Sugar

Бешеный ритм сердца. Туман в глазах. И тишина. Мертвая тишина, которая так давит на барабанные перепонки. Я не чувствую ног, особенно если учесть, что они буквально сжаты в этих тесных, неудобных туфлях. Если я проживу в них еще хотя бы два часа, я больше никогда в жизни не одену ничего, кроме кроссовок. Платье, красивое и легкое, стягивало живот, делая его почти плоским. Но на самом-то деле, все знали, что на диете я не продержалась и больше недели - как только на город опускалась ночь, моя задница уже торчала из холодильника. Закрываю глаза. Такое ощущение, что это всё нереально. Не может быть такого, чтобы я сейчас стояла перед зеркалом, боясь взглянуть на себя, а всё только из-за того, что я... в платье. В свадебном платье. Кажется, что еще только вчера я училась в школе и боялась, чтобы мне не поставили двойку за то, что я не выучила новую тему. Кажется, что еще только вчера я бесилась с друзьями, вытворяя такое, что до сих пор со стыдом вспоминается. Кажется, что еще только вчера у меня подкашивались ноги, во время первого поцелуя с одноклассником. Кажется, что еще только вчера я была ребенком. Но не сейчас, не сегодня. Косо взглянув на часы, висящие на стене, я чувствую, как у меня начинается приступ тахикардии. Пульс просто неконтролируемый, кажется, что еще немного и сердце выскочит из груди, оставив мое тело безжизненно лежать на полу. Ватные ноги все также ноют от мозолей, но я должна держаться до последнего. Это же моя свадьба. Последний косый взгляд на циферблат - время вышло. Втягиваю в грудь побольше воздуха и надеюсь, что не упаду в обморок, пока буду спускаться по лестнице. Ступенька за ступенькой, секунда за секундой, вдох за вдохом. Медленно ступаю на деревянную поверхность пола, с каждым мгновением чувствуя свою слабость. Не физическую. Моральную. Я не смогу. Не смогу дойти до алтаря, не смогу посмотреть на своего жениха, не смогу сказать "да"... Не смогу. Мои мысли и сомнения вмиг разлетаются по углам, как только в поле зрения возникает высокий мужчина в шикарном костюме и аккуратно завязанным галстуком. Он встречается со мной глазами, и я вижу, как на его лице возникает широкая улыбка. - Папа... - тихо шепчу я одними губами, стараясь не расплакаться прямо здесь и сейчас. Я вижу его уставший взгляд, которым он смотрит на меня. Он с трудом осознает и понимает, что я уже не та девочка, которая так не любила платья и розовый цвет. Не та девочка, которая каждые выходные выпрашивала его поехать за город, лишь бы он научил её стрелять из винтовки. Не та девочка, которую так часто отчитывали за постоянные драки в школе, после которых она всегда приходила с новыми синяками. Я уже не та девочка. Теперь я девушка. - Ты такая красивая! - Его голос был пропитан гордостью, что заставило меня лишь улыбнуться. Поправляя подол длинного платья, я судорожно вцепилась рукой за отца, тем самым не давая себе возможности потерять сознание. "Держись!" Мы вместе становимся напротив белой деревянной двери, которая сейчас мне казалась вратами Ада. Наверное, это впервые, когда я так боялась, но я ничего не могла поделать с дрожащими коленками и сухости в горле. - Если он тебя обидит... - начал, было, папа, но не успел высказать свое предупреждение до конца из-за моего внезапного нервного смеха. - Пап! Он не выдерживает и тоже усмехается, хотя, не смотря на это, я все равно понимаю, что он действительно может что-то сделать с моим будущим мужем, не дай Бог, он дотронется до меня пальцем. - Но если что, ты, же помнишь, где лежит ружье... - Пап! За убийство дают минимум 4 года! - А кто говорил про убийство? - Мужчина непонимающе хмыкнул и продолжил смотреть на дверь, которую вот-вот должны открыть. - Всего лишь немного покалечить... - Пап... Внезапно по залу разнеслась громкая музыка и с тихим щелчком дверь отворилась, давая обзор на всех гостей и на невесту. Даже с силой сжав зубы, я чувствовала дрожь во всем теле, которая заставляла отбивать чечетку челюстями. Яркий солнечный свет, проходя сквозь тонкое стекло широких окон, покрывал каждый миллиметр огромного помещения, где и проходила церемония бракосочетания. Крепкая рука отца не дала мне споткнуться о порог, пока я медленно перебирая ногами, направлялись к алтарю, возле которого уже стоял мой будущий... муж. Такое необычное слово. Муж. Он будет моим мужем. Как же все это странно... Зал полон сотней людей, многих из них я смело называю родственниками, друзьями, семьей, остальных я лишь пару раз видела мельком, да и то не всех. В их глазах столько эмоций, что