I know I love you, but rather hide behind it Until I really find it in me. Before I tell you, I need to find the courage And try to not discourage you.
Скотти медленным шагом возвращался из бара с двумя стаканами пива, по щиколотку утопая в прохладном песке. Солёный ветер ласково гладил кожу, а шум волн убаюкивал — самое то после тяжёлого дня. Но вскоре к монотонному плеску прибоя добавилось ещё что-то. И чем ближе Скотти подходил к воде, тем отчётливее это «что-то» слышалось.Don't wanna lose you Or make you feel unwanted.
Переливы акустической гитары смешивались с до боли знакомым хрипением. Гитарист трепетно замер в паре метров от согнувшейся фигуры.When you touch me I stand up like a statue.
Хиллу нравится голос Снэйка. Довольно специфичный и кашляющий, басовитый и хриплый. И только он, Скотти, знает, каким привлекательным может быть этот грубый, чуть сипловатый голос в кромешной тьме, шепча успокаивающую чепуху и самые нужные в тот момент слова, от которых чересчур эмоциональный гитарист готов расплакаться, наплевав на самообладание. Ещё Снэйк немного, совсем чуть-чуть картавит, что нравится Скотти ещё больше, почти сводит с ума. Ведь только он, Скотти, знает, каково это — нежиться в пахнущей лавандой постели и слушать, как Дэйв томным голосом что-то бубнит, будто специально подбирая слова, где есть «эр», а потом целует в плечо и аккуратно, будто хрустального, прижимает к себе.I will be your shelter, I will be your hero, I will be your sanctuary.
Скотти может только догадываться, что скрывается за этими строчками, но, возможно, его догадки верны. Он слышит нотки нежности в голосе Сабо — так тот разговаривает только с ним, Скотти Хиллом, — и ему кажется, что Снэйк, наверное, думает о нём. Сейчас Дэйв как на ладони: искренний, настоящий. Такой, каким любит его Хилл.I want you here with me, I need you here with me.
За размышлениями гитарист и не заметил, что пальцы, сжимающие два ледяных стакана, онемели, а песня закончилась, и теперь Снэйк вопросительно смотрит на него. — Это было охуенно, — промямлил Скотти и сел на колени рядом с певцом-недоучкой. — Давай сюда, — тот забрал из посиневшей руки Хилла стакан. Смущённая улыбка была ему благодарностью. Змей отложил гитару и улёгся на мягкий песок, одной рукой подперев голову, а другой держа пластиковый стакан с жёлтой, как дорога в Изумрудный город, пенной жидкостью. Скотти хлебнул пива, отставил его, сел по-турецки и начал чертить на влажном песке палочкой. — Ско-о-отти, — протянул Сабо, наблюдая за вьющимися закорючками, — какой же ты романтик! — Не без этого, — улыбка скользнула по губам гитариста. Дэйв поставил стакан с пивом на песок так, чтобы не упал, забрал палочку и рядом с почеркушками Хилла написал то самое, что уже двадцать с копейками лет боится сказать и пытается найти в себе. Но лучше поздно, чем никогда. Скотти несколько секунд смотрел на надпись, как на заклинание вызова Сатаны, и в следующее мгновение уже повис на Змеевой шее, разве что не светясь от счастья. — Спустя двадцать с хуем лет это, наконец, свершилось! — слёзы счастливо брызнули из глаз. — Я тебя тоже люблю, конченый чешуйчатый придурок.I know I love you when the beach is empty And we can live through anything... Or fade away.