Аморально

- Я скучал, - уже в пятый раз за вечер повторял Рёга, заворожено глядя на профиль любимого, из-за чего периодически спотыкался. Тсузуку смеялся, вновь и вновь подхватывая норовящего грохнуться спутника, и неустанно заявлял, что никаких значительных перемен в нем за две недели не произошло. Последнее Рёга и сам понимал, однако ничего не мог с собой поделать. Ему безумно нравилось любоваться этой нежной бледной кожей, смущенно розовеющими щеками, длинными ресницами, выпирающими губами, развевающимися на ветру черными волосами, поблескивающими на солнце из-за лаков и гелей, которыми Тсузуку активно пользовался. Рёга так давно не видел самого дорогого человека и не знал, как долго не сможет увидеться с ним после этой прогулки, потому и старался насмотреться на него на месяц вперед, запомнить каждое мгновение, пополнить свой список незабываемых воспоминаний, в которых он будет рыться одинокими ночами. - А я ни капельки, - хитро улыбаясь, заявил Тсузуку на заявление друга и пихнул его ладонью в висок, заставляя отвернуться. Однако Рёга и не подумал отворачиваться, обхватив чужую руку своей, опустив ее и стиснув пальцами прохладную ладонь Тсузуку. Выражение лица вокалиста Born вмиг стало серьезнее некуда, он пристально посмотрел на неудачно пошутившего парня. В том, что тот произнес это не всерьез, сомнений и быть не могло, ведь Рёга знал, что такой крепкой любви, какая имеет место между ним с Тсузуку, в современном мире днем с фонарем не найти. Но ему не нравилось, что после долгой разлуки его любимый посмел тратить их драгоценное время на такие жестокие шутки, вместо того чтобы пользоваться возможностью и дарить удовольствие и себе, и Рёге. - Ну не смотри на меня так… Я соскучиться по тебе не успевал, потому что ты меня даже во снах навещал, - хохотнул Тсузуку, растягивая свои пухлые губы в самой широкой улыбке, на какую только был способен. Искренняя улыбка этого человека вообще явлением была редким, не каждому везло ее увидеть, а вызвать ее и вовсе мог один лишь Рёга, что ему немало льстило. - Глупый ты у меня… - тяжело вздохнул последний, запоздало заметив, что они остановились прямо посреди тротуара. Хотя прохожих вокруг было немного, так что беспокоиться о том, что замершие парни кому-то помешают, не приходилось. Как и не стоило опасаться, что кто-то другой помешает им. - Не глупее идиота, умудрившегося в меня влюбиться, - Тсузуку кокетливо стрельнул глазками и, чтобы подразнить Рёгу, не стирая с лица кошачьей ухмылки, раздвоенным кончиком языка облизал свои пересохшие губы. - Это какой такой идиот влюбился в моего Тсу? Он красивее меня? Передай ему, что тобой я делиться не намерен, - в такой же шутливой манере ответил Рёга, от настороженности кого-то не осталось ни следа после произнесенных Тсузуку слов. И не дожидаясь, пока его любимый в очередной раз сострит, Рёга покрепче ухватил его за руку и потянул на себя. Пробравшись под распахнутую кожаную куртку Тсузуку, он умостил свои руки на талии парня, максимально близко прижимая его к себе. Но вместо того, чтобы сорвать желанный поцелуй, первые полминуты Рёга жадно разглядывал губы и глаза любимого, удивляясь тому, насколько прекраснее оно стало казаться ему при смене ракурса. Тсузуку тоже разглядывал Рёгу не без удовольствия, однако в данный момент ему явно хотелось большего, нежели крепких объятий и красноречивых ласковых взглядов. Поэтому, цокнув языком, он взял инициативу в свои руки и первым потянулся за поцелуем, проникая прытким языком сквозь неплотно сомкнутые губы Рёги. Сбивчивое дыхание Тсузуку, щекочущее щеки, возбуждало целующегося с ним человека. Рёга жался все