Волчонок

Холодно, ветер опять забрался под воротник, желудок прилип к позвоночнику. Я не ел уже два дня. Сидя около основания монумента, я наблюдал за толпой людей. Все куда-то спешат, их ждут, имеющие только для них значение, проблемы, задачи, головоломки. Они идут и стараются меня не замечать, отводят глаза, кривят губы. Кто я в их глазах? Оборванец, нищий, беспризорник, бомж или как многие называют таких, как я, – щенок? Ведь никого не волнуют мои чувства, эмоции и самое простое желание обрести дом, семью. Опустив голову, я усмехнулся своим бредовым мечтам, не будет у меня никогда дома, хватит грезить, пора подумать о настоящем. Желудок разделял мое мнение и громко напомнил о своем существовании. Недалеко от меня разговаривали двое мужчин. Противные. Снаружи они вылизаны, к их внешнему виду не придраться: прямой без изъяна пробор у одного, отполированная лысина у другого, на дорогих пальто не пылинки, но их души давно вывалены в зловонной грязной луже, смердит так, что даже я это чувствую. Увидев, что смотрю прямо на них и улыбаюсь, они немного отодвинулись, думая, что там я не смогу слышать их разговора. - Маленький, а уже скалится, развелось их, давно пора отлавливать и сдавать в приют.- Презрительно выплюнул маленький толстый тип в твидовом пальто, надо же, я еще не забыл, как называется эта ткань. - Он волчонок, все они скалят зубы, а большего они и не умеют. - Ответил ему долговязый. Сам высокий, а голова маленькая, на крысу похож, может быть и умом на них походит? - Почему я волчонок, неужели вы, где то на мне увидели шерсть или может быть заметили мой хвост, которой невидим только мне? – говоря это, я потихоньку вставал, но взгляд мой был направлен в маленькие слезящиеся глазки собеседника, и улыбка не сходила с моих губ. - Что ты лыбишься?! Не боишься за свои зубки?!- У этого толстяка явные проблемы с нервами, но это мне только на руку. Он подошел ко мне и взял за грудки, встряхнул и явно не собирался на этом останавливаться. Мне пришлось изобразить безвольную куклу. -Перестань, охота было тебе руки об него пачкать? Я бы на твоем месте сходил к врачу, вдруг вшей или блох от него подцепил. Тем более мы уже опаздываем на подписание договора о продаже загородного дома. - Сухо продекламировал долговязый. И все-таки он крыса. Не могу объяснить почему, но это так. Тип в твидовом пальто бросил меня на асфальт, плюнул в мою сторону, но промахнулся, спасибо Ветру за это, а, то вдруг его бешенство заразно. Подождав пока они скроются в черной вымытой до блеска машине, я достал портмоне толстяка. Хах, а неплохой из него благотворительный спонсор получился. А толпа не заметила этой маленькой сценки, да и зачем ей вмешиваться. Она слишком пуглива, и пока проблемы не касаются ее целиком и каждого отдельного элемента, ей и дела нет до того, что происходит вокруг. Ой… Желудок скрутил новый спазм голода, что же пора посетить магазин, теперь на некоторое время деньгами я не ограничен, пересчитав вытащенную наличность, я выкинул кошелек и все кредитки, которые там были, в урну. Бредя вдоль улицы до ближайшего магазина, я все пытался понять, почему именно волчонок, не гиена, не шакал, не просто щенок, а именно детеныш волка. Оскорбления в этом слове я лично не вижу. Даже тогда когда я жил в своем доме и когда у меня было все, о чем я только попрошу, я не понимал что плохого в том чтобы быть волком. Да, это стайное животное, и этим оно похоже на человека. В большей степени меня восхищали одиночки и волчья верность семье. Сейчас, если у тебя нет любовницы \ любовника, ты ущербен. Сразу же расползаются слухи о том, что ты импотент и еще в том же духе. Да, где же этот магазин? Вынырнув из своих мыслей, я