Оно

Иду по сухому асфальту, гулко отмеряя шаг. В воздухе веет сыростью, прелой землей и старым снегом. В нескольких километрах визжат тормоза и сцепления поездов на сортировочной станции. В ближайшем лесу тихо скрипят и шелестят деревья, будто в ожидании чего-то великого. Разлапистой веткой елка отмахивается от сосны, будто та рассказывает ей что-то смешное. Черный лес гудит в темноте восторженно, напряженно. Светятся окна домов, в которых происходит что-то обыденное: люди снуют по комнатам, смотрят телевизоры, разговаривают. Иду, уставившись в небо. Ясно. В небе – мириады звезд разной величины и яркости. Все они образуют какой-то причудливый древний орнамент, взиравший на мир, вероятно, еще до возникновения маленькой и беззащитной планеты, и, также вероятно, будут взирать после ее исчезновения. Иду по сухому асфальту и мчусь через холодные и недружелюбные пространства с невероятной скоростью. В черном небе пролетает самолет, видный только благодаря цветным огням на крыльях, пролетает звездная ночь и еще что-то, что пролетает уже достаточно долгое время. Оно заметно не благодаря огням или звездам. Оно не крадется, а трубит о себе воющими в вентиляционных трубах ветрами и теми, что неспешно волокут по земле прошлогодние листочки и обсохший мусор, металлической песней капели по козырькам балконов, грязно-снежной кашей на улицах и тем особым ощущением, которое, теплое, зарождается где-то глубоко внутри, когда смотришь на круги света мерцающих фонарей на сухом асфальте. Оно врывается в жизнь каждый год на три коротких месяца, оглушая звоном мутноватых, сверкающих на солнце ручьев, вылетающих из-под осевших сугробов, и песнями опьянелых мокрых птиц, в остальное время живя в душе любовью, надеждой или простым и тихим земным счастьем. Оно сподвигает убрать в рюкзак наушники и прислушаться, раскинуть руки, закрыть глаза и подставить лицо свежему прохладному ветру, по-детски прыгать через лужи, покрытые заманчивой хрустящей корочкой льда или, запрокинув голову, наблюдать высокие далекие звезды. Чувствуется, как стремительно пролетает жизнь, а мысли заняты тем, что, вот, сошел на теплотрассах снег, а скоро и везде сойдет, что можно будет увидеть, как расцветится слежавшаяся земля подснежниками, мать-и-мачехой и медуницей, что заполнятся скоро солнечные улицы детьми на велосипедах с хлопающими как паруса куртками… И все сразу делается не так пессимистично. И сразу как-то жить легче становится. И думается, что чудо – это сама жизнь, все, что вокруг каждый день происходит.