теснее к телу парня и не заметил бы, наверное, если бы задушил его в своих объятьях. Но упоенно целующийся Тсузуку не решался отстраниться, дабы сделать замечание. Слишком долго они друг друга не касались, слишком сильно соскучились по ласкам нежных рук. Для кого-то две недели – даже не срок, но не для тех, кто хочет быть вместе каждую секунду, а вынужден довольствоваться лишь редкими встречами, устраиваемыми раз или два в месяц. «И все-таки ты очень скучал», - пришел к выводу Рёга, ощущая, как цепкие пальцы Тсузуку до боли впиваются в его спину. Откуда-то пришло понимание, что одних поцелуев будет недостаточно, чтобы утолить их жажду взаимного внимания, которая обещала разрастить до невиданных размеров во время очередной разлуки. Рёга ощущал, что хочет большего. И Тсузуку наверняка думал о том же. Но получить желанное прямо сейчас они не могли. Как и не могли оторваться друг от друга, чтобы поспешить в удобное для них место. Стоило им однажды прикоснуться друг к другу, как он словно срастались. Оттого и трудно было расходиться в разные стороны каждое утро, неизменно наступавшего после залитых смехов вечеров и переполненных страстью ночей. В сложившейся ситуации парням оставалось только дрожать от предвкушения в объятьях друг друга, растягивая сладкие поцелуи, пока сердце не начнет вырываться из груди – то ли от нахлынувших эмоций, то ли из-за неравномерного дыхания. И такой расклад их вполне устраивал. Кто знает, сколько бы они так простояли, игнорируя взгляды прохожих и любопытных наблюдателей в окнах окружающих их многоэтажен. Они неделями терпели причуды этого мира, не позволяющие им наслаждаться компанией друг друга в любое время. И теперь, когда они все-таки вместе, пусть весь мир потерпит их собственные странности, хотя бы один вечер. Но этот самый вредный мир, видимо, ничего не ведал о понятии «справедливость» и не желал уступать влюбленным юношам. Стоило Рёге прижать Тсузуку к стене и запустить руки ему под футболку, грубо сжимая кончиками пальцев покрывшуюся мурашками кожу, как над их головами раздались ругательства, после чего произошло кое-что малоприятное, заставившее парней резко отпрянуть друг от друга. Кто-то пролил на них кофе. - Блять... - озлобленно прошипел Тсузуку, бросая испепеляющий взгляд на высунувшегося из окна второго этажа человека. - Педики... Под своими подъездами лежите друг другу морды! Это аморально! Тут, вообще-то, приличные люди живут! - завопил полноватый мужик в засаленной рубашке, до побеления пальцев сжимая в руке уже пустую чашку, в которой, судя по всему, и находился вылитый на парней кофе. Рёга заметил, как напрягся его друг, с силой сжимая кулаки. Его ноздри раздулись, а зубы оказались плотно сжаты. Казалось, еще секунда, и он запылает самым настоящим адским пламенем. Тратить время на скандалы Рёга не желал, потому поспешно схватил своего липкого спутника за запястье и потащил прочь, пока тот не ляпнул ничего язвительного тому мерзкому мужчине... - Приличные люди, чтоб его... - бормотал себе под нос Тсузуку, тащась следом за Рёгой и одной рукой пытаясь отлепить от лица приклеившиеся к нему влажные волосы и вытереться. Последнее у него не выходило, так как рукав куртки тоже насквозь пропитался напитком. Рёга на малоприятные ощущения внимание обратил запоздало, когда только начал отходить от шока. Мокрая футболка неприятно липла к плечам, по челке стекали коричневые капельки, то и дело спадающие на нос и щекочущие лицо. Запах кофе еще никогда не казался парням настолько противным. - Хорошо, что не горячим облил... - вздохнул Рёга, выпуская руку Тсузуку из своей, когда они уже достаточно далеко отошли, и