обнаружил, что уже минут пять изучаю свое отражение в витрине очередного модного бутика. Такой же, как и все, парень лет 16, довольно высокий, длинные грязные волосы стянуты в хвост; нда, не помешало бы купить еще и шампунь, а то за пылью и цвет уже сложно разобрать. Вроде бы он должны быть светло русые с медным переливом или же все-таки рыжие? Потом разберемся, не так уж это и важно. Одежда висит мешком, мало того что она на несколько размеров больше чем требуется, так я и сам худой, как жердь. Ногти не мешало бы подстричь, хотя и так сойдет. Лицо серое, почти чистое, я стараюсь умываться каждый день, скулы из-за худобы резко очерчены, лоб высокий, нос прямой, слегка длинноват и с веснушками, глаза серые. Вот и все. И где же мое сходство с волком? Улыбнувшись своему отражению подумал я. Не люблю свою улыбку, вспомнил, как отказался ставить брекеты, дабы вправить неправильно растущие клыки. Они у меня выдвинуты вперед и за счет этого кажутся довольно внушительными. Я дойду сегодня до магазина или нет?! Сорвавшись с места, побежал вприпрыжку, не обращая ни на что и ни на кого внимания, разойдутся, если им надо. Не обошли, один тип я его еще издалека заметил, стоял и наблюдал за мной. Ну что ж… Нехилое вышло столкновение. Но он устоял, а я-то думал, что его снесет. Высокий и худой, нет, все таки скорее худощавого телосложения, так как по ощущениям я врезался как минимум в стену. На мой вызывающий взгляд он ответил грустной улыбкой палача. Славное лицо, оно не должно принадлежать убийце. Короткая стрижка, каштановые волосы торчали во все стороны, высокий лоб, глаза с хитрым прищуром, нос с легкой горбинкой, губы самые обычные и борода, пышная, но аккуратно подстриженная. Но я то знал, что он действительно палач, значит она меня нашла. Есть ли смысл убегать? Я еще раз взглянул в эти до боли знакомые глаза. Каждая морщинка вокруг них казалась родной, но… Когда он поймал мой взгляд, его улыбка померкла, он положил мне руку на плечо и крепко ее сжал. Хотя на что я рассчитывал? Хах. - Пойдем, я тебя накормлю. Возразить я бы все равно не смог. Начался мой путь в некуда, дорога в вечность и… к маме. Может это и к лучшему? Я устал от грязи этого мира, от равнодушия, поглотившего его. Хочу прижаться к ней. Услышать родной голос, читающий мне сказки и предания разных стран. Почему я должен был лишиться всего это из-за какой-то там суки? Глаза защипало, толпа и витрины слились в одно серое пятно. Никогда не стыдился своих слез, но в этом мире их лучше прятать. Иначе загрызут. Но сейчас мне все равно на всех, слезы текли по щекам, воздуха не хватало. Главное не поддаваться рвущимся на волю воплям. Истерика на подходе. -Эй. Ты чего я же тебя не съем. - Лис слегка присел. - Успокойся, хочешь мы зайдем в магазин и я тебе что-нибудь куплю? Или ты уже не доверяешь старому «Дяде Лису»? На место всепоглощающей боли и тоски пришла злость. Слезы все еще катились, но по другой причине. - Ты давно не тот добрый зверь, которого я знал, когда еще был совсем маленьким. Ты из красивого благородного лиса превратился в облезлый воротник поеденный молью. Где тот, который был маминым другом и моим примером?! Где, мать твою ты был?! Не притворяйся добрым! Попытка сбросить его руку не возымела никого эффекта. По крайней мере в этот рывок я вложил всю злость и понемногу стал успокаиваться. - Я знаю, что ты ведешь меня к овце в собачьей шкуре. И еще я прекрасно понимаю, что это последние часы моей жизни. - Я улыбнулся ему, обнажив все зубы, в особенности клыки. Он нахмурился и плотно сжал губы. - Никогда не понимал твою страсть примерять на всех животные роли. Но мне нравилось как ты кричал на весь дом когда, я приходил: «Дядя Лис!». - Он