в общую картину. Симбиоз и единение. «Наркоман приютил аутиста и покупал ему все эти штуки». Дориан улыбнулся «соседу», попытался с ним заговорить — медленно, по слогам, как будто с ребенком. Как тебя зовут. Кто ты. Разумеется, тот не отвечал. Дориан продолжал с терпением медбрата в хосписе. Каллену захотелось отвернуться. Мистер Само Совершенство. Раскрывает дела и заставляет говорить больных аутизмом. «…похоже на Самсона, между прочим. Торговать наркотой и покупать на оставшиеся после собственной дозы деньги игрушки какому-то сумасшедшему мальчишке». — Молчит, — разочарованно фыркнул Дориан. — Оставь его в покое. В участок тащить не будем, он все равно недееспособен. Давай лучше займемся делом. Где-то же Самсон должен хранить наркотики. * Они обыскали всю квартиру. Каллен ползал за холодильником и газовой плитой, пыхтел и собирал на себя всю пыль. Дориан забрался под потолок, брезгливо потрошил аптечку и проверял крепления труб над бачком в туалете. В самом унитазе смотреть отказался, снова пришлось Каллену. Между прочим, было вполне чисто. Молчаливый парень высовывался и смотрел на них, но не мешал. Из-под ванны Каллен выбрался, оттирая лоб: — Ничего. Осталась только спальня. Дориан уже минуты две мыл руки. Пахло земляничным мылом. — Придется потрошить технику, — вздохнул он. Каллен невольно передернул плечами. Неподвижный взгляд был тяжел, как штанга. — Не думаю, что там что-то есть. — Да ты жалостлив, детектив! — засмеялся Дориан. — Или суеверен? Не хочешь беспокоить бедного мальца с его игрушками? Каллен снял перчатки и подставил ладони под теплую воду. У Самсона не было зеркала в ванной, а зубная щетка пожелтела от старости. Заскорузлый тюбик зубной пасты лежал рядом со стаканом. — Интуиция. И еще я немного знаю Самсона. Он из тех, кто безо всяких угрызений совести размозжит тебе череп, а потом пойдет кормить бездомных котят из собственной тарелки. Он не стал бы использовать мальчишку для своих дел. — Тогда остается кровать. Это единственное, что не полностью в проводах. Парень по-прежнему сидел в углу. Он напоминал измученного зверька в клетке на витрине зоомагазина — каждый норовит ткнуть пальцем, и никуда не спрячешься. Каллену пришло в голову, что его можно пробить по базам данных, узнать имя, фамилию и точный диагноз… но зачем? Дориан вывернул наизнанку подушку. Ничего. Каллен — вторую. — Проверь под кроватью, — посоветовал Дориан. — Пакеты на скотче и так далее. Я займусь матрацем… — Он не хочет уходить. Каллен снова ощутил ту же самую неловкость. Сам не знал, откуда она взялась. — Проблемы? — удивился Дориан. — Нет, но… — По законам жанра у тебя должна быть психически больная сестра, о которой ты заботился большую часть своей жизни, а потом она умерла, и ее призрак преследует тебя в каждом… — Заткнись. — …аутисте. Что, я угадал? — Дориан выразительно закатил глаза. — Нет. Сестра у меня есть, но она совершенно нормальна. — Как ты вообще работаешь, такой чувствительный? Дориан схватил парня за шиворот и отбросил прочь. Тот весил не больше ста двадцати-ста тридцати фунтов, так что даже Дориан справился. Парень неловко плюхнулся на четвереньки и почему-то тыльные стороны ладоней. Он остался в этой же позе, когда Дориан вытряхнул матрац, а Каллен распорол его перочинным ножом. Наркотиков внутри не нашли. Парень прижимался лбом к полу, и когда Каллен оглядывался на него, настроение портилось. — Зря, — сказал он. — Что? — Дориан двумя пальцами убрал перо с плеча. Еще два запутались в волосах. Каллен представил его реакцию, когда заметит. — Ничего здесь