Давай сделаем это, дорогой!

Гермиона шла по длинному полутемному коридору Малфой-мэнора, направляясь из своей спальни в спальню Драко. От стен, отделанных мраморными панелями, веяло холодом, и Гермиона зябла в кружевном пеньюаре и тонком шелковом халатике. «Как это неудобно — спать в раздельных спальнях!» — думала она, заслоняя рукой свечу в вычурном серебряном подсвечнике, чтобы огонек не погас от знаменитых мэнорских сквозняков. Конечно, в другое время Гермиону вполне устраивало (и даже радовало) то, что ей не приходится спать с Драко в одной постели: когда никто не сопит, не ворочается и не капризничает под боком, можно хоть всю ночь напролет писать отчеты и составлять законопроекты для Министерства. Это ли не высшее наслаждение? Гермиона мечтательно вздохнула, вспомнив о докладе, который ей еще предстояло написать. Жаль, что нельзя заняться этим прямо сейчас… «Нет, — решительно сказала себе Гермиона. — Супружескую жизнь нельзя пускать на самотек. Доклад придется ненадолго отложить. Но все-таки — как неудобно, что приходится идти к Драко чуть ли не в другое крыло мэнора! — продолжала она. — Может быть, это и хорошо для Люциуса с Нарциссой — в их-то возрасте — но нам с Драко необходимо проводить больше времени вместе… хотя бы иногда. В самом деле, что за неловкость: вставать из одной постели, чтобы потом лечь в другую! И проделывать это каждый раз, когда надо исполнить супружеский долг». Правда, в последние несколько лет Драко вовсе не рвался этот долг исполнять — но Гермиона утешала себя тем, что ему, возможно, просто не хочется вылезать из теплой постели и идти в ее спальню по промерзшим коридорам. Эти Малфои такие изнеженные! Наконец Гермиона приблизилась к нужной двери, ухитрившись ни разу не оступиться в полумраке и даже сохранить свечу зажженной. Затаив дыхание, Гермиона заглянула в комнату, но в темноте увидела только черное пятно большой высокой кровати под бархатным балдахином. Гермиона неслышно скользнула в комнату. Она знала, что главное в ее сегодняшней миссии — это внезапность, и поэтому на всякий случай вынула палочку, чтобы сразу же оглушить Драко, если тот проснется и вздумает задавать вопросы. Но когда Гермиона встала на цыпочки и медленно отодвинула тяжелый бархат балдахина, то к радости своей обнаружила, что Драко спит как младенец. Правда, Гермиона понятия не имела, как именно спят младенцы (своих детей она видела редко, исключительно бодрствующими и в сопровождении кормилицы и нянек), но предполагала, что выглядят они именно так: Драко свернулся под одеялом, трогательно обнявшись с одной из подушек, и его сонное лицо казалось совсем юным. Гермиона даже на несколько мгновений забыла о своем прекрасно обдуманном и просчитанном порядке действий, залюбовавшись своим (уже поднадоевшим за годы счастливой совместной жизни) супругом. Атласные простыни, на которых лежал Драко, отливали серебристым, и серебристым же отливали волосы Драко, а его кожа словно светилась жемчужной белизной. Конечно, помятое со сна лицо несколько портило впечатление, но Гермиона всё равно решила, что игра стоит свеч. «Причем в буквальном смысле», — рассмеялась про себя Гермиона. Она поставила свечу на прикроватную тумбу красного дерева, инкрустированную слоновой костью, взмахнула палочкой и прошептала: — Инкарцеро! Окинув кровать (и привязанного к ней Драко) оценивающим взглядом, Гермиона вытащила из рукава заблаговременно приготовленные шелковые ленты и принялась повязывать их поверх наколдованных веревок. Для этого ей пришлось взобраться на кровать — что было не так-то легко сделать, потому что Драко, словно сказочная Принцесса на горошине, возлежал на горе взбитых перин, — и вследствие этого (Гермиона так и подумала привычным языком министерских документов: «вследствие этого») она навалилась на Драко. Поморщившись, Драко капризно пробормотал во сне: — Папа, Поттер отбирает у меня пони!.. — Не выдумывай, Драко, у тебя нет никакого пони, — отозвалась Гермиона, повязывая его тонкую щиколотку розовой лентой. Тот с трудом разлепил веки и непонимающе воззрился на Гермиону — вернее, на ее обтянутый кружевным пеньюаром зад. — Герми? Разве сегодня годовщина? — удивился он. Гермиона покончила с лентами и удовлетворенно оглядела