Нарисуй мне...

      Я когда-нибудь упоминал, что ты невероятна? Серьёзно, я не шучу. Ты действительно невероятна, раз смогла просто взять и изменить мой мир. Перевернуть его с ног на голову. Одним своим появлением ты сделала меня совершенно другим человеком. Ты дала мне то, чего я так долго искал и просил — силу, чтобы защитить близких. И я никогда не забуду этот твой подарок. Даю слово.       Но ты подарила мне не только силу шинигами — бонусом к ней прилагалась сама ты. Ты, как бы глупо это ни звучало. Кто-то скажет, что я везучий — в один день у меня появилась и «суперсила», и девушка, неожиданно поселившаяся в шкафу. Тогда я об этом абсолютно не задумывался, теперь же, по прошествии почти двух лет, я серьёзно размышляю над этим. Ведь ты многому научила меня.       Например, с появлением тебя в моей жизни я стал всегда готов к непредвиденным ситуациям. Нужно гоняться за пустыми, поэтому я всегда налегке: в кармане теперь только удостоверение, мелочь и твой телефон, если потребуется.       Научила меня работать в команде, когда Иное, Чад и Исида узнали о моих способностях. После того, как спасли тебя от казни, мы стали чаще видеться.       Научила, что нужно ценить их, ведь тебя часто нет на грунте. А когда появляешься, то непременно ходишь со мной в школу и обратно. Знаешь, ты, может и неосознанно, но приучила меня ходить всегда с тобой. Даже если поссоримся, наорём друг на друга — всё равно идём вместе. Я, конечно же, всегда заявляю, что так просто удобнее — вдруг пустой — и что с удовольствием пошёл бы один, но нам в одну сторону, а ты, естественно, нагло отвечаешь, что сама такого же мнения и что тебя абсолютно не прельщает перспектива идти с рыжим вечно ворчащим идиотом. На самом же деле, если бы я хотел, давно бы ушёл вперёд, но нет, иду и наблюдаю за тобой по тени. Нельзя же в открытую пялиться. Один раз пробовал — схлопотал локтем в живот.       Эти твои побои всегда имели какую-то волшебную силу. Стоит мне опустить руки или скиснуть, как ты вдаришь мне хорошенько и вуаля — я как новенький, снова ничего не боюсь и готов сделать невозможное ради свержения врага, в тысячу раз сильнее меня. Благодаря им ты научила меня никогда не сдаваться, верить, что я смогу сделать то, что другим не под силу. И неважно, чего это будет мне стоить. Раз необходимо — значит сделаю.       Конечно же, ты учила меня не только косвенно, но и прямо. Ты не упускала возможности показать свою образованность и эрудицию. Пыталась всегда сумничать. Но в то же время, ты выглядела ужасно смешно, пытаясь разобраться со всеми хитростями этого мира. Так и не разрешённой проблемой остались коробки с соком, которых я накупаю полный холодильник, когда ты здесь. А уж когда ты заинтересовываешься какой-нибудь абсолютно бесполезной фигнёй или абсурдной идеей, то я просто готов на стенку лезть. Ведь если ты на что-то обратила внимание, то не забудешь об этом ещё очень и очень долго. Меня всегда это ужасно бесило. Но, со временем, я научился привыкать к твоему характеру. А причина всему — ты.       Об этих уродцах чаппи я вообще молчу. Ну как, скажите мне, можно было полюбить этих ушастых чудовищ?! Для меня это до сих пор осталось загадкой. Но на данный момент это стало неважным, ведь из-за тебя я теперь могу часами выслушивать твои рассказы об этих страшилах. Здесь больше подойдёт не «научила», а «заставила».       А ещё я победил Айзена. И ты ушла.