Winter's Bone

Снег крупными влажными комьями падает на землю, скрывая белым покрывалом асфальт - слой за слоем. Днем прошел сильный дождь, а на ночь обещали мороз, так что завтра весь город будет покрыт льдом. В каждом дворике дети устроят каток, в больницах опять будут очереди к травматологу и это радует Сехуна, который так не хотел отпускать старушку Зиму. Март в этом году выдался неожиданно холодным, прогноз погоды каждый день радовал минусовой температурой, а в небесной канцелярии, кажется, кто-то вспомнил, что в декабре было слишком тепло и солнечно. На часах семь вечера, погода пасмурная и снег путается в волосах бегущего к автобусной остановке Сехуна, но парень только рад. Протискиваясь через толпу народа в маленьком автобусе, О старается пройти как можно дальше - в конец маршрутки - чтобы со спокойной душой доехать до нужного места. Час пик. Сейчас все заканчивают свою работу и отправляются домой. Последнее место в салоне, рядом с окном, свободно и, пока его никто не занял, парень быстрее садится, смачно падая пятой точкой на жесткое сиденье. После целого дня беготни - для О это откровенный кайф. Дрожащими ладонями парень расстёгивает молнию на парке, поправляет капюшон, стягивая с себя широкий вязаный шарф и затылком, словно кот, трется о грубую отделку спинки, выгибая уставшую спину. Замерзшими руками Сехун еле-еле достает телефон из кармана теплой куртки. Костлявые пальцы красные и совсем не сгибаются, кажется, что кровь внутри совсем остыла, но парень усердно дует на конечности, пытаясь хоть как-то их согреть. Сжимает и разжимает кулак, разминая косточки и суставы, издавая при этом совершенно жуткий хруст, сгибая большим пальцем по очереди каждый, что бы алая жидкость быстрей начала свой ход по сосудам и капиллярам. Се разматывает закрученные вокруг телефона наушники и пытается разблокировать телефон, сенсор которого никак не хочет реагировать на прикосновения едва отогревшихся пальцев. Парень психует, сильнее надавливая на поверхность смартфона, в надежде, что это реально поможет и про себя материт брыкающуюся технику. В конечном итоге, восстание машин подавлено и Сехун снимает с чертового телефона блок, открывая музыкальный проигрыватель и включая нужную песню. В мозг сразу транслируется какая-то совершенно жуткая мелодия, похожая больше на эпилептические припадки у ударных и дергающиеся из правого в левый канал гитарные рифы. Дробящий черепушку ритм разрывает сознание и радует редкими спадами на более спокойный темп с хором женских голосов, психоделичной волной накрывающей слушателя. Вокал под стать общей мелодии - такой же рваный и нервный, динамичный. Сехун прислоняется лбом к запотевшему стеклу, вытирает конденсат, что бы было лучше видно дорогу и наслаждается поездкой. Автобус едет по какому-то микрорайону, въезжая в ямы и колдобины от чего все вокруг трясется, потому что, кажется, водитель решил поиграть в Форсаж. Дрожь проходит по телу парня, наушники в ушах вибрируют и приятные ощущения обратной волной бегут к низу живота и О прикрывает глаза и закусывает губу, сдерживая себя, чтобы не начать постанывать в голос. От играющей музыки ощущения только усиливаются и Сехун опять трется затылком о край спинки, ерзая при этом на сиденье задницей. В салоне сейчас кромешная тьма, свет горит только у водителя, а, значит, все равно никто не заметит, чем там занимается О. У каждого свои проблемы и никого абсолютно не должен волновать уставший студент. Сехун дергает головой, вытаскивает наушники и пытается придти в себя. Доли секунд и он опять погружается в музыкальны транс. Глаза слепит яркий свет и парень поворачивает голову так, чтобы увидеть источник. На соседнем с ним сиденье сидит девочка лет двенадцати, быстро печатающая какой-то кусок текста. Это не сообщение подружке или маме, это точно не Line и не Kakao Talk, потому что О прекрасно знает этот оттенок синего