начинаешь теряться, всматриваясь в знакомые лица. Радость, гордость, печаль, слезы... Всё смешалось воедино. Только сейчас замечаю двух маленьких девочек в нежно-бежевых платьях, которые неуверенно шли впереди нас с папой. Они запускали свои маленькие ручки в небольшую корзинку, висящую у них на запястье, украшая пол нежно-розовыми лепестками цветов, смутно похожих на розы. Я чувствовала на себе множество взглядов, из-за которых на моих щеках появился ярко-красный румянец смущения. Не привыкшая к такому количеству внимания, как я собираюсь жить, когда репортеры и журналисты каждое утро будут встречать меня под моим же домом? - Ну... кажись, мое время вышло, - тихий шепот папы, заставил меня поднять глаза и понять, что мы уже преодолели путь до алтаря, и сейчас я находилась в метре от предмета своей безумной любви. Вижу, как сосредоточенный взгляд отца останавливается на моем женихе, но он молчит, скорее, боясь гнева своей дочери, нежели полностью доверяя новому зятю. Напряженно смотрю в пол, вдыхаю кислород, который заставляет меня жить, и исподтишка смотрю, как рука отца исчезает с моего предплечья, а глаза сами поднимаются к нему. Как можно описать человека одним словом? Никогда не понимала этого. Разве можно бурю эмоций и чувств к предмету своего обожания рассказать лишь в одном термине? Когда ты знаешь его всего, знаешь все его привычки, малое количество которых тебя раздражает до скрежета зубов, знаешь его вкусы и страхи, которые он так не рвется показать тебе. Я знаю его всего. Уверено поднимаю глаза выше и осознаю. Он прекрасен. Как обычно прекрасен, не смотря даже на шикарный смокинг, который делал его еще сексуальнее. Высокий и стройный, его тело не похоже на плоть тяжелых атлетов или худых дрыщей, которые имеет сходство с больными на анорексию. Оно изящно и грациозно, словно у танцора, который вот-вот покорит зрителей своей утонченностью. А руки, покрытые замысловатой сеткой голубых вен. Сколько раз ты называл меня странной, когда я с таким трепетом дотрагивалась до них. Бледная кожа, на которой была видна каждая царапина от моих ногтей, каждый ожог, который ты зарабатывал после неосторожного использования утюга. Взрослый мужчина, уже 24 года, а не может нормально погладить рубашку, не поджарив себя вместе с квартирой. А выпирающие ключицы. Наверное, это первое, что так бросается в глаза, когда ты снимаешь куртку, оставаясь лишь в одной футболке. По крайней мере, я заметила это первее, учитывая, что во время нашей первой встречи я врезалась в тебя и оставила все содержимое подноса, который был у меня в руках, на наших с тобой футболках. И все бы ничего, если бы в следующий момент я бы не накинулись на тебя с упреками о твоей неуклюжести. Но лицо всегда привлекало больше внимания. Оно всегда выделялось. Тонкие губы, словно высечены из холодного мрамора, во время наших ссор ты сжимал их в тонкую нить, сдерживаясь, чтобы не сказать мне лишнего. Впалые щеки и едва заметные скулы заставляли меня умиляться. Но глаза... Я никогда не перестану любоваться ими. Карие, с едва заметным золотистым переливом, меняющие свой оттенок от настроения и количества света в помещении. В который раз замечаю, что они как-будто покрываются некой пеленой, когда твои легкие наполняются никотином, а худые пальцы сжимают сигарету. Я помню, как попыталась забрать у тебя одну из пачек, выбросила её в окно, тем самым разозлив тебя не на шутку. Ты готов был рвать и метать, а все из-за моего внезапного приступа ревности. Мы ссорились множество и множество раз. Но потом опять мирились, пытаясь обуздать свою неприязнь к некоторым аспектам в нашей совместной жизни. Я знаю, как ты не любишь мой характер... Боже, да я сама его ненавижу! Но ты все же сделал этот отчаянный шаг, не знаю, сам ты решил или кто-то посоветовал, знаешь, мне как-то плевать на это. Главное, что ты захотел, чтобы я стала твоей женой. Чтобы я готовила по утрам тебе свежий кофе, оладьи, как бы банальны они не были, привозила тебе домашнюю еду на съемки, будила ночью, из-за боязни темноты. Ты решил терпеть меня такой, какая я есть, заставил почувствовать привязанность к тебе и эту чертову страсть, которая волной окутывала меня, особенно тогда, в кинотеатре. Я как ненормальная полезла к тебе с поцелуями. Ну, а ты, когда я поехала на девичник к двоюродной сестре? Ты простоял под домом до самого утра, наблюдая, не изнасилуют меня там эти стриптизеры, которых, на самом-то деле, и не было вообще. Мы пережили многое: боль, наслаждение, грусть, страсть, нежность, романтику, пьяный