Темнее гребаной черной дыры

Дерек откидывает голову на спинку офисного кресла, как только понимает, что совершенно не способен больше разобрать и слова ни в одном из договоров, лежащих перед ним на столе. Печатные строки плывут перед глазами, складываясь в невозможные узоры, будто издеваясь над мужчиной – пляшут с одного абзаца на другой. Электронные часы мерно гудят на стене, но стрелки, кажется, совершенно не двигаются. В кабинете стоит нестерпимая жара. Кондиционер не работает уже второй день, и Хейл последними словами клянет забывчивого мастера, практически чувствуя, как его мозг радужными спиральками вытекает через уши. Из приемной слышны непрерывные телефонные звонки и участливый голос секретарши. Дерек знает её достаточно хорошо, чтобы распознать в вежливой интонации скрытое прошение о скорой смерти всех желающих попасть на прием к шефу, заключить договор или обсудить какие-либо нюансы контракта. Лидия всегда неплотно прикрывает дверь, когда раздражена и хочет, чтобы её начальник это понял. Понял, и принял меры. Хейл устало трет глаза, смахивает со лба влажную челку и выходит в приемную. В небольшом помещении перед его кабинетом прохладно, мисс Мартин кутается в легкую шаль, а директору хочется умереть прямо здесь, на холодном полу. Это будет лучшая смерть, о которой он только мог мечтать. Но ему остается лишь выжидающе смотреть на перебирающую бумаги девушку. Лидия никогда не делает ничего просто так. Даже если это касается приоткрытой двери или тщательно сортируемых при боссе документов. - Я требую помощника, - просто говорит секретарша, поднимая на шефа аккуратно подведённые глаза. Дерек выбрал эту рыжую бестию вовсе не из-за того, что у неё мягкие карминовые губы и красивая фигура – это больше во вкусе Питера, - он выбрал её потому, что найти себе хорошего сотрудника, умеющего работать с клиентами в равной степени так же хорошо, как и с бумагами, довольно сложно. И раз уж она говорит, что ей нужен помощник, значит, он ей действительно нужен. Их фирме не один год, и даже не одно десятилетие, так что они могут себе это позволить. Секретарь секретаря? Почему бы и нет? Хейл кивает, мол, хорошо, сделаем. Обратись в отдел кадров и ребята подгонят нужного человека. Лидия дарит ему одну из своих лучших улыбок – на щеках от неё появляются ямочки, а в глазах отблескивают изумрудные огоньки. Мужчина в который раз осознает, благодаря кому его партнеры до сих пор терпят его хмурую, как выражается старший Хейл, рожу. - Чай? Кофе? – услужливо спрашивает Мартин. - Минеральной воды, если можно, - Дерек беззастенчиво падает на кожаный диван в приемной, не гнушаясь закинуть на быльце длинные ноги в дорогих ботинках. В голове мелькает обнадеживающая мысль о том, что в три пары рук они точно разгребут все договора, у них появится больше свободного времени, и может даже весь этот ажиотаж вокруг постройки нового развлекательного комплекса в районе бывших трущоб немного схлынет. Откуда ему было знать, что после появления в их коллективе нового человека всё полетит к чертовой матери? *** Юркое, любопытное и неимоверно раздражающее существо появляется на этаже в самом начале недели. Парнишка сразу же создает вокруг себя много лишнего шума, часто спотыкается на ровном месте, и ярким пятном своей клетчатой рубашки выделяется на фоне остального коллектива. Дерек не представляет, где его отдел кадров отрыл это чудовище, но ему нестерпимо хочется, чтобы они как можно скорее закопали его обратно. Хейл даже имя его вслух произносить боится, чтобы ненароком не вызвать Сатану и всех демонов первого порядка вместе с ним. И, как только в коридоре в очередной раз звучит громкое «Стайлз», мужчина с замиранием сердца ждет начала землетрясения или урагана. Стихийные бедствия обходят офис стороной, зато пиздливое чудовище не обходит стороной никого. На третий день работы Стилински в фирме, Дереку кажется, что он побывал во всех закоулках, в которых не побывал даже он. И это с учётом того, что в своё время, приходя сюда на работу к отцу, тот буквально на карачках облазил каждый уголок в поисках непонятных сокровищ или прочих придуманных родителем сказок. Лидия, вопреки ожиданиям, не грузит парнишку работой сразу, а лишь медленно вводит в курс дела, объясняет нюансы и изредка гоняет в ближайшее кафе за кофе, потому что ей самой готовить уже лень, а ему она пока не готова доверить кофе машину. Хейл ни единого раза не заговаривает со стажером без надобности, но каким-то чудом знает о том, что он студент, заочно учится на третьем курсе экономического, и приехал из маленького городка где-то в Калифорнии. Он любит смотреть фильмы, читать комиксы и играть в онлайн игры – всё это мужчина узнает от начальника техотдела Дэнни, с которым, кстати, совершенно не имеет привычки разговаривать. О студенте гудит вся компания. И если Дерек имеет в виду «вся», то он подразумевает, что о Стилински треплется и страховая фирма дяди и адвокатская контора сестры, куда он гоняет, чтобы передать нужные документы. Мужчина присматривается к парнишке настолько внимательно, насколько может, но не замечает за ним ничего из того, что можно обсуждать днями и неделями. Стайлз обычный студент, которому не хватает на шмотки приличнее толстовок, клетчатых рубашек и джинс, потому что он тратит все свои сбережения на гиковские штучки и видавший виды джип. Ему плевать в равной степени, как на женщин, так и на мужчин, работающих в офисе, но он с непередаваемым обожанием смотрит вслед мисс