на домашней странице. Такой есть только у Tumbler-а, на котором так любит зависать парень. От ретро фотографий старого Нью-Йорка, до хорошего порева - направляющие хештеги и любая информация со всего мира предоставлена тебе. Поток душевного дерьма, которое забитые люди выливают в терабайты обновляющейся инфы. Миллионы фотографий и видеороликов. Общая свалка, в которой так интересно копаться. Невольно Сехун начинает вчитываться в текст, стараясь не засмеяться в голос. Потому что самое сильное чувство — разочарование. Потому что даже после обиды, ревности и ненависти хоть что-то остается в душе, после разочарования — пустота. Ведь никто никогда не задумывался, что завтра сегодня станет вчера. И вроде это все так правильно и логично, но парню тяжело воспринимать весь этот высокопарный бред из уст двенадцатилетней девочки. - Не всем же быть такими циничными сволочами, как ты, Сехун,- не уставая, любил повторять Чанёль,- большинство из них - нежные и ранимые создания и даже одно слово может нанести незаживающую рану в их душе. Особенно, если это дети. Все хотят любви, поддержки, одобрения и внимания. Даже такая черствая гадина как ты, О, придет в норму, если относиться к тебе по человечески. - Угу. Вот только проблема в том, что люди хотят хорошего обращения с собой, забывая при этом вести себя прилично и по отношению к окружающим,- грубо парировал Се, про себя думая, что его уже ничего не исправит. Потому что каждые семь секунд один человек в мире сходит с ума и парень не знает, когда настанет та самая - его личная - седьмая секунда. - Ну, что ты хочешь, милый. Человек - существо сложное. Со своими заморочками и закидонами. Если бы все было так просто, жизнь на земле была бы скукой смертной. Умные цитаты из книг, которые она все равно не прочитала. Мотивирующие посты и картинки с "няшными" детьми. Слезливые истории-откровения о том, как она в очередной раз плакала в подушку, скрывая свои слезы от мамы, папы и других близких. Апатия. Отстранение. Боль. Лучшие друзья, которые предали. Слезливые строчки, полные любви к призрачному "нему" - тому единственному и любимому. Зашкаливающий своим маразмом бред. Сехун брезгует. Ему противно. О не верит в этот безысходный антураж, но, на самом деле, он сам не лучше и не хуже, просто чертов Пак в очередной раз прав и против гребаного психолога, привыкшего работать с детьми, никаким танком не попрешь. Потому что сам Чанёль наверняка считает О таким же дитём. Наверное, именно по этому старший и взялся промывать донсену мозг. - На самом деле - это нормально. В смысле, делиться с кем-то своими переживаниями - это не проявление слабости духа, как ты привык думать, Сехун. Это адекватная реакция психики на стресс. Смысл не в том, кому ты это говоришь. Фишка в том, что ты выплеснул негатив как можно быстрее и не захлебнулся в нем. - Мы с тобой живем на одной земле, но видим два разных неба, так что можешь не объяснять мне дальше, Чанёль. Я все равно считаю, что это глупо. Либо ты продолжаешь ныть и, рано или поздно, тебя раздавит к хуям, либо ты берешь себя в руки и, с трудом, но делаешь то, что должен. Чанёль тяжело вздыхает, понимая, что с этим "пациентом" придется еще долго работать, дабы подкрутить все винтики в давно уже съехавшей набекрень черепушке О. Девочка замечает взгляд Сехуна и быстро прячет телефон, смущенно рассматривая в сумерках лицо парня. Студент иронично фыркает, теряя интерес к малолетней девице. Пусть делают что хотят. Это не его дело и, тем более, не его проблемы. Вечер пятницы. Людей в маршрутке становится все меньше и меньше. На конечную остановку автобус приезжает лишь с одним пассажиром - О Сехуном. Парень расплачивается с водителем и быстро выходит из машины, хлопая массивной дверцей. На улице уже давно стемнело и Се отправляется по освещенным лунным светом и фонарями лабиринтам домов, дабы добраться до квартиры личного