секс и утро в неизвестном для нас месте. Но сейчас мы пытаемся перешагнуть через линию, пройдя которую мы не сможем вернуться назад как прежде. Я не слышу слов священника, я не вижу сотни людей, следящих за каждым моим движением, я лишь вижу тебя и слышу только твой пульс, учащенный, как и мой. Такое ощущение, что я под наркотиками, экстаз завладел моим телом, и я не могу пошевелиться. Я лишь вижу твои глаза, которые пропитаны заботой и любовью... Я. Люблю. Тебя. Эти слова... я не говорила их миллионы раз, я не повторяла их каждый божий день, боясь потерять тебя. А должна была. - ... в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас? - Фраза резко обрывается, и я понимаю, что весь зал смотрит только на меня. Все они смотрят. Он смотрит. Медленно перевожу взгляд на человека, который так бережно держал мою руку и просто не могу сдержать улыбки. Томас. Мой Томми. Несмотря на страх, который окутал все мое тело липкой паутиной, я улыбаюсь и тихим шепотом произношу одно лишь: - Да. Тот час же на лице Сангстера появилась широкая улыбка, которая заставила мое сердце замереть в немом осознания счастья. - Да, - Я лишь вижу, как его губы двигаются, но ничего не слышу. В ушах звенит, ноги подкашиваются, еще немного и я просто упаду замертво на этот красивый пол от страха или от радости. Вдыхаю больше воздуха, когда он берет мою ладонь так трепетно, будто она фарфоровая, и надевает на безымянный палец небольшое кольцо. Простое, без бриллиантов и всевозможных украшений. Единственное, с чем согласился и поддержал мою идею Сангстер. Теперь моя очередь. Его кольцо лишь немного грубее моего, но не менее красивое. Пару секунд и моя борьба прекратилась. Всё прекратилось. Мир остановился, когда я смущенно подняла глаза и посмотрела Томасу в лицо. Чувства зашкаливали, не знаю, как я её еще не разрыдалась. Его рука, украшенная обручальным кольцом, резко притянула меня к себе за талию, и я растаяла от одного прикосновения его нежных губ к моим. Это был прекрасный, сладкий поцелуй с нотками табака и мятной жвачки, но он ничем не отличался от наших прошлых поцелуев. Хотя, есть одно отличие. Тогда мы не были мужем и женой. Поцелуй прекратился, но мне нужно было еще несколько секунд, чтобы прийти в себя. Нельзя забывать дышать... - Я люблю тебя, миссис Сангстер, - Томас широко улыбнулся, касаясь своим лбом моего, тем самым сводя меня с ума своим теплым дыханием, которое я чувствую на своих губах. - Я тоже люблю тебя, мистер Сангстер. Аплодисменты, крики, поздравления - все смешалось воедино. Я лишь помню улыбки друзей, слезы мамы и улюлюканье Дилана ( Конечно, а кто еще был бы шафером ), Уилла, Ки и остальных. - Это еще не всё. Тихий шепот, который обжигает кожу возле уха, хитрая улыбка... Это явно не к добру. - О чем ты? Он не отвечает, а лишь улыбается, что еще больше заставляет меня нахмуриться. - Дамы и господа! - Мужской знакомый до колек голос, буквально, заставляет поднять глаза на балкончики, где так часто выступает церковный хор, и замереть. - Хочу поздравить от чистого сердца наших молодых с их праздником! Счастья вам в дальнейшей жизни! - Яркая улыбка мужчины, которая так часто блистала на обложках журнала, сейчас предназначалась нам. Мне и Томасу. Для меня и Томаса поет Адам Левин! Знакомые аккорды заставили закрыть глаза в наслаждении, ведь это была та самая, моя любимая песня. I'm hurting baby, I'm broken down I need your loving, loving, I need it now When I'm without you, I'm something weak You got me begging, begging, I'm on my knees - Это ты их позвал? - Не сдерживаю улыбку и поворачиваюсь к Сангстеру, не веря своим глазам и ушам. Но блондин лишь улыбнулся, видимо, радуясь, что своим подарком вызвал у меня такое восхищение. Он сделал это для меня. Для меня. Sugar Yes, please Won't you come and put it on on me Oh right here, cause I need Little love and little sympathy Yeah you show me good loving Make it alright Need a little a sweetness in my life Опять бросаю свой взгляд на мужчину в костюме, который мог петь такие высокие ноты. Maroon 5. Любовь с детства. Как вообще Томас о нем узнал? Не выдерживаю и бросаюсь парню на шею, припадая к губам Сангстера. Чувствую его ладони на своей талии, его язык, который так бестактно ворвался в мое личное пространство, все больше завлекая мир неимоверной сладости. I don't wanna play no games I don't gotta be afraid Don't give all that shy sh-t No make up on That's my Легкость во всем теле, любовь всей жизни рядом, любимая песня и поцелуй сладкий, словно сахар... Словно сахар.