Мартин, мечтательно закатывая глаза, стоит ей повернуться к нему спиной. Сама же Лидия привыкает к юноше достаточно быстро для того, чтобы не только обучать его сложной секретарской работе, но и таскать за собой даже во внерабочее время. Девушка говорит о нем с коллегами, прикрывает все косяки и отгоняет каждого, кто мыслью или полу мыслью зарится на вертлявую задницу её помощника. Дереку это кажется забавным, и даже немного милым, если учесть, что отношения между этими двумя колеблются от отметки «обожания» до «презрения» и даже «ненависти». Для себя же Хейл Стилински никак не идентифицирует. Он просто работник, подносящий ему документы и отчитывающийся на еженедельных собраниях. Работник, который, не смотря на всеобщую к себе любовь, его самого нестерпимо бесит одним только видом своей нахальной улыбки. Стайлз всегда так улыбается. Смотрит с легким прищуром, тянет левый уголок рта вверх и только потом приподнимает правый, от чего выглядит совершенно безумно. Дерек не любит безумцев, и это заставляет ещё и немного ненавидеть сорванца. Чем больше работы доверяет помощнику Лидия, тем чаще тот мельтешит перед глазами шефа. Проходит почти три месяца, и медленно бурлящий Хейл достигает своей точки кипения. У него горит контракт, уже второй раз срываются переговоры и Питер действует на нервы, подбивая выделить деньги на расширение бизнеса. Последняя встреча с дядей неожиданно сводится к теме семьи, и Дерек немного успокаивается. Хотя, скорее, не столько успокаивается, сколько временно затихает, всё ещё готовый взорваться от любой мелочи. Вихрастая голова парнишки несколько раз мелькает в проеме приоткрытой двери, прежде чем он сам появляется в кабинете с двумя чашками кофе в руках. Он хоть и шебушной, но, как и все, прекрасно понимает, что к разъяренному и уставшему боссу нужно подходить аккуратно. Хейлу не к месту вспоминается, что Лидия всегда приносила кофе на подносе, Стайлз же входит в кабинет к шефу, словно к себе на кухню – чуть ли не насвистывая под нос какой-то весёлый мотивчик. Питер неопределенно хмыкает, отпивая из предоставленной чашки. На лице дяди появляется какое-то странное выражение, и Дереку оно заведомо не нравится. Он на автомате отпивает напиток, в ту же секунду выплевывая его на паркет перед собой. Мартин всё же доверила помощнику кофе машину, но забыла упомянуть обо всех нюансах. Например, о том, что начальник никогда не пьет и не ест ничего горячего. Да, у Хейла чувствительный язык, и это, пожалуй, всё, в чем можно его упрекнуть. По крайне мере, ему очень хочется так думать. Стилински удивленно смотрит на разлитую жидкость, хлопает длинными ресницами, не до конца понимая, что вообще произошло. - Лидия говорила тебе, что кофе должен быть комнатной температуры? – обманчиво спокойно спрашивает босс. Юноша нервно сглатывает, но кивает. Спорить с шефом ему не хочется, да и терять работу тоже. – Как ты думаешь, этот кофе комнатной температуры? – Дерек улыбается почти ласково. Студент вновь кивает головой. Правда, не так уверенно, как в прошлый раз. Стайлз не успевает понять, в какой именно момент кофе из Хейловой чашки начинает стекать по его волосам, заливая горячей водой лицо. Он расширенными глазами смотрит на улыбающегося шефа, будто со стороны слыша свой вскрик. Короткое мгновение спустя Стилински отфыркивает кофе, который теперь официально считается самым ненавистным напитком в мире. Эспрессо без сахара – темнее гребаной черной дыры. Когда в кабинет вбегает взволнованная секретарша, Дерек понимает, что он переступил какую-то невидимую черту, которой преступать не следовало ни в коем случае. Мисс Мартин никогда не позволяет себе бегать в своих дорогущих туфлях, даже если у неё горят отчеты или ей срочно нужно отнести документы на совещание. Ещё она никогда не выглядит растерянной или перепуганной. Девушка обычно смотрит нагло, вызывающе, пренебрежительно, будто говоря: «заставь меня, если сможешь», «удиви меня, если думаешь, что у тебя это получится», - но она никогда не выглядит взволновано. До этого самого момента. Хейл опускает взгляд, глядя на юношу стоящего прямо перед ним. Торчащие до этого во все стороны волосы прилипли ко лбу, а кожа на лице покраснела от соприкосновения с горячей водой. Мужчина с запозданием понимает, что будь в чашке действительно кипяток, то на бледных скулах могли бы появиться волдыри, которые ужасно болели бы и, возможно, оставили бы на гладкой коже несколько неприятных отметин. Дерек не решается смотреть студенту в глаза, потому что понимает, что взгляд у него такой же, колючий, как и слипшиеся иголочками ресницы, дрожащие от раздражения и злости. Мужчина невольно следит за кофе, который стекает по подбородку и попадает на мерно вздымающуюся грудь, пачкая белоснежную ткань футболки. В кабинете воцаряется такая тишина, что Хейлу кажется, словно он слышит не высказанные мысли, вертящиеся на языке у его дядюшки. Первой отмирает Лидия. Девушка зло смотрит на босса, взглядом обещая ему все девять кругов Ада и ещё один дополнительный от себя. Она бегло осматривает покрасневшее лицо помощника, тихо цыкая на шипящего студента, когда её пальцы проходят по раздраженной коже. Мартин ведёт Стайлза к двери, бормоча под нос ругательства, то ли в сторону нерадивого помощника, то ли чокнутого шефа. Дерек и сам уже себе не рад, чувствует себя полнейшим придурком, мудаком и сволочью, но молчит, потому что ему просто нечего сказать. У самого выхода Стилински оборачивается, мельком