нет. Проклятье, но должно же быть… — Или они оба, «зеленый» и Самсон сказали правду, — Дориан обошел похожего теперь на сломанную куклу аутиста. Каллен старался смотреть куда-нибудь в сторону, но фигура в молитвенной позе притягивала взгляд. — Проклятье. Только время потеряли. — Давай заберем его в участок, подсунем нашим экспертам, пусть попробуют потрясти… сумасшедшие не лгут, как правило. Если удастся из него что-нибудь выбить… — Дориан. — Я выражаюсь метафорически. — Все равно. Пойдем отсюда. Признай: мы ничего не нашли. Лажанулись. Выстрелили в молоко. Как в твоем гребаном дартсе. Каллен поймал себя на том, что почти кричит. Дориан таращился на него, как будто у него еще и рога на голове выросли, затем поднял ладони в жесте «сдаюсь». — Окей. Окей. Как скажешь. Только я еще погляжу компьютеры. Не внутри, снаружи. Если бы я был наркоторговцем, я бы спрятал там, где найдут в последнюю очередь… в чужих вещах, например. Каллен не успел ничего ответить. Дориан перевернул сначала один ноутбук, затем другой. Сосед Самсона наблюдал за этим, раскачиваясь взад-вперед. По крайней мере, он сменил позу. В конце концов, Каллен сдался и тоже принялся «потрошить» технику. — Выше нос, — подбодрил его Дориан. — А то я прямо слышу писк котят. — Черт, ты можешь говорить понятнее? Под очередным ноутбуком и узлом проводов обнаружилось немного пыли. Гораздо меньше, чем бывает в таких местах обычно. — Котят. Воображаемых. Которых ты режешь заживо. В ответ Каллен буркнул непонятное даже ему самому междометие. Он собирался заявить Дориану с изрядно приправленным издевкой торжеством: я-же-сказал, в компьютерах и прочих проводах никаких следов. И тут Дориан воскликнул: — Вот оно. Каллен уронил «мышь». Пластмассовая коробочка ударилась об пол и разбилась, выкатив устаревший манипулятор в виде шарика. Дориан выдернул поролон из наушников. Обивка отстегивалась, из-под нее вывалился сложенный блокнотный лист. Разворачивал его Дориан с торжественной медлительностью, как будто собирался объявить, кто выиграл миллион по лотерейному билету. — Телефон… Некто «Кр. С.» Зачем прятать телефон, как ты думаешь? Каллен скрежетнул зубами. — Забери, пробьем этого «Кр.». Заодно прихвати телефонную книгу целиком. Придется повозиться, но… Дориан торжествующе ухмылялся. Сосед Самсона по-прежнему раскачивался посреди своего разоренного гнездышка. Глаза у него были мокрые, по щеке стекала слеза. «Котята. Будь они прокляты». — Думаю, больше ничего здесь не найдем. Едем в участок. * Говорят, что убийцу тянет на место преступления. За годы работы в полиции Каллен убедился: ерунда. Но вот его самого тянуло к Самсону. «Просто задать несколько вопросов». Они с Дорианом разделились: тот отправился к Лелиане, пробивать на кого зарегистрирован телефон. Они могли поменяться. Каллен сам выбрал. Дориан соизволил даже обойтись без острот на эту тему. Самсон выглядел еще хуже, чем в первый раз. Прошло всего-то часа четыре... или пять, Каллен не считал. Обыск, ордер. Еще они перехватили по бургеру с кофе. Дориан настоял заплатить, он словно извинялся за «котят» и все остальное. Сидя на стуле, Самсон раскачивался, пугающе похоже на своего приятеля. Темные волосы повисли сальными сосульками. Губы обметало, а на темной рубашке расплывалось пятно пота. «Уже ломает?» — Тик-так, — приветствовал он Каллена. Тот промолчал. — Не имеете права держать более суток, — продолжил Самсон. — Без предъявления обвинения. Вы ведь ничего не нашли. — Нашли, — почти не покривил душой Каллен. Самсон хмыкнул. — Для начала: кто этот парень, с которым