печально усмехнулся воспоминаниям. Тем временем мы уже приближались к типовой трехэтажке. Через двор мы прошли в гробовой тишине. Домофона не было, мы быстрым шагом миновали холл, приближаясь к лифту. И он как нестранно не работал. Я не удержался и хихикнул, умирать так весело. Воротник ругнулся сквозь зубы и поплелся к лестнице. - Да ладно тебе рычать, худее будешь, жена по любовникам ходить перестанет, хотя нет, еще чуть худее и тебя можно будет использовать как наглядное пособие по анатомии. Всегда мечтал о такой модели. - Мне стало вдруг так легко и весело. Все скоро закончится. Я встречусь с человеком, который любил и будет любить всегда. Несмотря ни на что. - Если ты думаешь, что мне приятно это делать, то ты ошибаешься. Она взяла в заложники мою жену и дочку. - С болью в голосе сказал он. - Дай угадаю, они даже не подозревают об этом, ведь моя прекрасная мачеха не любит некрасивой игры. - Именно, они сейчас вместе с ней в Италии. - А что, увидеть Италию и умереть. - Тебе самому не противно такое говорить? Ты забыл, как играл с моей девочкой, как влюбился в нее? Или ты решил стать достойный учеником приемной мамаши? - Нет… Нет, ничего я не забыл! Забери свои слова о том, что мы с ней похожи! Никогда слышишь, никогда я не буду таким как она! А дочка твоя издевалась надо мной. Лет с 10 она использовала меня как раба, как какую-то вещь. Я терпел боль, издевательства в двойном объеме пока не сбежал. После нашей спортивной ходьбы на третий этаж перед нами предстала дверь. По виду старая. Обивка местами содрана, а на этих голых местах кто-то уже успел нацарапать слова из арсенала грузчика. - Если я попрошу тебя не убегать и подождать, ты выполнишь эту просьбу?- он смотрел умоляющими глазами, глазами которые были так похожи на глаза матери. В принципе деньги у меня есть, где переночевать найду, но сколько я еще смогу так пробегать? И все-таки меня останавливало от побега что-то еще. Воспоминания о прежнем… - Убери руки, я не побегу, не трус. Он немного посомневался, но отпустил. Я оперся на стенку и потихоньку оказался сидящим на грязном полу, глаза сами закрылись. Но мы не эстеты и не к такому привыкли. Снова ухмыльнувшись своим мыслям я открыл глаза и посмотрел на Воротника, ковыряющегося в замке. -Что же она с тобой сделала? Руки трясутся, суетишься, пот ручьем течет. Дай сюда! Достал уже греметь ключом о замочную скважину. Я быстро вставил ключ и открыл замок. Не ожидая пока пригласят войти, зашел, как к себе домой. - И какой ты после этого волк, если сам идешь к охотнику на ружье? - Обычный, вот думаю, что я вполне успею вцепиться ему в глотку прежде чем он нажмет на курок, а остальное не важно. – я преспокойно прогуливался по квартирке, 2-х комнатная, со стен клочками свисли обои, а стен этого явно не стыдились, с батарей капало, потолок украшал витиеватый рисунок из плесени, а ведь красиво. Из мебели в зале продавленный диван пошленькой расцветки и кактус, стоящей на полу. Кухня все же была побогаче: плиты электрическая на две камфорки, чайник, 2 чашки, холодильник который явно старше меня, шатающийся пластиковый стол и табуретки в двух экземплярах. Пожалуй, обоснуемся здесь. Таааак, а что у нас там в холодильнике. В магазин сходить не дали, так что никакие претензии на посягательство продуктов не принимаются. С решительным видом, ну мне так казалось, не знаю как это выглядело со стороны, я залез в этого доисторического монстра и обнаружил палку докторской колбасы, хлеб, пиво, огурец и кусочек плавленого сыра. Нда. Негусто. - Как ты докатился до такой жизни?- неожиданно задал сей вопрос лис. Я даже отвлекся от сдирания шкурки с колбасы. - Я так понимаю, время у нас есть. Ты хочешь услышать всю истории или только самые яркие ее аспекты?