демона-психолога. Чанёлю, по всей видимости, не хватало людских проблем на работе, поэтому он заставил глупого донсена приходить к нему домой на консультацию и терапию. Сехун был готов с самого начала послать куда подальше надоедливого Ёля, но тот клялся и божился, что не будет устраивать групповых тренингов. Потому что, когда они познакомились, Пак, работающий в Детском и Юношеском Центре Помощи, таскал Сехуна туда, в тайной надежде, что парень поймет, что у него не все так плохо и печально, и что его проблемы - сущий пустяк. Однако номер не удался. То ли способности Чанёля дали сбой, то ли внутренние конфликты Се были куда глубже, чем изначально предполагал хённим. Посмотрев на то, как живут брошенные родителями на попечительство государства дети с серьезными отклонениями, О лишь хмыкал, отмечая, что жизнь жестока. И все. Ноль реакции. Сколько бы они туда не ходили - результат был одинаковым и Пак понял, что бодается головой о стену. Но упорству Чанёля позавидуют самые отпетые бараны, по этому, к глубокому удивлению Сехуна, психолог продолжал колотить в закрытую дверь. В конечном итоге, хённим уговорил О на консультации, суть которых была проста: с вечера пятницы, до обеда воскресения Сехун живет рядом с Чанёлем. Никаких дробящих мозг тестов, тренингов, душещипательной болтовни, потому что, когда разговор заходит на тему, о которой не хотел говорить Се, донсен просто замолкал или мастерски переводил стрелки. Изначально, Пак старался, любыми правдами и неправдами, вытянуть в такой момент из младшенького хоть слово, но парень был тем еще партизаном, так что Чанёль справедливо решил, что Сехуну просто нужно привыкнуть. И не прогадал. Ждать пришлось прилично - чуть больше года, но результат был более чем впечатляющим. Потому что за это время многое поменялось. Сехун перестал беситься и оттирать с кожи ощущение чужих прикосновений, когда до него дотрагивался Чанёль. Разговоры стали чаще затрагивать те темы, по поводу которых, так или иначе, переживал Се и парень откровенней стал выражать свои мысли, что не могло не радовать Пака, искренне желающего помочь. Правда, было одно "но", при осознании которого в мозгу у Чанёля что-то щелкнуло. Сехун выходит из ванной уже одетый в домашнюю одежду. На нем длинная футболка, какая-то серая вязаная кофта и светлые шорты, длинна, которых не скрывает, распаренную от горячей воды, исполосованную на коленках и чуть выше, кожу. Чанёль недовольно хмурится, понимая, что младшему опять, по какой-то причине, снесло крышу и О взялся по новой травмировать сам себя. Это плохо, потому что результат всей терапии может лететь к чертям, доказывая, некомпетентность психолога в решении внутренних конфликтов донсена. - Ты опять за свое, Сехун?- строго спрашивает Ёль, внимательно разглядывая чужое лицо, всматриваясь в карие глаза, пытаясь поймать все оттенки эмоций, которые могут там мелькнуть. Каштановые волосы студента не высушены, с них капает вода, от чего шея и ткань кофты на плечах - мокрые. В движениях нет той ломаной дерганности, которая обычно присуща Сехуну. Он спокоен и, в какой-то степени, умиротворен. Сейчас О напоминает сытого удава, который каждым своим движением гипнотизирует очередную жертву. Привлекает, заманивает, оплетая прочными и надежными сетями-ловушками. Ничего хорошего такое состояние Се не сулит, потому что обычно, после парочки сказанных О фраз Чанёлю сносит башню и старший начинает делать откровенные глупости, сводя всю ситуацию к какому-то недопорно без сюжета. Расслабленный парень, удивленно приподнимает брови и медленно отпивает воду из бутылки, облизывая влажным языком пластиковое горлышко и губы. Сехун нагло смотрит прямо в глаза Чанёлю, хитро щурясь, и последний понимает, что сейчас будет очередной раунд "моральной пытки", которую так любит Се. - Ага, я плохой мальчик, что поделать. Если тебе станет легче, можешь в педагогических