Замена

Исландия всегда знал, что он лишь замена Норвегии. Дания целовал его, обнимал, засыпал рядом с ним, но Эмиль знал, что сам Хенрик этого не хочет. Он просто пытается заглушить свою боль. Хансен приходил по вечерам, и имел его прямо на кухне, на столе, или же в кровати, сжимая до синяков его запястья. Исландия пытался его оттолкнуть сначала, потому что знал, что так поступает Кетиль, а потом и вовсе перестал сопротивляться. Поэтому каждый раз варил его любимый кофе. Включал на кухне его любимые песни, пока готовит. А ведь это стали и его любимые песни. Хенрик приходил громко. Хлопал со всей силы дверью, бросал куда-то в дверях свою секиру и заходил к Исландии. Дания редко при ком не улыбался, и сейчас была как раз такая ситуация. Эмиль, кинув на него короткий взгляд, доставал тарелку, накладывая ему ужин. А потом они говорили о чём-то отвлечённом. О политике, о ценах на зелёный горошек, о французских фильмах, о том, что Дания никак не успевает зайти за ноутбуком, который сейчас в ремонте... Затем Исландия мыл их тарелки, а Хансен лишь наблюдал за этим из-за его спины, обняв. Они занимались сексом. Животным, грубым, Хенрик снимал с Эмиля одежду, бросал её куда-то, целовал его так, что ещё несколько дней оставались засосы, двигался в нём, кусал, старался приглушать собственные стоны. А Ис был совсем не против. Датчанин нравился ему любым: шумным и живым, спокойным и молчаливым, властным и жестоким... Он готов был принять всё. Разговора про их отношения никогда не заходило. Но Эмилю очень хотелось, чтобы он наконец был. Хотелось сказать, что для него Дания не просто любовник, а смысл существования, самый близкий человек. Не совсем человек, конечно, но сути это не меняет. - Слушай, Эмиль, а мы ведь завтра собирались на каток с тобой сходить? - Ис, посмотрев на спрашивающего Данию, кивнул. - Я тогда скажу Нору, что занят завтра, - Хенрик вновь уткнулся в ноутбук, который он всё же забрал из ремонта, и ещё несколько секунд потребовалось Эмилю, чтобы до него дошло.