смотрит в глаза боссу, но и этого короткого взгляда хватает на то, чтобы понять – так просто всё это не закончится. Он устроит шефу Апокалипсис во всей его красе. Хейл не любит горячее? Отлично, значит, он постарается сделать так, чтобы ему было как можно жарче. Стоит двери захлопнуться, как кабинет наполняет громкий смех Питера. Старший Хейл расслабленно сидит в кресле, запрокинув голову. Он не реагирует на раздраженный взгляд племянника - таких взглядов в свою сторону он видел сотни. - Мне нравится этот парнишка, - весело откликается Питер. Мужчина с легким прищуром смотрит на застывшего у стола младшего. Дерек понимает, что дядя не видит смысла в том, чтобы заканчивать свою фразу. Ведь и ежу понятно, что парень нравится ему за брошенное напоследок немое обещание. *** Порой Хейл ненавидит свою работу. Он бы с радостью управлял какой-то захолустной фирмой, отвечающей за мелкие перепродажи, сидел бы в небольшом кабинете съемного офиса и попивал кофе. Возможно, завел бы себе обычную глупую секретаршу и периодически имел бы её на своем рабочем столе. Или секретаря – один черт. Ему бы не трахали мозги иностранные клиенты, пытающиеся объяснить что-то на ломаном английском, делая вид, что они слишком круты для переводчиков. И не было бы никаких полуночных встреч, сверенных с расписаниями зарубежных гостей. А ещё не было бы постоянного напряжения от предчувствия скорой расплаты. Серьезно, мелкий засранец настораживал до чертей. Дереку казалось, что в любой момент, когда он не будет этого ожидать, Стилински сделает ему какую-то пакость, которую тот не сможет забыть. Вариант с ответным выплеснутым кофе отпал практически сразу, потому что юноша приносил его после того не раз и не два, но ни разу не пытался изгадить Хейлову рубашку за пару сотен баксов или договора, лежащие на столе. Только растягивал широкий рот в издевательской улыбке, каждый раз, учтиво заверяя, что температура комнатная и мистер Хейл может не волноваться. Мистер Хейл чертовски, мать его, волновался. Это маленькое чудовище продолжало сновать по его офису, мелькая то тут, то там, звонко смеясь в просторных коридорах. Когда звук отражался от светлых стен, Дереку казалось, что он находится в психиатрической больнице и сам понемногу сходит с ума. Питер, продолжающий приходить с заведомой регулярностью, уверял племянника, что у того развилась паранойя и ему действительно лучше сходить к врачу. Младший Хейл лишь глухо поминал дядю последними словами и, напряженно ссутулив спину, шагал в сторону кабинета – единственного места, где его, возможно, не тронут. Но, спустя несколько недель, доводить себя напряжением Дереку окончательно надоело. У него начала раскалываться голова, и эту боль не могли унять никакие таблетки. Ему, человеку, который ни разу в жизни не болел даже обычной простудой, это казалось до того странным, что он просто перестал обращать внимание на всё, что его окружало, сконцентрировавшись на головной боли, как на якоре, не позволяющем ему снова вдариться в паранойю. Даже Лидия, упрямо игнорирующая его всё это время, сжалилась, глядя в покрасневшие, из-за лопнувших капилляров глаза шефа. Пределом его сил стала очередная встреча с представителями Финляндии. Переговоры срывались дважды и только сейчас, обсудив все нюансы собрания, финны согласились поговорить с представителями Хейловой организации. Признаться, Дерек уже был этому не рад, потому что, вымотанный за день, он не представлял, как будет нормально соображать в девять вечера, когда в офисе, кроме него останется только Питер, и даже Лидия не сможет приободрить его вкусным кофе, как порой случалось во время важных встреч. Девушка со своим помощником ушла в свои законные шесть вечера, сочувствующе похлопав босса по плечу. В зал совещаний Хейл входил, как на каторгу. Услужливо улыбался будущим партнерам, жал протянутые руки, перекидывался с мужчинами нечего не значащими фразами, и мысленно слал их всех к чертовой матери, о чем, наверняка, говорили его уставшие глаза. Питер, не смотря на природный сволочизм, помогал племяннику как мог – отвлекал гостей на себя, шутил, смеялся и всячески делал вид, что ему действительно нравится общество этих людей. Дерек был готов признать, что у родственника создавать видимость радости получалось превосходно. Он опускается в кресло во главе стола и, наконец, чувствует расслабление. Старший Хейл переключает всё внимание на себя, разводит глобальный спор, умело уводит компаньонов в нужную сторону, подбирает убеждающие слова, соглашается с тем, с чем может себе позволить согласиться без ущерба для компании. Дерек мимоходом думает, что Питер мог бы без труда руководить отцовской компанией, не упуская из виду ни свою фирму, ни агентство Лоры, но быстро отметает эту мысль. Потому что он и сам не промах, просто сейчас не то время, не тот период, и не то состояние. Когда что-то или кто-то под столом касается пряжки его ремня, Хейл думает, что ему кажется. Перенапряженный мозг, помноженный на долгое отсутствие какого-либо сексуального контакта, может сотворить вещи куда красочнее, чем фантомные прикосновения, так что мужчина не обращает на это должного внимания. Он прокручивает в пальцах ручку, ощущая, как что-то медленно скользит вдоль ширинки, слегка массируя плоть через плотную ткань фирменных брюк. Дерек чувствует, как ослабляется ремень и слышит тихий звук расстегивающейся молнии. В зале достаточно шумно, чтобы никто не заметил этого звука, но у него в голове он перебивает