Высокие обороты

В зеркале витрины отражался полированный синий бок и тёмный проем окна; Харви бросил наружу скучающий взгляд, потирая руль, закатил глаза. На него подозрительно пялился Тревор, кривил губы, явно собираясь ляпнуть что-нибудь несуразное. — Эй, костюмчик, а ты записан на приём? Харви насмешливо изогнул бровь. Импала под его руками подрагивала от нетерпения. — Твой босс нанял тебя, чтобы отпугивать клиентов, Тревор? В таком случае, ты — его самая удачная инвестиция, — произнес он нарочито лениво. — Я найду другой гараж, а вот ты вряд ли найдешь другую работу. Тревор угрюмо молчал и пялился на него. Харви мог бы поклясться, что слышит, как осыпаются жалкие крупицы его терпения. — Будь добр, открой дверь, — дружелюбно посоветовал Харви, образец хорошего клиента, и Тревор, скрипнув зубами, вжал в панель нужную кнопку. В небольшом гараже едва хватило бы места для шести машин; две какие-то тачки уже мирно дремали под полотнищами, ожидая, пока до них дойдут руки. Харви загнал Импалу внутрь и выбрался, принялся, оглядываясь, барабанить пальцами по открытой двери. — Мы закрываемся через полчаса, мистер, — угрюмо буркнул Тревор, проходя мимо, лизнул гладенький бок машины завистливым взглядом. Харви лениво улыбнулся, мельком взглянул на часы: время он выбирал точно и скрупулёзно, вот только не думал, что придётся тратить его на местного придурка. Хотя Тревор, конечно, идиотом не был. А вот лишним — был. — Что опять случилось с вашей машиной? — спросил тот, не сдвинувшись с места, и Харви в очередной раз проклял людскую глупость. — Эй, Тревор, — позвал голос из-за перегородки, и Харви едва сдержал усмешку. — Снова переманиваешь моих клиентов? Майк обладал восхитительно ужасным чувством времени. Он вышел в зал, вытирая руки, и широко улыбнулся — Харви не был уверен, что улыбка адресовалась ему, а не красотке Импале. — Много о себе думаешь, — буркнул Тревор, натягивая куртку. Майк отмахнулся: — Иди уже, тебя ждёт твоя девушка. А меня, — быстрый взгляд метнулся к машине, — ждёт работа. Было бы честнее, если бы прямо сказал: не приближайся, Тревор, эта крошка — моя. Уходя, Тревор подчеркнуто аккуратно закрыл за собой дверь. Майк тут же стянул с плеч куртку, обнажив руки, завязал её на поясе и пошевелил пальцами — его как магнитом тянуло к Импале. Харви отступил в сторону, смотрел, опершись на переборку, как Майк живо залез под капот, забормотал себе под нос тихо и ласково, возмутительно нежно. Впрочем, ворковал он недолго — вскоре выбрался, наскоро отирая руки о штаны, улыбаясь загадочно и влюблённо, как улыбаются люди, что без ума от своей работы. Или от чего-то ещё. — Да вы, должно быть, настоящий жеребец, мистер Спектер, — заявил Майк, опираясь на закрытый капот обеими руками, — совсем заездили свою детку. Харви изогнул бровь, сунул руки в карманы и улыбнулся углом рта: — Я бережно отношусь ко всему, что попадает в мои руки, Майкл. — Майк, — настойчиво поправил тот, подтянулся вдруг и уселся на блестящем капоте, широко расставив колени и откинувшись на руки. — Неужели у вас плохо с памятью? Я ведь говорил... Неделю назад? — Пять дней, — откликнулся Харви, подходя ближе; Майк смотрел нахально и не двигался с места. — Я думал, ты будешь рад. — Я ужасно рад, — заявил Майк и огладил кончиками пальцев капот, — видеть вас. Харви хозяйски накрыл его руку своей, вставая между разведённых колен, поцеловал неспешно знакомый улыбчивый рот. Майк прикрыл глаза, выдохнул и ухватил Харви за галстук, потянул на себя, обжигая щеку влажным дыханием. — Вы же знаете, что можете просто приехать сюда, — спросил он, наматывая скользкую ленту галстука на ладонь, — и необязательно для этого мучить свою машину? — Ещё поучи меня, — фыркнул Харви, ощупывая его бока и спину, облепленные майкой, поцеловал выставленную шею и подбородок — повыше смазанного пятна копоти. На языке остался привкус соли и горечи, Майк сорванно выдохнул, подаваясь навстречу. Он был такой весь — с головы до ног, до широких, закатанных по низу, заляпанных