целях меня отшлепать,- заявляет О, нисколько не смущаясь, двусмысленности сказанного. - Я же так и сделаю,- понижая голос, рычит хённим, начиная заводиться. - Хм, валяй. Голос О уверенный и Пак отчетливо слышит в нем насмешку и тонкий намек на то, что Чанёль волен делать что его душе угодно. И Чанёль делает. Потому что, честное слово, эти вечные игры церебрально трахнутого Сехуна, в стиле "догони меня кирпич", порядком подъзаебали прямолинейного Ёля. Если младший так нарывается - почему бы не дать ему то, чего он просит? В конце концов, Чанёль - хороший хён, который заботится о своих младшеньких и всегда выполняет их желания в лучшем виде. Пак срывается с дивана, хватает Сехуна за волосы на макушке и с силой прижимает его лицом к стене, навалившись сзади, перекрывая своим телом любые пути к побегу. Быстро, пока мелкий не успевает опомниться, Чанёль перехватывает конечности Се, заводя их за спину О и крепко удерживает чужие кисти в своей ладони. Правой рукой психолог берет парня за шею и тянет на себя, от чего Сехун прижимается спиной к голой и горячей груди хёна. Дыхание сбито, кислорода не хватает, головокружение мешает мыслить здраво и придумать оптимальный путь отступления. В горле першит и, наверняка, от чужих прикосновений останутся синяки. Мозг совсем не хочет думать, потому что Чанёль держит парня крепко, фиксируя голову О в нужном положении большим и указательным пальцами на челюсти. Пак дышит там, где начинается линия роста волос, оставляя сухими губами легкие поцелуи на коже, и Сехун чувствует, как мурашки бегут по позвоночнику. Спокойно. Не паникуй. Ты сам довел ситуацию до этого. Если запутал - сможешь и распутать, таков принцип О. Все происходящее нужно как-то довести до логического конца и Се, мать его, не знает как это сделать. Вернее, знает. Нужно просто сказать Чанёлю, что бы тот прекратил свои манипуляции, но это как раз то, чего О хочет меньше всего. Потому что парню сейчас чертовски хорошо. Он чувствует себя живым и это невероятно приятное ощущение. Из своих мыслей Сехун возвращается только тогда, когда понимает, что Пак уложил его на пол. Крепкие чужие ладони гладят покоцанную кожу на коленях. Подушечками пальцев Чанёль чувствует каждый длинный рубец, нанесенный острым лезвием и старшему очень хочется въебать Се по роже. Но это не профессионально. Вообще, все что сейчас делает Ёль - не профессионально, но Пак уже заебался, поэтому он с чистой совестью посылает нахуй правила рабочей этики и старается сосредоточиться на других, не менее важных проблемах. Руками Чанёль обхватывает ноги Сехуна под коленями, мягко поглаживая напряженные мышцы, периодически, опускаясь ниже и сжимая жилистые икры ладонями. Место под чашечкой очень чувствительно, так что реакция Се долго не заставляет себя ждать. Взъерошенный, с красными и чертовски горячими щеками - сейчас О лежит перед Паком, закусывая пересохшие губы, которые приходится постоянно облизывать, потому что от частых вздохов глотка пересохла. Они смотрят друг другу в глаза и от этого ощущения только усиливаются, поэтому Сехун благоразумно прячет лицо в сгибе локтя, в то время как Чанёль вылизывает раны на коленях. Они совсем свежие, на языке смешивается вкус металла и геля для душа. Видимо, О только вчера развлекался с лезвием. - Маленькая дрянь,- шипит Пак, сжимая пальцы на чужих ногах, сильнее вдавливая ногти в плоть. Так, чтобы потом остались следы-полумесяцы.