Северус, ты как?

— Живой? Шепот тихим шелестом рассыпался в полутьме небольшой спальни. Люциус даже поморщился — отчего-то именно сейчас, в самый неподходящий для этого момент, на язык лезли ужасные фразы, словно из вопиюще слащавого дамского романа. Глупо, отчаянно и нелепо, но иначе не получалось. Молчать не менее глупо, легко шутить невозможно, а отделываться ничего не значащими словами непозволительно. Не здесь, не сейчас, не с этим человеком, не когда он впервые в жизни засовывает член в задницу другого мужчины. Вот дерьмо, даже эта мысль звучит идиотски. Он подавил естественное желание толкнуться глубже и глубоко выдохнул. Коснулся губами щеки, бережно проследил ими линию скул, которым тайно завидовала Нарцисса. Северус под ним неловко шевельнулся. — Не рассыплюсь, — так же тихо ответил он. — Не дури, — фыркнул Люциус, прерывая мягкие поцелуи, но начиная плавно покачивать бедрами. — Еще не хватало тебя порвать в первый же раз. Мало того, что это будет неэстетично, так сначала меня прибьешь ты, а потом все выскажет Нарцисса. И кому от этого будет хорошо? Так что не торопи меня. Северус повел плечом, словно это все не имело никакого значения. — Угораздило же тебя. Нас, — вздохнул Люциус, подушечками больших пальцев невесомо поглаживая теперь уже любовника по скулам. Отчаянно хотелось двигаться активнее, но он сдерживался, несмотря на сводящую с ума тесноту вокруг головки члена. — Тебе ничто не мешает слезть с меня и отправиться по своим делам. — Совершенно ничего, — сухо сказал Люциус и подался вперед, проникая еще глубже, чувствуя, как неохотно поддаются вторжению тугие мышцы. Северус запрокинул голову, давая прекрасную возможность целовать шею. — Расслабься. — Если ты еще хоть раз это скажешь, прокляну, — выдавил из себя Северус. Люциус прижался лбом к его плечу, шумно выпустил из себя воздух и снова замер на несколько секунд. Неясный голос внутри соблазнял плюнуть на все и засадить сразу на всю длину, он давно уже отвык от долгой подготовки, но нельзя, нельзя… — За тебя же переживаю, идиот. — Не рассыплюсь, — повторил Северус. И слегка передвинул ноги, разводя колени еще шире. Задница заскользила по простыни, Люциус сдавленно выругался, ему понадобилась вся сила воли, чтобы удержаться на одном месте. Северус с интересом заглянул ему в лицо. — Любопытно, — задумчиво произнес он и заелозил теперь уже специально. — Сев! — возмутился Люциус, хватая его за бедро и прижимая к кровати. — Я же не выдержу! Ты чем думаешь? — Лучше бы ты думать перестал, — проворчал тот, но послушно замер. Люциус перевел дыхание и качнулся вперед еще раз, на пробу. Туго. Невероятно туго, тесно и жарко. Он словно вернулся в далекую юность и первую брачную ночь, когда с ужасом осознал, насколько Нарцисса узкая и… и… Люциус застонал и со следующим толчком неожиданно погрузился до половины. Оба в унисон ахнули. — Больно? — выдавил из себя он. Перед глазами плясали белые точки, и Люциус не очень-то понимал, отчего именно. То ли от напряжения, то ли от опасения, то ли от того, что он задержал дыхание. — Идиот. Давай уже. — И зачем я согласился? Северус вскинулся. — Уже жалеешь? Ну так слезай тогда. Разойдемся и забудем. И попытался сбросить его с себя. — Сев, ну я же просил, — тихо взвыл Люциус. И сдался, одним сильным движением проникая до самого основания. Какое-то время оба тяжело дышали, насторожено замерев. Затем Северус намекающе кашлянул. — Погоди ты. Белые точки превратились в разноцветные звездочки, медленно расплывающиеся в полутьме. Люциус хмыкнул и отогнал очередную дурацкую ассоциацию, настойчиво лезущую в голову. — Ты все же делай хоть что-то, — проворчал Северус. — Неудобно, между прочим. Люциус приподнялся, посмотрел вниз и вдруг понял — это все на самом деле. Они сейчас в спальне Северуса, на расхристанной