дело рук своих. — Именно, — ответила она. — И в честь нашей годовщины я приготовила тебе особый подарок! Не болтай, а то испортишь сюрприз. Драко с унынием посмотрел на «праздничный» красный пеньюар Гермионы, не предвещающий ничего хорошего. Драко знал — когда его супруга-всезнайка что-нибудь вобьет себе в голову, ее не переубедишь, если только не подготовишь доклад в письменном виде с цитатами из научных трудов и длиннющим списком литературы. А так как в докладах Драко никогда не был силен, приходилось терпеть. — Хорошо, Герми, делай как знаешь, — обреченно согласился он. — Нет, так неправильно, — вдруг заявила Гермиона. — Сначала ты должен умолять меня, чтобы я тебя отпустила. Драко изумился еще больше. — И… ты меня отпустишь? — спросил он с надеждой. — Глупый вопрос! Конечно нет — но таковы правила, и их надо соблюдать. — Правила чего? — испуганно прошептал Драко, предчувствуя нечто худшее, чем рутинное исполнение супружеского долга. — Правила БДСМ, — ответила Гермиона. — Ох, любишь же ты всякие аббревиатуры, — вздохнул Драко. — Сначала ГАВНЭ, теперь какое-то БДСМ… — Что ты имеешь против ГАВНЭ? — вскинулась Гермиона — но вспомнила о своей задаче и решила рассмотреть этот вопрос позже. — Довольно пререканий! Не отвлекайся от темы нашей встречи, — отрезала она. — Ты будешь молить о пощаде или нет? Какой ты неблагодарный, Драко, — я стараюсь, отнимаю время от важных дел, — тут Гермиона вновь вспомнила о своем лакомом докладе, — пытаюсь разнообразить нашу сексуальную жизнь… — Нашу что? — переспросил Драко. Он попытался пошевелить руками и не смог. — Ай, Гермиона, развяжи меня, у меня руки затекли! — Сексуальную жизнь, — нетерпеливо повторила Гермиона. — Вот-вот, можешь ведь, когда захочешь. Давай, скажи еще что-нибудь в этом духе. Драко задумался. — Ну… У меня еще спина побаливает, — выдал он наконец. — Простудил, наверное, когда ездил с папой стрелять вальдшнепов… или фазанов… — Да нет же! — Гермиона фыркнула. — Попроси освободить тебя — только пожалостливее. Ну же, Малфой, слизеринец ты или нет? — Эм… Ге-е-ерми, ну пожа-а-алуйста, отвяжи меня, — заканючил Драко — и неожиданно для самого себя закончил: — …а то я всё папе расскажу, грязнокровка! Встретившись с гневным взглядом Гермионы, Драко не на шутку перепугался и поспешно сказал: — Гм, извини, дорогая, я еще не проснулся… Может быть, я смогу лучше подыграть тебе, если ты мне расскажешь, что такое это самое БДСМ? — добавил он вкрадчиво: Драко надеялся, что Гермиона, оказавшись в своей излюбленной стихии, пустится в долгие объяснения и ему удастся подремать еще немного. — Это маггловская сексуальная практика. Честно говоря, я и сама недостаточно осведомлена во всех ее тонкостях, — нехотя призналась Гермиона. — К сожалению, у меня не было возможности досконально изучить все… источники. Но вчера, пожертвовав обеденным перерывом в Министерстве, я успела прочесть некоторые… м-м-м… авторитетные издания, — Гермиона вспомнила маггловские глянцевые журналы и засомневалась, можно ли их назвать авторитетными изданиями, — и пришла к выводу, что БДСМ — оптимальный вариант для нас с тобой. — Почему это? — не выдержал Драко. — Сейчас я вкратце ознакомлю тебя с другими вариантами улучшения сексуальной жизни, и ты сам придешь к логическому заключению, что я права, — сказала Гермиона. — Чтобы привнести в супружескую жизнь приятное разнообразие и свежую струю, эти… издания рекомендуют провести следующие сексуальные эксперименты: романтический ужин при свечах, сексуальное кружевное белье, ванна с лепестками роз, переодевание, секс на кухонном столе, стриптиз… — Что-что? — Сейчас объясню каждый пункт. Так вот, романтический ужин при свечах, кружевное белье и ванну с лепестками роз я отмела сразу, потому что в этом нет ничего необычного: мы всегда ужинаем при свечах; белье у меня и так всё кружевное; а домовые эльфы упорно подсыпают в ванну лепестки роз, хотя я неоднократно говорила им, что это не вполне гигиенично… Далее, — Гермиона загибала пальцы. — Переодевание я тоже сочла неподходящим: ты же не знаешь, кто такая Женщина-Кошка… ну, или медсестра… поэтому не сможешь по достоинству оценить мои старания. Секс на кухонном столе также пришлось исключить: ты же помнишь, что домовые