Стоит только захотеть

— Здорово, наверное, ощутить на своей шкуре всю силу закона подлости? — интересуется Стивен, не сдерживая хриплого смешка в трубку. Хаби лишь закатывает глаза. Конечно, конечно, ему было обидно. Можно было не звонить и не злорадствовать. Но, с другой стороны, как себя сейчас ощущает в подобной ситуации Стивен? Им так не часто удается увидеться. Разъезды, сборы, каникулы — вечно находились какие-нибудь причины. Стивен невероятно устает от этой жизни по телефону. Насколько сильно он хочет сжать свое баскское солнце в ладонях. Совсем не по-мужски зарыться в каштановые волосы, ощутить уже позабытое чувство покалывания рыжеватой бороды на коже. Разве он многого просит? Когда они виделись в последний раз? Полгода, год назад? Столько вопросов, на которые ответы находятся далеко не сразу. И вот сейчас, когда шанс на встречу, кажется, маячит где-то совсем рядом — только руку протяни, — все идет под откос. Новость о трансфере в Германию — словно гром среди ясного неба. Честно говоря, Стивен так до конца и не смог понять, что послужило первопричиной для перехода. В новостях говорили о какой-то женщине. Но это же смешно. Хотя, впрочем, это не имело значения. Пожалуй, это был один из немногих случаев, когда причины были сильнее желаний. Но Стивен никогда не теряет оптимизма, каким бы ужасным ни был его день. Завтра непременно будет лучше. А если верить третьему закону Ньютона, то на каждое действие непременно найдется равное ему по силе противодействие. Так что Стивен старается не думать о плохом, и тем более старается не позволять, чтобы это делал Хаби. Звоня ему, он в основном, хотел услышать родной голос, нежели поиздеваться (хотя и последнее тоже). И, услышав его, он чувствует, что может дышать. Оказывается, чтобы стать счастливым, достаточно просто услышать знакомые нотки в голосе. Почему-то когда Стивен слышит тяжкий вздох, его сознание тут же рисует Хаби, сидящего за столом и закатывающего глаза. Мол, опять он за свое. — Придумай шутку пооригинальнее. — Ладно, — в свою очередь улыбается он. – Ищи плюсы, я не надеру тебе зад. — О, ну конечно, — смеется Хаби. – Как же я мог забыть, что имею дело с самим Стивеном Джеррардом. — Именно так. На какие-то секунды в трубке повисает тишина, после которой Хаби, вздохнув, говорит: — А вообще, я скучаю. И жалею, что так вышло. — Да знаю я, — отмахивается Стивен. — Ничего уже не поделать. Как будто они пытались. — Ну... — пауза затягивалась, им всегда сложно говорить по телефону, несмотря на то, что они делают это постоянно. — Я еще позвоню. — Да, конечно, — кивает Стивен, зная, что Хаби отчетливо видит этот жест в своей голове. — Я люблю тебя. — И я, — Хаби сбрасывает вызов и сжимает виски. Как же он хочет вернуть то время, когда они были вместе. Когда знаменитое «You'll never walk alone» относилось к ним обоим в равной степени. Хаби хочется вернуть времена, когда они были по одну сторону баррикад. Людям свойственна усталость. Он устает, устает от бесконечного расстояния, тоски, надежд на то, что когда-нибудь все наладится, ведь иначе быть не может. Хотя, как показало время — может. Очень даже. Руки сами тянутся к компьютеру, открывая окно для онлайн-заказа. Заказывая билет на самолет, он уже не думает о том, правильно ли поступает. У него есть два выходных дня, и он хочет провести их так, чтобы это время запомнились ему надолго. Хаби жизненно необходимо что-нибудь светлое в этой надоедливой темно-серой рутине тоски. И, если быть уж совсем честным, он уже терпеть не может этот отрывистый немецкий, из-за которого кажется, что человек не говорит с тобой, а только и делает, что ругается. Когда Хаби складывает одежду в сумку, его снова одолевают сомнения. А действительно ли он поступает правильно? Вдруг Стивену не до него? Да и вообще, надо предупреждать, когда куда-то собираешься. Даже стоя в аэропорту в ожидании своего рейса и глотая кофе из бумажного стакана, Хаби продолжает сомневаться. Они не виделись черт знает сколько времени. Что они скажут друг другу? Помимо стандартного приветствия и злорадства на тему того, что Хаби так не вовремя ушел из команды — о чем они будут говорить? Сомнения остаются даже тогда, когда он садится в кресло, пристегиваясь и ожидая взлета. И в тот момент, когда над головой загорается знак того, что можно отстегнуть ремни безопасности — Хаби отпускает себя, и волнение проходит само. Какая разница, о чем они будут говорить. Они могут молчать, они могут говорить на языке тела. Они могут просто быть рядом. И когда он выходит из аэропорта имени Джона Леннона, сомнений больше не остается. Он не зря приехал в когда-то родной город. И да — он безумно скучал по скаузу. Улыбка не сходит с его лица и становится только шире, когда он стучит в дверь дома Стивена. Тот открывает не сразу. Заспанный, готовый послать визитера к такой-то матери, но такой до боли родной человек. Видя, кто стоит на пороге этим ранним субботним утром, он прерывисто обнимает его, вдыхая запах одеколона, тоски, и чего-то еще. Чего-то такого родного, когда-то забытого. — Здравствуй, моя иллюзия, — шепчет Стивен, все крепче сжимая объятья. Жизнь действительно может заиграть красками. Хотя бы на несколько дней. Главное — в это поверить.