Заслуженная Награда

Кейс шумно падает на стол, и мужчина поднимает взгляд, первые секунды не понимая, что происходит. Перед ним, скрестив руки, стоит Эрик и натянуто улыбается. В глазах плещется гнев, и вот-вот он выйдет за края какими-либо действиями. Но Чарльз не боится, лишь, замечая, что Леншерру идет черная обтягивающая одежда, выпускает ручку из руки и садится ровно. Молчит. Потому что считает, что первым должен заговорить внезапно появившийся Эрик. Молчание затягивается на минуту, другую. Кажется, что между глазами мужчин скоро появятся искры от напряжения. Эрик хочет испепелить взглядом Ксавье, а тот всего-то пытается понять, что изменилось за последние два часа после того, как связь оборвалась. Тишина не напрягает, а будто заставляет обоих подумать, что же будет дальше. Вряд ли после такой кражи — в чемоданчике слишком дорогие вещи, чтобы называть его кражу бессмысленной или странной — они оба будут жить так, как раньше. Все еще видя некую долю непонимания и сомнения, Эрик вспоминает сквозь мелькающие в голове образы, как начиналось утро. Улыбка на его лице сразу же становится другой, но злость не исчезает. Чарльз заставил его понервничать. А нервничать мужчина не любит. — Может, скажешь хотя бы, что я молодец? — усмехается Леншерр, прежде чем, положив руки на стол, перегнуться через него и склониться над Чарльзом. Черт, его глаза слишком красивы, чтобы мыслить трезво, смотря прямо в них. — Я заслужил награду. Чарльз догадывается о награде, которую Леншерр имеет ввиду. Он начитан, умен, и ему не составляет труда вспомнить один крайне интересный факт: после пережитой «опасности» человек может возбудиться. Факту мужчина никогда не верил, так как не было доказательств. А теперь он, похоже, убеждается в его действительности. Но возбужден ли Эрик? — Смотря что ты подразумеваешь под наградой, — голос Ксавье удивительно ровен и холоден, что Леншерр начинает улыбаться шире. Ему до безумия нравится такой Чарльз. — Смотря что ты мне можешь дать, — выдыхая, парирует он. И Эрик уверен в том, что Чарльз чувствует его дыхание на своей коже. — Но мы прекрасно знаем, что я хочу... «Трахнуть тебя так, чтобы все видящие это либо завидовали, либо открывали рты и восторженно вздыхали»? «Толкнуть на стол, накинуть ремень на шею и не позволить двигаться»? Да, определенно хочется чего-нибудь грубого, жесткого, экспрессивного, но пока Эрик не решается сказать хотя бы что-то. Ему не страшно, нет. Страшно ему было несколько часов назад, когда за ним гнались копы, чертов «красный», желающий пустить пулю в голову при удобном случае — копов слишком много, и это плохо, когда они гонятся сразу за двумя, стреляя практически из-за каждого угла, — так и норовил выронить кейс из рук, а связь с единственной надеждой прервалась в почти что самый неожиданный момент. Тогда было страшно. — «Я хочу тебя, потому что мое дело должно быть вознаграждено». Так? Эрик усмехается этой чертовой — нет, не сообразительности — логике. Так может мыслить только Чарльз, и это хорошо известно им обоим. Так зачем же тянуть время? — Но вознаграждение может быть разным. Ксавье прищуривается, вспоминая утро, то, как он потягивался, зная, что это привлечет Леншерра, его поцелуи и требовательные движения. Его тихое рычание и почти мурлыканье, контраст между мягкой постелью и грубым перехватом рук. О, ему нравится все это. Воображение само рисует дальнейшие картины, от которых мужчина не может, на самом деле просто не хочет, избавиться. В его глазах все еще видно сомнение. Воспользоваться возбуждением Эрика или повременить? — Мы думаем об одном и том же, — Чарльз встает со своего места, подходит к Эрику и садится на край стола, закидывая ногу на ногу. Его даже не волнует, что кто-то может открыть дверь и заметить директора, занимающегося сексом. Так даже интереснее, если подумать. — Расскажи мне свои желания. Леншерр победно стонет и прикрывает глаза на секунды, тянется руками к мужчине, но неслабо получает по ним и морщится. Это подстегивает его еще больше. Отвечать он не намерен: зачем говорить, когда это можно показать? Лучше час практики, чем день теории. Ксавье сам так когда-то говорил на одном из своих уроков. Эрик, медля специально, снимает с себя кофту. Сначала берет ее край и, не смотря на Чарльза, тянет вверх. Останавливается у груди, чтобы взять одежду второй рукой, и продолжает уже двумя. Когда голова скрывается в темной ткани, Леншерр покачивает бедрами, и от