принимаясь неуклюже приводить себя в порядок. - Неадекватный какой-то... - продолжал фыркать Тсузуку. Учитывая, как активно он упоминал облившего их мужчину, тот к этому времени уже должен был умереть от икоты, что было, как считал пострадавший парень, справедливо. - Да брось ты, сами виноваты. Устроили представление прямо посреди улицы! - поспешил заявить Рёга, заботливо помогая Тсузуку отлепить очередную намокшую прядь от уха. Разглядывая мокрого, испачканного вокалиста Mejibray, чья одежда в некоторых местах покрылась темными разводами, Рёга сначала улыбнулся, а затем и вовсе захохотал, глядя любимому прямо в лицо. - Даже хорошо, что так вышло! Иначе бы мы целовались, пока не сожрали бы друг друга! Затем парню взбрело в голову потрепать Тсузуку по мокрой шевелюре, а тот и не стал возражать, пытаясь перестать дуться и выдавить из себя былую улыбку. Хотя это было не очень приятно, учитывая, что кожа на лице была липкой и стянутой, словно на нее нанесли какую-то противную косметическую маску. - Идем ко мне, я ближе живу... - устало вздохнув, предложил Тсузуку, оглядываясь по сторонам в надежде, что их никто не видит. Поцелуи с парнями он считал чем-то обычным, обыденным, не привлекающим внимания, и в то же время был уверен, что из-за кофейных разводов и влажных волос окружающие начнут тыкать на него пальцами. Рёга умиленно улыбнулся, обратив внимание на странное поведение Тсузуку, и, приобняв одной рукой его за плечи, повел в сторону дома, ставшего ему за долгие годы их отношений почти родным. *** - А ведь это была моя любимая футболка... - сокрушался Рёга, стягивая с себя еще не высохшую до конца одежку и бросая ее на пол возле стиральной машинки в ванной Тсузуку. - Ты говоришь это моей любимой куртке? - насмешливо поинтересовался хозяин квартиры, швыряя вышеупомянутую куртку к остальным грязным вещам. Настроение у него заметно поднялось, и Рёга подозревал, что причиной тому послужили двадцать минут развязных поцелуев, начавшихся еще на лестничной клетке и прекратившихся уже на пороге ванной комнаты. - У тебя такими куртками весь шкаф забит, а моя футболка особенная. Ее подарил мне ты… - совсем уж безрадостно вздохнул Рёга, поглаживая ладонью свое обнаженное плечо. Затем он направился в сторону не спешащего раздеваться до конца Тсузуку, чтобы помочь ему. - Это не проблема, я могу тебе любую другую подарить, - усмехнулся его любимый, отходя на несколько шагов назад. Он никогда не упускал возможности подразнить Рёгу, зная, что ему все равно все простят. - Тогда давай эту, - хитро улыбнулся вокалист Born, протягивая руки и все-таки ловя ладонями бедра Тсузуку. Его пальцы подцепили подол испачканной белой футболки, и почти сразу же Рёга ощутил, как рядом оказались и пальцы любимого, по всей видимости, тоже желавшего как можно скорее избавиться от мешающей одежды. - Ее сперва надо постирать, - копируя выражение лица стоящего рядом парня, прошептал Тсузку, задирая руки. Уже через мгновение его подтянутый торс оказался оголен, чему Рёга был несказанно рад. И хотя речь они вели о футболке, та оказалась обделена вниманием и неосторожно отброшена в сторону. Занимать свои руки лишними вещами Рёга не планировал, так как желал скорее прикоснуться к самому красивому, по его мнению, телу на планете. - И джинсы, - прошептал Рёга парню на ухо, тут же принимаясь целовать мочку. Несмотря на то, что «добыча» уже была поймана, он не переставал наступать, пока Тсузуку не врезался в бортик ванной. - А джинсы я не испачкал… - хмыкнул последний, присаживаясь на высокий бортик, из-за чего Рёги пришлось немного наклониться, дабы сорвать с желанных губ поцелуй. Словно