- рот заполнила слюна, я очень хотел есть, плевать на все, пока не поем живым не дамся. Воротник явно не думал, что я так быстро соглашусь озвучить ему свою душещипательную историю о том как я докатился до бродяжничества. Это было видно по его лицу, по нему понеслась буря эмоций: смущение, стыд, любопытство, нетерпение и т.д. Мне некогда было все это улавливать, был слишком занят. Прикончив весь батон колбасы, я пошел в ванную умыться и попить воды. Закончив с этим, я вернулся на кухню и сел на пол спиной к стене, а лицом к окну. - Чья это квартира? - Ее сняли на 3 дня специально для тебя. Не удержавшись, я засмеялся. Если они надеются, что все эти три дян я буду сидеть сложа руки, они сильно ошибаются. - Она прибудет сегодня ночью. В 3:55. - Это уже утро. Не мешало бы снять куртку, но тогда есть шанс замерзнуть, оставим все как есть. Может быть, я все-таки надумаю сбежать. - Ты ведь был другом семьи. А если точнее маминым. Ты замечал, как она на тебя смотрела?- Он отвернулся, в его руке была зажата бутылка пива. Я не мог видеть его лица, но был уверен, что глаза его плотно закрыты, а губы сжаты в тонкую линию.- Замечал и отвечал ей тем же. Сначала я психовал, но потом понял, что был бы не против видеть тебя на месте своего отца. Дядя лис всегда уделял мне много времени, играл, гулял со мной, дарил подарки, читал на ночь сказки, когда мама задерживалась. А он? Что делал он? Сколько бы раз я к нему не подходил он находил отговорки. Он улыбался, трепал меня за щеку, говорил «У меня слишком много работы, беги к маме», а в глазах читалось призрение и желание побыстрей от меня отделаться. Я понимал, что если он не будет работать, то у нас не будет денег и уходил. Но на выпивку, друзей, любовниц он всегда находил время. Уже в пять лет я знал, что он изменял маме. И она это знала, просто ради меня она не хотела подавать на развод, не хотела разрушать целостность семьи. Лис, почему ты ее не забрал?! Почему оставил ее на растерзание ему?! Почему? Почему? Ответь. Почему ты перестал к нам приходить за год до ее смерти?!- слезы опять катились по щекам, комок застрял в горле, дыхание вырывалась не то с всхлипом, не то с рыком, голос то и дело срывался на высокие ноты. Все-то о чем я запрещал себе думать, разрушив мою защитную стену отрешения, заполнило всего меня. Я наконец смог спросить то, что не давало мне покоя по ночам с того самого момента, когда я стал волчонком, щенком ненужным никому, кроме себя. Кое-как поборов эмоции и проглотив стоявшие в горле слезы, я поднял голову и стал пристально смотреть на человека, некогда заменявшего мне отца. Он осунулся, голову поддерживали руки, спина тряслась от рвущихся наружу слез, даже волосы, казалось, стали тусклее. Значит, я был прав, он ее любил. А может быть все еще любит. Резко обернувшись ко мне, он спросил осипшим голосом. - Я не хотел. Мне запретили вмешиваться. - Он уже плакал. Казалось, его руки живут отдельной жизнью, они то и дело тянулись к волосам, стараясь вырвать их, а там где пальцы касались лица оставались красные полосы. - Ведь ты никого никогда не слушал, а твои махинации граничили с безумством. Ты мог увести из-под носа друга выгодную сделку, а он тебе за это еще и спасибо говорил. Кто мог тебе запретить? Отцу было положить на все это, он считал ее элементом декора, не больше. Твоя жена уже в то время собирала документы на развод, и ты не был против. С той сукой ты еще не был знаком. Так кто же заставил тебя бросить нас за год до трагедии? На миг он замер, а потом по его лицу расплылась виноватая улыбка, словно ему было за что-то стыдно. - Ты. Разве ты забыл, как кричал, когда увидел, как я поцеловал …. В моей голове пронеслись потоки воспоминаний, будто кто-то взорвал плотину сдерживающую их. Яркие, отдающие болью в животе и голове одновременно, в носу появился тошнотворный запах курева и выпивки. А вдали звучали слова оправданий. Это он оправдывался, просил прощение за «самую ужасную ошибку в его жизни». Я вспомнил. Вспомнил все. Это был не поцелуй. Все зашло намного дальше. Уроки кончились раньше времени, и я пошел домой, а там застал отца, его и еще каких-то людей. Они издевались над человеком, который значил для меня все. Она плакала, просила прекратить; её темно-зеленое платье висело лоскутами, но никто не обращал внимания на ее мольбы. Пьяный смех наполнял комнату каждый раз, когда она пыталась встать с пола. На коже уже проявлялись синяки. И тут человек, которому она доверяла, медленно поднялся со своего места, подошел, протянул руку, чтобы она поднялась. И она поверила. Поверила в эту уловку. Он резким движением притянул ее к себе и поцеловал. Я закричал и кинулся на него со спины. Но что я мог сделать в свои 9 лет. Меня отшвырнули в сторону. А крик матери повис в воздухе некем не услышанный. Снова зазвучал отвратительный смех. Так смеются гиены. Кто-то пнул меня в живот, боль скрутила так, что потемнело в глазах, но я не издал не звука. Маме больнее, я должен быть сильным. Разогнувшись, я попытался встать, но тут меня снова толкнули и я ударился о стену, воздух вырвался из моих легких, в затылок ударила резкая боль. И я снова упал, упал на колени перед бившем меня. - Оставь сына в покое! Мало вам меня? Подонки! Только и можете бить женщин и детей! Выродки! Что ты там хотел со мной сделать? Делай. Не трогай только сына. А ты - она повернулась к отцу – еще узнаешь, что такое страдание, поверь мне на слово. Я поднял голову на того кто меня бил, это был Лис, он как ни в чем не бывало улыбнулся и повернулся к матери. - Значит, я могу делать с тобой все, что захочу, - заворковал он, растягивая слова, его голос был приторно-сладким, он присел, развернул ее голову на себя и сказал: – А муж не будет против? Обернувшись на отца и получив одобрительный кивок, он схватил ее за локоть и потащил в спальню. Мама обернулась ко мне, улыбнулась уголками губ, беззвучно сказала, чтобы я шел к себе. Но тут, будто вспомнив о моем существовании, отец взял меня за волосы и потащил в мою комнату. - Ты сорвал все веселье! Вечно ты не вовремя, – и все время ругал меня словами, которые я слышал в первый раз. Я сопротивлялся, но он сильнее. Дотащив меня до комнаты и выкинув туда как ненужную вещь. Папаша ушел, еще раз удостоверившись, что дверь закрыта на ключ. - Заткнись. Мразь. Поддонок. Злость закипела у меня нутрии. С криком я бросился на предателя. Сбив его со стула, я принялся наносить удары ногами куда попало. Лицо, живот, пах, снова лицо. - Убью. Убью. Я. Тебя. Убью,- мне снова сделалось смешно. Я смеялся в голос, пока меня не схватили за щиколотки и не потащили вниз. Он подмял меня под себя, заломил руки за спину, а коленом надавил на спину. Я попытался вырваться, не получилось. Я так просто не сдамся. Теперь, когда вспомнил, то что мой мозг так долго от меня скрывал. Извернувшись, я укусил его руку, но он только сильнее вдавил меня в пол. Рядом со мной, на линолеум упала капля, надеюсь это кровь из разбитого лица. - Теперь держать тебя не связанного опасно. Вставай.