Если я Изгой, то это не значит, что я никто.

       День посещений. Первая мысль, которая меня посещает после того, как я проснулась. Сегодня я увижу родителей спустя большой период времени. У меня потеют ладони, вытираю их об одеяло. Принимаю сидячее положение, но потом снова ложусь. Дотрагиваюсь до лейкопластыря на щеке, пинаю Ребекку слегка ногой, та ворчит. Шепотом прошу у нее зеркало, она медленно достает маленькое круглое зеркало и снова укутывается в одеяле. Изучаю свое лицо. Глаза остались такими же, как и до инициации. Лицо немного опухло, но это из-за бессонных ночей. Лейкопластырь съехал со шрама, поэтому я окончательно его убираю. Дотрагиваюсь до шрама, он покрылся красной коркой. От высохшей крови. Мне не хочется, чтобы мама его увидела, но этого не спрятать.        Мы лежим все слишком долго, и не я одна это замечаю, Ребекка потягивается, зевая, и лишь потом осматривает всех. Вскоре просыпается и Томас, он непонимающе садится к Ребекке на кровать. Он нежно целует ее, я отворачиваюсь, закатывая глаза. Ребекка дергает меня за волосы, оборачиваюсь, они уже перестали.        Спустя час наконец-то приходит Эрик. Он бодр, я внимательно смотрю на него, однако, когда наши взгляды встречаются, я прячу глаза, опустив голову и устремив взгляд в пол. Он садится на пустую кровать, которая, как назло, стоит прямо передо мной! Эта была кровать Стюарта. Я делаю вид, что что-то ищу на полу, но там ничего нет. Эрик притоптывает ногой, я не могу сдержать улыбку и задираю голову. Он изучает каждый мой миллиметр, его взгляд останавливается на шраме. И снова этот испуг в глазах, который он пытается всячески скрыть, но не может. Мне хочется сесть к нему на кровать и спросить, что его так тревожит. - Сегодня день посещений. Хочу сразу сказать, что после него, с завтрашнего дня, вы начнете проходить вторую часть инициации. Сразу предупреждаю, что следующий раз, когда вы увидите свои семьи - это только после третей ступени, но напоминаю, что мы уберем еще нескольких человек с низшим рангом. В конце останутся только пятеро рожденных и пятеро переходников. Понятно? - Понятно, - говорю я шепотом.        Он снова одаривает меня взглядом, ни улыбаясь, ни злясь. Просто смотрит на меня, как на музейный экспонат. Я поджимаю губы, Эрик уходит. - Он на тебя запал, - шепчет мне Ребекка в ухо. - Когда ты села ко мне на кровать? - дергаюсь я. - Ну, вообще-то, как только пришел Эрик, - говорит подруга, закусывая губу и улыбаясь при этом, - Не замечаешь, когда к тебе садится твоя подруга, потому что пялишься на парня, который тебе нравится? - Мне нет до него никакого дела, - отзываюсь я. - Безразличие гласит о том, что он тебе нравится, - щебечет Ребекка. - Он мне не нравится, - говорю, завязывая шнурок. - Отрицание того, что он тебе нравится, как раз говорит о том, что ты влюбилась, - смеется подруга. - Он мне не нравится, - произношу более злым голосом. - Агрессивное отрицание того, что он тебе нравится, как раз-таки еще больше говорит о том, что ты влюбилась, - произносит она снова, не скрывая смех.        Я сверлю ее взглядом, она не скрывает смех и начинает ржать, подобно лошади. Томас тоже смеется. Я беру подушку и бью Ребекку. Она продолжает смееться. Я глубоко дышу и ложусь рядом. Томас обнимает Ребекку. Мы так и лежим втроем у меня на кровати, Томас поднимает правую руку вверх, рассматривая свою ладонь, за ним повторяет Ребекка, а затем и я. - Мы одинаковые, но такие разные, - говорит Ребекка. - Ты опять философствуешь? - говорю я, не скрывая смеха. - Заткнись, не мешай, Томас, поддержи меня, - обижается подруга. - Нет, Ребекк, заткнись, - смеется Томас. - Да идите в жопу, ироды, - она надувает губы и принимает сидячее положение, мы с Томасом прыскаем, - я говорю умные вещи, понятно? - мы не сдерживаем смех и смеемся, - да пошли вы.        