и не было этих бесконечно долгих поцелуев каких-то десять минут назад. Словно и не целовались они под чужими окнами немногим ранее, за что и были облиты ароматным напитком. Чем ближе подбиралась ночь, тем больше усиливалась их жажда. - А я думаю, их стоит простирнуть… - немного отстранившись, заявил Рёга, опуская ладонь правой руки на пах сидящего, а левой придерживая за шею. Его глаза лихорадочно блестели, и это заводило Тсузуку. Он заметил, что Рёга не может оторвать взгляда от его покрасневших влажных губ, и специально проводил по ним своим скользким языком, зазывая вернуться к их излюбленному занятию. - Тебе просто не терпится стянуть с меня штаны, - сделал вывод Тсузуку и, в общем-то, оказался прав. Рёга спорить с этими словами не стал. Да и какой в этом смысл, если он все равно получит желанное? Ведь уже через мгновение вокалист Mejibray широко развел ноги, позволяя наглецу делать все, что взбредет тому в голову. Рёга незамедлительно воспользовался этим необычным приглашением. Покусывая губы Тсузуку, он расстегнул ширинку на его джинсах и запустил руку под резинку трусов. Проведя кончиками пальцев по горячему органу, Рёга довольно улыбнулся, нащупав прохладный металл пирсинга, которому из раза в раз уделял больше внимания, чем остальным проколам любимого. Тсузуку рвано вздохнул и обхватил руками плечи Рёги, когда тот принялся мять в руке его член, то и дело слегка поддевая ногтем серьгу. Настал час мстить вредному вокалисту за его шуточки и поддразнивания. Но неизвестно, кто из них двоих желал этой мести сильнее – выжидавший весь вечер Рёга или же сам Тсузуку, спровоцировавший дорогого человека. Не очень нежно, но осторожно лаская сидящего на бортике парня, вокалист Born то игрался с пылающими губами, то опускался к шее и груди Тсузуку, оставляя на ней засосы. Затем и вовсе опустился на колени и, подхватив парня за бока, потянул на себя, припадая губами к соскам, посасывая их, целуя. И так он опускался все ниже и ниже, проводя языком сколькие полосы по рельефному торсу, который девушки смотрели с восхищением, я юноши с завистью, когда музыкант в очередной раз демонстрировал его на сцене, облачаясь в тонкую сетку. Он не обделил вниманием ни одну линию многочисленных татуировок Тсузуку, и это говорило о том, что просидели они так немало времени. Но когда лицо Рёги добралось уже до уровня паха, Тсузуку неожиданно отстранил его от себя, не позволяя сделать то, на что уже настроился желающий доставить ему удовольствие парень. - Я грохнусь здесь… Идем в душ, - сбивчиво прошептал хозяин квартиры, кивая себе за спину. Его вытянутые руки по-прежнему упирались Рёге в плечи, и Тсузуку, пользуясь этим, потянул его вверх, вынуждая встать. Вокалист Born заметно огорчился, однако возражать не стал, понимая, что так куда быстрее получит свою порцию удовольствия. Он спешно раздевался и запутался в штанинах собственных джинсов, чем вызвал у ловко расправившегося с одеждой Тсузуку смех. Тот уже настраивал воду, а Рёга не понимал, к чему она вообще, если они явно не кофе из волос вымывать собрались. А с другой стороны, подобная сцена должна была выглядеть очень красиво. Как в кино. Забравшись под теплые струи воды, смывающие с кожи липкость и неприятный запах, Рёга, вспоминая, как вели себя в подобные моменты герои всплывших в памяти фильмов, поторопился опустить руки на скользкие ягодицы Тсузуку, наваливаясь на него и прижимая лопатками к не успевшей запотеть кафельной стене. Едва высохшие волосы вновь намокли и начали по новой липнуть к лицу, накрывать глаза, мешая обзору, и Рёга не придумал ничего лучше, чем провести лбом по острому плечу