Двенадцать

Двенадцать месяцев пролетело; она сказала, что будет жить, в Господне лето вернула тело (одни картонные муляжи). Ей сон не в руку, и час не ровен (как штрих на подписи – кошкин хвост). Она хотела болеть любовью, носить туникой во весь свой рост её, улыбкой сияя – солнцем, на крышах мелом писать «люблю!». Сухой асфальт прозвенел червонцем в ушах и вырезал на корню (как ту деревню холера) счастье. Мольба сирены, бесплатный цирк: Пьеро с носилками из медчасти и карты ей неизвестной масти, и (ржавый) Стинг. Двенадцать месяцев пролетело; дедлайном выделив ровно год, она взрослела или старела… и выла выпью в тени вольера, драла живот, одной затяжкой курила Марли, читала Мартина вслух сестре. И из-под (с кожей сращённой) марли её тепло отдалось весне. Недавно, в парке кормя собаку, я взглядом в небе поймал (на треть) упрямый профиль дракона Хаку и рядом ту, что смогла взлететь.