married

      Они снимают в тоннеле.       Еле уловимый запах сырости назойливо щекочет ноздри, а в спину чуть заметно врезаются уголки гравия, усыпавшего железную дорогу. Руки и ноги привязаны к рельсам, но недостаточно свободно, чтобы не чувствовать того, где они пережимают кожу.       Тэрон снова попытается выдохнуть и расслабиться, у них всё никак не получается отснять эту чёртову сцену. Мэттью то и дело останавливает съёмку, недовольный отснятым материалом, и вновь срывается с места, чтобы снова объяснить молодому дарованию, что именно он хочет видеть в этом кадре.       — Тэрон, я прекрасно понимаю, что все мы устали, — Вон потирает пальцами переносицу и вновь обращается к парню. — Просто покажи мне не растерянного мальчишку, а агента, гордого тем, что прошёл испытание поездом. Ты же можешь!       — Дай ему немного времени, — примирительно вступается за парня Колин и как-то покровительственно смотрит на него сверху вниз, ободряюще улыбаясь. — У нас всех бывают неудачные дни.       Эджертон виновато ёжится и ощущает, что верёвки стали давить на запястья сильнее. А ещё он чуть заметно краснеет. Пожалуй, даже не из-за того, что его только что отчитали перед всей съёмочной группой, а потому, что ему кажется, что все видят то, насколько он взволнован происходящим.       Тэрон лежит пред всеми ними связанный и беспомощный и чувствует, что с каждой минутой его брюки кажутся теснее в паху. И как он ни старается абстрагироваться от откровенных мыслей, лезущих в его голову, взгляд снова возвращается к Фёрту. Мужчина стоит у связанных и чуть разведённых ног мальчишки, статно вытянувшись, глядя на него с высоты своего роста и, в свойственной ему манере, не отрывая глаз от протеже. Тонкая фигура, затянутая в двубортное пальто — единственное, о чём сейчас думает парень. Кровь барабанит в висках, вытесняя все волнения о забракованных режиссёром кадрах.       А ещё Тэрон боится. Боится того, что кто-то заметил его маленькую слабость, выставленную сейчас на всеобщее обозрение.       — Ты не можешь сосредоточиться, — укоризненно выдавливает Вон, вновь обращаясь к Эджертону.       Да, не может. Не может потому, что сейчас он отвлечён белизной накрахмаленного воротника рубашки Колина и галстуком, обвивающим его шею. Галстуком, который может послужить …       — Может, — прерывает его фантазии Фёрт, — продолжим завтра?       Мэттью качает головой и обречённо вздыхает:       — Мы не вправе себе этого позволить. У нас график, ты же понимаешь! И я не могу задерживать съёмочную группу. Отснять нужно сегодня, — это предложение он почти чеканит, давая понять, что его слово остаётся последним.       Колин понимающе кивает и поджимает губы, переведя взгляд на Тэрона, одним своим видом давая понять, что он сделал всё, что смог.       Парень, собрав все силы, почти скулит:       — Мы можем сделать перерыв?       Режиссёр хмурится.       — Пожалуйста, — молится Тэрон, замечая, что от волнения его голос почти осип. — Всего пара минут. Мне нужно собраться с мыслями.       — Ладно, — Мэттью сдаётся. — Перерыв двадцать минут! — кричит он, чтобы вся группа слышала, а затем прибавляет шёпотом так, чтобы свидетелями этих слов были только Эджертон и стоящий рядом Колин: — Тэрон, будь добр, вернись сюда и дай мне ту эмоцию, которую я хочу видеть.       — Да, конечно. Извини, — пристыженно выдыхает парень.       Вон лишь устало машет рукой и уходит прочь, Фёрт плетётся за ним. Два техника помогают Тэрону выбраться из давящих пут и ободряюще хлопают по спине:       — Не бери в голову, всё получится. У всех случается творческий кризис.       Тэрону приходится согласно кивать и благодарить за поддержку, в то время, как сердце сверлит горечь. “У всех случается”… У него никогда не случалось. До “Kingsman”. До Колина.       Он кидается в свой трейлер, быстро перебирая ногами и почти воя от того, как грубая ткань трётся о возбуждённую плоть. Двадцать минут. Двадцать минут, чтобы привести себя в надлежащий вид.       В трейлере слишком жарко, и парень не может понять, что этому виной: спёртый воздух или чувства, переполняющие его самого. Он скидывает толстовку на пол и остаётся в одной майке. Дыхание сбито от чрезмерного возбуждения, парню приходится присесть на диван и откинуться на мягкую спинку, чтобы хорошенько отдышаться.       