- Меня резким движением привели в вертикальное состояние и, подталкивая, отправили в комнату с диваном. Одной рукой все еще держа меня, а другой ища в недрах дивана скотч Лис с ничего не выражающим лицом сказал: - Если думаешь, что я не сожалел о том дне, не просил у нее прощения то ты сильно ошибаешься. Не приди ты так рано из школы, она бы продолжала скрывать побои, как ни в чем не бывало весело щебетать, общаться со мной. Она слишком сильно тебя любила. - Это я знаю и без тебя, - прорычал я сквозь стиснутые зубы. Эта дранная лисья шуба начала связывать мне руки скотчем, а потом и ноги. Я сидел на диване, а он стоял и осматривал свою работу. - Ты на нее похож, можно сказать ты мужская версия ее. И волосы русые с рыжиной, и широко раскрытые глаза, и даже длинный ном, который ты так любишь совать чужие дела. Я плюнул в него и попал. Правда не в лицо а лишь в живот, но все равно приятно. - Хочешь, чтобы я и рот тебе заклеил? Ты лучше поспи волчонок, скоро придет твоя хозяйка и подпишет приговор. Уже совсем скоро.- как можно было улыбнуться одновременно гадко и печально? Но он смог. - Я принадлежу только себе,- но спать действительно хотелось. Рассудив, что в данный момент побег не возможен я лег на диван и заснул, правда, со связанными руками за спиной спать не очень-то удобно. Как приятно оказаться во всепоглощающей тьме, стать ее частью, слиться с ней воедино. Все уходит на задний план, вопросы не нуждаются в ответах, страхи отступают, мечты увядают. Забвенье это и яд, и лекарство одновременно. Ведь в пучину забытья все плохое уйдет только тогда когда вслед за ним отправится все хорошее. Но это именно то, что мне сейчас необходимо. Стать нечем, пустотой. Казалось я только закрыл глаза, а меня уже разбудили. - Могли бы просто разбудить, но полет с дивана тебе кажется более эпичным способом побудки?- Я лежал на животе и говорил в пол, нос болел, видно лицом вниз кинули. Подняв голову, я улыбнулся глядя в глаза «любимой мамочке». Никогда не любил голубоглазых; мертвые, бледно-голубые с серыми вкраплениями, глаза уставились на меня. Красивый взгляд змеи. Лицо в форме сердечка обрамляли волосы цвета снега; сколько папаша ни просил ее так не краситься, но ей было все равно. «Не нравится – отвернись», - вот ее любимая фраза. Нос маленький, вздернутый похож на пятачок, хотя, может, это только я его таким вижу. - Ты совсем не изменилась, как была результатом селекции змеи со свиньей так и осталась, - я постарался одарить ее своей фирменной улыбкой, конечно у меня не очень выгодное положение. Но даже связанный у ее ног я не собирался изображать из себя шавку. Дыаааа, уныние да добра не доводит. Один раз поддался не вовремя, а теперь расхлебывай. Я идиот. Ну, вот на какой спрашивается фиг, я не убежал?! Мне надоело лежать, быстро перевернувшись на спину, я сел и развернулся в противоположную от нее сторону. - Твоей рожей я пресытился за те 3 года нашей совместной жизни. Ты все еще пресмыкаешься перед отцом? Ублажаешь его, выполняешь любое его требование. Хотя ты всегда была мазахисткой, а еще и садисткой. Бррр. Кто же тебя такую создал? И будь добра пересядь, а то я не могу сказать тебе в глаза все, что о тебе думаю. – Зевнув так, что аж челюсть хрустнула, я снова прикинул план отступления. У двери стоял Лис, около входной двери два ее кобеля. Похоже, работа мысли отразилась на моем лице, так как Воротник осклабился. - Не убежишь, мой милый мальчик, - проворковал с придыханием голос у меня над ухом. В нос ударил запах духов, лака для волос. Буэ, меня сейчас стошнит от обилия резких запахов. О чем я с радостью ей сообщил. - А еще сними с себя трупы невинно убиенных зверьков, они страдали. Как можно это носить?!