этого Чарльзу хочется зарычать. Но остатки самоконтроля еще есть. Их греет мысль о том, что импровизированная игра закончится выигрышем, если мужчина не начнет стонать и издавать прочие звуки. Только слова разрешены негласными правилами. — Ты даже не извинился за то, что связь оборвалась, — с все той же улыбкой замечает Эрик, откидывая в сторону кофту. Теперь он остается в одной майке. На шее и ключицах заметны шрамы, а на правой руке виднеется глубокий порез. Старые следы, на которых останавливается блуждающий до этого момента взгляд Ксавье. Он прикрывает глаза. — Возникли проблемы, ты не поверишь, с электричеством, — улыбаясь, шутит он и понимает, что этой глупейшей отмазкой злит Леншерра еще больше. Хочется испытать его терпение, подвести к грани и подтолкнуть в неуправляемую агрессию. Чарльз понимает, чем это может закончиться, только от этого желание не уменьшается. — Но ты же справился. — И кто в этом виноват? Мужчине этот разговор уже напоминает типичный сюжет «провинился» — «на колени». И вставать на них, только потому что так хочет Эрик, Чарльз не будет. У него есть свой план. Закусывая губу, Ксавье поднимается и обходит стоящего Леншерра. Проводит пальцем по руке, начиная с кисти и заканчивая плечом, а затем, надавливая, ведет по позвоночнику, в конце хватая майку несколькими пальцами и оттягивая ее. Эрик стоит послушно, ровно, и ему приходится приложить немалые усилия, чтобы не смотреть назад. В то время как мужчина уже забирается руками под совсем не нужный сейчас предмет одежды и массирует напрягшуюся спину. — Давай, расслабься, — нежный шепот раздается где-то позади, и, закрывая глаза, Эрик тонет в этом всем. Тишине, нарушаемой лишь шепотом и шумом из открытого балкона. В своих мыслях, не покидающих голову. В своих чувствах, которые так заметно обострились. В своих представлениях того, что будет дальше. — Ты так напряжен... — мурлычет Чарльз, целуя плечо. — Расслабься. — С тобой трудно это сделать, — закрывая глаза, честно отвечает Эрик. Это правда. С Ксавье нельзя расслабиться ни на минуту: слишком неожиданными могут быть повороты, устроенные им. Даже в школе при учениках. Даже в общественных местах. Потому что Чарльз может просчитать все на несколько ходов вперед. Никто никогда не замечал его действий, а импровизация всегда оставалась на высоте. — Давай, милый, — горячий шепот ласкает ухо, руки надавливают на плечи. Сегодня господин профессор хочет слишком многого. — Я знаю, тебе это нравится. Леншерру хочется развернуться и... но вместо своих желаний он послушно — что достаточно странно для него — падает на колени и приспускает штаны с нижним бельем. Взять член в руку не успевает, так как Чарльз хватает его за волосы и резко отводит голову назад, заставляя зашипеть. Ксавье эта игра определенно по вкусу. — Правила те же: никаких касаний без разрешения, — голос становится громче, холоднее. Мужчина обходит Леншерра и проводит пальцем по губам, но что тот поднимает глаза и открыто, обнажая акульи зубы, усмехается, будучи уверенным в том, что за этим последует: — Вам не идет эта роль. Махнемся? И сразу же получает сильную пощечину. Голова дергается, а Леншерр шипит и старается сдержать себя. Он принимает правила игры, понимает, что так надо, это нравится Чарльзу и... ему? Только почему, Эрик пока не задумывается, решает оставить на потом. Ксавье бьет второй раз, после берет подбородок мужчины и заставляет его открыть рот. Когда же видит, с какой издевкой в глазах это делает Леншерр, стягивает с себя одежду и кладет ее рядом. Дальше предоставляет все «другу». Тот обхватывает член рукой, начиная двигать одной от основания. Большим пальцем «задевает» головку, пальцами пробегает по уздечке, не торопится брать в рот. Усмехаясь, смотрит на Чарльза, который почему-то отводит взгляд в сторону. Вряд ли стесняется. Просто наслаждается тем, как Эрик, закрыв глаза, берет сразу на всю глубину. Годы практики делают свое дело, и Леншерр медленно, позволяя себе временами отстраняться и проводить языком по члену, сосет, получая удовлетворение от этого. Ксавье зажмуривается, беззвучно отрывает рот и задерживает дыхание. Это приятно. Это восхитительно. Это заставляет кричать, но нельзя: в школе это делать очень опасно. Ни в коем случае нельзя давать ученикам поводом для слухов. Леншерр ускоряется, «играет» с членом, перебирает яички в руках. Мужчины чувствуют, что стало жарче. Воздуха, свежего воздуха с балкона уже не