Нерушимые треугольники

— Что тебе от меня надо, колдунья? Я же не прекрасная юная дева! Леголас лежал на какой-то каменной штуковине, напоминающей то ли стол, то ли алтарь и не слишком успешно пытался вывернуться из веревок, мысленно пиная себя за неуемное эльфийское любопытство, которое довело его до нынешнего незавидного положения. Ладно, посмотреть, что за странный свет в разрушенной сторожевой башне куда ни шло, но, не раздумывая, соваться в занавешенный туманом проход точно не стоило. — А кто тебе сказал, что мне нужна непременно дева? Парень очень даже сгодится! Девственник. Тем более принц эльфов. Вечно, хехе, юный! — Едрёный хрен! — выругался эльф, — но зачем? Лохматая старушенция в черном балахоне бегала кругами вокруг алтаря, размахивала посохом и рисовала то ли узоры, то ли руны, то ли пентаграммы. — Ну как «зачем»? Не только же вам, эльфам, быть вечно молодыми! Другие тоже хотят! Сейчас… Сейчас… Луна взойдет, колдовство пойдёт! — приговаривала колдунья. От ее мельтешения у эльфа кружилась голова. — Юность вот твою заберу. Красоту значицца, и жизнь вечную, а ты будешь слоняться по Лихолесью унылым призраком до скончания эпох! — Какая там юность, бабка? Мне скоро семьсот лет как! — Всего семьсот? Молоденький совсем… Хехехе. Тото будет Ороферычу сюрпризец. А то развел тут, понимаешь, светлую лесную магию… Эльф навострил уши: — А про сюрпризец можно поподробнее? Что вы там с моим папашей не поделили? — А вот этого тебе не надо знать, ушастенький, — заворковала старушенция, — что ты все вопросы то задаешь? И крутишься как заводной. Лежи спокойно. — Ну как же тут можно спокойно-то? И вообще, с чего ты взяла, что я девственник? — С того, малыш, что парни и дрочка не в счет! — с этими словами ведьма ущипнула эльфа за щеку, — ути какие мы пухленькие розовенькие! Сразу видно — хорошо мальчика кормят. Леголас скрипнул зубами. Луна все выше поднималась над разрушенной крепостью. Эльф прямо физически чувствовал движение света, веревка почти поддалась отчаянным попыткам вытащить руку, когда… — Отойди от нее злобная тварь! — раздался вдруг звонкий голос, и в лунном луче сверкнула гномская секира, рассекая привязывающие эльфа к алтарю веревки, а затем из темноты появился и сам молодой гном. «Кили?! Этот-то откуда взялся?» Леголас рванулся в сторону, скатываясь с каменного ложа. Следующий удар секиры расколол каменный алтарь пополам. Раздался дикий вой, Леголас заорал: «Держи старуху!» Гном тоже что-то орал, а лунный свет дошел до пентаграммы, вспыхнувшей холодным голубым пламенем, которое окутало всю компанию, магические рисунки, алтарь и прочую окружающую обстановку. — Хахаха! — раскатисто как гром расхохоталась колдунья. (Кто бы мог подумать, что в этом сморщенном теле такой голос?) — Ты опоздал гном! Но успел! — Куда это я успел? — Что ты сделала? Говори! — Эльф вцепился в колдунью и теперь уже он прижимал ее к камню, а та на глазах становилась сильнее и моложе, и удерживать ее было все труднее. Но гном прижал секиру к ее горлу и тоже рыкнул: — Говори! — Поздно, — хихикнула колдунья, — поздно! Три дня до полной луны и колдовство сработает. Быть вам унылыми призраками, мальчики! — Как его обернуть? — Легко, — захихикала ведьма, — потерять девственность. Но вас теперь двое. Девственников. Первый выкрутится — второй — все равно мой! С этими словами колдунья обернулась летучей мышью, цапнула эльфа за палец, вырвалась, и, противно хохоча, скрылась в ночном небе. — Парни и дрочка не в счет! — донеслось уже издалека. *** — Гоблинская задница… — вздохнул гном. — Вот попали так попали! — Едрёные лопухи, — согласился эльф. — Не то слово! Ты вообще, откуда здесь взялся? — Заплутал я, — признался Кили. — А потом смотрю — развалины какие-то, свет странный и какой-то хрен явно что-то нехорошее с девушкой сотворить собирается. Ну и