ты... ммм, делишь квартиру. Самсон резко помрачнел. — Не твое дело. — Правда? — Каллен выдохнул, изгоняя мысли о котятах. — Знаешь, изнасилование недееспособного все еще остается... — Пшел нахер, — рявкнул Самсон, под рубашкой обозначились напрягшиеся мышцы. Он щелкнул зубами. — Так кто же? — Каллен придвинулся ближе, нависая над ним. — Его зовут Мэддокс. Друг. Слушай, если тебе нужна слезливая история о том, как его умирающая мамаша попросила позаботиться о сынишке, так не дождешься. Просто... подобрал его на улице. — Как бездомного котенка, — вырвалось у Каллена прежде, чем он прикусил язык. Самсон пожал плечами. — Он тихий и спокойный. Чистоплотный, даже слишком. Каллен кивнул, вспомнив неестественную для наркоманского логова чистоту. — С чужими не говорит, и вообще... но я его понимаю. Любит возиться с какими-то железками. Проблемы, детектив? Я нарушил закон? — Нет, — признал Каллен. Так все просто. — Надеюсь, вы его не тронули, — добавил Самсон, и Каллен чуть не отвел взгляд. Тот проследил за этим жестом и пробурчал: — Ублюдки. — Ничего дурного мы ему не сделали. А теперь поговорим о том, кто такой «Кр. С.», — Каллен торжествующе улыбнулся, потому что и без того бледное, покрытое испариной лицо Самсона сделалось оттенка жабьего брюха — с прозеленью и даже желтизной. Гребаная игра в дартс. Наконец-то если не десятка, то девятка — точно. — Расскажешь сам? Ты ведь еще помнишь, что чистосердечное признание облегчает твою участь? Мобильный телефон пискнул вызовом: Дориан. Каллен хотел скинуть — нашел время, предупредил же, мол, буду на допросе, но потом все же ответил. Голос в динамике звенел торжеством. — Мы нашли владельца номера. Это некто Крассий Сэрбис... вынужден сознаться, что мой соотечественник. Мне заранее стыдно. Замечен в махинациях с нелегальными азартными играми, контрабандой и прочим, но всякий раз выпускали за недостатком доказательств. Скользкий тип. Наверняка, он и есть... — Спасибо, Дориан, — сказал Каллен. Он сбросил вызов. — Крассий Сэрбис, значит. Гораздо менее безобидное знакомство, правда, Самсон? Что ты о нем расскажешь? «Жабий» оттенок сменился лихорадочным румянцем. — Не знаю никакого Сэрбиса. — Напомнить тебе еще раз про чистосердечное признание? Сейчас мы с Дорианом поедем с ним беседовать, и я очень, очень сомневаюсь, что он станет выгораживать тебя... такие, как он, обычно «сдают» стоит лишь чуть надавить. Ты ведь еще помнишь, как это бывает? На последней фразе интонация Каллена сделалась низкой, рычащей, точно у готовой напасть собаки. Он облокотился о стол, лицо почти вплотную к Самсону. От того резко пахло потом. Самсон сжал губы в нить. — Ничего. Не. Знаю. Телефон завибрировал новым звонком. Каллен чертыхнулся — не вовремя, почти «дожал» ведь. — Что? — слегка раздраженно буркнул он Дориану. — Пришли результаты экспертизы по жертвам... у них в крови не обнаружено наркотиков, Каллен. Что бы ни заставило их убить себя, это не имеет никакого отношения к «дозам». Каллен полагал, будто умеет владеть собой достаточно, чтобы скрыть выражение лица. И все же Самсон ухмыльнулся: — Нашла коса на камень, детектив? — Отведите его в камеру, — буркнул Каллен. — Мы выезжаем к этому Сэрбису. Если задумаешь сознаться, попроси лист бумаги и ручку. — Тик-так, — напомнил Самсон. Каллену очень хотелось вернуть ему «пшел ты». Жаль, что правилами не дозволялось. * Крассий Сэрбис жил в районе, который еще мог условно считаться фешенебельным, но близость ночных клубов, станции метро и нескольких супермаркетов создавали неуютный шум. Любителю тишины это