Лишь мы?Нет,лишь я...

— Шляпник! Постой, одумайся! Не делай этого! Ради нашей дружбы... МакТвисп посмотрел на Шляпника своими красными, умоляющими о пощаде глазками и как-то обессиленно подёргал своей сломанной лапкой, запачканной в крови. В углу, трясясь от страха, стояла Соня-мышь, ведь сейчас её жизнь и жизнь Нивенса зависела от решения Шляпника, их старого друга... Но Мальямкин уже знала, какое решение в тысячный раз примет Террант. Казалось бы, его глаза на миг приняли свой старый добрый изумрудный цвет. Шляпник задумчиво повторил слова кролика: — Ради нашей... дружбы? На его лице появилась лёгкая полуулыбка, и Соня, заметив это, облегчённо вздохнула. Но то была улыбка убийцы. Буквально через секунду её облегчение сменилось ужасом. Самым настоящим, тягучим, липким ужасом. Острые, заточенные, словно бритва, ножницы Шляпника с противным хлюпающим звуком вонзились в правый глаз МакТвиспа, от чего тот отчаянно закричал, прося о помощи. Но Мальямкин, тихо всхлипывающая в тёмном уголке старой птичьей клетки, знала, что им уже никто не поможет... Больше никого не осталось... В это время бедный кролик вопил всё громче и пытался вытащить ножницы из своего кровоточащего глаза или, точнее, того, что от него осталось. Шляпник, заметив это, взялся за голову МакТвиспа свободной рукой с другой стороны и ещё глубже насадил голову бедного животного на ножницы. Нивенс больше не мог кричать, поэтому ему оставалось лишь тихо всхлипывать, подобно Мальямкин. Но его мучителю этого показалось мало и он поднял кролика на его собственном глазу над землёй. Соня больше не могла на это смотреть, но и помочь своему другу никак не могла. Мешали стальные прутья клетки. Мышке оставалось лишь зажмуриться, пока её друга пытал этот ненормальный. МакТвиса уже вполне можно было бы принять за труп, если бы не конвульсивно дёргающиеся над землёй лапки. Вдруг Соня, неожиданно для себя, подала голос: — Отпусти моего друга, мерзкий ублюдок! Шляпник повернул голову в сторону Сони и, не отворачиваясь, медленно, словно смакуя слова, проговорил: — Исполню, не медля. С этими словами Террант попросту оторвал голову кролика от тела. Соня зарыдала в голос. Не стало последнего из её друзей. Теперь она осталась совсем одна и смысла бороться больше не видела. Он умер вместе с МакТвиспом. Мальямкин достала из-за пояса свою верную булавку и воткнула себе прямо в сердце с мыслью: "Держись, друг. Я с тобой". Последний маленький, но храбрый воин пал. Шляпник же абсолютно бесчувственно и спокойно взял за уши голову кролика и тельце Мальямкин, двинулся в сторону дворца, где некогда правила королева Червей. На троне сидела девушка с пышной копной белокурых волос и довольно милым приятным личиком. На ней было голубое платье с белым передником. Всё это выглядело бы мило, если бы не одно НО. Всё это было перепачкано кровью. И волосы, и лицо, и милое голубое платьице. А трон, на котором восседала эта мрачная красавица, стоял на отрубленных головах. В тронном зале стояла ужасная трупная вонь, но девушку уже давно не смущал этот запах. Напротив, она откровенно наслаждалась им. В её руках было чьё-то вырванное сердце. Оно было ещё тёплое и сочилось рубиновой, пахнущей железом кровью. На её губах играла безумная улыбка. Улыбка, от которой хотелось бежать. Тут в зал вошёл Шляпник. Он дошёл до горы из отрубленных голов, склонился на одно колено и промолвил: — Алиса, я выполнил твой приказ. Я убил всех в Стране Чудес. Больше никого не осталось... Лишь мы. Алиса улыбнулась ещё шире, безумней и медленно спустилась к Шляпнику. Она взяла его за подбородок кончиками своих красивых точёных пальцев и прошептала ему на ухо: — Нет, Террант, только я... С этими словами она вонзила ему в спину клинок Вострого меча и оттолкнула безжизненное тело от себя. Страна Чудес стала Страной Кошмаров...