ломанулся. Спасать… Издалека-то не разобрать, кто там блондинка, а кто хрен. — Ну, вот и спас, — хмыкнул эльф и, помолчав, спросил, — А ты что, и, правда, девственник? — Ну, а если и так? Ну и что? — вспыхнул гном, — А сам-то?! Семьсот лет ему, понимаешь… Леголас вздохнул: — Семьсот не семьсот… Нельзя просто так подойти к эльфийской девушке и сказать: «давай потрахаемся!» У нас это все слишком серьезно. Один раз и на всю жизнь. — Вот и у нас все серьезно, — вздохнул Кили. — Сваты, родственники, выкуп, приданое, — все дела. Но в любом случае до ближайшей гномской женщины отсюда несколько недель пути. — И даже до Эсгарота, где по идее должен быть бордель, бегом — неделя, — задумчиво согласился эльф, — а полнолуние через три дня. И в радиусе трех дней пути у нас только кордон лесной стражи, где есть единственная девушка, которая может нам помочь. Если согласится. — Тауриэль? — с надеждой в голосе спросил Кили. — Тауриэль, — кивнул Леголас. — Пускай уж сама и решает, кого спасать. — Слушай, — поинтересовался гном, — вы же с ней столько лет рядом и что? Никогда не? — Я ее командир, — хмуро отрезал эльф, — сексуальные домогательства к подчиненным недопустимы. *** В домике капитана лесной стражи обстановка была минималистически скромной: кухонный шкафчик, деревянный стол с двумя скамьями, кровать, правда, достаточно широкая, застеленная лоскутным одеялом, плетеный коврик на полу и — единственный предмет роскоши — кресло-качалка. В котором сейчас, покачиваясь, сидела Тауриэль. Леголас расположился за столом с кружкой чего-то горячего. А гном удобно устроился на кровати. — Леголас, ты мой командир, друг и напарник, — заявила Тауриэль, — а тебя, Кили, я просто люблю. И я не готова потерять ни одного из вас. Но думаю, что знаю способ как спасти обоих. Тауриэль победно обвела парней взглядом. Эльф и гном вопросительно смотрели на нее. — Если формулировка заклятия на первый-второй, то обойти условие можно, если вы потеряете девственность одновременно, — пояснила дева лесов. — А это реально? — Немного, ээээ… акробатики, но самая сложность не в этом. А в том, что кончить вам надо синхронно. В идеале до долей секунды. Кили и Леголас переглянулись и ляпнули практически в один голос: — Без шансов! Тауриэль не согласилась: — Не, ну судя по реакции, шансы определенно есть. Надо просто получше узнать друг друга. Подстроиться. И потренироваться. — И как ты предлагаешь тренироваться? — Леголас вопросительно приподнял бровь. — Тренироваться будете вы. Парни и дрочка ведь не в счет? Значит, с этого и начнём. И начнем прямо сейчас! — в голосе капитанши лесных стражников зазвучали сержантские нотки: «упал — отжался». Леголас, улыбнулся про себя. Он-то хорошо знал, какой становится Тауриэль в деле — цепкой, собранной, предусмотрительной, дотошной до мелочей. И звание капитана стражи ей досталось не просто за красивые глазки. Хотя глаза у нее, конечно, красивые. — Таури, но как-то… — начал было Кили. — Никаких «но»! — отрезала эльфийка, хлопнув рукой по подлокотнику кресла, — я должна быть уверена, что в нужный момент вы все сделаете как надо. Потому что шанс у нас будет только один. Просто покажите. Я должна это видеть. Если не сумеете, будете повторять, пока не научитесь. Две ночи еще есть. Все ясно? Вид у гнома был растерянный, а эльф, похоже, изрядно развеселился. — Гном, — у тебя глаза как у испуганного олененка, — Леголас улыбнулся, — расслабься. — Зато от твоего взгляда сейчас все инеем покрываться начнет, — парировал Кили, — да все нормально, может у вас эльфов такие игры обычное дело, а мне просто непривычно. — И да, еще, парни, — напомнила Тауриэль, — я к вам до «часа икс» не прикоснусь, чтобы ничего не испортить. Сами. — Нда… Едрёные колокольчики… Не, так просто оно, наверное, не получится, — задумчиво пробормотал эльф. Поднялся, достал из шкафчика три