- Я бы мог взять ремень и хорошенько тебя отодрать, но ты и сам мастер сделать себе больно, поэтому я буду воспитывать тебя по другому. Сехун сдавленно скулит, выгибая спину и ерзая задницей по мягкому ковру. Из-за широко расставленных ног ткань шорт натянулась, принося больше приятных ощущений, но этого все равно мало. К давно проживающим в сердце порокам, неожиданно, присоединяется жадность и серебряным колокольчиком в сознании звенит только одна мысль - еще. Хочу еще. Сильнее. Больше. Ярче. Весь словарный запас сжимается до четких команд и Сехуну не по себе от этого. Он рад, что не видит хёна, потому что сейчас О стыдно. Стыдно за свои мысли, за свои желания. И плевать, что до этого в светлую голову Сехуна частенько приходили фантазии о том, как Пак долго и со вкусом трахает донсена. Потому что эта фантазия не должна была воплотиться в реальность. Потому что все что нравилось О было с браком, да и сам Сехун, чего греха таить, считал себя бракованным. - Чанёль,- парень дрожит всем телом, но не оставляет попыток выровнять дыхание и говорить спокойно. Тщетно. Голос все равно дерганный, хриплый и растягивающий гласные не насколько секунд дольше положенного. Тело не привыкло к таким ласкам, кончики нервных окончаний передают новую, ошеломляющую, информацию в мозг и все настройки сбиваются к хуям, выбивая счетчики и пробки. Парень с трудом осознает: сон это или реальность. Сильные руки задирают подол футболки, нагло стягивают шорты ниже бедер и Се чувствует чужие губы на выпирающих тазовых косточках. Чанёль легко кусает кожу на животе и боках донсена, от чего тот пропускает первый полноценный стон. Влажный язык проходит совсем рядом с кромкой резинки нижнего белья и О хочется вцепиться в волосы Чанёля и завыть волком. - Да, Сехун-ни,- довольно произносит Пак, искренне наслаждаясь тяжелым и частым дыханием своего "пациента". - П-пожалуйста, прекрати,- заикаясь, осипшим голосом шепчет Сехун, тщетно стараясь убрать чужие ладони со своих ребер под футболкой. В горле мерзкий комок, а в мозгу красной лампочкой горит осознание того, что сей перфоманс нужно завершить как можно скорее. Сехун – мастер противоречий и КМС по мазохизму и идиотизму, а еще очень не рационален и не последователен, ведь зачем делать то, что тебе не нравится? Зачем отказываться от того, что ты хочешь? Чанёль отвлекается от пересчета косточек в грудной клетке донсена и устраивается на Сехуне так, что их лица напротив друг друга. - Трусишка Хун-ни хочет, что бы хён прекратил его дразнить?- издевательски хрипит Чанёль, оставляя цепочку поцелуев от основания шеи, до линии челюсти, легонько кусая и оттягивая мочку уха. Пак действительно получает удовольствие от того, как младшенький реагирует на все действия психолога. Голодный, ненасытный и жадный - это только легкие ласки, а любимый пациент уже так завелся, требуя добавки. Сехун давится воздухом, после чего убирает ладони от своего красного и лица, перекладывает руки на плечи Пака, цепляясь в них мертвой хваткой. О - огромный гнойник с болью вместо гнили и за каждое мгновение наслаждения он будет платить именно такой валютой. Не потому, что Сехун не умеет любить или он тварь неблагодарная. Просто в его личном банке эмоций и чувств, боль - национальная денежная единица на грани дефолта и её срочно нужно менять, что, собственно, Се сейчас и делает. С трудом и омерзением на лице, вырывая ошметки ноющей дряни из сердца, потому что от подобного мусора нужно срочно избавляться, ведь его накопилось слишком много за эти годы, а запасы все время пополняются. - Скажи, Сехун, чего ты хочешь?- неожиданно серьезно спрашивает Пак и этот вопрос ставит О в тупик. За это время внимательный психолог успел хорошо изучить своего любимого пациента. Привычки, мелкие особенности, что ему нравится, а что он терпеть не может. Как сделать приятно и как сделать больше чем просто «приятно». Последнее, конечно, в теории, потому что раньше Чанёля так не уносило и психолог не домогался О так откровенно и с четкими и конкретными намерениями. У замкнутого и нелюдимого Сехуна была маленькая особенность. При всех комплексах, парень был нагловатым, знал себе цену и мог постоять за себя. Недолго и с трудом, но мог. Для постоянной же защиты своей зоны комфорта, ему нужен был кто-то более мощный и, к счастью или сожалению, парень всегда находил себе рыцарей