звучание окружающих голосов. То, что сейчас происходит под столом, явно не плод его воспаленного воображения, и даже не фантом, потому что чьи-то теплые пальцы уже нежно забираются под рубашку, оглаживая напряженные пресс, пробегают по косточкам бедер и опускаются вниз, к полоске нижнего белья. Широкая ладонь пробирается под тонкую ткань, вытаскивая наружу не до конца ещё возбужденный член. Хейл крепко сжимает зубы, чтобы позорно не застонать от практически невинных ласк. Теплые руки смыкаются вокруг ствола, немного сжимая у основания. Чьи-то мягкие губы касаются живота, будто стараясь оттянуть момент самого главного, или же для того, чтобы привлечь к себе внимание. Кто-то явно хочет, чтобы Дерек заглянул под стол, но мужчина терпит, потому что знает, что уже не сможет оторвать взгляда. Язык рисует замысловатые узоры на смуглой коже, чередуя ласку и поцелуи с короткими укусами. Хейл совершенно не способен сопротивляться тому, чего у него и так давно не было, поэтому член в чужих руках окончательно твердеет, а перед глазами начинают плясать разноцветные огоньки от возбуждения и напряжения, которым оно сопровождается. Переговоры в самом разгаре. Питер убеждает присутствующих в пользе их вкладов в строительство, гости требуют ответов от директора, и он даже пытается им их дать, пока ещё может это сделать. У Дерека горят уши, он чувствует это так же, как и свой пульсирующий член в чужих руках, но старательно пытается делать вид, что у него всё хорошо. Финны практически согласны подписать все документы, но кто-то из них снова затевает спор, в котором охотно принимают участие все присутствующие. И, когда дискуссия достигает своей критической точки, Хейл чувствует прикосновение влажного языка к сочащейся смазкой головке. Мужчина маскирует сорвавшийся стон кашлем. Краснота с ушей переходит на щеки и шею, а охрипший голос помогает убедить партнеров в том, что он всего лишь немного простыл. Шеф быстро пробегает языком по пересохшим губам и с вымученной улыбкой принимает протянутый стакан воды, прекрасно понимая, что вода ему сейчас мало чем поможет. Только если ледяная и прямо на голову. Дерек сдается. Он просто сгорает от любопытства и возбуждения, потому что тот, кто сейчас так нагло его дразнит, определенно хочет, чтобы его видели. Мужчина всё ещё чувствует крепкую хватку, но больше ничего не происходит. Ему предоставляют условия – либо он опускает свой взгляд ниже столешницы, либо продолжения не будет. И Дерек действительно сдается. Хейл откидывается на спинку кресла, на мгновение задерживая взгляд на высоком потолке, а потом опускает его вниз, застывая каменный изваянием, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Перед ним, пристроившись меж раздвинутых ног, на коленях сидит Стайлз. Раскрасневшийся, растрепанный, часто дышащий - смотрит на него снизу вверх расширенными от возбуждения зрачками, немного прикрытыми длинными ресницами. Юркий язычок скользит по приоткрытым губам, и это выглядит до того пошло, что Дереку с огромным трудом удается сдержать судорожный выдох. Парень смотрит ему в глаза, откровенно издеваясь, пока медленно наклоняется к розоватой головке. Мужчина был прав, когда думал, что не сможет оторвать взгляда от картины, представившейся ему, потому что Стилински до того органично смотрится с его членом в руках, что этот момент хочется запечатлеть на камеру и носить в своем портмоне фотографию. Юноша на пробу обхватывает кончик губами, лаская его языком, прежде чем взять глубже, начиная медленно двигать рукой. Левая немного сжимает мошонку, пока длинные пальцы правой скользят по стволу, не спеша наращивая темп. В приглушенном свете темный янтарь глаз кажется, черным и напоминает омут, который медленно, но верно затягивает в себя Хейла с головой. Мужчина ловит себя на мысли, что совершенно не против утонуть в этом водовороте, потому что оно определенно того стоит, особенно, когда он не видит в нем привычного ехидства и злости – только возбуждение, слепое животное желание. Дерек уверен в том, что его глаза выглядят не лучше, а искусанные в желании сдержать стоны губы покраснели и припухли, наверное, еще больше, чем те, которые сейчас двигаются вдоль его члена. С каждым разом Стайлз насаживается сильнее, глубже, сжимая пухлыми губами ствол. Он бы и сам с удовольствием застонал, если бы его рот не был бы занят кое-чем другим – Хейл видит это в его глазах. Мужчина вообще сосредотачивается исключительно на них, и на том, как головка упирается в чужую глотку, касается неба, а потом, практически выскальзывая из податливого рта, возвращается обратно. Стилински ускоряет темп, ритмично двигает головой, подается навстречу чуть ли не всем телом. Дерек слышит пошлый влажный звук, когда парнишка выпускает член изо рта, чтобы провести по нему теплой ладонью, а потом вновь приласкать языком. Хейлу хочется зарыться пальцами в спутанные волосы на макушке студента и заставить того двигаться быстрее. Разрядка уже настолько близко, что тот практически чувствует её внизу живота, но мелкий засранец всякий раз оттягивает момент, заставляя его мучиться ещё дольше. Мужчина упирается локтями в столешницу, с трудом прерывая зрительный контакт. Ручка трещит в руках так громко, что взгляды всех присутствующих обращаются в его сторону. - Мистер Хейл, вас что-то не устраивает? – учтиво спрашивает один из гостей. У него ужасный акцент, но он наверняка один из тех, кто уверен в своем знании английского, как никто другой. - Д-думаю, нужно