глиняных кружки и странного вида пыльную бутылку с мутной жидкостью. — Мне не наливай, — быстро сказала Тауриэль, — хоть у кого-то голова должна оставаться ясной. — Ладно, — не стал спорить Леголас. Плюхнул почти по полной кружке себе и гному. — Держи. Пей. Только залпом. — Что это? — спросил Кили, подозрительно принюхиваясь. — Самогонка на мухоморах. Самое ядреное пойло Лихолесья. Древний рецепт. — А от него… это… копыта не отбросишь? — Не боись. Даже голова болеть не будет, — эльф проглотил свою порцию, и улыбнулся, глядя как Кили опрокинул в себя кружку, и сейчас жадно хватал воздух, — зато барьеры в голове сносит все. Напрочь. — Фу, — гном, наконец, смог дышать, — предупреждать надо. — Вот теперь можно и за тренировки, — Леголас поднялся из-за стола одним плавным кошачьим движением и подошел к гному. Кили медленно поднялся ему навстречу и удивленно смотрел на эльфа, — куда девался отмороженный ледяной взгляд? В потемневших глазах Леголаса прыгали озорные огоньки. — И что будем делать? — Повернись, — Леголас мягко взял Кили за плечо, разворачивая к себе спиной. — И доверься мне. — Это не так-то просто… — Проще некуда. Руки эльфа скользнули гному под рубашку. — У тебя руки холодные. — Сейчас согреются. Смотри на Таури, — шепнул эльф и мурчащим голосом добавил: — Таури, а покажи ножки? Эльфийка улыбнулась и подтянула подол туники, открывая стройные изящные бедра Кили нервно сглотнул, в это время ладонь эльфа накрыла его член и стала его поглаживать, а потом пальцы ненавязчиво распустили завязки на штанах. — Давно хотел раздеть гнома, — засмеялся эльф, стаскивая с Кили рубаху. — Зачем? — удивленно спросил тот. — А посмотреть. Правду ли говорят, что вы сделаны из камня? — И как? — Что-то определенно в этом есть, — задумчиво сказал эльф, проводя ладонью по спине гнома, — как будто трогаешь нагретый на солнце гранит. И кстати, у тебя температура на полградуса выше моей. -У тебя там что? Встроенный термометр? — удивился Кили. — А еще говорят, что гномы рождаются с двумя, как это… наборами органов и могут выбирать, кем быть — мужчиной или женщиной. Но это, — эльф ухмыльнулся и подмигнул, игриво продолжая исследовать гнома, — либо чушь, либо не твой случай, либо все лишнее исчезает, когда выбор сделан? — Чушь это — фыркнул Кили, — выдумка. — Жаль. Забавная такая выдумка. А скажи-ка мне, друг гном, — спросил вдруг Леголас, — что ты все-таки делал в южном Лихолесье? Потому что, заблудившись от тракта, ведущего в Синие горы, ты должен был три дня идти совсем в другую сторону. Даже гном бы заметил, что c солнцем что-то не так. — Лас. Отстань, — вздохнул Кили, — это секрет. Гномский. Ты меня тут допрашивать собрался, или что? — Или что, — хохотнул эльф, — хотя допрашивать оно как-то привычнее. И, вроде как, смутившись, признался, — да не знаю я просто, чего дальше-то делать? — Я знаю! — решительно заявил юный гном, разворачиваясь, и с серьезным видом глядя эльфу в глаза, — во-первых, давай тоже раздевайся, чего сачкуешь? И уселся обратно на кровать. — А это обязательно? — Да! — весело прищурившись, подтвердила Тауриэль и расплылась в улыбке. — Ладно, — покладисто согласился Леголас, снял одежду, аккуратно повесил на спинку кровати, и, перехватив откровенно оценивающий взгляд Тауриэль, спросил, — со мной что-то не так? — Не, все хорошо, — поспешила заверить парня эльфийка. — Ладно, что дальше? — А дальше делаешь вот так, — Кили обхватил ладонью член эльфа и начал слегка двигать вверх вниз, — надо же, — удивился гном, — холодный, холодный, а заводишься-то с пол-оборота. Э, Лас, ты чего дрожишь? — До меня просто никто никогда вот так не дотрагивался… — голос эльфа прозвучал непривычно глухо, — необычные ощущения. — Еще скажи, что ты сам не дрочил никогда? — Когда сам оно по-другому… Просто представляешь картинку и все. Ну, все