Нераспечтанное

Сосущее, непроходящее. Мне всегда было чуждо и непонятно, отчего собаки порою воют на луну. Оно ведь бесполезно - луна находится от нас на огромном расстоянии, если верить Мелькиадесу, а они все воют и воют. Я никак не мог поверить, что собаки, такие умные существа, не чувствуют, что луна их не слышит. А теперь вдруг понимаю, что все как раз наоборот - они знают, что луна очень далеко, настолько, что их вой никогда не достигнет ее, даже если от него содрогнутся тяжелые сельвы, и потому они воют от тоски. И, быть может, с какой-то долей надежды. Безнадежно, но упорно. Вокруг одни маятники, которые сначала строили в моей голове стеклянные города, а теперь сбивают меня с толку, как в зеркальной комнате. Нет никому дела до того, что этот день все никак не может закончиться. Я бы приладил маятник к солнцу, но он может поднять что угодно, кроме самого себя. Какая же страшная все-таки это ирония! Я и сам, пожалуй, похож в этом на маятник. Жаль, нет уже со мной Мелькиадеса, чтобы указать мне что-то, помимо того, что я уже задумал, что вновь поможет восстановить бег времени. Я вспоминаю с упоением то время, когда гулял с сыновьями по цыганской ярмарке, правда, в его отсутствие. Думаю, что я воспитал детей достойно. Только жаль, что видеть главное я их не научил, ведь никто из них никак не хочет замечать, что время больше не идет. Сегодня опять понедельник. Не может быть никак иначе, ведь я не чувствую течения времени. Все застыло, мир вокруг совершенно не меняется, но никто вокруг не замечает. По законам физики энергия не может пропасть бесследно, и потому она утекла в мою открытую миру душу, устроив внутри меня небывалый погром. Прежде внутри меня было озеро с зеркальной поверхностью, а сейчас оно будто раздробилось на миллионы маленьких осколков, и нет рядом моей родной Урсулы, чтобы своей смуглой рукой собрать их воедино. Я опасаюсь, что я не дождусь ее прихода, ведь проклятый богами понедельник никак не хочет заканчиваться, а моя милая Урсула и наша дочь должны вернуться позже. Мне кажется, что еще немного, и я совсем постарею, потому что время теперь течет только во мне и нигде более. Вчера ко мне приходил Пруденсио Агиляр, мой старый враг, давно превратившийся в друга. Мы чудно поговорили, но мне непонятно, почему он не приходит, когда я его зову. Он тоже чувствует, что время остановилось. Я звал его, я звал Мелькиадеса, я звал Амарнту и Урсулу, но никто из них меня не посетил. Наверное, скоро мне придется попытаться своими силами восстанавливать время, а для этого энергию времени внутри меня следует выпустить наружу. Я вылью из себя всю жизненную субстанцию, оставив самую суть, это единственное, что я могу сделать. Завтра утром я явлюсь в алхимическую лабораторию, пусть нутро, прежде молчавшее, все толкует мне об одиноком каштане. Не в правилах моих слушать примитивные механизмы самозащиты. Суть моя останется та же, и потому главные законы мироздания не будут нарушены, а это все, что мне нужно. Завтра должен настать вторник. Да будет так.