Он запускает пальцы в волосы, портя укладку, над которой билась молодая парикмахерша, и слегка оттягивает их, надеясь, что боль немного прояснит рассудок. Но это действие вызывает лишь ещё больший жар в паху. В голове всплывают непрошенные образы: Колин стоит позади дивана, оттягивает его за волосы, заставляя опрокинуть голову назад и смотреть на него снизу вверх, подчиняясь, разрешая делать ему с собой всё, что мужчина пожелает. Тэрон кладёт правую руку на ширинку штанов и чувствует, как плоть отзывается на прикосновение. Переводит взгляд вниз и с удовольствием замечает на запястьях алые следы от верёвок, ещё минуту назад прижимавших его тело к рельсам. Эджертон закрывает глаза и представляет, что эти следы были оставлены не бутафорскими путами, а галстуком Фёрта, который решил привнести немного пикантности в их игры. Тэрон прикусывает губу и слегка сжимает руку, создавая ещё большее давление, он еле сдерживается, чтобы не начать стонать, и лишь приглушённо мычит от наслаждения.       В следующую секунду сквозь затуманенное сознание он слышит три коротких удара и не сразу понимает, что это стук. Стук в его трейлер. Голова резко проясняется, и Тэрон с ужасом осознаёт, как сильно вляпался.       Три коротких удара повторяются, а вслед за ними через дверь доносится учтивое:       — Тэрон, ты в порядке?       Этот голос он узнал бы из миллионов. Этот голос преследует его даже во снах. Колин. Парню хочется кричать от досады, хочется кричать от почти болезненного желания, но он вынужден сдерживаться.       — Да, — отвечает он. Выходит чуть громче, чем он хотел.       — Мы с Мэттью немного обеспокоены. Можно мне войти?       Внутренний голос вопит: “Нет. Тэрон, нет! Не позволяй ему! Он не поймёт!”, а губы говорят: “да”.       Всегда “да”, когда это касается этого мужчины.       Дверь приоткрывается, и парень как раз успевает схватить близлежащую подушку и прикрыть то, за что ему будет ужасно стыдно. Он почти усмехается этому своему нелепому действию.       Колин закрывает за собой дверь и стоит, прислонившись к ней спиной. На нём всё то же двубортное пальто, белизна рубашки нагло выделяется в тусклом свете трейлера. Взгляд Тэрона падает на тёмный галстук, и он краснеет, вспомнив свою недавнюю фантазию.       — Ты выглядишь рассеянно, — наконец начинает Фёрт и, оторвавшись от двери, грациозно присаживается в кресло, стоящее напротив дивана. — Тебя что-то беспокоило на площадке. Если так — ты можешь сказать мне или Мэттью. В его интересах создать обстановку, в которой тебе было бы комфортно делать свою работу.       — Я, наверное, просто плохо себя чувствую, — отмахивается молодой актёр. — Через пару минут я буду в форме.       Колин оценивающе оглядывает парня, испарина на его побледневшем лице не осталась незамеченной. Мужчина слишком резко поднимается с места и наклоняется над Тэроном, приложив руку к его лбу, парня словно пригвоздило к дивану, и он ещё сильнее сжимает спасительную подушку.       — У тебя может быть температура, — подводит итог Колин. — Я могу убедить Мэттью перенести съёмки, если ты чувствуешь, что не справишься из-за этого.       Эджертон почти захлебывается от негодования:       — Я справлюсь. Просто дайте мне немного времени.       Он обиженно хватает мужчину за запястье, намереваясь оторвать его руку от своего лица, но Колин перехватывает её второй рукой.       — Тэрон, — его голос становится холоднее, и по спине парня пробегает холодок. — Что это, Тэрон? — мужчина указывает на алые пятна, окольцовывающие руки протеже. — Почему ты позволил им затянуть так туго?       — Я… мне… — запинается он, — Мне казалось, что всё в норме.       — Это — не норма, — цедит Колин. — Это то, что не позволило тебе выложиться на площадке. Когда есть помеха, мешающая работать…       — Нужно сообщить тебе или Мэттью, — продолжает Тэрон. — Я знаю.       Мужчина, наконец, разжимает хватку и выпускает руку парня из своих тонких пальцев.       — Собирайся с мыслями. Я буду ждать на месте съёмок.       Тэрона бросило в дрожь. Он сейчас уйдёт.       Сознание подсказывает: “Пусть идёт”. Тело кричит: “Не позволяй ему!”       — Колин?       — Да? — мужчина с готовностью оборачивается на каблуках туфель.       — Дело не в верёвках, — руки Тэрона бьет мелкой дрожью, а голос срывается на писк. Он хочет продолжить, он хочет выяснить всё раз и навсегда… но он слишком напуган.       