сам, короче. — Интересно, что же ты при этом представляешь? — залюбопытствовал Кили. — Если расскажу, — доверительно сообщил Леголас гному, — она, — показал глазами на Тауриэль, — меня потом убьет! — Почему это вдруг? — заинтересовалась эльфийка, — рассказывай, давай. Обещаю не убивать. — Ну, раз обещаешь… Просто вспоминаю, как ты выглядишь без одежды. — А ты разве меня видел раздетой? — удивилась Тауриэль. — И даже не один раз, — признался Леголас, — просто тебе об этом не говорил. Кто ж будет малинник то палить на трезвую голову. — Но где ты мог? Когда? — Ты, правда, хочешь знать? — Лас! — Ну… Например, каждое полнолуние ты ходишь купаться на Длинное озеро. — Как ты узнал? — выдохнула Тауриэль. — Заметил как-то. Решил, что стоит тебя подстраховать. А то, понимаешь, ночь, луна, обнаженная дева, мало ли что? Ну и… когда еще такие картинки увидишь? — То есть ты за мной следил и подсматривал! — прищурилась эльфийка — Скорее присматривал. И охранял. — И наверняка занимался кое-чем ещё! — Съехидничал гном. — Ну… не без этого, — признался парень, — приятно же. К тому же не я один. — Там кто-то еще был?! — ужаснулась Тауриэль — Только ты. И добавил, переходя на синдарин «тонкие пальчики трогают капли росы блестящие на цветке» — Но вот этого ты видеть точно не мог! — Таури, у меня лучшее зрение в Мирквуде, поверь мне, я видел, — обиделся эльф. — Лас, напомни мне не поить тебя больше «мухоморкой», — взмолилась покрасневшая Тауриэль, — я уже опасаться начинаю, что еще всплывет в твоих откровениях. — Ты это… На эльфийском сказал то, о чём я подумал? — уточнил Кили, почесав нос. — По-твоему я умею читать мысли? — приподнял бровь Леголас. — А, по-моему, вы оба тормозите, — решительно вернулась к делу Тауриэль, — давайте простое же упражнение — он дрочит тебе, ты ему, цель — финишировать одновременно. — И как определить, что второй готов? — озадачился Леголас. — А спросить? — предложила эльфийка, — Никто же не заставляет вас делать все молча. Общайтесь. — Кхм. Ну, давай тогда, двигайся сюда, что ли — Кили переместился по кровати, освобождая рядом место для эльфа. *** — Минус девятнадцать секунд. Хех. А у тебя явно чувствуется опыт, Оленьи Глазки, — подмигнул эльф, — Таури, а подкинь полотенчико? — Лови. — Не дразнись, Ледышка, — сурово сказал гном, отбирая у Ласа полотенце, и вытирая руки, — Ты что, время считаешь? Опыт какой-то есть, конечно. Я же все-таки с братом вырос. Со старшим. У нас вообще одна кровать на двоих была лет до семнадцати. За занавесочкой. И та откидная — в стенку убиралась. Сам понимаешь, фиг там, что спрячешь в таких условиях. Но вот заниматься всяческим рукоблудием приходилось как раз молча и бесшумно. — А я что-то думал, что ты старший, — удивился эльф, — из-за роста, наверное. И что, ни разу с братом не спалились? — Если и палились, никто об этом деликатно не говорил. Просто однажды, когда Торин в очередной раз приехал, проворчал, что «мальчики уже большие» и «оно так не годится», притащил инструменты, и мы эту кровать переделали в две подвесные койки. — Готов спорить, тебе досталась верхняя. А вообще немного завидую, — вздохнул Леголоас, — я-то был единственным ребенком почти на сто миль и на сто лет в округе. Да еще во дворце. — Сурово. Я бы от скуки помер, наверное, — решил гном, — чем же ты развлекался? — Шкодил в основном, — рассмеялся эльф, — когда всякими обязательными занятиями не грузили. — Не драли за шкоды то? — Кто б рискнул? Хотя, вру. Разок, пожалуй, было. — И что же ты такого особенного натворил? — А лося папашиного напоил. Вином. Эта глупая рогатая скотина, ведро до дна вылакал и как стоял, так и рухнул на месте. Я думал — ну все. Помер. Перепугался до позеленения. А он, тварь такая, как принялся храпеть. Уснул, оказывается. Срубило его эсгаротское розовое. Ну, тут егерь наш появился. Сцапал за ухо, да отстегал