изменить некоторые условия контракта, - гнусавит Хейл. Питер удивленно смотрит на племянника, недоверчиво осматривая его лицо, но быстро вливается в игру, стараясь извлечь из изменений наибольшую выгоду. Вообще, как говорила ему Лора, в любой непонятной ситуации нужно менять условия контракта. Сейчас очень непонятная ситуация. Особенно с учетом того, что помощник его секретарши в данный момент увлеченно делает ему минет, легко прикусывая нежную плоть, от чего Дереку действительно хочется стонать в голос. Облегчение приходит в момент, когда член полностью скрывается в чужом рту, а тонкие пальцы впиваются в Хейловы бедра. Мужчине хочется взглянуть вниз, но он сдерживается из последних сил, потому что, если сделает это сейчас, то вероятность того, что он, не стесняясь иностранных гостей, вытянет Стилински на свет божий и отымеет прямо так, увеличится в геометрической прогрессии. Мальчишка несколько раз подается вперёд, сжимая глоткой напряженный ствол, и теплая сперма заливает ему рот. Дерек одной ладонью хватает стоящий рядом стакан с водой, а второй сжимает ткань брюк, стараясь сдержать крупную дрожь, пробившую тело. Из-под стола слышится тихий стон, и горячий язык скользит по напряженной кисти, заставляя Хейла отдернуть руку. Проворные пальцы возвращают белье на место, почти любовно заправляя рубашку и застегивая штаны. Пряжка ремня возвращается на место, будто ничего не было. Чужие руки даже стряхивают с колен несуществующую пыль, а потом исчезают вовсе, оставляя Дерека наедине со своими мыслями и переговаривающейся в зале делегацией. Контракт они подписывают в этот же вечер, спустя всего двадцать минут после того, как кончил директор фирмы. В Дерековой голове эта фраза звучит донельзя абсурдно, но сути это не меняет. Питер, кстати, таки умудрился сделать так, что новые условия куда выгоднее предыдущих, так что внезапный порыв племянника кажется ему очень кстати. Хейл просит старшего в одиночку провести гостей, пока он разберется с некоторыми оставшимися документами. Тот бросает на племянника удивленный взгляд, сводит брови к переносице, но кивает, напоследок спрашивая, всё ли нормально. Дерек уверяет, что всё превосходно, прощается с мужчинами, жмет протянутые руки, принимая от некоторых пожелания скорейшего выздоровления. Да, конечно, он обязательно поправится. Только оставьте его одного на некоторое время. Дерек закрыл дверь за последним человеком, повернув защелку. Теперь он оторвется на всю. Стилински же не мог выбраться из-под стола, а теперь и из комнаты не выйдет, пока ему не позволят. Маленький засранец знал, на что шел, когда забирался под этот чертов стол, а теперь Хейл имеет полное право вытрахать из него всю дурь. И он это сделает с превеликим удовольствием. Мужчина толкает ногой кресло во главе стола. Мебель падает на спинку, отъезжая в сторону на добрые пару метров. Дерека это волнует мало, он наклоняется, чтобы схватить Стайлза за ворот рубашки и рывком вздернуть на ноги. У парнишки совершенно расфокусированный взгляд и болезненный румянец на щеках. В уголках приоткрытых губ видны остатки спермы, её белесые потеки засохли на подбородке, и Хейл с трудом сдерживает себя от того, чтобы не слизать их оттуда. Юноша практически полчаса просидел в болезненном возбуждении, и от одного только вида быстро вздымающейся груди и искусанных губ мужчине хочется кончить. Он вжимает Стилински в край стола, крепко хватая одной рукой за волосы на затылке. - Ты охуел? – рычит Хейл в приоткрытые губы. Язык то и дело пробегает по ним туда-сюда, и он пытается на это не смотреть. Знает, что желание поцеловать податливый рот уже будет не остановить. А если он поцелует этого паршивца, то потеряется в омуте его глаз раз и навсегда. - Вам не понравилось? – Стайлз вскидывает брови, ехидно глядя из-под прикрытых век. Его голос звучит сипло и глухо. Дерек чувствует прокатившуюся по чужой груди вибрацию, когда прижимается к парню настолько близко, насколько это возможно. О, ему безумно понравилось. Настолько, что он готов отдать всё, чтобы повторить это. Вместо ответа Дерек оттягивает ворот чужой рубашки, чтобы впиться зубами в длинную шею. Мужчине хочется искусать студента с ног до головы, облизать каждый миллиметр молочной кожи, поглотить его, забрать себе без остатка и никогда, ни-ког-да, не выпускать из своих рук. Стилински обвивает стройными ногами Хейловы бедра, трется промежностью о его пах. Мужчина хрипло выдыхает, чувствуя чужое возбуждение, и ощущая, как его собственное волной прокатывается по телу, сплетаясь в тугой узел внизу живота. Юноша спешно стягивает с шефа пиджак и дрожащими пальцами пытается расстегнуть пуговицы на рубашке. Руки слушаются плохо, да и методично вылизывающий шею и ключицы Дерек никоим образом не упрощает ситуацию. Хейл решает проблему с рубашкой куда быстрее – он просто рвет её прямо на Стайлзе, не обращая внимания на разлетевшиеся во все стороны пуговицы и что-то недовольно бурчащего парня. Кого вообще в такой ситуации должна волновать целостность одежды? Стайлз упирается руками в столешницу, приподнимает ягодицы, помогая стащить с себя мешающие джинсы. Нижнее бельё, в котором он остается, Дерек считает совсем небольшой преградой перед желаемым, потому что студент и сам не против как можно скорее от него избавиться. Однако начальник не спешит продолжать начатое. Он и пальцем не касается испачканных смазкой боксеров, уделяя как можно больше внимания открывшемуся ему телу. Стилински мысленно