Совершенный мир

Руки зафиксированы и крепко связаны за спиной, но нет ни малейшего желания освободиться от пут. Словно это самое естественное положение для заломленных суставов. И только утомительная дрожь волнами пробегает по телу. Торин лежит абсолютно спокойно, но дыхание, чуть рваное и учащенное, выдает нетерпение. Шелковые простыни приятно холодят обнаженную кожу и в тоже время немилосердно чувственно опаляют нервы. Гном закусывает нижнюю губу, стараясь не думать о том, каким беззащитным он выглядит, лежа ничком с плотной повязкой на глазах, без возможности пошевелиться из-за крепких пут. Ноги разведены широко в стороны и привязаны к резным столбикам кровати, открывая самые интимные места на всеобщее обозрение. Торин ощущает себя маленькой частичкой. А весь мир вокруг него состоит из покорности, стыда и немного боли, потому что рядом нет того, ради которого он существует в данный момент времени. Сейчас нет Одинокой Горы, несметного золота и грозного деда. Нет, сейчас - это пытка ожиданием и неизвестностью. Одна из самых изощренных и любимых Трандуилом. И он должен выдержать ее, пройти, чтобы заслужить свою награду. И сердце глухо-глухо стучит о ребра при каждом шорохе, при каждом звуке. Скованное приказом тело не может и не должно шевелиться, полностью подчиненное воле эльфийского Владыки, но только не глупое отчаянное сердце. Оно и так полностью принадлежит Трандуилу, но в своей любви находит силы сопротивляться. Гном не знает, сколько проходит времени, прежде чем до его слуха доносятся легкие, едва слышные шаги. «Он здесь!» - гномий принц чувствует, как в груди разливается теплая волна счастья и защищенности. Король Лихолесья, кажется, не обращает на него никакого внимания. Всеми своими обостренными чувствами Торин прислушивается в темноту и понимает, что эльф подходит к небольшому резному столику, медленно открывает бутыль с ароматным рубиновым вином, чтобы наполнить его влагой изящный кубок. По виску гнома скатывается соленная капля пота, шелк простыней уже не кажется таким холодным, по спине пробегают мурашки. Он не видит, но отчетливо представляет, что Трандуил, скорее всего сейчас стоит возле высокого окна, облокотившись плечом на стену, и, любуясь закатом, с наслаждением пьет то самое вино. Неторопливость и недоступная близость - еще одна пытка. Чувство беспомощности становится все сильней, хотя кажется, что дальше уже некуда. Молодой гном с ужасом и одновременно с каким-то отстраненным облегчением понимает, что может сейчас разрыдаться. Но вот только вряд ли это тронет его мучителя. Ведь он все прекрасно знает! Знает, как горит душа от жажды его прикосновений, от желания окунуться в аромат его волос. Знает, что Торин готов выпрыгнуть из собственной кожи, лишь бы увидеть его совершенное даже для эльфа лицо и глубокие глаза. Он хочет Трандуила рядом, хочет ощущать его власть над собой, принадлежать ему со всей искренностью своей отважной мятежной души. Торин судорожно сглатывает, когда наконец-то чувствует мельчайшие колебания воздуха рядом с собой. Несколько секунд, показавшихся ему вечностью, ничего не происходит, а потом, сходя с ума от радости, гном ощущает длинные изящные пальцы, легко касающиеся его волос. Вздох обжигает сухие губы и выходит, наверное, чуть громче, чем следовало бы, но Торину уже все равно, он не контролирует себя. Рука Владыки откидывает темные пряди с его плеч, поглаживая их. Ладонь мягкая и прохладная, но очень сильная, и эта сила такая естественная, что его собственное тело мгновенно реагирует на ее невинное прикосновение. Трандуил оглаживает кончиками пальцев выступающие позвонки, обводит ими связанные запястья, а гномий принц вжимается в постель, душа в себе полный блаженства и радости стон. Темнота вокруг окрашивается разными цветами, он дрожит, а ласкающая рука уже скользит дальше по напряженным упругим ягодицам и промежности, слегка сжимая яички. Торин вздрагивает всем телом, член быстро твердеет, пах наливается теплой томительной тяжестью, но эльф неожиданно прекращает ласку и отходит. Молодого гнома мгновенно бросает в холодный пот, даже возбуждение на миг спадает: Трандуил любит подразнить его, а потом уйти на несколько часов. Хуже этого не может быть