поводьями по заднице. Типа ты парень принц, конечно, и все такое, но больше так не делай. А то повезло, что этот красавец буйствовать не начал и никого не зашиб. — Орал, небось? — ухмыльнулся Кили. — Да не особо. Но чувствительно было, да. — И какие сделал выводы? — улыбаясь, поинтересовалась Тауриэль. — Выводы? — хмыкнул Леголас, — «Шкодишь? Не попадайся!». Больше не попадался. Но лосей с тех пор недолюбливаю. Уж лучше лошадки. Они умнее. — Таури, а ты? — спросил Кили. — А я его на стодесять лет старше, — засмеялась Тауриэль, — и я дочь лесника с южной границы. С подружками было сложно, а мальчишки по соседству водились. — И, что характерно, она ими уже тогда командовала, — заметил Леголас. — А ты-то, откуда знаешь? — спросил Кили, — если ты тогда еще не родился? — А они у меня в отряде сейчас, — открыл тайну эльф, — Оба. И до сих пор Таури побаиваются. Эльфийка подтверждающе кивнула. — Ну вот, — удивился гном, — Я что-то был уверен, что у нас тут Лас самый древний. — Так, ладно, отдохнули? — вернулась к делу Тауриэль, — тогда давайте еще раз. Девятнадцать секунд это много. — А может, поедим сначала? Нууу ооочень хочется… — Леголас состроил жалобную физиономию. — После, — отрезала Тауриэль, — сделаете меньше трех секунд, так и быть покормлю. — Суровая эльфийская женщина… — покачал головой Лас, — я вот только такую вещь не очень понимаю, если одновременно, то разные, ммм… входы, тоже получается не вариант? Тогда как? — Вот так можно, — показал Кили, сдвинув вместе ладони. Таури тогда сверху, и ей же вести. — Что-то я всю эту механику не улавливаю, — призналась Тауриэль — может, покажете? — Легко! — согласился гном, — Лас двигайся к спинке кровати, вот так, чуть ближе и ноги чуть в стороны. Кили тоже переместился, и теперь их ягодицы были прижаты друг другу, ухватил рукой оба члена вместе, провел несколько раз рукой вверх вниз, придавая вертикальное положение. Эльф издал протяжный стон и вцепился в края кровати. Кили хитро улыбнулся, заметив этот жест, немного ослабил хватку и замедлил движения. — Хмммм, — Тауриэль встала с кресла и обошла кровать, присматривалась то с одной, то с другой стороны, — и мне надо будет как-то взгромоздиться сверху? — Опирайся на плечо, не бойся — предложил Кили и, если надо будет, мы вообще тебя поддержим на руках, — Лас сможешь? — Угумс. — Ладно, я поняла идею, — кивнула Тауриэль, старательно держа руки за спиной, — продолжайте. И облизнула внезапно пересохшие губы. — Продолжаем? — Кили, вопросительно прищурившись, посмотрел на эльфа. — Только давай теперь я… — Ну, давай, — гном демонстративно убрал руки и откинулся назад, — а ладони у тебя все равно холодные. — Это у тебя член горячий. — На полградуса теплее, я помню. — Вот ехидный ты… Плюс шесть, — выдохнул эльф, — теперь ты раньше. — Значит, ужин откладывается, — опечалился Кили. — Ну и ладно. А вообще, Лас, можно жестче, не бойся, не отвалится. А то ты как на дудочке играешь. — Кили, ты будешь смеяться, но на староэльфийском у выражения «играть на дудочке» есть два значения. Второе вот это самое. Гном хихикнул: — У нас тоже говорят «играть на свирели», но там второй смысл немного другой. — Какой? — заинтересовался Леголас. — Губами. — Это ж как извернуться надо, — удивился эльф. Кили заржал: — Нее! Так даже ты, длинный, вряд ли извернешься. Лас, только не говори, что никогда не слышал про оральный секс! — Неа. Не слышал. По демонстративно честной физиономии эльфа было невозможно определить, говорит он всерьёз или прикалывается. — Шутишь? — все-таки уточнил Кили. — Ни разу. — Что, правда? — Кили вопросительно посмотрел на Тауриэль. — Да разыгрывает он тебя, — улыбнулась гному девушка, — по глазам же видно. — Таури, ну не пали меня, — рассмеялся Леголас, — я уже почти соблазнил Оленьи Глазки в просветительских целях продемонстрировать… — Так