Отсчёт назад

Диагноз ему сообщают как-то вскользь, и, признаться честно, он не очень-то и обращает на него внимание. За него, вечно спешащего и опаздывающего, беспокоятся жена и дети, волнуются коллеги и соседи, а Питер продолжает жить на работе и отдыхать только по выходным, пытаясь успеть непонятно что. Заработать как можно больше денег, научить сменщика, который появился так вовремя, словно Питер уже давно обо всём догадался. Отпуск ему отдают сразу. Босс неловко смотрит в глаза человеку, который проработал в его компании с самого начала, и в нём единственном он не видит своё полумертвое отражение. У Питера глаза сияют здоровым зелёным блеском, и он не может поверить в то, что тот действительно болен настолько серьёзно. Что это уже не вылечить, и, уходя «в отпуск», Питер на самом деле покидает своё рабочее место навсегда. Его провожают всем коллективом, и ни у кого из коллег не находится ни одного плохого слова в его адрес. Такое ощущение, что их символ, опора всей корпорации уходит на заслуженный покой, и на душе даже у самых черствых циников из финотдела в этот вечер меланхолично и светло. Когда за Питером закрывается дверь в последний раз, они не снимают его табличку с двери, а вешают имя его сменщика рядом. Тот тоже не против: он, человек неглупый, с самого начала понял, кого ему выпала честь заменять, и теперь ходит на работу и не думает об увольнении и недосыпе. Даже не появляясь на работе, Питер часто получает звонки от коллег. Они всегда очень рады слышать его и в один голос просят зайти в гости. Питер добродушно отнекивается, говоря, что у него слишком удобная койка в больнице, и заклинает их держаться подальше от кофе-машинки на третьем этаже. В ней сидит кофе-демон, и Питер, смеясь, рассказывает, как он вечно подсыпает ему вместо двух ложек сахара три. Вопреки прогнозам врача, Питеру не больно. Он не плачет, как его жена по ночам, и не встревожен, как дети. Он спокойно ждёт своего гостя, который снится ему последние годы ночами. Впервые гость приходит к нему ночью перед госпитализацией, и они крепко обнимаются. От Джаза пахнет зимой и ромом, он промаслен всеми ветрами, просолен волнами, и Питер безумно рад его видеть. Они сидят на кухне до рассвета, и капитан жалуется ему на своих бестолковых матросов, а Питер – на штрафы за парковку и повышение цен. Их миры, столь отличные друг от друга, отлично смешиваются в чае с коньяком, и морщины на лице Питера начинают медленно разглаживаться. В больницу Джаз приходит так же часто, как в своё время к дереву Висельников. Питер даже в какой-то момент интересуется, не соскучилась ли по капитану его команда, – Джаз сутками может сидеть у его кровати, невидимый взрослым, и разговаривать с Питером о Неверлэнде. После каждого такого разговора у Питера щемит сердце. Постепенно он вспоминает всё больше, его память отряхиваются от вороха рабочих бумажек и счетов за квартиру, становится более объёмной и живой. С его рук исчезают никотиновые пятна, а волосы постепенно вновь рыжеют, отрастая на макушке. Единственное, о чём жалеет Питер на самом деле, – что уже не успеет в последний раз сходить к Венди в гости. И Джаз совершенно бесстыдно выкрадывает его в одну из ночей из больницы, прямо с койкой и подключенными аппаратами. Волшебная пыльца может действительно многое, как и слаженная работа матросов. На этом кладбище всегда как-то светло и удивительно спокойно, и Питер долго гладит холодный мрамор, видя вместо фотографии статной барышни в годах смешливую и вместе с тем не по годам серьёзную девчонку, которая подарила ему столько приключений. Джаз поддерживает Питера под руку. К концу их приключения у Питера немного кружится голова, но Джаз шутит, что это из-за веснушек. Они вновь появились на щеках Питера, и, конечно, Джаз никому никогда не признается, что скучал по ним больше всего на свете. После этого маленького приключения Питер возвращается всё быстрее. Теперь он мастерски играет на дудочке, вспомнив все свои любимые мелодии, может по именам назвать всех своих многочисленных Пропащих и с закрытыми глазами рассказывает обо всех самых мистических местах Неверлэнда. Простыня под его телом меняет цвет и фактуру, превращаясь в грубую ткань гамака, и теперь Питеру намного удобнее. Стены его палаты опутываются лианами и расцветают дикими цветами, и жена теперь часто не может понять, чем пахнет рядом с Питером. Это определённо не запах болезни или препаратов. Где-то глубоко в душе она догадывается о том, что происходит на самом деле, и именно из-за этого плачет намного меньше, чем могла бы. Но Питер всё равно беспокоится о ней каждый раз, когда видит её опухшие глаза. Её образ словно молодеет вместе с ним, и теперь, когда она приходит навестить его, он не может сдержать восхищённых комплиментов. Он, конечно, говорил ей о том, насколько она прекрасна, и раньше, но теперь это так живо и волнующе для него, что даже Джаз называет его бессовестным влюблённым юнцом. На самом деле так и есть. Просыпаясь, Питер вытряхивает из волос светящуюся пыльцу, а Динь теперь живёт у него в верхнем ящике тумбочки. Вновь начав понимать её через столько лет, он впервые осознаёт, как сильно он соскучился. Неверлэнд зовёт его всё громче, на небе теперь видны только две нужные ему звезды, и в один вечер, ничем не отличающийся от других, Питер прощается со своей семьёй. Детям он дарит свою дудочку и горсть пыльцы, по глазам замечая, насколько сильно они удивлены такими неожиданными подарками. С женой у него выходит короткий и очень нежный разговор, и Питер, такой юный и почти парящий над кроватью, рядом с ней кажется совсем мальчишкой. Он нежно целует её в губы и закрывает глаза, опускаясь на свой гамак. В реальности вокруг него оглушительно пищат аппараты и суетятся врачи, но Питеру уже незачем знать об этом. Он спит, когда Джаз аккуратно поднимает его на руки и несёт на свой корабль. Всю дорогу домой Питер лежит в капитанской каюте, под неусыпным взором мистера Смита, и его больничная пижама медленно превращается в сплетённую из листьев и травы одежду. Неверлэнд встречает его лёгким штормом на море и обезумевшими от радости Пропащими, которые прыгают ему на шею и танцуют самый радостный из танцев. Впервые за долгое время взлетая, Питер слышит, как бьётся в ушах его сердце, и смеётся. Ему необыкновенно легко и спокойно здесь, и он точно уверен в том, что обязательно будет навещать свою семью, которая осталась там. На этот раз он умеет чувствовать и мыслить не так, как ему хочется, а как правильно, и не собирается повторять прошлых ошибок. Но это не значит, что их ждёт меньше приключений. Просто теперь у него в друзьях – самый грозный пиратский капитан, тёплые воспоминания о том, другом доме, и всё время мира на шалости.