называет Дерека гребаным фетишистом, потому что мужчина не прекращает своего увлекательного занятия – ищет и отмечает каждую попавшуюся на глаза родинку очередным укусом. Хейл тянет Стайлза за ноги на себя, заставляя того полностью лечь спиной на любимый Питеров стол. Дядя точно не будет рад тому, что его племянник хочет сделать на столешнице из красного дерева, но этому самому племяннику откровенно поебать на что-либо кроме возбужденного мальчишки, стонущего от его прикосновений. Горячий язык Хейла скользит вниз, от четко очерченных ключиц к возбужденно набухшим соскам. Стайлз громко стонет, когда чужие зубы смыкаются на одном из них. Тонкие пальцы нервно сжимают смуглые плечи, оставляя на коже отметины от ногтей. У Дерека немного шершавые ладони, и юноша ещё крепче стискивает ноги вокруг мужской талии, когда эти руки скользят по его бокам к бедрам. Он позволяет, наконец, стянуть с себя бельё, оставаясь только накинутой на плечи рубашке. От того, что босс всё ещё безбожно одет, становится обидно, и юноша всеми силами пытается это исправить. Стилински крепко обхватывает руками шею партнера, заставляя того вернуть ему вертикальное положение. Мужчина глухо рычит в оказавшееся напротив лицо, но не может ничего поделать с тем, что юноша всего на несколько секунд опускает ноги на пол, чтобы снять его ремень и приспустить штаны. Точнее, он не хочет ничего с этим делать. Но, стоит парню потянуть ткань вниз, оголяя возбужденный член, как Хейл вновь опрокидывает его на стол. Стайлз ударяется головой о столешницу, но будто и не замечает этого, завороженно глядя на встрепанного человека перед собой. Дерек смотрит на него совершенно безумными глазами и дышит до того часто, что парень невольно пугается того, что у мужчины сейчас сердце выскочит из груди. Но этого не происходит. Хейл только окончательно снимает с себя промокшую от пота рубашки, оголяя натренированные руки. В этот раз Стилински обзывает фетишистом себя, потому что эти руки ему хочется облизать так же, как шефу его родинки. У юноши кружится голова, когда он чувствует ласкающий кожу на внутренней стороне бедра язык. Дерек закидывает одну длинную ногу себе на плечо, увеличивая доступ к нежной плоти, придерживает рукой за икры, немного отводя её в сторону. Стайлз невольно радуется своей хорошей растяжке, иначе сейчас ему было бы безумно больно. Хейл же запоминает на будущее, что внезапно открывшуюся гибкость можно будет использовать в следующий раз. Мужчина проводит рукой по второй, согнутой в колене, ноге, крепко сжимая в ладони упругую ягодицу. Он не может удержать себя от того, чтобы посмотреть на лежащего перед ним молодого человека. Стилински выглядит слишком. Слишком пошло. Слишком вызывающе. Слишком горячо. Дерек смотрит на покрытую испариной кожу, царапающие дерево руки, запрокинутую голову, оголенную шею с багровеющим на ней синяком, и раскинутую за спиной рубашку, напоминающую крылья. Хейл проводит аналогию с ангелом - порочным, падшим, практически бесом. И ему кажется, что сейчас он хочет прибрать к своим рукам самого Дьявола. Он больше не может держать себя в руках и задуманное, то, что он хотел сделать в самом начале, летит в тартарары, потому что просто оттрахать мальчишку до изнеможения теперь не получится. Ему хочется принести удовольствие, довести до оргазма, вскружить голову, отплатить за то, что тот своей глупой выходкой окончательно снес начальнику крышу. Дерек не особо долго думает перед тем, как взять в рот, вбирая чужой член целиком. Кончик упирается в горло и, с непривычки, это оставляет не особо приятное ощущение, но оно проходит, стоит немного приловчиться, понять, как сделать всё правильно. Стайлз стонет, толкаясь бедрами в горячий рот. У него сводит ноги от удовольствия. Хочется стиснуть ими Хейловы ребра до хруста, но он не дает этого сделать, продолжая держать их в удобном для себя положении. Когда Стилински готов окончательно расслабиться, отдаваясь на милость приходящему облегчению, Дерек отстраняется, крепко сжимая ствол у основания. Парень разочаровано выдыхает, понимая, что ему, по всей видимости, мстят, не позволяя, наконец, кончить. Хейл тем временем стягивает осточертевшие брюки, и забирается на стол, прижимаясь к нему разгоряченным телом. Чувствуя упирающийся в живот твердый член, Стайлз вдруг осознает, насколько возбужден сам Дерек, и каких трудов ему стоит не отыметь его прямо сейчас, а даже расщедриться на некоторые ласки. Хейл же клянет себя, на чем свет стоит, когда не выдерживает и впивается в мягкие губы грубым поцелуем. Истерзанная кожица не выдерживает и лопается под чужим напором. Капли крови выступают из маленьких трещинок, но Дерек слизывает их, с каким-то странным удовольствием чувствуя во рту металлический привкус. Парень послушно открывает рот, позволяя чужому языку хозяйничать внутри. Мужчина пытается взять от этого поцелуя всё, что только можно, потому что понимает, что окончательно пропадет, стоит только оторваться и посмотреть в янтарные глаза напротив. Глаза, которые сейчас темнее гребаной черной дыры. Дерек отстраняется только спустя несколько судорожных вдохов и слышных даже сквозь поцелуй стонов. Он скользит пальцами во всё ещё приоткрытые губы, с упоением наблюдая, как проворный язычок облизывает их, а рот периодически сжимается вокруг фаланг. Что, черт возьми, может выглядеть ещё более возбуждающе? Оказывается, так может выглядеть только широко раздвигающий ноги Стайлз, тянущий партнера за волосы вниз, чтобы