и сказал бы прямо, Ледышка, — фыркнул гном, хлопнув эльфа по плечу. — Покажем, научим, делов-то? Заодно и поэкспериментируем. А то ты весь какой-то слишком чувствительный. Развернись, а то так неудобно будет. *** — Давай, Лас, раслабься, закрой глаза и десять минут ни о чем не думай. Или даже двадцать, — заявил Кили, — устраиваясь рядом с полулежащим эльфом и щекоча языком его член, быстро возвращающийся в боевую позицию — А главное ничего не говори, — хихикнула Тауриэль, — не отвлекайся. — Ладно. — Технически, — еще раз прервался Кили, — эта модель ближе к реальной, чем ручная. У Ласа в ответ получилось что-то неразборчивое из-за сбившегося дыхания, потому как дальше гном забрал в рот его член целиком и принялся посасывать, то выпуская, и помогая себе пальцами, то заглатывая и облизывая внутри как леденец. Эльф честно закрыв глаза какое-то время просто отдавался этой ласке, выдавая свое состояние только тихими стонами, потом нащупал полувставший член напарника и принялся гладить и подрачивать его примерно в том же ритме. Оргазм получился неожиданно острый, а главное наконец-то одновременный. — Есть контакт! — обрадовался Леголас и неожиданно заявил, — О! Я, наконец-то вспомнил! — Что? — Выражение «оральный секс» на синдарине. Это будет «мотылёк, скользящий по стволу клёна». — Интересно, почему не дуба? — сиронизировал Кили. — Дуб тоже годится, и ясень. А вот береза, ольха или сосна — нет. — А берёза и ольха это не женская ли версия? — спросила Тауриэль — Нет, женская будет, например, «на цветке шиповника». В общем, стволы против цветков. — Экая, однако, ботаника, — ухмыльнулся гном, — Лас и ты всю дорогу об этом думал? — Думать я вообще ни о чем не думал. Просто вспомнил. А потом решил, что ты задаешь ритм как для себя, ну и отзеркалил. Осталось проверить сработает ли в обратную сторону, — Леголас внимательно посмотрел на гнома и улыбнулся, — тем более дарить подарки так же приятно как получать. — Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросил Кили. — Закрой глаза, расслабься и ни о чем не думай. — А вот как, — расплылся в улыбке гном, — Ну давай, посмотрим, чему ты научился. Времени оно у Ласа взяло гораздо больше, то ли потому что общая задроченность накопилась, то ли потому, что эльф просто никуда не торопился, привыкая к партнеру и смакуя новые ощущения, тем более, когда шаловливая ладошка гнома включилась в «обратную связь». Хотя может просто организм гнома реагировал не так быстро, но стонал и вздыхал тот чрезвычайно сладко, и смотреть на это эльфу было приятно. И когда наконец крепенький член гнома излился белой жидкостью, Лас из любопытства аккуратно слизнул языком капли. — И как вкус? — поинтересовался гном. — Как черёмуха, — пожал плечами эльф, — рот слегка вяжет, — и уже поднимаясь, и надевая штаны, заявил: — Всё, Таури, как хочешь, а я пошел чистить картошку! Грибы еще есть? — Да! — отозвалась Тауриэль, — Сушеные. Там их в запасах столько, что можно с гарнизоном пережить трехлетнюю осаду. — Так для того и запасали! — рассмеялся Леголас. — Помочь чем-нибудь? — спросил Кили. — Печку раскочегарь. — Понял. *** — Всё, лучше мы уже ничего не придумаем, — решила Тауриэль, когда ужин был съеден и чай выпит, и уже почти совсем полная луна с намеком заглядывала в окошко домика капитана лесной стражи. Эльфийка посмотрела на парней: — Ну что? Готовы? — Ага. — Так точно. — Ну, тогда понеслось! Удачи нам. И поднялась с кресла, сбрасывая с себя платье. Леголас обнимал ее сзади, то целовал шею, то осторожно прихватывал зубами за острое ушко, нежно сжимал упругие яблочки груди, слегка поглаживая кончики сосков. Кили, подхватив ее под попу, и, устроившись между ног эльфийки, щекотал ее язычком, дразня ягодку клитора. Щетина слегка царапала нежную кожу, но это только усиливало возбуждение. Таури зарылась рукой в его