Спустя время снова приходит Эрик, говоря о том, что пора выходить. Я моментально вскакиваю на ноги и несусь к коридору. Здесь всегда было много народу, а сегодня яблоку негде упасть. К перешедшим пришли целые семьи: с маленькими детьми, с бабушками и дедушками. Я всматриваюсь в каждого бесстрашного в поисках своей семьи. Если папа на работе, то мама с сестрой обязаны придти. Если они не пришли, значит что-то случилось. Я вижу родителей Ребекки, она обнимает маму, ее мать пускает пару слезинок на одежду подруги. Томас хлопает своего отца по спине. Собираюсь уходить, но внезапно слышу детский смех. До боли знакомый детский смех. Разворачиваюсь и вижу, как Лили сидит на шее у отца, всматриваясь в каждое лицо. - Я вижу ее, папочка! Я вижу ее, мамочка! - восклицает сестра, показывая на меня пальцем.        Я всегда очень сентиментально относилась к своей семье. Я ускоряю шаг, почти срываюсь на бег. Задеваю семью из Дружелюбия. Плевать. Налетаю на Четыре. Плевать. Я бегу к своей семье. Папа раскрывает объятья, я прыгаю к нему на руки. Он приподнимает меня. Я всегда была маленького роста для него. Я позволяю себе на секунду расслабиться и заплакать. Но как только отец ставит меня на ноги, я перестаю. Мама обнимает меня крепче, чем папа, но все равно. Лили тянет руки вверх, прося, чтобы я подняла себе на руки. Поднимаю сестру на руки, она обнимает меня. - Мы сожалеем, что не поздравили тебя с днем рождения, нас просто не пустили, сказали, что правила для всех равны. Но мы не могли оставить нашу дочь без подарка, - произносит мать, доставая коробку из-за спины, - отведуешь с Ребеккой и Томасом, мы их уже встретили. - Мамочка, - произношу я, - я рада, что вы сейчас здесь. Я думала... - Ты думала, мы не придем? Да лучше нам покинуть фракцию, чем мы не явимся сюда. Рассказывай, как первая ступень? Какой у тебя ранг? - Нас теперь отсеивают, если ты в красной зоне. У вас такого не было? - мать с отцом мотают головой в разные стороны, - а у нас вот так. Я пятая в списке, золотая середина. Ребекка вторая, но я не думаю, что вы удивлены, вы знаете ее с детства, точно так же, как и я. Томас первый. Мы вместе, Гарри правда не всегда с нами, но Ребекка меня не бросает. - Изменила имя? Ты и Ребекка? - спрашивает отец, забирая с рук Лили. - Я сократила, - поясняю я, - меня зовут Ник, - выдыхаю, - теперь. А Ребекка стала Элоиз. - Это твой инструктор? Эрик? - тычет мама прямо.        Передо мной стоит Эрик, спиной к нам. - Дядя Эрик, - кричит Лили, - здравствуйте, дядя Эрик!        Я закрываю глаза, мне легче сейчас провалиться под землю. Вижу, что Эрик поворачивается к нам. Он подходит ближе, я закрываю лицо рукой и вновь поджимаю губы. - Добрый день, - пожимает Эрик руку моему отцу, а затем матери, - а тебя как зовут? - спрашивает он, поднимая мою сестру себе на руки.        