Мы соскучились

Записка на холодильнике: «Я в Торонто, звони». Дальше написан номер телефона, по которому следует звонить, и смайлик. Это первое, что бросается в глаза при входе на кухню. Пожалуй, давно стоило эту записку уже снять. Аккуратно вырванный из записной книжки листик с короткой надписью на нём ровным почерком. Это автографы он давал, быстро расписываясь, здесь было другое. Марка не было дома уже три недели. Именно столько висела на дверце холодильника записка, и Йен автоматически перечитывал её каждый раз, когда лез внутрь за едой для собаки. За окном лондонской квартиры взошло солнце, когда часы показывали без десяти пять утра. Йен не спал уже несколько минут, лежал в кровати и разглядывал потолок, внезапно показавшийся таким интересным. Под подушкой зазвенел будильник мобильного телефона, Халлард не глядя просунул руку, выключил навязчивую мелодию и снова принялся за рассматривание штукатурки на потолке. В голове на секунду мелькнула почему-то отдающая грустью мысль: «С Марком я никогда потолком не увлекался». Рука вынула из-под подушки мобильный и тем же привычным жестом, которым отключала будильник, набрала выученный за три недели номер. Кажется, это была только её, руки, личная инициатива, а сам Йен звонить вовсе и не собирался. –Алло? – с опаской, будто боясь, что даже в динамиках не сможет зазвучать любимый голос Марка. –Доброе утро! – тот, кажется, смеётся не ему; на заднем плане играет музыка. –Не спишь ещё? – очевидно глупый вопрос. – А я вот уже вставать собираюсь, – не менее глупый комментарий. –Мне как раз сказали, что последнюю серию «Генриха» не придется переозвучивать, вот, решили отметить. У тебя всё хорошо? – голос уже спокойный и терпеливый. –Да, всё прекрасно, - по-британски лаконичный и оптимистичный ответ. Хотя почему-то Халлард не очень-то верит в собственную искренность. –Я скоро приеду! Билеты на завтра! На лице Йена появляется широкая улыбка, и он молниеносно садится на кровати; Бансен, до этого мирно посапывавший у него в ногах, тут же проснулся и завилял пушистым хвостом, громко залаяв, так что Халларду даже пришлось свободной рукой зажать псу морду. На том конце послышался сдержанный смех, на этот раз точно адресованный Йену. –Шалит? – даже через сотни километров чувствуется, что Гатисс улыбается. –Скучает, - в ответе укор, но Халлард больше не злится. –Прости, я знаю, я виноват… – Его голос отдаляется, как если бы он прикрыл динамик ладонью, чтобы скрыть от собеседника содержание параллельного разговора. – Мне надо идти, – пауза как будто для ответа, но Марк тут же продолжает, – в 21.45 по Гринвичу 10-го. Целую, - последнее совсем тихо, видимо, Гатисса втянули в другой разговор и подобное выглядело бы неприличным. –Я встречу! – бросает Йен напоследок, но в динамике уже слышатся короткие гудки. –Слышал, слышал? Марк, Марк приедет! – Йен гладит Бансена по голове, а тот, чувствуя радость хозяина, снова весело лает и спрыгивает с кровати на пол. –Правильно, пора вставать, у нас на сегодня много дел. – Йен следует за своим псом на кухню, на ходу надевая футболку. – Зайдём в аптеку по дороге на прогулку?