место бы не понравилось. Очевидно, Сэрбису было все равно. Каллен молчал. Дориан тоже — совершенно нетипично для себя. Они как будто избегали встречаться взглядами, и признаться в том, что казалось теперь очевидным: пустышка. Скорее всего, Сэрбис окажется невинен, как целое стадо пушистых белых овечек, недаром же ему столько раз удавалось выскользнуть из «объятий» правосудия. — У нас есть еще Кэррол, — Каллен попытался улыбнуться. — Мы его отпустили, — напомнил Дориан. Он побарабанил пальцами об оконное стекло автомобиля. — На самом деле, ошибка в том, что мы зацепились за этого твоего бывшего приятеля, и совершенно не разрабатывали иных версий. Каллен сжал зубы. Он поймал себя на том, что тянется к бардачку с сигаретами — без сигарет. Это надо прекращать, приказал себе. Бросил — значит, бросил. Никаких ларьков и заправочных станций. — Я знаю, что мы на правильном пути. Я знаю, — повторил он с нажимом. Дориан в своих обтягивающих джинсах и очередной — темно-золотой на сей раз, в багажнике он их прячет, или в ящике письменного стола, — рубашке с короткими рукавами смотрелся очень уместно в районе, где жил Сэрбис. И совершенно чуждо — в полицейской машине. — Я знаю, — в третий раз сказал Каллен. Дориан пожал плечами. Они поднялись на нужный этаж пешком — лифт не работал. Правда, об этом предупреждала вежливая табличка с припиской «просим извинить за временные неудобства». На светлых стенах были развешаны картины с цветочными натюрмортами. Довольно безвкусными, по скромному мнению Каллена, Дориан бы, наверное, высказался подробнее, но у них не было времени обсуждать декор чужих подъездов. Дверь в квартиру Сэрбиса оказалась открыта. Каллен напрягся. Рука сама собой потянулась к табельному пистолету, Дориан повторил этот жест. Квартира была тем, что даже невзыскательный вкус Каллена оценил как «китч». Пуфики в виде губ, настенные светильники, изображающие обнаженную женскую грудь, фотообои с пляжно-порнографической тематикой. Сэрбиса легко было вообразить в сутенерской меховой накидке и с полуфунтовым золотым «солнцем Андрасте» на груди. Каллен невольно ухмыльнулся. Но не расслабился, а затем Дориан выразительно чмокнул губами. — В кабинете. «Кабинетом» была небольшая комната с одним из трех телевизоров во всю стену, ноутбуком на письменном столе красного дерева и кожаным диваном с золотыми гнутыми ножками. Именно на этом диване сидели двое. Одного Каллен узнал. Это был Кэррол. Голова у него свесилась на грудь, в полумраке за задернутыми бархатными шторами зеленые волосы и отросшие рыжие корни казались почти одного оттенка. В руке у него был зажат нож. Джинсы потемнели от запекшейся крови. Когда Каллен наклонился, чтобы посмотреть в чем именно дело, он обнаружил, что лица у Кэррола нет вовсе. Второй сидел рядом: худощавый мужчина возраста Дориана или чуть старше. У него было сладкое смазливое личико профессионального хастлера. Или стриптизера. «Тевинтерцы все так выглядят, что ли», — мелькнула неуместная мысль. Вдвойне неуместная, потому что красные шелковые шаровары тевинтерца кто-то разрезал, и сквозь открытую дыру была видна другая. Вместо гениталий. То, что когда-то Крассий Сэрбис — описание совпадало на сто процентов, несомненно, считал одним из главных своих достоинств, лежало на полу. Вязкая кровавая дорожка натекла под диван. Сморщенные яички прилипли к домашней тапочке. И Сэрбис тоже держал нож. Каллен не выдержал: отвернулся. Только на десяток секунд, взгляд бездумно скользнул по усилителям и колонкам, подключенным к телевизору. Почти как у Самсона с его «подопечным», подумал он. Дориан высказался первым: — Они убили друг друга. Каллен кивнул. — Похоже на то. — Нет, ты не понимаешь. Они сидели и методично вырезали... лицо и другие части тела, — тон Дориана звенел близкой истерикой. Каллен глубоко вздохнул, и лучше бы не делал этого: ноздри и горло наполнила плотная мясная вонь. Свежее мясо. Они опоздали на час-полтора, не более того. — Кэррол поехал к нему из «обезьянника». «Значит...» Дориан продолжил, как будто швырял дротик в доску: — Самсон что-то рассказал ему. — Никаких наркотиков, — напомнил Каллен результаты экспертизы. Ему хотелось орать и биться головой об стенку. Крассий Сэрбис жил в квартире, похожей на дешевый бордель и сам напоминал средней руки гея-проститутку или сутенера, но не заслуживал подобной смерти. Не говоря уж о хорошем мальчике Кэрроле. Об остальных. Кирсли и Бране. — Проклятье. Проклятье. Проклятье. Каллен едва не нажал на спусковой крючок. — Я дожму Самсона. Будь я проклят, если он не в курсе, что тут произошло и почему. Он знает. Просто молчит. Просто у нас нет улик. Просто... Каллен остановился и сделал глубокий вдох. Я куплю сигареты, подумал он. Прямо сейчас. — Осмотри здесь все, потом вызывай экспертов... ну, ты знаешь порядок. Смуглая кожа Дориана побелела до оттенка сильно разбавленного молоком кофе. Он кивнул: — Конечно. * Каллену потребовалось немало самообладания, чтобы не наброситься на Самсона с кулаками. Тот начал со своей ухмылки — она стала совсем больной, почти мертвой, запавшие глаза придавали ему сходства со скелетом, но осекся, когда Каллен проговорил: — Ты убил его. — Я не... Самсон нахмурился. — Не начинай. Ты убил этого мальчишку, Кэррола, и своего приятеля Сэрбиса. Уверен, последний был отменной дрянью, но ты правда считаешь, что он заслуживал сдохнуть без своих причиндалов в луже дерьма и крови? Самсон пошевелил губами. Каллен знал, что нарушает все правила. Ему было наплевать. — А вырезанное лицо Кэррола? Ты считаешь, что сопляк тоже заслужил? Каллен схватил его за шиворот. За стеклом мелькнули тени, наблюдатели во главе с Лелианой внесут в протокол нарушение. Скорее всего, Каллена отстранят. Самсона отпустят и принесут извинения. Такова справедливость. Каллен встряхнул его. В последний момент поборол желание плюнуть в лицо. Самсон молчал. Желваки у него на скулах дергались, как будто пережевывал что-то. — Посмотри мои руки. — Что? — Руки, блядь. Мои руки. Закатай сраные рукава и посмотри мои руки. У Каллена оставалось меньше пяти минут до того, как его заставят уйти — выведут насильно, с позором. Он успел выполнить то, что велел Самсон. Руки у него были чистые. Без синяков. Каллен встретился взглядом с бывшим коллегой, и тот проговорил одними губами. — Он ни в чем не виноват. Дверь комнаты допросов распахнулась с железным скрипом. Каллена просили удалиться. Он выпрямился — глаза в глаза с Самсоном. Тот не отвел взгляда. * Дротик вонзился в край черно-зеленой мишени. Почти «молоко». Каллен вырвал его с клочком «мяса»-поролона. Его не отстранили. Ограничились выговором, а Кэтрин ходила на цыпочках и не решалась отпроситься пораньше. Каллен сам высунулся из-за стола и махнул ей — можешь идти. Картинка почти сложилась, и все же Каллен чувствовал себя туповатым, зато сильным ребенком: пытался запихнуть квадратный кубик в шарообразное отверстие. «БлэкФайер». Наркотики. Самсон, чудом вылечившийся от наркомании… или не вылечившийся, потому что выглядел он вконец опустившимся «джанки». Кирсли. Бран. Кэррол и Сэрбис. «Ничего не продавал». Никакого порошка. Никакого… Каллен