Тсузуку, сдвигая свою темную челку. Вокалист Mejibray хохотнул, утыкаясь влажным носом в смуглую шею, и принялся проводить ноготком полосы по спине Рёги, повторяя движение стекающих по телу капель. Как и следовало ожидать, уже через минуту они поочередно целовали друг друга в шеи, оставляя а них розоватые отметины. Каждый раз они стремились оставить как можно больше таких меток, словно это гарантировало, что пока они будут далеко друг от друга, к любимому человеку никто не прикоснется. Нет, в верности друг друга им сомневаться не приходилось, и все же осторожность никогда не бывает лишней. В минуты подобной близости Рёге думалось, что не грех и работу бросить ради того, чтобы как можно больше времени проводить с Тсузуку. Но он тут же отдергивал себя, напоминая себе, что работу любит не меньше этого человека. Вот только ревнивая она очень, лишает всякой возможности почувствовать себя свободным, отнимает очень много времени, а в итоге не утоляет элементарные мужские потребности. Насколько все запущенно, Рёга понял лишь тогда, когда едва сдержал стон, вызванный одними лишь поглаживаниями Тсузуку его возбужденного уже члена. - А ты действительно скучал, - в очередной раз хихикнул последний, убирая ладонь с затвердевшего органа любимого, проводя ею по животу и останавливая на груди. Подушечками пальцев Тсузуку начал массировать кожу вокруг сосков Рёги, а затем языком принялся вытворять с этими розовыми горошинами то же, что делал с ним несколькими минутами ранее сам вокалист Born. - Я не это имел в виду, когда говорил, что скучал… - сбивчиво прошептал Рёга, откидывая назад голову. Услышав его слова, Тсузку резко прикусил своими острыми зубками один из сосков и, дождавшись, когда на него посмотрят, вопросительно изогнул левую бровь. Рёга вынужден был дополнить свои слова. – Ну ладно, не только это… Тсузуку довольно хмыкнул, а затем неожиданно ласково произнес, дуя на место укуса: - Я знаю. Я все знаю, можешь передо мной не оправдываться. Мы ведь чувствуем на двоих, не так ли? Рёга лишь согласно кивнул, серьезно глядя в милые сердцу глаза, а затем очередной страстный поцелуй вынудил парней выбросить из головы все свои мысли, растворяясь в ощущениях. Несдержанно целуясь, потерявший голову Рёга имел неосторожность поскользнуться, из-за чего оба парня едва ли не полетели вниз. К счастью, Тсузуку удалось за что-то ухватиться, и они устояли на ногах. Видимо, нечаянно тот крутанул ручку крана, так как вода полилась на несколько градусов прохладнее. Но парни были слишком заняты друг другом, чтобы это исправлять. Более того, они даже не заметили подобных перемен. Жар распаленного тела Тсузуку не позволял Рёге замерзнуть, и он все теснее жался к любимому, соприкасаясь с ним лицом, грудью, коленями и пахом… Терпение лопнуло тогда, когда вокалист Mejibray то ли случайно, то ли специально потерся членом между ног ласкающего его парня, словно бы давая тем самым сигнал к завершению прелюдии. Грубо ухватив любимого за берда, Рёга рывком повернул его и толкнул к стене, вынуждая прижаться голым торсом к влажному кафелю. Не дожидаясь, пока в спешке на его теле оставят очередные синяки, Тсузуку самостоятельно широко расставил ноги, прогибаясь спине и несильно выставляя свои ягодицы назад. С довольной улыбкой оценив позу парня и со всей присущей влюбленному человека нежностью погладив его по линии хребта, Рёга схватил с ближайшей подвесной полки первый попавшийся гель и поспешно выдавил немного вязкой жидкости себе на пальцы. Поцеловав напоследок Тсузуку в копчик и чуть выше, где на пояснице красовалась черная бабочка, Рёга развел его ягодицы и, пока струи воды не