Нужен толчок. Фёрт, словно понимая это, подходит ближе, и, убедившись, что парень не против, присаживается на диван рядом. Его ладонь ложится на плечо протеже, а глаза доверительно ищут его напуганный взгляд.       — Ты можешь сказать мне, — вкрадчивый голос пробирается под кожу, Тэрон больше не может терпеть и решительно откладывает подушку в сторону. Закрывает глаза, боясь увидеть осуждение или брезгливость на лице Колина, но мужчина молчит.       Тэрона душит эта давящая тишина, и он осмеливается произнести:       — Дело в тебе.       Он чувствует, как мужчина убирает руку с его плеча и ёрзает на диване, потом ровно выдыхает и, наконец:       — Открой глаза.       Тэрон стискивает веки ещё сильнее, боясь, что сквозь них проскочит предательская слеза.       — Посмотри на меня.       Рука Колина ложится на щёку парня и поворачивает его голову так, чтобы тот смотрел ему прямо в лицо. Проводит большим пальцем по веку и чувствует, как по-щенячьи наивно Тэрон жмётся к его ладони, отвечая на столь невинную ласку.       Парень открывает глаза и первое, что он видит — странная полуулыбка.       — Это нормально, — успокаивает мужчина, поглаживая скулу протеже. — У меня было что-то подобное в начале карьеры. Успех кружит голову и путает приоритеты. Скоро ты во всём разберёшься.       Тэрона пробивает на нервный смех, а лицо Фёрта выражает удивление.       — “Во всём разберёшься”, — ядовито передразнивает парень. — Подумать только! Да я разобрался во всём ещё лет в шестнадцать!       — Ты не говорил.       — Знал, что не поймёшь, — пожимает плечами парень, а глаза начинает щипать от слёз.       — Но сейчас ты решился, — продолжал Колин.       — Не могу больше терпеть, — всхлипывает парень. — Тебе лучше уйти.       Колин уже собирается встать, как вдруг, сам того не ожидая, хватает парня за майку и притягивает к себе. Расстояние между ними не больше двух сантиметров.       — Ты должен понимать, что я женат, — выдыхает мужчина в самые губы Тэрона.       — Я понимаю, — отвечает он, и бросается на мужчину.       Сначала, неловко для них обоих, они лишь касаются ими, спустя секунду Тэрон берёт инициативу в свои руки и настойчивее целует Колина, молясь каждой клеточкой своего тела о том, чтобы тот не оттолкнул его.       Мужчина не отталкивает, кладёт правую руку на пах мальчишки и ощущает, насколько ему тесно. Тэрон от неожиданности стонет, и подаётся ближе к своему наставнику.       Фёрт встаёт со своего места и присаживается на корточки между ног Тэрона, ведёт ладонью по твёрдому прессу, заставляя парня выгибаться от каждого своего лёгкого прикосновения. Медленно спускается к ширинке, аккуратно расстёгивает пуговицы, затем молнию… Тэрону хочется выть от того, насколько мучительны для него эти медленные движения, но просто прикусывает нижнюю губу.       Колин помогает высвободиться из пут тесных брюк, стаскивает их до колена и в нерешительности замирает, глядя на такого беззащитного в данный момент парня. Ногти Тэрона впиваются в мягкую обивку дивана, когда он чувствует первые прикосновения к своей плоти. Фёрт неловко обхватывает член парня, слегка надавливая, от чего молодое тело выгибается. Движения Колина сводят мальчишку с ума, то ласковые, то грубоватые, то умелые, то такие неуклюжие… Парень теряется в своих ощущения. Теперь наслаждение — единственный ориентир, позволяющий не потерять рассудок.       Ласки мужчины становятся всё увереннее, и Тэрон вьётся под ними всё сильнее, настойчивее толкаясь в руку мужчины. Ещё пара движений — и парень, уже не в состоянии сдерживаться, стонет.       Сердце пытается найти нужный ритм, рваное дыхание всё никак не может выровняться и он с почти глупым умилением смотрит на то, как Колин вытирает руки влажной салфеткой. Его взгляд падает на наручные часы, и он с недовольством хмурится:       — До конца перерыва осталось две минуты. Тебе лучше причесаться.       — И натянуть штаны, — добавляет Тэрон.       — И натянуть штаны, — смеётся в ответ Колин.       Мужчина бросает на парня беглый взгляд и касается его губ своими.       — Ты женат, — напоминает Эджертон с досадой.       Актёр грустно улыбается:       — Я женат.       Из горла Тэрона вдруг вырывается булькающий смех:       — В следующий раз, как подумаешь обо мне, — потирай обручальное кольцо. Ну, чтоб не забыть об этом.       — Хорошая идея, — улыбается Колин и треплет и без того взлохмаченные волосы парня.