Я хочу сгрубить ему, чтобы он пальцем не касался моей сестры, но как только поднимаю на него глаза, замираю. Эрик крутит сестру на руках, от чего та звонко смеется. Ее смех заполняет все помещение. Эрик подкидывает ее, улыбаясь. Почему-то мне кажется, что эта искренняя улыбка лидера. Я дергаюсь в улыбке. Эрик смотрит на меня, продолжая подкидывать сестру. Я хочу, чтобы Эрик так же играл с моим ребенком. Мысль меня поражает, что я давлюсь собственной слюной. Снова смотрю на Эрика. Он ставит Лили на пол и снова пожимает руку моему отцу, а потом матери. Я что-то шепчу ему, сама не понимая что. Лидер смотрит на меня и, улыбнувшись, скрывается в толпе. Поворачиваю голову, провожая его взглядом. - Добрый парень, - говорит отец, - хороший. Я бы даже так сказал. - Да, - заикаясь, говорю, - хороший. - Дочь моя, ты влюблена? - Нет, поражена. - Никки, что у тебя с лицом? - спрашивает мама, дотрагиваясь до шрама на лице. - Инициация, мам, инициация, - отмахиваюсь я. - Уж не думала, что вас там терроризируют до такой степени, - смеется мама, - ты нас ненавидишь, да? - О чем ты? - Отцу пора на работу, а у Лили начинаются занятия.        Я прикусываю язык, чтобы не ляпнуть лишнего. Безусловно, я меньше всего сейчас хочу, чтобы они ушли. Я хочу уйти с ними. Зайти в свою комнату, лечь на кровать, потом походить по комнате, а потом снова лечь. Больше всего на свете хочется уйти с ними, но нельзя. Я заглушаю всхлип кашлем. - Нет, что ты, вторая ступень инициации быстрая, да и третья тоже, скоро встретимся, мам, - лгу я, - я вас люблю.        Я обнимаю их всех по очереди. Мама отдает мне торт. Лили вцепляется в мою футболку, щебечет о том, что не хочет уходить. Теперь я не могу сдерживать слез. Родители скрываются в темноте коридоров, я стою до тех пор, пока они не исчезают. Поворачиваюсь и иду в спальню. Кроме Ребекки и Томаса здесь больше никого нет. Когда они меня видят с коробкой в руках, расцветают. - Мама испекла свой торт, - мнусь я, - разделим? Каждому по кусочку. - И Эрику тоже? - улыбается Ребекка. - И Эрику тоже, - киваю я.        Мы садимся на мою кровать, Томас достает нож. Всего кусков должно получится шесть. Мне, Томасу, Ребекке, Ави, Эрику и Четыре. Томас разрезает торт на шесть равных кусков. Сначала мы съедаем свои порции, Томас облизывает палец. Он всегда любил торт моей матери, Ребекка уплетает быстрее всех, я ем медленно, хочу сохранить вкус дома подольше. Доев свои порции, мы кладем остальные куски торта на тарелки и удаляемся из комнаты. Первая, кого мы находим - это Ави. Они обнимает меня, поздравляя уже с прошедшим днем рожденья. Я знаю, где находится квартира Четыре, поэтому мы быстро огибаем лестницы. - Что такое? - произносит он. - Мы принесли торт, так как вы наш инструктор, то мы обязаны поделится с вами, - говорю я, вручая инструктору тарелку. - Спасибо, - улыбается он, - с прошедшим днем рождения тогда. - Благодарю.        Эрика найти легче всего, он в столовой сидит с Лорен. Я мнусь, но все же подхожу к нему. В голове до сих пор образ Эрика, который играет с Лили. С его истинной улыбкой. Я улыбаюсь. - Эрик, это тебе, мы решили поделить торт, - говорю я, ставя тарелку на стол, - приятного аппетита.        