смыли гель или пока он сам не стек на пол, осторожно принялся вводить свои пальцы в судорожно сжимающееся тело. Успокаивающе поглаживая любимого по спине, вокалист Born думал о том, что не очень любит процесс подготовки к анальному сексу, ведь пока он тратит на это время, возбуждение все нарастает и становится едва ли не болезненным. Однако рисковать здоровьем самого дорогого человека он не мог и, сдерживая себя, неспешно тщательно его растягивал, вводя в него поочередно свои длинные, тонкие пальцы. Глядя, как по-кошачьи выгибается Тсузуку, Рёга находил все больше плюсов в этом занятии и, не переставая ни на секунду довольно улыбаться, лениво рассеивал легкие поцелуи по бледным ягодицам и влажной – видимо, больше от пота, так как вода на нее больше не попадала – спины. - Достаточно… - прохрипел Тсузуку, разворачиваясь к Рёге, когда тот уже вовсю орудовал сразу тремя пальцами. Первый всегда сам решал, когда пора прекращать одно и переходить к другому, поэтому спорить Рёга не стал. В принципе, он достаточно подготовил парня и не видел смысла продолжать это занятие и дальше, когда можно было перейти к чему-то более желанному и необходимому сейчас его организму… Вынув скользкие пальцы, Рёга шутливо нарисовал указательным на ягодице Тсузуку сердечко, а затем выдавил на ладонь еще немного того геля и размазал его по собственному члену, и без того уже истекающему прозрачной смазкой. - Я люблю тебя, - по традиции одними губами прошептал он на ухо любимому, плавно проникая в разогретое, расслабленное тело. Это помогало Тсузуку впустить Рёгу в себя с улыбкой, с искренней счастливой улыбкой, а не корчась от неприятных ощущений, как остальные партнеры, с которыми вокалисту Born доводилось иметь дело в далеком прошлом, еще до начала самых сладких, но не самых безоблачных в его жизни отношений. Легкий скрежет раздался в комнате, когда Рёга проник в парня на всю длину – Тсузуку царапнул ногтями стену. Прикусив губу, он протяжно застонал, затем повернул назад голову, взглядом умоляя Рёгу об очередном поцелуе, хотя губы уже давно покраснели из-за не прекращающихся весь вечер ласк. Устроив свои руки на тонкой талии чуть повыше, Рёга покорно потянулся вперед, нежно целуя своего героя, мужественно терпящего все неудобства в данный момент. А к этим самым неудобствам привыкал Тсузуку очень быстро, поэтому пока Рёга умышленно медлил, он принялся самостоятельно толкаться назад, насаживаясь на член. В такие моменты вечно сдержанный и недоступный на вид парень выглядел очень развратно, как на концертах, только при этом полностью лишенный одежды и старающийся лишь для одного зрителя. Но какой это был зритель! Все фанаты вместе взятые не были Тсузуку так дороги, как Рёга. Никто из них не вдохновлял его одним своим присутствием в его жизни. Никому из них Тсузуку не хотелось дарить всего себя и из кожи вон лезть, дабы доставить этому кому-то удовольствие. То же самое и Рёга мог сказать о свой любви к вокалисту Mejibray. Нет, к Тсузуку, к его Тсузуку! Оставаясь друг с другом наедине, эти ребята стирали все установленные обществом рамки, и вели себя так, словно оказывались в самых теплых в мире объятьях в последний раз… Пол ванны, в которой они стояли, был очень скользким, поэтому, чтобы не упасть, вскоре парням нехотя пришлось сменить позу. Повернувшись и наклонившись вперед, руками Тсузуку уперся в дальний бортик, сильно сжимая его пальцами. Вернее, уперся он всего одной рукой, вторую разместив на собственном подрагивающем члене. Пока Рёга вбивался в его тело, разбавляя характерный звук звуками шлепков ладони о ягодицы, Тсузуку, не в состоянии больше терпеть собственное