хватает. Дрожь пробирает их обоих, только у Чарльза, все еще закусывающего губу, она сильнее. Это продолжается еще несколько минут. Когда Ксавье готов открыть рот, издать один-единственный стон, в котором будут все испытываемые им сейчас чувства, Эрик останавливается, выпуская член изо рта с характерным звуком. — Что за хе... — закончить Чарльз не успевает. Леншерр встает слишком быстро и целует его в в губы, притягивая за талию к себе. Он возбужден, он хочет взять мужчину прямо на этом столе, он понимает, что кончит совсем скоро. Но вместо этого, избавившись от остальной одежды, тащит Ксавье на балкон и заставляет его нагнуться. Прямо посередине, где их будет ласкать нежный вечерний ветер. Эрик удивляется своим мыслям. Какая чертовщина. — Здесь нас могут увидеть ученики, — как бы между прочим замечает мужчина. — Я и делаю на это расчет, — заводя руки Чарльза за спину, отвечает Леншерр. Осознание того, что их заметят, на них будут смотреть и удивляться тому, с какой страстью трахаются эти люди, добавляет масла в огонь. Да, в этом огне слишком жарко двоим. Третьему, безусловно, нет места. Об этом «эксперименте» никто не думал — огонь выйдет из-под контроля, и даже Эрик не сможет им управлять. А если предположить... — Доверься мне. Это просто. Уже который раз они доверяются друг другу, позволяют вытворять со своими телами все что угодно, и это нравится им обоим просто до безумия. Если Эрик делает это, то он уверен в своей правоте на все сто процентов. И все будет в порядке. Но некая доля сомнения все же забирается в голову, мешая забыть о безопасности насовсем. Подумав, Леншерр практически поднимает мужчину и ведет его к краю балкона, сажает его на него и закидывает одну ногу Чарльза себе на плечо. Получает сопротивление, к удивлению, хотя готов был его получить в любой момент, только не сейчас. — Я крепко тебя держу. И правда: он держит мужчину максимально крепко, не хватает только того, чтобы он упал. Растягивать Ксавье не приходится, тот уже достаточно растянут еще с предыдущего раза, поэтому Эрик лишь смазывает член слюной и, приставляя его к кольцу мышц, ждет разрешения на дальнейшие действия. Получает его кивком и толкается вперед, крепче сжимая талию Чарльза. Им кажется, что у них мало времени. Поэтому Леншерр торопится, сразу же берет быстрый темп и рвано дышит, хватает легкими успевший остыть воздух и не обращает внимания на характерные шлепки. Его рот приоткрыт, и оттуда не вырывается ни единого звука. Да, это опасно и крайне интересно, заниматься сексом на балконе, где могут заметить ученики. Эрик давно знает, как работают умы у этих юных программистов, и ускоряется, понимая, что одна лишняя минута, и завтра придется выступать перед уроками ему, а не профессору. По лицам текут капли пота. Их тела двигаются в один такт. Несмотря на слабый ветер, мужчинам жарко. Их распаляют желания, тяга друг к другу и бесконечная нужда чувствовать друг друга. Чарльз тянется к Леншерру, выдыхая, обвивает шею двумя руками и, целуя щеку, шепчет такие развратные вещи, о которых не думал ни один подросток. Понимая, что до оргазма осталось совсем немного, Эрик начинает шептать в ответ. Все еще язык не поворачивается назвать Чарльза шлюхой, так что остается подбирать другие слова. Леншерр останавливается в тот момент, когда голос мужчины слышен отчетливо и готов сорваться на крик. Он сажает его на холодную поверхность, отчего мурашки проносятся по всему телу, и начинает мастурбировать и Ксавье, и себе. Через минуту они кончают вдвоем, тоже дело практики, позволяя себе шумные вздохи, пару стонов и настоящую, сильную дрожь. Еще некоторое время им просто нужно отойти. Леншерр, придя в себя первым, берет на руки обессиленного Чарльза и несет в комнату, чувствуя отсутствие сил во всем теле, где оставляет на диванчике и, принеся свою кофту и вещи, лежащие на столе, оставляет их рядом, а сам садится около мужчины, наклоняясь к нему, и обнимает. — Ты доволен наградой? Связь оборвалась из-за системы, это моя ошибка, — улыбается Ксавье, смотря на Эрика. Его всегда тянет поговорить после секса, и этот раз не исключение. — Да и заметили тебя. Что теперь? Улыбка, действительно настоящая и искренняя, появляется на лице Эрика. Все, что было сегодня днем, позади. Кейс, копы, «красный». Все. Сейчас не время думать о том, что уже было. Переплетая свои пальцы с пальцами любимого, его по праву можно так назвать, он отвечает: — Я все улажу. Моя награда — это ты.