Степные волки

О смерти доньи Исидоры сообщил тот же человек, который и нашел ее среди зарослей: Морис Джеральд, бывший мустангер, ныне ирландский баронет и владелец поместья Каса-дель-Корво. Баронет баронетом, а прожив здесь несколько лет, Техас из себя уже не вытравишь. Толпа линчевателей собралась в считаные минуты и баронет-мустангер сам подволок Мигеля Диаса к веревке. Сомневаться в виновности Диаса не приходилось: Джеральду не понадобилось даже долго рыскать по прерии в его поисках. Эль-Койот, словно притянутый пролитой кровью, сам явился на место, где все совершилось. Там Морис его и нашел – он склонился над ветвями толокнянки и растерянно разглядывал капли крови, издалека сливающиеся с гроздями темно-красных ягод. — Думаю, он искал вот это! – объявил Джеральд и поднял руку, показывая толпившимся вокруг людям сложенный вчетверо листок бумаги. – Записка была спрятана у доньи Исидоры за манжетом. На листке было всего несколько слов: «Завтра в час пополудни будь там же». Подписи не оказалось, но сквозь толпу протолкался кожевник, предъявивший долговую расписку Мигеля Диаса. Обе бумажки вертели, складывали рядом, передавали друг другу, и вскоре ни у кого не осталось сомнений, что писал один и тот же человек. А Диас молчал себе и молчал. Только раз встрепенулся – когда вперед вышла миссис Джеральд. Она указывала на него и твердила, что сама слышала, как умирающая девушка произносила имя убийцы. И тогда Диас улыбнулся. Странная получилась улыбка. Усталая, как отблеск последнего луча на небе, когда само солнце уже скрылось за горизонтом. Тут толпа и зашлась негодующим криком, и один из жителей поселка, стоявший ближе остальных, набросил веревку Диасу на шею. Хосе, стоявший чуть в сторонке, видел, как вытянулось его тело в петле. Руки повисли, точь в точь как лапы у того койота, которого кто-то подстрелил на минувшей неделе у овечьего загона. Дохлый койот и есть дохлый койот. В салун Хосе пришел вместе со всеми и сидел тихонько в углу, пока парни возбужденно переговаривались у стойки. Они все еще кипели, и на мрачное лицо Хосе никто не обращал внимания. А тот сгорбился над стаканом мутного виски и вспоминал слова миссис Джеральд. Донья Исидора, сказала она, все имя Диаса повторяла. Вот ведь тварь. А ведь он, Хосе, специально рискнул – из зарослей вышел, чтобы она видела, от чьей руки смерть принимает. Она его вечно в грош не ставила. От себя прогнала, да еще с побоями. И теперь будто и дела ей не было, что он в нее выстрелил. Звала себе своего Диаса. Что ж, дозвалась. Он-то, Хосе, вот он. Сидит себе в салуне и потягивает хоть и плохонький, а все же виски. А эти двое так и умчались на небеса, словно в степи. Койот и его сука. Аминь.