Salvage

      Фиолетовый Человек спокойно по улицам шёл на свою работу. Все дети и их родители удивлялись цвету его кожи. Как всегда, он зашёл в здание с улыбкой, и встретил остальных охранников. Все остальные смотрели на него непонятливым взглядом, будто предупреждали его о чём-то. А ему было всё равно, он спокойно сел на своё кресло с белоснежной и хитрой улыбкой. Включая планшет, он осмотрелся по сторонам, нету ли роботов. Всё хорошо, их не было, и он смотрел все камеры, вдруг они приближаются?       Смена кончилась. Все охранники ушли. И Фиолетовый Человек тоже хотел уйти, но кто-то, вернее что-то, закрыло дверь. Он пытался открыть её, но она заела. Он перепугался, но на его лице всё равно сияла улыбка. Он говорил себе, что всё хорошо, просто не волноваться, не надо волноваться. Он прислонился к двери и перевернулся на спину. Он увидел счастливых душ, и их острые когти, ему стало не по себе. Он снова хотел открыть дверь, но ничего не получалось. Он очень сильно заорал и души дёргали его, у него было очень много глубоких ран.       Фиолетовый Человек перепугался и побежал куда только мог. В коридор. Он очень быстро бегал, но это его не спасло. Забежав в комнату, он огляделся, и увидел игровые автоматы. А также кресло. Видно, кресло сломалось. Он увидел, что какая-то из душ открыла дверь другим душам, и закрыла, заперев её, чтоб туда никто не смог войти. Фиолетовый Человек перепугался, и, увидев костюм, залез в него. Душам стало сложно его достать. Но души быстро сообразили, что этот костюм подключен к розетке, и... взрыв! Фиолетовый Человек от боли в разных местах заорал, электроэнергия переполнила всё его тело, он уже не смог кричать, и, вцепившись в костюм, умер в таком положении. Души злобно засмеялись, и, вытащив умершего Фиолетового Человека, ушли через стенку, и продолжили свой путь по миру. Но душа Фиолетового Человека переселилась в этот костюм и забилась там навсегда.       Тридцать лет прошло после того случая. Но тот костюм, из-за перенапряжения, стал двигаться, и... глаз включился! Золотой Бонни, именно так его звали, встал, и стал громко смеяться. Теперь в душе он мстил умершим пятерым детям.