лохматую шевелюру и просто с ума сходила от такого количества ощущений сразу. В ней словно смешивалось одновременно что-то дикое, первобытное, какая-то почти забытая сила и одновременно бесконечная нежность. Сердце стучало как сумасшедшее. — Парни? — выдохнула она. — Готов, — севшим голосом отозвался эльф. Это Таури уже и сама спиной чувствовала. — Тоже, — подтвердил Кили, отрываясь от сладкого цветка. — Перестраиваемся. Таури выскользнула из объятий, и отодвинулась в сторону, пропуская Кили на свое место, обхватила рукой, поглаживая, два сдвинувшихся вместе члена, и решительно опустилась сверху, впуская в себя двух бойцов одновременно. От перевозбуждения даже не почувствовала ни боли ни дискомфорта, только дикое желание плавно двигаться и странно приятное ощущение наполненности. — Таури… — хрипло простонал Леголас. — На счет три — опомнилась эльфийка, и, двигаясь вверх вниз в такт отсчету, выдохнула — — Два! На этот раз уже застонал Кили, или это больше было похоже на рычание? — Три! — с этими словами Таури опустилась, вбирая в себя комбинированный жезл любви на всю длину, и почувствовала, как уже без ее участия начинают сжиматься и дрожать в оргазме мышцы и одновременно что-то горячее разливается внутри, пульсируя в едином ритме. Почему-то заложило уши и в голове, словно рассыпался мешок с песком, она слышала парней как сквозь войлок, еще кажется, свет был какой-то странный, и где-то на грани сознания скрипучим старушечьим голосом прозвучало: «Вот хитрая рыжая сучка!» и хлопанье крыльев летучей мыши. — Лас? Кили? Все целы? — перепугано спросила эльфийка, соскальзывая между мужчинами. — Кажется да. — Похоже все… Уф, это что было? — помотал головой гном. — Поздравляю! — засмеялся Леголас, и, удерживая за талию, приподнял Тауриэль, помогая ей встать. И тут заметил, как по ноге девушки стекает тоненькая струйка крови. — Таури! Ох, ты… Лопух я, мог бы и догадаться! — Леголас зажмурился, и неосторожно откинув голову назад, с размаху приложился затылком об стенку, — оййй… — Лас, — отозвалась эльфийка, — Пожалей голову. Все в порядке. — Что-то не так? — встревожено спросил Кили. — Все так, все решено, и все уже сделано, — успокаивающе проворковала Тауриэль, — просто да, у меня это тоже было в первый раз. — Так вот в чём дело… — Ты просто не догоняешь, Кили, — вздохнул Леголас, потирая затылок, — это… для эльфийской девушки нечто такое, что бывает только один раз жизни, как ну… даже не знаю, как объяснить, одна из истинных ценностей. А Таури пришлось её использовать, чтобы избавить двух идиотов от дурацкого заклятия. Ёлки. Стыдно. — В общем, — Тауриэль повернулась к гному, — Ласа теперь будет мучить совесть, что из-за вас я рискую не обрести полноценного счастья в личной жизни, и пилить себя за это он собирается до скончания эпох. И почесав эльфа за ушком, спросила: — Командир, что мне сделать, чтобы ты перестал комплексовать по этому поводу? Отшлепать тебя? — Думаешь, поможет? Просто… понимаешь, я не знаю, чем мы сможем отблагодарить тебя за такой дар, — Леголас внимательно посмотрел на Тауриэль, — ничего равноценного я даже придумать не могу. — Еще придумаешь, — уверенно заявила Тауриэль, — С нашим-то везением, возможность у тебя точно будет. И вообще! Я еще хочу! Вас. Обоих. Вот прямо сейчас. Вместе и по очереди уже без всех этих дурацких заморочек с синхроном. Скажете, не заслужила? — Еще как заслужила! — А что кто-то против? — И чего тогда ждем? Действо, которое Леголас поэтически обозначил на синдарине как «два шмеля угощаются нектаром с только что распустившегося цветка вишни, растущей на берегу пруда», отмахнувшись «ну нет в эльфийском такого понятия как „бурный секс на троих“, язык поэтов же, едрёные колокольчики», Таури назвала «разнузданной оргией», а гном охарактеризовал коротким «дорвались!» продолжалось почти трое суток, пока