метнул дротик, и тот вонзился в точную «десятку». На краю стола, рядом с мобильным телефоном лежала нераспечатанная пачка сигарет. Каллен потянулся к ней и открыл, точно надеясь, что там сидит демон, которому можно продать душу за правильный ответ. Так себе сделка. Его ладонь натолкнулась на прохладную пластмассу. Телефон. Перед глазами возник Кирсли с наушниками айфона, а затем — Самсонов подопечный, Мэддокс, в окружении усилителей, колонок и эквалайзеров. Каллен смахнул со стола сигареты. В телефон вцепился до белых ногтей. — Дориан. * Сердце колотилось в горле, когда он нажимал кнопку вызова. И замерло, когда вежливый механический голос ответил: абонент недоступен. — Дориан, — повторил Каллен, выбегая из кабинета. У дверцы автомобиля настигло отвратительное осознание: я представления не имею, где он живет. За несколько дней они успели почти подружиться, но Каллен так и не удосужился спросить адрес. Возможно, потому что не торопился сообщать и свой — неудобно, невежливо. — Проклятье, — ругнулся Каллен. Они договорились, что после приезда экспертов Дориан может ехать домой. Тот еще пошутил: заодно прослушаю мелодию, которую перекинул у этого Мэддокса. Кто знает, может, он гениальный музыкант? Гениальный. Проклятье. Музыкант. Каллен набрал номер помощницы. Кэтрин ответила невыносимых десять гудков спустя. Она удивилась звонку и стала оправдываться, Каллену пришлось рявкнуть. К счастью, она знала, где остановился Дориан. Съемная квартира всего в паре кварталов от участка. Я успею, подумал Каллен. Я должен успеть. Руки почти перестали трястись. Лифт содрогался и кашлял, как больной старик. На лестничной клетке пахло пряностями и духами, северной кухней, может быть, и северными же ароматами. Каллен втянул этот запах и понадеялся, что Дориан решил сначала приготовить ужин, а уже потом просмотреть… (Нет, не просмотреть. Другой глагол). …улики. — Дориан, — крикнул Каллен, пинком распахнув незапертую дверь. В полумраке причудливо искаженных теней он увидел его; но прежде — айфон и белые провода наушников, слишком белые на фоне темных волос и смуглой кожи. Дориан был еще жив. Он перекладывал табельный пистолет из правой ладони в левую, и Каллену, замершему в проеме двери, подумалось: даже сейчас хвастается. Эй, поглядите все. Я амбидекстр. Я могу вышибить себе мозги с любой руки. — Дориан, — проговорил Каллен, но тот не слышал его. Взгляд был пустой — должно быть, как у Джоша Кирсли, Брана, наркодилера и сутенера Крассия Сэрбиса и хорошего зеленоволосого мальчика, решившего… как они это называют? Улететь? Упороться?.. У всех, кроме Самсона, одним словом. Дориан навел пистолет на него. Щелкнул предохранитель. Каллен подумал о вырезанных гениталиях и кровавых полосах кожи. — Выключи. Этот. Звук. Отдай. Оружие. Мне. С тем же успехом Каллен мог взывать к каким-нибудь богам-драконам из древних легенд. Дориан все так же перебрасывал пистолет, направляя черноту ствола то на Каллена, то в собственную грудь. Пальцы ласкали спусковой крючок с какой-то интимностью. Наверное, он так мастурбирует, неуместно решил Каллен. — Выключи. Отдай. Дориан сделал выбор. В Каллена уставилась темнота. Он опередил на долю секунды — это было все равно, что играть в дартс и выбить десятку. Дориан повалился на пол, сжимая обожжённую руку. Каллен выбил его пистолет собственным выстрелом и перехватил оружие, вознося молитву сам не зная кому. Дориан отделался ожогом. И пулей в стене съемной квартиры. Придется раскошелиться. Наушники все еще торчали из ушей, однако Каллен дернул айфон на себя, выдрал