И ухожу. Бегу обратно в спальню, там меня встречает Томас с игрушечной саблей. Ребекка закрывает лицо одной рукой. Томас кидает мне вторую саблю, я ловлю ее. Томас делает шаг, рассекая воздух саблей, я смеюсь и запрыгиваю на кровать, отражая его удар. Друг перепрыгивает на другую кровать, стараясь хранить равновесие. Я стою неподвижно, замахиваюсь на его и задеваю по руке. Томас имитирует крик, хватаясь за руку, он падает на колени. Я перепрыгиваю на другую кровать, делая вид, что побеждаю. Томас встает и, качаясь, идет на меня. Делаю шаг вперед, Томас замахивается рукой, задевая мою спину. Теперь моя очередь кричать, наигранно падаю на следующую кровать, крича от боли. Томас ставит ногу на мою задницу и поднимает руку с саблей вверх, словно он одержал бой. Я резко переворачиваюсь, дергая рукой, в которой до сих пор находится сабля. Томас смеется. - Ты посмела захватить мой корабль! - кричит Томас. - А ты посмел класть взор на мою спутницу, - говорю я, показывая на Ребекку. - О Господи, пираты повсюду, - встает Ребекка и, размахивая руками, бегает по комнате.        Томас сгибает руку, изображая пистолет, делает вид, что стреляет. Я роняю саблю и падаю на кровать. - Не ступать же на этой земле ноге пиратской, - заканчивает Томас.        Я смеюсь и встаю на ноги. Ребекка тоже смеется, она очень счастливая. И я несомненно рада за нее. Томас кладет голову на колени Ребекке, та ее гладит. Я чувствую некий укол зависти. Парень, который мне нравится, далеко не романтик. Ледышка с органами и мышцами. - Что сегодня было с Эриком? - нарушает Ребекка тишину, - он мне показался таким милым, когда играл с Лили. - Я сама в шоке, - признаюсь я, - одно я осознала точно. С той секунды, как смех Лили разлетелся по комнате, я влюбилась в Эрика. - Вот это будет убойный союз, - добавляет Томас. - Я на воздух хочу, - говорю я ребятам. - Только вернись ночевать, ладно?        Я лишь киваю в ответ и покидаю спальню. Мне одиноко. Не хватает маминых фирменных фраз, папиных шуток. Миновав все повороты и выступы ямы, я быстро залезаю на крышу. Правда, не смогу побыть здесь одна.        Эрик. - Моей сестре понравилось, как ты с ней играл, - говорю я, Эрик дергается от испуга. - Я заметил.        Я разрешаю сделать шаг ближе к нему. Он не смотрит на меня. Я облокачиваюсь спиной о постройку, скрещивая руки на груди. Эрик стоит невозмутимо. Его мышцы на руках напряжены. От чего? Он поднимает взгляд, у него длинные ресницы. Только сейчас это замечаю. Серо-голубые глаза скользят по пейзажам города. Я делаю глубоких вдох, чтобы он меня заметил. - Как встретишь свою маму, передай ей, что торт очень вкусный, - говорит Эрик. - Думаю, что ты сам сможешь передать, она ведь работает у Макса, - шепчу я.        Эрик отходит от бордюра и приближается ко мне. Я вжимаюсь в стенку. Я снова боюсь его. Опускаю взгляд. Он смотрит на меня, как утром, изучая каждый мой миллиметр. - Да пошло все на хер, - говорит Эрик.        Он делает шаг ко мне, беря в руки мое лицо, прижимает к стенке. Эрик словно тисками сжимает рукой мои запястья и поднимает их мне над головой, его губы находят мои. Я закрываю глаза, издавая стон прямо ему в рот. Я чувствую, что он улыбается, он целует меня страстно, снова прикусывая мою губу. Я выгибаюсь, чувствую, что Эрик языком проникает ко мне в рот. Страсть. Во мне пылает жар, меня никто так не целовал. Никогда. Я вытаскиваю свою руку из "тисков" и дотрагиваюсь до его лица. Его кожа гладкая. Я позволяю себе улыбнуться. Рука Эрика ерошит мне волосы.        Я открываю глаза, Эрик отстраняется от меня. Я чувствую, что заливаюсь краской. Сердце колотится с такой же скоростью, как и тогда, когда я прыгнула. Голова кружится от наслаждения. Эрик улыбается, и я не могу не улыбнутся ему в ответ. - Тебе следует пойти спать, - говорит Эрик, прикусывая губу, - у тебя завтра начинается вторая ступень инициации. - Ладно, - отзываюсь я, - спокойной ночи, Эрик. - Спокойной ночи, Никки.