- моему возмущению не было придела. Уходить так с песней. - Заткнись, я хочу побыстрее со всем этим разобраться. - Ты только представь, как они кричали, когда живодеры срывали с них шкурки, глаза-бусинки смотрели прямо в душу. Но у тех палачей не было души, прямо, как и у тебя. Ты случайно не подрабатываешь на скотобойне или шкуросдирательном предприятии? Хотя ты, наверное, быстро бы поднялась по карьерной лестнице. Правда, может тебе и впрямь заняться этим дело? Ты только подумай, сколько перспектив открывается перед тобой? - Выговорился? – ее пустые глаза попытались вселить в меня страх, не получилось, я только улыбнулся. Выбившиеся из хвоста волосы лезли в глаза, а мои попытки сдуть их, они посчитали смешными. Взлетели и упали на тоже место. Я повторил это еще несколько раз, потом еще и еще. Мне нравилось смотреть на их недолгий полет. - Мамашу это явно нервировало. Настроение у меня быстро поднималось. Как же приятно видеть это лицо, искаженное злобной гримасой. Ой, кажется я тоже мазохист, хотя нет, я ведь не пытался вспомнить то, что от меня услужливо сокрыла память. Наверное, там что-то ужасное. Не помню, ну и не очень-то хотелось. Показав сам себе языка, дурацкая привычка воплощать в жизнь мысленные эмоции, или повторять их за персонажами книг, я посмотрел в глаза Мстиславы. - О чем думали твои родители, давая тебе такое имя?! Тебе больше бы подошло имя Ада. И мне плевать на его значение, но оно тебе подходит. Ладно, заканчивай этот цирк. Я тебя ненавижу и это взаимно, хотя не понятно почему. Заканчивай побыстрей, я устал. Твои псы слишком долго меня гоняли. - Всего три года-с невинной улыбкой проговорила она. - Спусти их с поводка. Закончи. Мне надоело. Я хочу спать. - Нет, сынок - от того как она сказала последнее слово у меня по спине побежали мурашки и я непроизвольно поежился. Она это заметила, и ее улыбка стала шире - это было бы слишком просто. Развяжите его. Мне надоело гнуть спину. - Но он, же сбежит! - ожил, отвалившись от косяка, Лис. - Не куда он уже не денется. Разве не видишь, он сломался. Жаль, со сломанными игрушками не так уж и интересно играть.- Она картинно смахнула несуществующую слезинку. - Ты дура. - сказал я ей, поднимаясь. – Ты самое мерзкое, что мне пришлось видеть в своей жизни. Поднимала свою жалкую самооценку, гнобя людей слабее тебя, била детей, даже родного сына, использовала шантаж, чтобы чего-то добиться, использовала свое тело и лицо, как приманку. Меня от тебя тошнит. И вот на это он променял маму, она могла бы тысячу раз сбежать от тирана, но оставалась. Она могла ответить на ухаживание Лиса, но она была верна. Она была волчицей. Красивой, серой волчицей. - И умерла по-волчьи: словила пулю, защищая щенка. Ааааа, ты же не видел отверстия от пуль. В особняке меня бесило твое присутствие, слишком похож на мать, лицом, характером, нежеланием подчиниться. А эта тряпка муженек, испытывал чувство вины и поэтому не смог от тебя избавиться. А мне претила одна лишь мысль о том, что ее кровь будет продолжать существовать. Вальт, дай нож.- Предатель покорно передал ей нож, которым он освободил меня от пут. Правда руки у меня так и остались связанными. А Воротник отдав нож встал за спиной и крепко «обнял» меня. Я попытался вырваться из захвата, но попытки были тщетны. Ладно. - Настроение у меня прекрасное, умрешь ты быстро. Пытать я тебя не стану, на том свете это сделают за меня. Последнее слово? – Гаденько ухмыляясь спросила она, портя себе маникюр ножом. - Ты умрешь. Вот не поверишь, даже грубить тебе противно, на языке от этого итак уже мозоль. У тебя иммунитет к любым оскорблениям. Но знай, ты все же умрешь. Надеюсь, мы с тобой еще встретимся, и я загрызу тебя, - я устало вздохнул. - Закончил? - Неа. Я давно кому-нибудь хотел рассказать вот что. Воронов не любят, потому что считают магической, темной птицей предсказывающей беду. А все это из-за того, что слишком умная. А из этого мы можем сделать вывод, что все беды из-за ума. Наверное, я слишком умный для этого мира. Она давно уже стояла рядом