ничего. Это слишком жестоко и нечестно, в такие минуты он даже ненавидит это холодное обожаемое существо. Торин начинает рваться из пут, сопротивляться и сыпать проклятиями, тем самым только усугубляя свое наказание. Но чем он заслужил подобное на этот раз? Он сделал все именно так, как ему велели… Но к своему бесконечному счастью, Торин ошибается. Облегченно вздыхает и облизывает пересохшие губы, когда Владыка Лихолесья снова оказывается рядом с ним. Его присутствие ощущается, как мягкая теплая волна, и гномий принц всеми клеточками своего тела, всеми оголенными нервами стремится к нему, как цветок к солнцу. - Неплохо, Торин,- раздается сверху глубокий, словно обволакивающий в бархат, голос. – Я вижу, ты постепенно учишься необходимой выдержке и терпению. Это похвально. Что ты хочешь в качестве поощрения? Я разрешаю тебе просить. Все нутро трепещет, и гном не может поверить в то, что слышит. А желание у него одно, самое важное и значимое на данный момент. Губы произносят его мгновенно на выдохе: - Позвольте увидеть вас, господин. Торин готов биться об заклад, что в этот момент холодное, царственное выражение лица Трандуила смягчается. - Этого ты пока не заслужил, Торин. – Гном чувствует, как по его лопаткам начинает скользить гибкий кончик хлыста. – Но можешь заслужить. - Да, господин, - покорно откликается гномий принц, стараясь, чтобы его голос не дрожал от радости. – Спасибо, господин. - Хорошо, - хлыст мягко скользит по спине и ягодицам, и кожа покрывается щекочущими, невыразимо приятными мурашками вслед за ним. – Посмотрим, как ты выдержишь испытание. Хлесткий удар обрушивается на поясницу неожиданно и резко, Торин зажмуривает глаза под плотной тканью повязки. Место удара ощутимо жжет, но это еще не настоящая боль, а только легкий отголосок. Еще несколько сильных ударов кусают его спину и связанные руки, гном шипит, вжимаясь плечами в постель и поджимая пальцы ног. Тревожно-сладостное ощущение абсолютной беззащитности, понимание, что он находится в чужой власти, что Трандуил может сделать с ним все, что захочет, что может причинить боль или унизить, становится возбуждающе прекрасным. И гномий принц терпит, кусает губы, вздрагивает, когда очередной свистящий удар прорезает воздух и достигает его плоти, оставляя на ней красные, мгновенно вздувающиеся полосы. Твердый член упирается в живот, требуя к себе внимания, но Торин знает, что ему нельзя даже шевельнуть бедрами, потому что Владыка Лихолесья ему этого не позволял, и наказание за такой проступок будет уже совсем не таким приятным, как это. Через несколько минут эльф останавливается, и гном чувствует, как его горящей огнем кожи касаются тонкие прохладные пальцы. Они пробегают по рубцам, и дыхание мгновенно сбивается. Хочется еще и еще этой скупой сдержанной ласки, словно от нее зависит его жизнь. Торин полностью сосредотачивается на этом, с упоением напрягая и расслабляя мышцы, перетянутые веревкой. Но Трандуил не дает ему времени насладиться: снова сильный удар обрушивается на его тело, только теперь уже на ягодицы. Гномий принц вскрикивает против воли, чувствуя, как щеки начинают алеть. Почему-то, когда Владыка бьет его по мягкому месту, его всегда охватывает сильнейший стыд. Положение усугубляют широко разведенные бедра: у него нет ни малейшей возможности смягчить удар или сделать его менее болезненным. К тому же, король Лихолесья непременно воспользуется и тем, что сможет достать и внутреннюю сторону покорно раскрытых для него бедер. По спине Торина пробегает холодок, он сжимает руки в кулаки, но не выдерживает и позволяет протяжному стону сорваться с губ, когда чувствует еще один жалящий коварный удар. Затем целая серия резких болезненных ударов почти непрерывно. Гномьему принцу хочется позорно скулить: он весь в поту, ноги сводит судорогой, яички поджимаются от страха, а холмики ягодиц просто обжигает от боли, и каждый раз, когда хлыст снова и снова обрушивается на них, темнота расцвечивается алыми кругами. Но вот, наконец, наступает долгожданное затишье. Торин утыкается носом в постель, судорожно дыша и тщетно пытаясь избавиться от этих позорных невыносимо-пылающих ощущений. Но они тут же отходят на второй план, когда Владыка ласково гладит его