не пришло время менять, возвращавшихся из патруля эльфов. Такого домик капитана лесной стражи на западной границе не видел больше никогда. *** Что может быть лучше погожим летним утром, чем поздний семейный завтрак на веранде? Особенно если это веранда дворца короля лесных эльфов, и в листве окружающих деревьев весело поют птицы, жужжат пчёлы, а с озера дует легкий освежающий ветерок. — Тауриэль беременна, — как бы между прочим сообщил новость Леголас, сооружая приличных размеров бутерброд. — Оу! — приподнял бровь Трандуил, элегантно наливая в кубок вино, — И кто же счастливый отец? — Родит — узнаем, — флегматично пожал плечами принц эльфов. — А, это, ээээ… Кандидаты? — полюбопытствовал Трандуил. — Я или гном пятьдесят на пятьдесят. — Оу, — приподняв брови, — снова повторил Лесной Король, и уточнил, — это тот мальчик, племянник Торина? — Он самый. — Оу. — в третий раз повторил король эльфов. *** Когда Тауриэль пришло время рожать, за дверь, чтоб не путались под ногами, выставили обоих потенциальных папаш. Теперь с одной стороны двери на полу сидел эльф, нервно прислушиваясь к тому, что происходило внутри. С другой — гном не менее нервно крутил в руках гладкий плоский камушек с рунами. — Ого! — уши эльфа вдруг удивленно вскинулись. — Что там? — встревоженно спросил Кили. — Двойня, — коротко ответил Леголас. — Двойня?! У девочки были светлые волосы и ослепительно синие лучистые глаза, мальчишка был крепенький, темноглазый и уши у него были круглые. — Воистину, — сказал Леголас, глядя на детей, — если судьба решила смеяться, спорить с ней бесполезно. — Однозначно, — согласился Кили, — тот случай, когда монета встает на ребро или исчезает в воздухе. Рядом молча, улыбалась своей знаменитой улыбкой усталая, но очень довольная Тауриэль. *** Полная весенняя луна светила в окно рабочего кабинета лесного короля, когда туда влетела летучая мышь и, небрежно обернувшись пожилой леди в темном балахоне, приземлилась в удобное кресло. — Вина? — предложил Трандуил. — Не откажусь. — Я, конечно, просил тебя слегка подтолкнуть мальчика к активным действиям, но не до такой же степени! — король разлил напиток в два хрустальных бокала и передал один колдунье. — Транди-Транди-Транди, — старушенция погрозила ему пальчиком, — ты же опытный маг и прекрасно понимаешь значение точной формулировки. Напомнить, что конкретно ты сказал? Что тебе хотелось бы понянчить внуков, а твой парень, похоже, так и собрался оставаться девственником до конца эпох. — Но на гномов в родственниках, я точно не расчитывал, — воздел очи к небу Трандуил. — Ну да, гном — это было непредвиденно, но так всегда бывает, когда в дело вмешивается истинная любовь. Планы идут лесом. Впрочем, какая разница? Главное, внуки то теперь у тебя есть! *** Следующие годы Король Трандуил был счастлив. Он души не чаял во внуках, особенно во внучке. И у него, наконец, появился кто-то, кто разделял его страсть к красивыми нарядами, драгоценными камнями и украшениям, и кого можно было наряжать, украшать и баловать в свое удовольствие. Торин был озадачен. Он так и не придумал, как официально обозначить эти неожиданно возникшие родственные связи. Угораздило же любимого племянника отчебучить. Ну, а с другой стороны за линию Дьюрина теперь еще целое поколение можно было не волноваться. *** — Сын, ты не замечал, что у младших явно способности к стихийной магии? Трандуил задумчиво кружил по превращенному в зимний сад залу, напевая вполголоса одному ему понятный мотивчик, и поливая из серебряной лейки роскошные южные цветы. — Папа, — хмыкнул Леголас, — Двойняшки, зачатые тремя девственниками в полнолуние под действием оборачивающего заклятия и мухоморной самогонки? Я бы удивился, если бы у них не оказалось каких-нибудь странных способностей. Судьба ведь ничего не делает просто так? Верно? *** Конец? :)