возбуждение, принялся надрачивать себе, сдавленно постанывая при этом, чем еще сильнее возбуждал Рёгу, стремительно приближающегося к своему пределу. - Я так скучал… - вновь зачастил вокалист Born, наглаживая ладонями упругий живот, прижимаясь к спине Тсузуку всем телом и принимаясь расцеловывать татуировку в виде глаза на его шее. Он сожалел, что не может видеть в этот момент остальные рисунки на теле любимого, которые успел изучить до мельчайших подробностей, несмотря на их немалое количество. - Я тоже… - вырвалось у Тсузуку, и именно в тот момент поцелуи в шею прекратились, как и прекратились рваные движения. Тело последнего обмякло, и Тсузуку ощутил, как его наполнила теплая жидкость, после чего Рёга резко покинул его тело. Вязкая сперма размазалась по ягодицам, и вокалист Mejibray отстранено улыбнулся. Он скучал по этим моментам, как скучал и его партнер. Они действительно испытывали нехватку друг в друге, и обычны слов было явно недостаточно, чтобы выразить ее масштабы. Зато чувств хватало, и ими влюбленные насыщали каждое свое действие, каждое прикосновение, каждый взгляд, каждую нотку голоса… Вместо того чтобы приняться смывать с себя белое семя, Рёга первым делом повернул Тсузуку к себе лицом, усаживая его на пол, накрывая его руку своей собственной и помогая тому поскорее достигнуть разрядки. Игнорируя льющуюся на спину едва теплую воду, Рёга все сильнее тянулся вперед, то покрывая поцелуями влажный лоб Тсузуку, к которому то и дело липли все еще пахнущие кофе волосы, то накрывая его рот своими губами и перехватывая надрывистые стоны. Кончил парень довольно-таки быстро, даже быстрее, чем обычно, но стыдиться этого даже не думал. Не до того ему было, когда не сдержавшийся Рёга все-таки взял в рот испачканную в сперме головку и принялся облизывать ее, якобы случайно задевая языком горячо любимый пирсинг. Тяжело дыша, Тсузуку мог лишь глуповато улыбаться и поглаживать любимого по мокрой макушке. Когда Рёга закончил свое занятие, он не поспешил вставать. Устроившись между максимально раздвинутых, как то позволяла неширокая ванна, ног Тсузуку, он обнял его за плечи, приподнимая и прижимая к себе. Уткнувшись носами друг другу в шеи и прикрыв глаза, они сидели так не менее пяти минут и просто молчали. Но молчание это о многом им поведало. Они будто бы умели читать мысли друг друга, хотя, наверное, даже посторонний мог догадаться по выражению их лиц, о чем эти ребята в тот момент думали. Они думали о своей безграничной любви, они мысленно благодарили друг друга за присутствие в своей жизни и признавались в том, что не желают вновь разлучаться… Они о многом могли бы еще помолчать, если бы Тсузуку не вздумал вновь шутить. - Вечно ты делаешь все в неподходящих местах… Это же аморально, Рёга! – хихикнул он, хлопая норовящего задушить его в объятьях парня по напряженной спине. - Я готов сделать это и в более подходящем месте… И в других неподходящих тоже. Где угодно и бесконечное количество раз… - вроде бы Рёга и поддерживал шутку, но голос его при этом звучал более чем серьезно. - Тише, тише, ты явно переоцениваешь свои способности, - не удержался, чтобы не подколоть парня, Тсузуку, немного отстраняясь, и, соприкоснувшись с Рёгой лбами, заглядывая в его глаза. – В любом случае, сперва нам надо помыться… От тебя до сих пор несет кофе! - Теперь с молоком, - хитро улыбаясь, добавил Рёга, указывая взглядом на их испачканные в белой жидкости ноги. - Какой же ты все-таки сумасшедший идиот… - Тсузуку оставалось только устало закатить глаза, искренне не понимая, почему его идеальной второй половинкой оказался этот чокнутый извращенец по имени Рёга…