Живу, как умею

Гарри нарочно медленно делал домашнее задание, чтобы Рон и Гермиона ушли без него спать, а он спокойненько исполнил задуманное. Гарри пришлось долго ждать: гостиная опустела, только когда перевалило за полночь. Последней ушла Анджелина Джонсон, не забыв громко накричать на него и сообщить, что ей такой ловец не нужен. Гарри очень расстроился, но это было ожидаемо. Анджелина и так слишком долго терпела его отработки. Наконец-то хлопнула дверь спальни для девочек. Гарри достал из рюкзака зелье против курения. «Придется пить это противное зелье, иначе я так на стену полезу. Оно вроде помогает. Сейчас слишком опасно идти в Хогсмид». Вытащив мантию-невидимку, он укутался и вылез в дыру за портретом. Поход через замок оказался спокойным. Никто не встретился у Гарри на пути. Он дошел до вестибюля, открыл засов на дубовых дверях, проскользнул наружу, стараясь не скрипеть створкой, и вышел на залитый лунным светом двор. Гарри, ничего не надевший поверх школьной формы сразу почувствовал холод. За теплой мантией нельзя было возвращаться, так как кто-то из товарищей мог ещё не спать. Гарри добрался до хижины Хагрида. В окнах горел свет. «Хотел бы я узнать, Хагрид, что-то же ты скрываешь? Что ранит тебя в лесу? Надеюсь, то, что ты там прячешь, не встретится мне на пути». Уже у края леса Гарри вытащил волшебную палочку, пробормотал: «Люмос!» — и на конце её зажегся крохотный лучик света. Гарри шел по тропинке около двадцати минут, но ни живого, ни мёртвого акромантула так и не встретил. Вокруг трещали ветки и шуршали листья. Гарри так сильно замерз, что даже согревающие чары плохо работали. Лес сделался почти непроходимым, звёзды над головой исчезли, и лишь волшебная палочка сияла в темноте. «Нужно сходить с тропинки. Я не могу уйти с пустыми руками. Я слишком далеко зашел, чтобы поворачивать обратно». В темноте Гарри было тяжело ориентироваться. Вне круга света от палочки абсолютно ничего нельзя было разглядеть. Идти быстро стало невозможно: кругом торчали корни и пни, едва заметные во мраке ночи. Цепляясь мантией за кусты и низкие сучья, он шел уже полчаса. «Я не могу уйти без ничего! Или я замерзну тут, или принесу яд!» Внезапно рядом с Гарри зашуршало. Не успел он развернуться, как мантию-невидимку кто-то стянул вниз. Раздался громкий щелчок; что-то длинное и волосатое обхватило его за пояс и подняло над землей. Гарри повис вниз головой и понял, что он наконец-то нашел то, что искал. Это действительно был акромантул. Он передвигался на шести длинных мохнатых лапах, а его держал двумя передними прямо под парой черных и блестящих ротовых клешней. Недолго думая, Гарри с силой ткнул палочкой пауку в глаз. Раздался визг и паук выронил его на землю. От удара у Гарри перехватило дыхание, но он понимал, что у него нет времени разлеживаться на земле и, перекатившись, он выкрикнул: «Остолбеней!». Паук сразу же замер. Гарри понял, что пробил пауку один глаз: с его волшебной палочки стекала какая-то слизь. «Ну, ничего страшного. У него ещё много глаз осталось. Одним больше, одним меньше, а вот жизни дополнительной у меня нет». Гарри достал флакончик и, надавив под ротовые клешни, нацедил яд. «Пора бежать пока его друзья не прибыли». — Передавай привет Арагогу, — произнес Гарри, обращаясь к застывшему акромантулу. — Он наверное очень жалеет, что не сожрал тогда нас вместе с Роном. Гарри снова закутался в мантию-невидимку и припустил в обратный путь. От адреналина он уже совсем забыл о холоде. Он бежал, ловко перепрыгивая пни и заросли. Единственной мыслью в его голове было выйти живым из Запретного леса. Гарри не помнил, сколько времени он так бежал, но когда боль в боку стала совсем уже нестерпимой, он привалился спиной к раскидистому дубу и постарался перевести дыхание. Лес поредел, и в просветах снова показалось небо. «Я уже близко!» Адреналин начал выветриваться, и Гарри почувствовал боль в левом плече. «Неужели меня успел укусить этот «друг» Хагрида?! Этого мне ещё не хватало!» Гарри под мантией-невидимкой