рукой по волосам, откидывая их с мокрой спины и шеи, заботливо вытирает пот с его лба. Гном протяжно стонет, он жаждет ластиться к этой руке и мурлыкать. Он знает, Трандуил дает ему небольшую передышку, дает возможность немного прийти в себя. И Торин благодарен ему за это, благодарен за причиненную боль и за то, что тот вовремя остановился. За то, что он никогда в своей жизни не чувствовал себя таким защищенным и счастливым. Но только дыхание гномьего принца выравнивается, эльф прекращает гладить его волосы. Все, передышка закончена. И прежде, чем Торин успевает это осознать, хлыст резко и безжалостно достигает внутренней стороны его бедер чуть выше колена. Но он снова терпит, только кусает губы и поджимает пальцы на ногах. Терпит, пока Трандуил методично хлещет его по бедрам. Более нежная кожа становится огненной очень быстро, и Владыка на этот раз решает не давать ему перерыв. У гномьего принца перед глазами взрываются звезды, когда сильный удар обрушивается на поджатые яички. Он не сдерживает хрипловатого крика, по всему телу проходит конвульсия, все нервные окончания словно отражают эту боль многократным эхом. Повязка на глазах почему-то становится мокрой, и в голове бьется лишь одна мысль: «Нет, пожалуйста, только не снова…» Но Трандуил не собирается проявлять милосердие: хлыст еще несколько раз настигает свою цель, заставляя Торина подскакивать на постели. Он отчаянно хочет вырваться из пут и сжать бедра, чтобы защититься, но сверху раздается холодный приказ: - Лежи смирно. Я добавляю тебе еще пять ударов за попытки к сопротивлению. Торин до крови кусает губу, чтобы не начать умолять, но внутри все сжимается от холодного ужаса и понимания неизбежности своей участи. Хлыст еще пять раз достигает самого нежного места. Гному кажется, что с него сдирают кожу заживо, и эта пытка длится бесконечно долго. Но, тем не менее, наступает время последнего удара, и гномий принц чуть не плачет, теперь уже от облегчения. Тело бьет крупная дрожь, мышцы не слушаются его, то сжимаясь, то расслабляясь, и сознание где-то далеко, осознание собственного Я и всего происходящего словно плавает где-то за гранью. Разум абсолютно чист, он очищен болью, темнотой, слезами и присутствием Трандуила рядом. Торин в полузабытьи чувствует, как Владыка Лихолесья начинает втирать в его кожу какой-то прохладный ароматный бальзам, который сразу же приносят нежное избавление. Ладони эльфа с заботой втирают его, ласкают, гладят, и гном понимает, что Владыка доволен им. Какое же это наслаждение – просто дышать, просто чувствовать, как горящая плоть остужается, а прикосновения становятся все жарче, призывая ушедшее возбуждение. Торин никогда бы не оценил этого настолько и никогда не был бы так искренне счастлив, если бы не эта порка. Трандуил изощрен в ласке также, как и в боли, и очень скоро молодое тело гнома, пусть еще и покрытое следами недавнего истязания, с чувством и жаром откликается на его прикосновения. Член снова твердеет, приятные импульсы идут от позвоночника к паху, но теперь они многократно усилены, и Торин осторожно извивается на постели и шепчет что-то бессвязное, моля о большем. И Владыка эльфов на этот раз благосклонно откликается на его мольбу. Прохладные пальцы касаются края повязки, свет больно ударяет по непривыкшим векам, но Торин не обращает на это внимание и, щурясь, вскидывает голову вверх. Дрожащее чувство абсолютного блаженства разливается в его горячем сердце, когда он видит любимое прекрасное лицо напротив. Трандуил абсолютно спокоен: глаза цвета грозового неба полны безмятежной безграничной естественной власти, что бывает только у истинных правителей. Гномий принц с наслаждением вдыхает изысканный аромат платиновых прядей: весенняя листва, солнце и мед. Подается вперед, насколько позволяют веревки, мгновенно впивающиеся в плоть. Но не замечает дискомфорта и боли, жадно глядя на чувственную линию чужих губ. Быть может, сегодня он заслужит даже поцелуй? Трандуил наклоняется к нему так, что его дыхание охлаждает распаленную кожу гнома. Торин готов сойти с ума, готов искупаться в самой жестокой боли, чтобы потом прикоснуться к этому существу. Существу, которое является для него целым миром. И этот мир совершенен.