со мной, и я не заметил как обычный кухонный нож полоснул меня. Куртка была расстегнута, а ткань футболки легко распоролась под острым лезвием. Боль пронзила, с губ сорвался вскрик. Она нанесла глубокий порез, но он опасен для жизни только потерей крови. Почти сразу же за ним последовал следующий удар, а за ним еще и еще. Я кричал. Там где должен был быть живот, было что-то кровавое, напоминающее фарш. Ошметки кожи весели лохмотьями бахромы. Я начинал терять сознание от боли. Лис держал крепко, возможности вырваться не было. Стерва добралась до лица, щеки обожгло огнем. Раны болели сами по себе, так туда еще и попадали слезы. Я хотел, чтобы тьма приняла меня к себе. И все равно, что оттуда я больше не вернусь. Вся моя жизнь после смерти единственного человека, который меня любил, была адом, сражением, иллюзией существования. Хорошая жизнь закончилась слишком рано. Пусть лучше тьма. Всепожирающая и всепрощающая. Я нашел в себе силы поднять голову. Мстислава стояла, тяжело дыша, прическа растрепалась, нож она держала расслабленно, лезвие было направлено в пол. Лишь бы голос не подвел. Собрав силы, я спросил, охрипшим голосом: - Почему ты так ненавидишь мою семью? – Она сфокусировала на мне взгляд, а я пытался не свалиться в обморок до того, как она ответит. Темноте это тоже было интересно. Она ждала меня, но ждала и ответа. - Твоя мамаша с детства была костью в горле. Родители причитали: посмотри, какие у нее успехи в учебе, какая она красивая, творческая, оригинальная и т.д. Все парни в школе были у ее ног, а она даже не смотрела в их сторону. Всегда держалась особняком. Я хотела с ней дружить, а она сказала, что не нуждается в обществе. И одарила меня взглядом полным презрения. Все восхищались ей. На ее фоне я была сера как тень. Это продолжалось на протяжении всей жизни. Она была на шаг впереди меня, лучше меня. Словно Старушка Фортуна была ее крестной. Ей всегда везло. Даже теперь она отравляет мне жизнь! Твой отец вдруг вспомнил и о тебе, и о ней. Говорит, что любил только ее, а значит и тебя. Он ищет своего сыночка, но не найдет. - Ты дурра, - прохрипел я – всего-то и нужно было - уехать в другой город. В ответ на это она рассмеялась и воткнула нож мне в плечо. Сил на крик уже не было, с губ сорвался еле слышный стон, но сознание решило сыграть со мной в игру и отказывалось меня покидать. Нож торчал из правого плеча. Она отошла, села на стул и окинула дело рук своих. - Ты точно такой же, как и она, - каждое слово она выплевывала, словно то застревало у нее в глотке. – Ты меня тоже отверг, хотя первое время я пыталась с тобой подружиться, заменить ее. - Убила и заменила. Немного непродуманный план. Тебе так не кажется? Какой идиот после смерти близкого человека примет сразу же на его место замену? Ты ведь его не оставишь, а если я попытаюсь сбежать прихватив его ты спустишь на нас охранников?- Лис посмотрел на нее, и его хватка ослабла, но сил уже не было. Она оставила его слова без ответа. У нее сейчас было путешествие по уголкам прошлого, и ей было не до разговоров с мелкой шушерой. Он скороговоркой прошептал мне на ухо: - Прости, Волчонок, что я тебя предал, попроси за меня прощения у мамы. Надеюсь, увидимся, хотя, наверное, нет. Нам слегка не по пути.- Он выдернул нож из плеча, я понял, что он хочет сделать. Выдавив улыбку, я смог ему сказать «Прощаю». А потом все кончилось быстрый удар и конец. Боль ушла. И я был рад, что все кончилось, но мне было жалко Лиса, она его тоже в живых долго не продержит он забрал ее игрушку, да и слишком много знает. Наверное, и мачеху мне тоже было жалко, несмотря, на все, что она сделала. Она глупая, забитая всеми дворняга. Жди меня мама, я уже иду к тебе.