вовлечь обратно в поцелуй. Хейл совершенно не против этого. Он в принципе больше не против ничего, что касается этого парня. Мужчина тянется руками к розовому колечку мышц меж ягодицами. Оно, на удивление, расслаблено, и один, а за тем и второй, палец входит в него без труда. Маленький засранец знал, чем всё закончится, и подготовился заранее. Действительно, кому понравится такой секс без должной подготовки и смазки, которой в зале совещаний не сыщешь? Дерек пальцами разрабатывает всё ещё довольно узкое, не смотря на подготовку, отверстие, пока не задевает точку, от которой юноша под ним громко стонет, прогибаясь в пояснице. Стайлз сам принимает нужное положение, цепляясь ногами за торс партнера как можно выше и крепче, хватается руками за края стола, чтобы не ездить спиной по отполированной поверхности. Хейл приставляет головку к входу, начиная медленно вводить её внутрь. Он искренне надеялся, что естественной смазки будет достаточно для того, чтобы парень не испытывал боль или чрезмерно сильный дискомфорт. Стилински напрягается, когда чувствует вошедший уже до середины член, сжимает его внутри себя, нервно сглатывая. Дерек опускается к его лицу, опираясь ладонями в столешницу по обе стороны от его головы, и целует так нежно, насколько может в данной ситуации. Потому что сдерживать себя практически невозможно, возбужденный член пульсирует болью, а нервничающий парнишка волнует до такой степени, что мужчина просто физически не может сделать ему больно ни намеренно, ни случайно. Стайлз пытается расслабиться, и полностью переключить внимание на поцелуй, чтобы позволить Хейлу войти полностью. Боль, хоть и не такая сильная, как ожидалось, все равно появляется, но студент её стоически игнорирует, подаваясь бедрами навстречу застывшему партнеру. Дерек начинает двигаться, медленно покачивая бедрами и стараясь не сорваться на быстрый темп. Но, стоит ему уловить сорвавшиеся с губ парня стоны, и он позволяет себе более размашистые движения. Стилински прерывисто дышит, обжигая воздухом шею, выдыхая всякий раз, когда член внутри него задевает простату. Ему хочется прикоснуться к собственной возбужденной плоти, но, достаточно на секунду отпустить края стола, как спина неприятно скользит по полировке. Хейл тяжело опускается на локти, зажимая член юноши между их телами. Теперь, с каждым толчком, он чувствует животом напряженный орган. Стайлз же на это только шире открывает рот, из которого, стоит мужчине начать увеличивать темп, вырываются совершенно блядские стоны. Дерек не уверен, что кто-то из порно актеров или актрис когда-либо вообще умел стонать так же. - Дер… ек, - на пределе слышимости бормочет парень. Хейл прикусывает тонкую кожу на ключицах, его не нужно просить делать что-то быстрее, потому что он и сам уже подходит к черте, на которой сдерживать себя в принципе невозможно. Он срывается на сумасшедший темп, от которого на весь зал становятся слышны пошлые шлепки бедер о ягодицы. Стол, о превосходности которого Питер заливал ему дни напролет, начинает скрипеть, не выдерживая напора двух тел. Особенно заметным покачивание поверхности становится тогда, когда Стайлз отпускает столешницу, чтобы вцепиться в мокрые волосы на Дерековом затылке. Он и сам охотно подается на встречу, подставляя зад под напористые движения, желая увеличить ритм до предела, до летящих из глаз искр. Стилински тянет мужчину на себя, упрямо раздвигает его крепко сжатие губы, проникая внутрь рта. Язык проходит по кромке зубов, прежде чем сплестись с языком партнера. Поцелуй получается мокрый и пошлый, с грязными, причмокивающими звуками, но юноше не хватало именно его для того, чтобы окончательно поддаться эйфории. Хейл почувствовал накрывший партнера оргазм, когда горячая сперма испачкала ему живот, а и без того узкие стеночки охватили его член сильнее, несколько раз сжимаясь и разжимаясь. Тело под ним выгнулось, прижимаясь настолько плотно, насколько это вообще было возможно. Юноша рвано задышал, а узел напряжения внизу Дерекова живота внезапно исчез, заставляя мужчину вздрогнуть, прежде чем излиться внутрь Стайлза. Перед тем, как выйти из парнишки, Хейл провел языком по его шее, собирая капельки выступившего пота, запоминая его пряный вкус. Студент лежал перед ним с прикрытыми глазами, сперма стекала на столешницу из чертового красного дерева. И только глядя на расплывающиеся белесые пятна он, кажется, начинал осознавать, что сейчас вообще произошло. Ловко соскочив со стола, Дерек в первую очередь вытер попавшейся под руку рубашкой живот, и только потом натянул штаны. Юноша нехотя приподнялся на локтях, и теперь, склонив голову на бок, рассматривал мужчину. Он не питал каких-либо надежд по этому поводу, но то, что происходило сейчас, ему определённо не нравилось. - Уберешь здесь, - бросил напоследок Хейл, выходя за дверь. Врожденный сволочизм, однако, был у них семейной чертой. *** Всю последующую неделю Стайлз с ним просто не разговаривал. Если учесть, что они и до этого не много общались, то изменения казались не существенным. Парень, как и прежде, приносил ему кофе, подавал документы, перебрасывался парой шуток с Питером и подолгу болтал с изредка забегающей в офис сестрой, но на своего шефа старался не смотреть. Не то чтобы он смущался, нет, смущение и Стилински – две несовместимых вещи. Просто теперь юноша делал вид, что Хейл, в отличие от прочих, его внимания не достоин. Сперва Дереку казалось, что это самое глупое и самое детское проявление