на белом коне, в тени которых Сехун удачно прятался. Прятался так хорошо, что полностью растворялся в чужой личности. Тактик с хорошим эмоциональным диапазоном и особой чувствительностью, он всегда мог подстроиться под текущую ситуацию и устроиться с необходимыми ему удобствами. Гибкий, компромиссный, он потерял самого себя, оставив только обуглившийся скелет. У него нет собственных направляющих хештегов, а Чанёлю не нужна просто игрушка, которая покорно выполняет все команды, которая двигается, предугадывая наперед все желания кукловода. Холодная и бесчувственная, которая всегда знает, как тебе угодить, словно дорогая шлюха. Когда Пак клюнул на зеленый свет маяка и понял, что является источником света, то твердо для себя решил, что расколет этот орешек и узнает, что же там внутри. Какая сердцевина и какова же она на вкус. Соответствует ли эта черная жемчужина своей раковине или окажется подделкой и пустышкой? Чанёлю нужен ответ. Горькая, со вкусом острой гари и крови на аккуратных губах. Колется и больно кусается, когда что-то не нравится и идет не так как хочется. Эгоистичная и заносчивая, но такая обжигающе горячая и притягательная. Сехун был мастером подсознательных эмоциональных игр, он очень быстро нашел способ, как свести Чанёля с ума и психолог не знал, плакать ли ему или смеяться, от того, что он попал в эту ловушку. Вот только Пак сам позволил себя поймать, потому что видел О лучше, чем Сехун видел себя сам. Се смотрит куда угодно, только не на Чанёля, который каменной горгульей, возвышается над ним. - Можешь продолжать, я не против,- тихо, в никуда, отвечает Се, царапая ногтями чужие плечи. Слова с большим трудом складываются в предложения, потому что О сейчас вообще не думает головой и явное противоречие его слов абсолютно не смущают глупого студента. - Ты оглох? Я спросил, чего хочешь, мать твою, конкретно ты,- чеканя каждое слово, рычит Ёль, хватая донсена за плечи и усаживая лицом к себе.- Что ты будешь делать, если я не буду себя контролировать и сделаю, то, что собирался? Сниму с тебя одежду и доберусь до каждой клеточки твоего тела? - М-м, получать удовольствие?- пожимая плечами, предельно искренне старается отвечать Сехун.- Я... я не знаю. Честно. Я просто что-то делаю... что-то, что бы ни стать обузой. Лишним. Я - маленькие винтики в системе, которые ты не заметишь с первого раза, но которые важны, для её нормального функционирования. Я просто... - Что "просто"? Твои «просто» сводятся к «я просто пробуждаю у тебя дикое желание меня оттрахать». Так, Сехун?- перебивает донсена Ёль. Кошки-мышки – это хорошо, но сейчас очередь Пака быть ведущей стороной. Пока Се отвечает, пока есть шанс, что младшенький не впадет в истерику, нужно поставить все точки над i и показать этому белому мотыльку, что языки огня не сожгут хрупкие крылья. - Я толком-то ничего и не умею, со мной тяжело и трудно, но, Чанёль, я очень-очень хочу быть нужным. Пока, это, пожалуй, единственное моё желание,- улыбаясь, тихо произносит Се, которого уже начинает колотить. - Боже, О Сехун, какой же ты глупый дурак… Снег крупными влажными комьями падает на землю, скрывая белым покрывалом асфальт - слой за слоем. Днем прошел сильный дождь, а на ночь обещали мороз, так что завтра весь город будет покрыт льдом. На часах семь вечера, погода пасмурная и снег путается в волосах бегущего к автобусной остановке Сехуна, но парень только рад. Вечер пятницы. Людей в маршрутке становится все меньше и меньше. На конечную остановку автобус приезжает лишь с одним пассажиром - О Сехуном. Парень расплачивается с водителем и быстро выходит из машины, хлопая массивной дверцей. На улице уже давно стемнело и Се отправляется по освещенным светом луны и фонарями лабиринтам домов, дабы добраться до квартиры личного демона-психолога, который день за днем пытается выбить дурь из головы младшего. Если вы понимаете, о чем я.