кровати, и его член до самых яиц зажат в тугой заднице, и тело прямо жаждет двигаться в этой жаркой тесноте, изнывает от стремления получить удовольствие и разрядку. — Твою мать, — растеряно сказал он. — Северус, ты как? Тот с усталым вздохом уронил голову на подушку. — Как тебя Нарцисса выносит? — риторически спросил он. — Нормально. Немного жжет, непривычно, неудобно, нога затекает. Еще вопросы будут? — Я о тебе забочусь, — обиделся Люциус. — Лучше продолжай, а то я пока не очень понимаю, что люди в этом находят. — Я уже тоже ничего не понимаю. Но Люциус решил, что и впрямь пора заканчивать с этой неловкой возней. Несколько прочитанных журналов (не отправляться же в постель с другом, не подготовившись?) рекомендовали пробовать разные углы. Духу подробно рассматривать колдофото у Люциуса не хватило, так что он пока слабо представлял себе, как именно это надо сделать. И как вообще можно изменять какие-то углы, когда, казалось, член и так сидит в заднице, будто влитой. Он осторожно повел бедрами из стороны в сторону. С Нарциссой это обычно срабатывало, но Северус слегка поморщился, подождал немного и вздохнул, явно сдаваясь: — Ладно, раз ничего не выходит, вынимай, и спать будем. Не самая лучшая идея была с самого начала. Люциус оскорбленно хмыкнул и решил во что бы то ни стало исправить впечатление. Это, можно сказать, уже стало делом чести. Не мог же он допустить, чтобы любовник Малфоя ушел неудовлетворенным? Он быстро прогнал в голове несколько прочитанных советов, а затем плюнул на все. — Рановато отступаешь, — процедил он, поудобнее перехватил костлявые ноги и сосредоточился на таких привычных и одновременно таких незнакомых движениях. Назад, вперед, назад, снова впере… Северус внезапно зашипел и с силой дернул ногой, Люциус сбился и замер. Они уставились друг на друга: удивленно-подозрительно один и виновато второй. — Что? — хрипло выдохнул Люциус, в панике вспоминая, куда он впопыхах засунул заживляющее. — Погоди-ка. Северус завозился под ним, заставляя стонать сквозь зубы, потом на мгновение замер, нахмурился, посветлел и подхватил себя под колени, широко разводя их в стороны и подтягивая ближе к груди. Задница сама собой приподнялась, Люциус поустойчивее оперся одной рукой на кровать, а освободившуюся ладонь привычным движением просунул под ягодицы. — Теперь трахай, — скомандовал Северус и выжидающе на него уставился. — Ну, если ты в этом уверен… — пробормотал Люциус, сдул прядь волос с лица и толкнулся вперед. Затем, заинтригованный вырвавшимся у Северуса звуком, еще раз. И еще. И, осмелев, почти полностью вытащил член и с силой вогнал его обратно. — ТВОЮ М!.. Люциус перепугался и застыл. — Не смей останавливаться! — возмутился Северус, дернувшись ему навстречу. Что было дальше, Люциус почти не запомнил. Хриплые команды, подстегивающие двигаться быстрее и сильнее, скрип кровати, отчего-то мокрый член, в какой-то момент так удобно легший в руку, собственное удовольствие, яркое, стыдное, с солоноватым привкусом кожи и едва заметной горечью на языке. Потом, когда он обнимал уснувшего Северуса и смотрел в темноту, Люциус размышлял. О том, что никогда раньше не задумывался о потребности старого друга в близости — пока тот не попросил прямым текстом, придумав какое-то идиотское оправдание и едва не отказавшись от всего в последний момент. О том, насколько несправедлива бывает жизнь к тем, кто родился не в той семье, не в то время и не в том месте. О том, что все могло пойти совсем по-другому, не взбреди ему в голову когда-то давно учить целоваться тогда еще юного Северуса. О том, что Нарцисса зря угрожала ему всеми известными карами, если он не справится. И немного о том, что где-то в глубине сердца только что поселилось странное чувство, название которому Люциус еще не рисковал дать.