недовольства, но, спустя ещё некоторое время, осознал, что оно действительно работает. Причем работает непосредственно на нем – человеке, считающим, что инфантильные выходки окружающих его ни коим разом не касаются. Он не ждал нежности или чего-то подобного, но ему не хватало даже ехидного: «Да, шеф, всё как вам нравится», - произнесенного с наглой улыбкой и чертями, пляшущими в глазах. В такие моменты «всего, как нравится» никогда не было, но это совершенно не злило, а даже наоборот веселило и немного успокаивало. Стабильность, какой бы она ни была, присутствовала в этих, произнесенных с издевкой, словах. Когда же Стайлз вовсе пропадает из поля зрения, Дерек не может найти себе места. Он вздрагивает от каждого хлопка двери, всё чаще наведывается в приемную, ожидая увидеть знакомую вихрастую макушку или обнаружить его оттопыренную задницу у кофе машины. Секретарша же, на вопросы о местонахождении своего помощника, не отвечала. Хейл прекрасно понимал, что её ввели в курс дела, и она, ведомая женско-гейской солидарностью, никогда не скажет ему того, о чем запретил говорить Стилински. Однажды, выходя из кабинета, он обнаруживает Мартин, говорящую с парнем по телефону. Голос в трубке звучит вымотано и сипло – Дерек никогда не жаловался на слух, и ему ничего не стоит расслышать растерянные интонации. - Где он, Лидия, - угрожающе наступает он на помощницу, но та упрямо молчит, прижимая телефон к уху. Боссу не хочется вредить своим подчиненным, но он крепко стискивает женскую кисть, вырывая из ослабевшей руки мобильный. – Стайлз? – спустя мгновение на другом конце провода слышны только короткие гудки. - Лидия, где он сейчас находится? – повторяет вопрос Дерек. - Тебе-то какая разница? – зло шипит девушка, растирая запястье. – Не он свалил от тебя после секса, заставив оттирать стол в зале совещаний, так чего ты хочешь? - Извиниться? – Хейл растерян от того, что мисс Мартин настолько осведомлена в произошедшем. На его заявление девушка лишь фыркает, отворачиваясь к стопке документов на столе. – Лидия, мне действительно жаль… - Нихера тебе не жаль, - отзывается та. Начальник ненадолго впадает в ступор, потому что его воспитанная и уверенная в себе секретарша никогда прежде не позволяла себе ругаться. – Было бы жаль, сообразил бы, что делать в первый же день. Ладно, в первую же неделю, но никак не спустя месяц и только после того, как он уехал! Теперь что? Опять расслабиться захотелось? - Или ты сейчас мне говоришь, куда он уехал, или я узнаю это сам, - Дерек трет лоб. Девушка права как никогда, он мог бы сообразить раньше. Сообразить и извиниться за то, что тогда струсил. В идеале же, нужно было вовсе не уходить. - Если бы ты проявил интерес не только к его заду, то знал бы, что его отец шериф, - мужчина не понимает, чем ему может это помочь, и девушка с тяжелым вздохом продолжает. – Недавно по новостям показывали задержание крупной группировки, отца Стайлза серьезно ранили и он в тот же день рванул домой. Ты мало того, что бесчувственная, так ещё и невнимательная скотина. Хейл несколько секунд удивленно смотрит на помощницу, а потом быстро срывается с места, впопыхах чуть не забыв ключи от машины. Он просит Лидию прислать ему адрес Стайлза СМСкой, и пусть она только попробует этого не сделать. Теперь Дерек понимал, почему дядя часто повторял ему, что непроходимый идиотизм течет в его венах вместо крови. Он действительно повел себя как полный придурок, когда ушел из зала и теперь не слишком отличался от недалеких мудаков, которых всю свою жизнь избегал и презирал. Это ж надо было так облажаться? Влюбиться, и испортить всё своими же руками… Спустя несколько часов езды Хейл добирается до указанного в сообщении городка. Он быстро находит здание больницы, выделяющееся на фоне одноэтажных домов и редких магазинов. В коридорах пусто, в отличие от больниц Нью-Йорка, где всегда полно народу. Мужчина подходит к скучающей медсестре на посту, старательно раскладывающей пасьянс на рабочем компьютере. - Где я могу найти мистера Стилински? - Мистер Стилински сейчас в операционной, вы можете подождать новостей в коридоре, там его сын… - не отвлекаясь от экрана говорит женщина, забыв даже спросить о том, кем Дерек приходится вышеупомянутому мужчине и его сыну. Он не слушает медсестру до конца, ища глазами план больницы. Операционная находится на третьем этаже, и Хейл со всех ног несется вверх по лестнице, игнорируя лифт. В коридоре нет никого, кроме бродящей от стены к стене сутулой фигуры. Стайлз, а это не может быть никто иной, кроме него, нервно кусает ноготь на большом пальце, до крови сгрызая кожу по краям. Он выглядит уставшим, под глазами залегли тени, а движения стали дерганными и рваными, будто парень не спал несколько суток, спасаясь одними только энергетиками. Мужчина подходит ближе, но младший Стилински замечает его только тогда, когда впечатывается носом ему в ключицы. Юноша удивленно хлопает ресницами, не понимая, что сейчас вообще произошло. Дерек смотрит в потускневшие глаза парнишки, ожидая от него хотя бы какой-то реакции. Затрещины, крика, возмущения – да чего угодно. Но тот лишь устало упирается лбом ему в плечо, медленно вдыхая и выдыхая, будто дышит в первый раз. Хейл кладет ладонь на затылок, массируя пальцами напряженную шею. Он чувствует, как Стайлз обвивает руками его талию и тихо всхлипывает. Дерек понимает, что не посмел бы сейчас уйти, даже если бы очень захотел. Он и не собирался уходить. Уж точно не в этой жизни.