эльфы каждый вечер чистят на кухонном столе фамильное серебро, и мешать им было бы верхом бестактности и неуважения к чужому труду. Итак, остались стриптиз и БДСМ. Разумеется, я весьма неплохо танцевала на балу в Хогвартсе… — Гермиона улыбнулась своим мыслям: ей вспомнился вальс с Виктором Крамом и то, что было после. Бросив взгляд на тощее, бледное тело супруга, Гермиона с сожалением подумала о сильных руках Виктора и о том, что у него, должно быть, и сейчас нет никаких проблем с эрекцией. Уж с ним-то Гермионе не пришлось бы «вносить разнообразие в сексуальную жизнь», черпая идеи из этих глупых глянцевых журналов! — Да, о чем это я? — пробормотала Гермиона, очнувшись от приятных воспоминаний. — Как я уже сказала, я неплохо танцевала в школе, но всё же вальс имеет весьма отдаленное отношение к стриптизу. Для того, чтобы станцевать стриптиз как полагается, мне пришлось бы взять хотя бы пару уроков, а это совершенно неприемлемо: не дай Мерлин, разнюхает Рита Скитер — и прощай доброе имя Малфоев и моя карьера в Министерстве. Следовательно, остается только БДСМ. Насколько я поняла из статьи, я должна связать тебя, всячески над тобой измываться, заставлять тебя молить о пощаде — и от всех этих мучений ты получишь незабываемое удовольствие. Драко, уже было задремавший, резко проснулся. — Гермиона, — осторожно начал он, с опаской поглядывая на супругу, — а ты уверена, что маггловские советы годятся для чистокровных магов? — Глупости, Малфой, — сказала Гермиона. — Сексуальная жизнь магов нисколько не отличается от сексуальной жизни магглов… ну, может быть, разве что первая куда скучнее второй, — заключила она вполголоса. От возмущения Драко даже дернулся в путах. — Что-о-о?! Скучнее?! Ну-ка живо начинай этот БД… БДМ… как там его! — скомандовал он. — Хватит сравнивать меня с магглами! И с этим твоим тупым Крамом, будь он неладен! — выкрикнул Драко, проявив удивительную проницательность. — Я еще докажу, что чистокровный маг — это вам не Живоглот начихал! «Истинный Малфой, — умиленно подумала Гермиона. — Умудряется командовать, даже будучи привязанным к кровати!» Она подозревала, что «раб» не должен покрикивать на свою «госпожу». Но, с другой стороны, в одном из глянцевых журналов было сказано: «Импровизируй!» — и Гермиона последовала этому мудрому совету. Схватив с прикроватной тумбы свечу, она задрала Драко ночную рубашку и вылила расплавленный воск ему на живот. — Ай! Ой! — взвизгнул Драко. — Ты что творишь, больно же! — Тебе и должно быть больно, — непререкаемым тоном ответила Гермиона, хотя сама засомневалась: возможно, надо было лить воск по капле, а не выливать весь одним махом?.. Гермиона задумчиво потрогала пальцем горячую лужицу воска у пупка Драко. — Но если ты не в состоянии вытерпеть, я больше не буду, — сказала она с наигранной заботой. Драко обиделся. — Ну уж нет, — буркнул он. — Это я так… от неожиданности. На самом деле боль меня возбуждает. Да, именно так. Драко старался говорить уверенно, но вид у него при этом был до того несчастный, что сердце Гермионы дрогнуло. Драко лежал перед ней такой хрупкий, такой беззащитный… — О, Драко! — восхищенно выдохнула Гермиона. — Ты просто прирожденная… жертва! — и от избытка чувств влепила ему хорошую пощечину. Драко ахнул. Щека у него сразу покраснела, на глаза навернулись слезы, но он стойко сдержал вскрик и, к изумлению Гермионы, произнес: — О да, Герми, еще… Гермиона подозревала, что Драко притворяется — разве можно доверять этим слизеринцам? — но всё равно взобралась на супруга верхом и обрушила на него град пощечин. «Если задуматься, — сказала себе Гермиона, шлепая ладонью то по одной щеке Драко, то по другой, отчего его голова моталась из стороны в сторону, — в этом глупом БДСМ что-то есть… Во всяком случае, когда еще представится возможность надавать Драко пощечин?» Но тут Гермионе пришлось отвлечься от своих рассуждений: она почувствовала, что между ног ей упирается член Драко. Гермиона глянула туда — и не поверила собственным глазам: то ли от того, что в пылу «наказания» Гермиона терлась кружевными трусиками о пах своей «жертвы», то ли и в самом деле от пощечин — как бы то ни было, член Драко встал. Гермиона даже залюбовалась, какой он маленький, красивый