Лучший друг.

«Мы всегда были вместе», - ответят Минхо и Ньют, если их спрашивают, сколько времени они дружат. Многие удивляются, как они ещё не надоели друг другу-то со своими противоположными характерами. На что куратор бегунов и лидер пожимают плечами. Всегда и несмотря не на что, эти двое стояли бок-о-бок. Пожалуй, изредка ссорились по мелочам, но и то их хватало на несколько минут, чтобы кто-то не упустил возможность подколоть другого. Ньют был прозван «мамой» за постоянную опеку и доброту к жителям Глэйда. «Отцом» Минхо назвать трудновато, поэтому Ньют полностью взял под своё крыло бегуна. В каком бы состоянии не возвращался Минхо, Ньют всегда старался первым оказать помощь, особенно тогда, когда медаки были заняты. Бегун лишь усмехался, подставляя то или иное покалеченное место и саркастично говоря: «Давай только нежнее», на что Ньют хмыкал и давал подзатылок такому неугомонному «ребёнку». Их дружба, казалось, так и останется всего лишь дружбой с вечными задирками, бессонными ночами с разговорами о жизни здесь, в Глэйде, и еле заметными улыбками в сторону друг друга. Но в какой-то момент эта запретная, сдерживающая черта была грубо размазана жаркими поцелуями, такими желанными и собственническими прикосновениями, заметным засосам на шее и тихими стонами, нарушающие ночную тишину . В какой-то момент они поняли, что хотят отдаться друг другу полностью, без остатка. Иной раз, когда Минхо задерживался допоздна в картохранилище, Ньют заглядывал туда с целью кое-кому надавать за сбитый режим, но Минхо притягивает к себе Ньюта, прерывая поток недовольных речей глубоким поцелуем, кладя того на недорисованные карты. Лидер уже не сопротивляется, позволяя делать с собой что угодно, а бегун лишь нагло пользуется этим, шире раздвигая Ньюту ноги и усмехаясь. Минхо нравилось видеть раскрасневшееся лицо любовника, так мило прикусывающего губу и тихо шепчущего «Ещё, Минхо, ещё…». И он подчинялся, оставляя заметные следы своего превосходства на молочной коже, так и говорившие: «он – мой». И никто, самое главное, не замечал такую «дружбу» между Минхо и Ньютом, ведь один бегун и мало ли упадёт и расцарапает себе спину, а второй работает в саду и авось какая мошка укусила, и он её расчесал. Но в какой-то момент всё пошло наперекосяк, появись в Глэйде Томас. Этот весь сумбур с кодом лабиринта, выходом, гриверами и П.О.Р.О.К.'ом просто разрывал голову от мыслей: думать не хотелось вообще, а тем более что-то делать с этим. За всех думал Ньют. И Минхо, даже будучи лидером, был глубоко благодарен ему за это и очень ценил. Но не всегда Ньют оставался спокойным. Порой были моменты, когда он садился куда-нибудь по дальше, уткнувшись лицом в колени и молчал. Ньют никогда не говорил кому-то о своей боли. Ему просто нельзя было этого делать. На то он и «клей», склеивающий других. Но иногда сам себя он склеить не мог. И Минхо чувствовал это. Чувствовал, что с Ньютом что-то не так, что он незаметно для всех, но меняется. Поэтому он без лишних слов садился рядом с ним и целовал в висок, обнимая за плечи и говоря: «Я здесь, Ньют, рядом. Всё будет хорошо». Но ничего не было хорошего. Как ни старался Минхо не замечать эти изменения в Ньюте, как бы он не пытался сохранить ту крепкую связь – всё рушилось прямо на глазах. И он не мог остановить это. Он падал и падал в бездну отчаяния, видя, как самый дорогой человек для него умирает. Но Минхо не мог показывать свою внутреннюю боль и переживания. Он же теперь лидер. Он должен всегда сохранять самообладания и несмотря ни на что вести за собой других. Даже если его душа разрывалась от боли. Город с иммунными, заварушка с Галли против П.О.Р.О.К.'а, «приют» для хрясков и сходивший с ума Ньют – это навсегда останется в памяти Минхо, даже когда они с канцлером заживут долго и счастливо в этом Богом забытом месте. Иной раз Минхо хочет спросить у Томаса, что случилось с Ньютом, ведь он мог его видеть в последний раз. Но видя, как тот не отлипает от Бренды, тихо разворачивается и уходит, не желая смотреть на этих голубков. Минхо ведь всё понимает. Он чувствует, что от него отлепили огромный кусок души и растоптали в грязи, на последок плюнув туда. И он, глубоко вздыхая, еле сдерживает слёзы. Если бы с ним рядом был Ньют, он бы похлопал его по плечу, понимающе кивая: «Плакать – это нормально, шанк, так что можешь пореветь в своё удовольствие». Минхо улыбается, утирая рукой мокрые дорожки от слёз и хмыкает. Были ли они с Ньютом друзьями? Конечно. Но были ли они чуть больше, чем друзья? Определённо.