штекер из гнезда и едва не раздавил ни в чем неповинный аппарат, словно ядовитую змею. Запись еще прокручивалась. Она будет уничтожена после того, как закончится, потому что… — Спасибо. Дориан закашлялся. Мученическая гримаса обозначила невыносимые страдания. Он крупно дрожал. Каллен подсел к нему. — Что ты слышал? Дориан мечтательно улыбнулся. — Песнь. Самую прекрасную песнь на свете. Или самый омерзительный скрежет. Знаешь, я так и не понял, но мне хотелось… — Выцарапать себе все внутренности. Или взлететь. Каллен покачал головой. — Не думал, что такое возможно. Дориан, все еще бледный как полотно, баюкал раненую руку. Немного кровило. Заживет, решил Каллен. — Это… звук, правда? Эффект двадцать пятого кадра. Инфразвук, разрушающий психику человека. Мне следовало догадаться. Дориан закрыл лицо здоровой ладонью. Каллен предпочел промолчать насчет Самсоновой подсказки. — Я всегда думал, что аудио-наркотики — просто чушь и обдираловка, — Дориан перехватил взгляд Каллена и пожал плечами. — Это антинаучно. Ну, почти. — Все когда-то было антинаучно. Даже электричество считалось магией. Ты как? Дориан снова изобразил страдальческую гримасу. — Выживу. Каллен серьезно кивнул. — Тогда мы еще успеем забрать «автора». Надо же. Я более чем уверен, что он выполнял просьбу Самсона: ширяться неограниченно и почти бесплатно. Ради этого стоило разок вложиться в кучу проводов и эквалайзеров, правда? Дориан с трудом поднялся с пола. — Дерьмо какое-то, — некультурно подытожил он. Каллен моргнул, не веря своим ушам, и тихо рассмеялся. * Дартс висел на почетном месте. Каллен перевесил его ровно так, чтобы можно было кидать с рабочего места Дориана и собственного. Пару раз заглядывала Кэтрин, неуверенно брала дротик и закрывала глаза, когда метала. Ей удалось выбить скромные, но достойные шесть очков. Дориан печатал отчет, барабаня по клавишам. Иногда он останавливался и мечтательно улыбался. Эта улыбка до чертиков пугала Каллена, однако Дориан прибавлял: — Такой случай. Я сумею защитить на нем пи-эйч-ди. Внезапно он прервался: — А что теперь будет с этим юношей? Каллен потеребил открытую пачку сигарет. Так и не тронутую пачку сигарет. — Ничего. Психиатрическая экспертиза признала его невменяемым. Самсона тоже отпустили. Распространение аудионаркотиков с галлюциногенным и провоцирующим суицид эффектом не запрещено. Почему на него действовало иначе, «просто как ширево», — Каллен процититировал с выражением, отрывисто, как и говорил Самсон, — непонятно. Можешь тоже поисследовать, если хочешь. Он помрачнел. — Мне жаль ребят. Брана, Кэррола… даже Кирсли, хотя я ненавижу современное искусство. — Такова жизнь, — невпопад ляпнул Дориан. Он забрал у Каллена измусоленную пачку. — Пожалуй, я действительно попытаюсь исследовать этого юного, гм, гения. И займусь его реабилитацией. Самсон мог бы помочь, и я думаю, он не откажется. — Какая идиллия. Каллен не стал отбирать сигареты и пронаблюдал, как они отправились рукою Дориана в мусорное ведро. — Но я бы хотел предложить тебе работать со мной и дальше. Не обещаю, что все остальные дела будут такими же странными, как это, но… Дориан задумчиво молчал. Каллен почувствовал себя глупо. А затем сверкнул своей белоснежной улыбкой. — Я думал, вы хотите от меня избавиться, детектив Резерфорд. Рад, что ошибся. Разрешите угостить кофе? В кофейне, не суррогатом. И как насчет нескольких гантелей?.. Здесь безобразно мало внимания уделяют спорту… Он засмеялся, прежде чем Каллен ответил. Тому оставалось лишь развести руками — валяй. Почему бы и нет, в самом деле.