Struggling Man

Просто закрой глаза… Вот так. Расслабься. Уже лучше? Я знаю, я всё знаю… Тебе тяжело. Как бы я хотела, чтобы ты узнал, как мне сейчас легко! Как мне хорошо!..       Нервная дрожь в руках никак не унималась. Наоборот. С момента смерти Бет, с каждым днём она всё усиливалась, словно если бы он всё это время держал ими непомерную тяжесть. Дэрил сидел под невысоким молодым деревом около своего нового пристанища. Именно «пристанища». Он не мог назвать дом в Александрии своим домом.       Глубокая синяя ночь поглощала все звуки на много миль вокруг, делая безграничным человеческое воображение. И сейчас, не тревожимый ни ходячими, ни людьми, Дэрил мог позволить себе погрузиться с головой в то меланхоличное состояние, какое бывает у людей, потерявших что-то ценное и не имеющих сил принять эту потерю.       Он всё ещё помнил так ясно и чётко, как в последний раз держал на руках мёртвую Бет. Помнил свою ярость в то самое мгновение, когда раздался выстрел, свою решимость перебить всех в той злосчастной больнице, свою опустошённость, когда выносил девушку на улицу. Тогда ему казалось, что всё это сон, что Бет просто заснула, ведь она была ещё такая тёплая…       Дрожащими руками Дэрил потянулся к бутылке пива. Сделал большой глоток. Не смотря на усыпанное частыми звёздами небо, похожее на тёмно-синюю подушку для иголок, Диксон невидящим взглядом смотрел прямо перед собой. Он видел лицо юной Бет. Её бледное лицо, тонкие светлые брови и проницательные голубые глаза. Она никогда не была слабой. Для него не была.       Любил ли он её? А разве можно было не полюбить эту девушку? Девушку, которая всего за несколько дней сумела пробудить в нём те чувства, которые давно не пробуждались? Надежду. Веру. С которой ему было хорошо. С которой можно было не думать о завтрашнем дне, а наслаждаться тем, что есть сейчас. Он любил Бет, но не той пылкой юношеской любовью, про которую так много пишут в книгах. Он любил её по-своему, ровно и тихо, подобно пламени свечи, которое никогда не обожжёт, но со свечением которого совсем не страшно.       Вдруг Дэрил выронил бутылку из рук. Учащённо тяжело дыша, он закрыл руками лицо и провёл ими по волосам, крепко впиваясь в них, повинуясь странному желанию выдернуть их. Зажмурившись, он раскрыл рот, издав тихий, еле слышный, хриплый стон. Закачался из стороны в сторону, всё сильнее и сильнее. Дэрилу хотелось всё забыть, чтобы эта боль утихла, но чем сильнее он старался выкинуть Бет из головы, тем отчётливее видел её милую улыбку и слышал звучание тоненького мелодичного голоска.       Разорвав на груди рубашку, как от недостатка дыхания он был готов изорвать и собственную грудь, загнать сердце под ногти пальцев дрожащих рук… Голова безвольно откинулась на ствол дерева…       «Дэрил, Дэрил… Зачем ты себя так изводишь?.. Посмотри на меня, ну, посмотри…»       Она просит, и я не могу сопротивляться. Открываю глаза и вижу её милое лицо. Милая. Полностью. Во всём.       «Зачем ты это сделала?», - спрашиваю. Она молчит и улыбается.       «Не жалей обо мне», - отвечает.       «Не жалеть? Как можно не жалеть о том, кто сделал меня счастливым?»       «Тогда… Тогда закрой глаза… А я спою тебе… Как тогда, в том доме…»       Повинуюсь снова. Кладу свою голову ей на колени. Она тихонько гладит меня своей тёплой рукой по волосам и начинает петь.       «Бет?» - я не хочу перебивать этого пения, боюсь, что с моим вопросом она растет, исчезнет, как обычно бывает во снах, на самых важных моментах.       «Да, Дэрил?»       «Помнишь, тогда… Перед нападением ходячих ты спросила, действительно ли я стал считать, что в мире ещё есть хорошие люди?.. Ты спросила почему, и я ответил так…двусмысленно…не смог договорить…» Мне и сейчас, во сне было сложно говорить об этом.       Бет тихо засмеялась, не переставая гладить мои волосы.       «Я всё знаю, Дэрил Диксон. Ты удивительный человек. Не грусти обо мне… Мне здесь очень хорошо…»       Я не стал переспрашивать, где это «здесь»: со мной или на небе, объяснения не требовались. Мы понимали друг друга с полуслова.       «Бет? Это и вправду только мой сон?» - мне стало так грустно и одиноко от этого осознания, что снова захотелось кричать. «Ты ещё придёшь, Бет? Ты ведь придёшь? Мне… так плохо без тебя… Так плохо…»       Бет не ответила, продолжая гладить мои волосы и тихонько петь…       А я готов был умереть, лишь бы вечно быть с ней.       «Я скучаю по тебе, Бет Грин».