и аккуратный. Опасаясь упустить момент, Гермиона торопливо отодвинула трусики и, насадившись на член, наклонилась к припухшим от «побоев» губам Драко, чтобы поцеловать, но тот взглянул на нее затуманенным взглядом и прошептал: — Еще… Пожалуйста, пожалуйста, ударь меня еще… гряз-но-кров-ка, — с придыханием произнес он, сладострастно закатив глаза. «Ну и ну! — подумала Гермиона — от удивления она даже позабыла про привычный язык министерских документов. — Это что же получается — когда я в школьные годы надавала Драко пощечин, он, значит, нисколько не мучился, а очень даже наоборот? А может… — задумавшись, Гермиона занесла руку и не опустила ее, вызвав у Драко недовольный стон. — Может, он нарочно напрашивался на ссору, чтобы я его хорошенько отхлестала? Вот же хитрый Хорек!» — Ты хитрый и подлый Хорек, — сообщила она Драко. Тот, к вящему удивлению Гермионы, не только не обиделся, а даже блаженно улыбнулся и простонал: — Да, Грейнджер, я плохой мальчик, накажи меня скорее! «Как глупо», — подумала Гермиона. Но Драко так умоляюще смотрел на нее, так соблазнительно вздрагивал и облизывал губы, что Гермиона сжалилась и, обозвав Драко ленивым безработным бездельником (ничего более оскорбительного ей в голову не пришло), от всей души влепила ему очередную пощечину. Драко восторженно вскрикнул и толкнулся членом в Гермиону. Гермиона ахнула. «Да, всё-таки есть что-то в этом нелепом БДСМ», — подумала она, приподнимаясь и вновь опускаясь на член Драко, а Драко стонал, подставляя щеки под удары Гермионы: — О да, да-а-а, Гермиона, изнасилуй меня, изнасилуй меня всего!.. Гермиона было замерла, думая над тем, как это возможно — изнасиловать Драко всего, ведь она всего-навсего Гермиона, а не Дьявольские Силки. Но тут Драко поддал бедрами, толкнувшись членом с неожиданной для него силой, и Гермионе стало уже не до размышлений. Вцепившись наманикюренной рукой в плечо Драко, Гермиона принялась скакать на его члене, не забывая время от времени награждать любимого супруга звонкой пощечиной. — Еще, еще! — взвизгивал Драко, вбиваясь в Гермиону с таким пылом, что на его фоне мерк даже незабвенный Виктор Крам. — О, Гермиона, ударь меня! Бей меня, бей! Бей! Сильнее!.. — и вдруг, неожиданно баском: — Ай, ой, ай, Герми, да что с тобой? Проснись! Гермиона со стоном открыла глаза. Она лежала во фланелевой ночной рубашке на продавленном раскладном диване; пружина больно упиралась ей в зад. Одеяло в стиле пэчворк валялось рядом на зашарканном коврике, связанном из старых колготок. В детской кроватке, приставленной к дивану, капризно хныкал младенец. — Проснись, Герми, — говорил Рон, тряся Гермиону за плечи. — Что ты дерешься? Всю спину мне во сне отбила. Кошмар приснился, да? — посочувствовал он. — Опять про Пожирателей? — Вроде того, — пробормотала Гермиона. — Ну ты спи, спи, — Рон поднял с пола одеяло и заботливо укрыл им Гермиону. — Я сам малыша укачаю. — Что там у вас случилось? — послышался недовольный голос Молли из-за тонкой перегородки. — Ничего, спите уже, мама! — ответил Рон. Вытащив Хьюго из кроватки, он привычно сменил ему мокрые ползунки, а потом долго ходил по комнате с сынишкой на руках, почесываясь под резинкой семейных трусов и позевывая. Когда младенец, наконец, успокоился, Рон отнес сынишку обратно в кроватку, поднял с раскладушки сонную Розу и усадил ее на горшок. — Давай-давай, принцесса, — приговаривал Рон. — Хорошие девочки не писают в постель. Он подтянул Розе заштопанные колготки, уложил ее на раскладушку, задвинул горшок под диван и с кряхтением забрался к Гермионе под одеяло. — Горшок утром вылью, — сказал он жене немного виновато. — А то придется к уборной через залу идти, а Джинни ругается, когда их с Гарри ночью беспокоят. Сонно почмокав, Рон уютно уткнулся Гермионе в плечо, закинул на нее ногу и спустя пару секунд захрапел. Гермиона обняла руку Рона. «Приснится же такое», — подумала она и, устроившись поудобнее, снова закрыла глаза: ей всё же хотелось досмотреть сон. — Итак, раб, — поигрывая веером из павлиньих перьев, протянула Гермиона в шикарном шелковом пеньюаре на великолепной атласной постели в роскошном особняке Малфоев. — Продолжим! — Слушаю и повинуюсь, моя прекрасная госпожа, — покорно отозвался Драко.