В пламени революции

      Революция окрасила улицы Парижа в красный. Сотни пустых лиц, устремлённых в небеса, крики, воззвания и мольбы слились в единую какофонию. Запах гари и смерти пропитал город насквозь, стал его неотделимой частью, и, кажется, уже никогда не выветрится. Грязно-синие небеса, с лоскутами свинцовых туч, словно бы грозились обрушиться на головы, погребая под собой и кровь, и пламя полыхающей революции. Город горел в огне собственной ненависти и злобы. Бедные восставали против богатых, громя их дома и поместья. Простой народ требовал свободы, в глазах людей полыхало праведное пламя.       Арно с горечью смотрел на раскинувшиеся внизу улочки, на которых французы убивали друг друга.       Уже не было той тоскливой боли в груди, как раньше, когда ему приходилось отводить глаза, лишь бы не видеть, как бывшие друзья рвут друг друга на части, словно голодные звери. Чувство неправильности происходящего, только и всего, но и оно иногда вспарывало грудь стальными когтями. Революция собирала свою кровавую дань, и Арно был лишь немым свидетелем ее торжества.       Каждый день Арно, гонимый глупыми надеждами и мечтами, возвращался сюда - на крыши Тюильри. Когда Париж окутывала ночь, щедро рассыпая по небу серебро звёзд, ассасин спускался на балкон и забирался в кабинет через приветливо распахнутые окна. Его ждали. Иначе и не могло быть. Во всяком случае, так казалось самому Арно, когда он спрыгивал на пол и снимал с головы тяжелый капюшон, кривя губы в дежурной приветственной улыбке.       Наполеон снова сидит за столом и занимается бюрократией, которую так не любит. Но стоит ему услышать шорохи от окна, как острые черты лица чуть смягчаются. Кивок головой служит ответом.       Они с Наполеоном редко обменивались словами. Это устраивало обоих: тревожные парижские ночи слишком коротки, чтобы тратить их на бессмысленные разговоры. Дерзко ухмыляясь, Арно забирается на тяжёлый дубовый стол и прижимается к Наполеону, жадно целуя его. Так, словно эта встреча - последняя. Так, словно завтра одного из них ждёт гильотина. Так, словно мир вот-вот готов рухнуть. Выдох на грани слышимости. Имя. Единственное. Самое желанное. - Арно...