Кризис семейной жизни

Кухню заливал розоватый свет заходящего солнца, и Клинт улыбнулся. Правда, в следующую же секунду он наткнулся взглядом на хмурого и недовольного Старка, и от его умиротворения не осталось и следа. Полчаса назад все было хорошо, так что Бартон вопросительно поднял бровь, пытаясь вспомнить, чем успел провиниться. Тони скрестил руки на груди и явно не собирался ему помогать. — Ладно, — сдаваясь, поднял ладони Клинт. — Что стряслось? — Ты пялишься на Барнса, — объявил Старк и, не дав ему вставить ни слова, продолжил. — Слушай, если ты... — Тони, — попытался было перебить его Бартон. — Ну, вдруг тебе кажется, что ты поторопился, — будто и не услышал его тот. — Тони! — безуспешно пробовал снова Клинт. — Я меньше всего хочу, чтобы ты… Бартон качнул головой и, в несколько шагов преодолев разделяющие их метры, сгреб Старка в охапку и требовательно поцеловал. Тони морщился пару секунд ради приличия, а потом сам притянул его к себе, как обычно придержав одной ладонью под затылок, а другой скользнув на задницу. Клинт улыбнулся ему в губы и тут же почувствовал ответную улыбку. — Я люблю тебя, — шепнул он, разорвав поцелуй, обхватил лицо Старка ладонями и погладил его скулы большими пальцами. — И ни на кого больше не смотрю, потому что незачем. Тони на мгновение ткнулся лбом ему в плечо, после развернулся в его объятиях, и Клинт привычно прижал его спиной к своей груди и едва ощутимо поцеловал выступающий позвонок у него на шее. Старк выдохнул под дразнящим прикосновением мягких губ, под сильными руками, ласково гладящими его по сгибам локтей и плечам. Сколько лет прошло, а он каждый раз, как в первый, удивлялся, что Клинт Бартон может быть таким нежным. Тот скользнул пальцами ему в волосы, успокаивающе массируя кожу – и не видя, как в глазах Тони заплясали черти. Старк запрокинул голову, подставляясь и почти мурча от удовольствия в предвкушении продолжения. Клинт хмыкнул ему в ухо, уловив его настрой, и повел ладонями вниз по его животу. Он поцеловал Старка в плечо, скрытое тканью затасканной домашней майки, расстегивая ремень, пуговицу и «змейку» джинсов, и вжался губами в чувствительное местечко у него за ухом, когда забрался рукой ему под резинку белья и обхватил член. Дыхание Тони сбилось. Он завел руку за спину, погладил напряженную поясницу Клинта и сжал его ягодицу сквозь мягкую ткань пижамных брюк. Незанятой ладонью тот приподнял его колючий подбородок, заставляя повернуть голову, и они поцеловались снова. — Мы же обойдемся без кризиса пяти лет семейной жизни, правда? — улыбнулся Бартон между влажными и чувственными соприкосновениями их губ. — Извини меня за это, ладно? — произнес вместо ответа Старк. Клинт коснулся поцелуем его щеки, сжимая уже полутвердый член именно так, как было нужно, в меру жестко, обводя головку шершавой подушечкой большого пальца, а потом принимаясь ласкать, насколько позволяли свободные джинсы. Немного подразнив его, он скользнул пальцами ниже, к мошонке, к местечку под яичками и дальше. Тони чуть выгнулся, когда Бартон погладил края входа, надавливая и настойчиво разминая мышцы, чередуя быстрые движения с плавными. Через мгновение Клинт попытался подтолкнуть его к столу, но Старк фыркнул: — Я слишком стар для этого, знаешь ли, — и потянул его к себе за пояс брюк. — В спальню, сейчас же. Последние розоватые лучи заходящего солнца теплом прошлись по взъерошенным волосам коварно улыбнувшегося Бартона и пропали в тени подоконника.