Нечасто случалось, чтобы Анна готовила. И если такое бывало, первым делом я спешил на кухню, потому как готовила она восхитительно! Сладкая говядина в немного кислом смородиновом соусе, золотистая панированная курочка, нежная творожная запеканка с кусочками моркови…
В общем, учуяв что-то восхитительное, я не заметил, как ноги сами понесли меня в сторону кухни.
- Анна - сказал я, заходя и вдыхая аромат запекающегося теста. – Что за вкуснятина на этот раз?
Она ответила. Неспешно, к слову, ответила, сладко улыбнувшись.
- Ничего особенного, дорогой. Всего лишь фруктовый пирог.
Я посмотрел на румянившееся в духовном шкафу чудо. Действительно, ничего особенного. Но… Я думаю, вы поймете несчастного Герберта – сладкоежку с раннего детства.
Пирог – он смущал меня. Смущал своим присутствием и запахом. Я думаю, что и он смущался при виде меня, а поэтому приговор ему был уже вынесен.
Уйдя в гостиную, я дождался, когда Анна выйдет, а затем подбежал к выключенной духовке. На автомате я вытащил пирог (надев рукавицы, естественно!) и, достав нож, отрезал большой такой кусище, засунул его в рот и приготовился к райскому блаженству...
И тут я услышал заливистый смех за спиной. Будь я проклят, если это была не Анна!
- Ну что, как оно? Вкусно? – она стояла, ухмылявшись.
Было отвратительно. Горько и мыльно.
Мыло. Чертово мыло!
Кое-как найдя мусорное ведро, я сплюнул остатки злосчастного пирога. Стакан холодной чистой воды, который протянула мне жена, был как раз кстати. Пока я пытался запить эту фруктово-мыльную ересь, Анна говорила.
- Это месть за цветы, дорогой. Месть за прелестные скошенные тобой орхидеи в тот солнечный четверг.
- Две недели прошло! - я был возмущен – Что ты за женщина?
- Всего лишь твоя жена, Герби. – ответила скромно она и обняла меня, ласково улыбаясь прямо мне в лицо. Но тут её выражение переменилось.
Возможно, из-за холодной чистой воды, текущей по её спине?
Прытко, словно заяц, я рванул к двери. До меня донесся крик «ГЕРБЕРТ!» и топот бегущей разъяренной Анны.
Боже, дай мне лишь пару секунд!