…Ушла на долгие полтора года. Да, я считал. А как тут ещё быть, если сил больше нет, дождь в душе затопил все многоэтажки, а ты ни разу не появлялась в Каракуре за всё это время? Я не нашёл другого ответа.       После твоего прощания я забыл всё то, чему ты успела меня научить. Забыл. Возможно и помнил, но эти воспоминания ушли куда-то очень глубоко, туда, куда не добраться самому. Друзья постоянно спрашивали, скучаю ли я по тебе. Что за глупый вопрос?! Да я готов был сделать что угодно, лишь бы ещё хоть раз увидеть твои глаза! От безделья пролёживая кровать изо дня в день, я успел выучить все пятна, выступы и трещинки на белом потолке. Ночью же, когда пытался забыться в царстве Морфея, просыпался в поту и с комом в горле. Потому что снилась ты. Исчезала во тьме, а я всё никак не мог до тебя дотянуться.       Рукия, я всё помнил. Помнил каждую мелочь, связанную с тобой, да и сейчас помню. Помнил, из-за чего ты улыбалась, помнил, как темнели твои глаза, когда грустила, помнил, как ты смеялась. Но также помнил то, как видел твои слёзы, когда Ренджи и Бьякуя забирали тебя на казнь, как твои глаза горели ужасом и надеждой, когда я пришёл спасти тебя, как получила рану от Гриммджоу и как чуть не погибла от Новено Эспады… И каждый раз сердце скакало, как бешеное, до спазма, стоило только воспроизвести эти события в голове. Поначалу, я врал себе, говоря, что просто волнуюсь за друга, и быстро приходил к выводу, что пока меня нет, твой брат порвёт любого, кто посмеет покуситься на твою жизнь. Но я ошибался. Нет, не в Бьякуе, а в себе. Я не беспокоился так об Иное, о Чаде, об Исиде — только о тебе. И знаешь, для меня не стал большим открытием тот факт, что я влюбился.       Вот наконец ты вернулась. И вернулась не одна. Ты вновь подарила мне силу, а вместе с ней — надежду на новую жизнь. И всё, чему ты учила меня, вновь отстояло свои права на проживание в моём мозгу. А ты занимала всё больше и больше пространства в моём глупом сердце, готовом выпрыгнуть из груди от одного только вида твоей улыбки.       Ты изменилась. Повзрослела, это видно. Лейтенантский шеврон, увеличенная рейяцу… Новая причёска? Тебе идёт, только если бы ты заявилась с ней ко мне в комнату при нашем знакомстве, то я совершенно осознанно принял бы тебя за парнишку. Как будто мысли прочитала и ударила в лицо с ноги. Да, жизнь принимает привычный оборот. Ошибся. Ты ничуть не изменилась.       И эта наша сегодняшняя ругачка тому подтверждение. Сидим в моей комнате и спорим о твоём великом творчестве. Ты опять вырисовываешь этих уродцев. Ради бога, Рукия, и ты говоришь, что выросла?       — Вот что тебя опять не устраивает?! Я же старалась, а ты только и делаешь, что критикуешь!! — твоему возмущению нет предела: нахмурила брови, руки в боки, взгляд серьёзен.       — Я бы не критиковал, если бы ты наконец признала свою несклонность к рисункам! — я не отстаю от тебя. Не могу же я тебе проиграть. — Снова одни чаппи!! Да ты издеваешься!!       — А что в них плохого?!       — Всё!!!       — Не аргумент! Тебе они просто не нравятся!! Но это не повод судить предвзято из-за личной неприязни!!       — Да тебе каждый скажет, что твои рисунки гов…эм…некрасивые!!! — не могу последнее время тебя обидеть, хотя порой очень даже хочется!       — Придурок! — даёшь мне затрещину. Ауч! Ты что, специально ради меня тренировалась? — Нормальные рисунки!! Ты вообще рисовать не можешь, идиот!!       — Сама идиотка!! — всё-таки оскорбил. — И я умею рисовать!! Получше некоторых, кстати говоря!!       — Ты?! Умеешь рисовать?!! Я тебя умоляю!!       — Давай проверим!! — хлопнул ладонью по столешнице. Ну всё, Рукия…       — А давай!! — хлопаешь в ладоши и лезешь в ящик стола, чтобы достать листок, карандаш, фломасте… Секундочку, этого же не было неделю назад!! Когда ж ты успеваешь-то?!! — Вот. Давай посмотрим, какой из тебя художник! — складываешь руки на груди и нахально дёргаешь бровями, абсолютно уверенная в своей победе. Ну-ну… — Я буду говорить тебе, что рисовать, а ты должен будешь это изобразить.       — А почему это…       — А ну-ка заткнись!! — снова затрещина. — Я сказала, значит будет так!       — Аргумент, — хмыкнув, ответил я и увернулся от ещё одного удара. — Харе уже! У тебя рука, между прочим, не пушинка!       — А ты за своим языком следи, и будет всё прекрасно!       Боже мой, зачем ты вообще затронула эту тему с языком?! За последние месяцы моя фантазия без тебя сильно продвинулась, и вот результат — я почувствовал, как краснею.       — Ты чего это покраснел? Заболел, что ли? — недоумённо спрашиваешь ты, наклоняясь и поднимая мою чёлку, чтобы проверить температуру.       — Жарко здесь просто, — выдыхаю я и убираю твою руку, по пути заметив, что у тебя участился пульс. Хм, с чего бы это? — Ну, давай, диктуй уже, — я приготовился и взял в руки карандаш.       — А? Ах да, точно, — лёгкий румянец покрыл твои щёки. Хо?! Чего это с тобой? Неужто смущаешься? Меня?! — Давай, рисуй! — ты стараешься выглядеть возмущённой и скрыть красноту лица, но у тебя плохо выходит.       — Чего рисовать-то? — нахально улыбаюсь я. Так смешно за тобой наблюдать. Особенно сейчас.       — Чего рисовать…чего рисовать… — ты задумываешься на секунду. Сейчас, с румянцем, ты выглядишь особенно очаровательно. Почаще так делай. — Ну, нарисуй мне небо.       — Хорошо, — всё ещё улыбаясь, я провёл линию горизонта и раскрасил верхнюю часть голубым фломастером. Вопросительно взглянул на тебя, мол, дальше.       — Теперь землю, — ты всерьёз увлеклась и теперь внимательно наблюдала за тем, как я рисую траву и крашу её в зелёный. — Дом, — и я уже черчу квадрат, окошко, затем крышу… Ты всё это время неотрывно смотришь на мой «шедевр», лишь изредка поглядывая на моё глупо улыбающееся лицо.       — Готово, — я закончил «хоромы».       — Нарисуй дождь, — говоришь ты, смотря мне в глаза. — Мне всегда было интересно, как ты отобразишь то, чего больше всего боишься и что больше всего ненавидишь.       Запрещённый приём, Рукия.       Хмыкнув, однако, рисую синие полосы, пересекающие дом и небо. Ещё и жёлтую молнию. Глупенькая, его больше не будет. Потому что ты рядом.       — А теперь… — ты молчишь немного, но потом вдруг выдаёшь, — …нарисуй мне то, ради чего ты живёшь. — И снова смотришь мне в глаза.       С минуту я смотрю на тебя удивлённым взглядом, потом улыбаюсь и откладываю карандаш в сторону. В голове моей родилась одна интересная идея, ведь упускать такой отличный момент — глупо.       — Ты чего? — удивилась ты.       — Я не могу нарисовать то, что просишь.       — Почему?       — А я не очень преуспел в рисовании маленьких наглых шинигами с фиалковыми глазами, — ухмыляюсь я и притягиваю тебя как можно ближе к себе, увлекая в первый, но, чёрт возьми, такой сладкий поцелуй. Ты лишь улыбнулась сквозь него и прижалась ближе.       И плевать, что мы из разных миров. Что твой брат уже копает мне могилу. Самое главное, чему ты меня научила — ты научила меня тебя любить. А остальное неважно.       Тем более, пустому, готовящемуся к приходу первой и единственной Королевы, отказывать — себе дороже.