прощупал болевшее место и убедился, что одежда порвана. «Надеюсь, что мадам Помфри мне поможет. Она обычно не задаёт вопросов». Гарри чувствовал слабость во всем теле. Руки опускались. Ему хотелось сесть под деревом и отдохнуть. «Нет-нет. Нужно идти. Я уже совсем близко. Скоро хижина Хагрида, а там и до замка рукой подать». Гарри вышел на опушку. Из окна хижины по прежнему лился свет. Из трубы большими клубами валил дым. «Там сейчас тепло и хорошо. Правда Хагрид не обрадуется, если я к нему завалюсь в дом. Нужно идти дальше». Гарри почувствовал, что его бьёт озноб. «Только мне не хватало ещё заболеть». Больше всего на свете Гарри сейчас мечтал аппарировать прямо в спальню, и оказаться в своей теплой кровати. Приблизившись к замку, Гарри поправил мантию-невидимку, чтобы ни одна часть его тела не была видна, и приоткрыл двери. Гриффиндорец осторожно прокрался в вестибюль, а потом вверх по мраморной лестнице. Наконец, он оказался в безопасности общей гриффиндорской гостиной. Огонь в камине прогорел, но угольки ещё тлели. Гарри подбросил дров и плюхнулся перед камином, подставляя руки горячему пламени. Его била дрожь, хотелось пить и курить одновременно, а ещё больше спать. Гарри подхватил свой оставленный рюкзак и запихнул туда мантию-невидимку. Вытащил бутылочку с зельем от курения и сделал глоток. «Я так скоро и бутылку выпью. Придется у Снейпа просить следующую». Гарри вскарабкался в спальню по винтовой лестнице. Он упал на кровать и, не раздеваясь, уснул. Ночью Гарри спал плохо. В его сновидениях появлялись акромантулы. Их было много, и они бежали за ним по лесной тропе. Потом он разговаривал с Арагогом, и он говорил, что его яд его убьёт, а в конце Гарри шел по коридору к закрытой двери. Проснулся он внезапно, шрам покалывало, а над постелью стоял одетый Рон, который давно уже что-то говорил: — … ты бы поторопился, а то мы на завтрак опоздаем… — Рон… — промычал Гарри не открывая глаз. — Иди без меня. Я тебя потом догоню. — А почему ты одет в форму? Где ты был? У тебя одежда вся в грязи… — Рон, давай потом… — Гарри вяло махнул рукой. — Надеюсь, что ты мне потом всё расскажешь. Жду тебя за завтраком. Поспеши. Когда Рон ушел, Гарри осознал, что у него сильно болит горло и нос плохо дышит. «Не хватало ещё и заболеть. А что это за дверь мне снилась? Снова ко мне в голову проникает Волдеморт. Снейп будет ругаться, если узнает, что я забываю очищать сознание и вижу сновидения, навеянные им. Хотя уж лучше неизвестная дверь, чем умирающий Седрик. И чем эта дверь так важна для него? Деньги он там, что ли прячет?» Гарри с трудом оторвал голову от подушки и напялил очки. «Пора вставать! Завтракать мне не хочется, так что пойду сразу на занятие. Кто там у нас сегодня первым? Кажется, Флитвик. Лучше бы, конечно, Бинс или Трелони. Тогда бы я не пошел». — Как же я устал… — пробормотал Гарри, вставая, и, покачнувшись, чуть снова не повалился на кровать. «Что-то мне это не нравится! Или комната шатается, или всё действительно настолько плохо». Гарри попробовал лоб и почувствовал, что он горячий. «Уже и температура началась! Хорошее начало дня…» Гарри поплелся в ванную, умылся и посмотрел на себя в зеркало. Глаза лихорадочно блестели, на бледной коже особенно выделялся шрам в виде молнии. «Ну и видок! Пора применить магию». Гарри посмотрел на себя в зеркало и пригладил чёлку, чтобы закрывала шрам. «Всё же лучше, чем ничего!» Гарри снял грязную и порванную одежду и, быстро приняв душ, переоделся в чистое. «Теперь хоть на человека похож». Гарри ещё в душе заметил, что место укуса не только болело, но припухло и покраснело. «Надо же так мне повезло! Нужно обязательно после Заклинаний пойти в Больничное крыло. Пускай мадам Помфри что-нибудь мне даст. Ведь я не знаю, насколько опасен яд акромантула. Хотя Хагрид только опасных зверушек и любит. Ему обычные хомячки с морскими свинками не нравятся. Ему нравятся кровожадные зверушки, которые жаждут убивать. Поэтому ничего хорошего от акромантула я не жду. Не умер сразу, и то хорошо».