сажей и машинным маслом штанов. Непосредственный, горячий, знающий, как себя подать; умнее, чем прикидывается. Иначе Харви не заинтересовался бы совершенно обычным с виду мальчишкой-механиком. Как бы здорово не обтягивали штаны его красивую задницу. Майк заерзал, выпустил галстук, и Харви подтащил его ближе, уложив спиной на капот. Майк запустил пальцы ему в волосы, неровно дыша, полез целоваться — Харви не возражал, подсунул ладони ему под спину, податливо выгнувшуюся под руками. Майк укусил его за губу, лизнул размашисто и, оттолкнув от себя, резко сел. Харви оценил и мутный взгляд, и неровное сбитое дыхание. — Твой друг уже не вернётся? — осведомился он походя, пока Майк торопливо сдирал с него пиджак и вяз пальцами в мелких пуговицах рубашки. — Если сунется сюда, я перееду его на Импале, — прорычал Майк, отбрасывая в сторону пиджак стоимостью во весь его нехитрый гардероб, — а вы выиграете моё дело в суде. Харви отцепил от себя его руки, насмешливо хмыкнул, самостоятельно сводя счеты с пуговицами. Майк сидел на капоте, тяжело дыша и явно наслаждаясь зрелищем, но через пару секунд спохватился и стянул с себя майку — влажная ткань шлепнула по коже, соскользнула с локтей. Харви стащил рубашку и повалил Майка на спину, тот обнял его за плечи — разгоряченный, взмокший, уже готовый. За те несколько месяцев, что продолжались «дежурные» поломки машины, в принципе не нуждающейся в услугах механика, Харви случалось дрочить на образ Майка в строгом костюме, подогнанном по размеру, на белоснежный воротничок и возмутительно узкий галстук, ошейником сжимающий шею — но таким, как есть, Майк нравился ему ещё больше. Живым, язвительным, настоящим, отпускающим вечные шуточки о том, что нельзя так просто взять и увести машину у братьев Винчестеров. Нравился стонущим, цепляющимся за его плечи, и чтобы узкий армейский жетон, висящий у него на шее, так же остро отдавал железом на языке. Харви выдернул из кармана презерватив и смазку и сунул Майку в ладонь, мазнув по губам жадным поцелуем. Майк послушно сжал пальцы, второй рукой обнимая его за шею. Харви стащил с него штаны, отбросил в сторону и вернулся к прерванным ласкам, прижал губами пульсирующую жилку на шее. Майк застонал под ним, стиснул коленями, проскальзывая по капоту взмокшей спиной. Харви сжал ладонями худые бока, оглаживая пальцами контуры выступающих рёбер — Майк неровно, быстро дышал, уронив голову на капот, кадык судорожно ходил взад-вперед по белой шее; Харви не удержался, прихватил нежное горло зубами. Майк задохнулся, тяжело сглотнул. Харви провёл языком по изгибу шеи, по очертившейся ямочке между ключиц, чувствуя, как прижимается к животу твердый член, трется, пачкая смазкой, и сжал его в ладони, провёл кулаком вниз и вверх, провернул пальцы вокруг головки — Майк тихо постанывал, пытаясь получить ещё больше, чем Харви ему давал, упирался расползающимися ладонями и кусал губы, глотая стоны. Харви схватил его за запястье, хрипло прорычал в пылающее ухо: — Приподнимись. Майк торопливо кивнул, и Харви подтащил его повыше, раздвинул подрагивающие колени, зубами сворачивая крышку с тюбика смазки; Майк смотрел на него, не отрываясь, вздрогнул и с трудом приподнялся на гладком капоте, опираясь на локти. Харви втолкнул в него пару влажных пальцев, вымазанных в густой прозрачной смазке, навалившись сверху, бросил небрежно: — Не вздумай поцарапать мою детку, — и жадно лизнул, прихватив зубами сосок, сжал, мучая нежный комочек языком, и Майка выгнуло под ним, локти разъехались в стороны, он застонал, глотая воздух пересохшим ртом, выгнув спину. Харви трахал его пальцами сильно и грубо, сразу тремя, жадно глядя, как Майк сжимается вокруг костяшек, чувствуя, как горячо пульсирует, сжимаясь и принимая. Майк отлично смотрелся, послушный, откровенно разложенный на широком капоте, и Харви вытащил пальцы, крепко удерживая его за острое колено, дернул свой ремень, приспуская брюки. Майк жмурился и постанывал на выдохе, раскрыв влажный, припухший от поцелуев рот, поджимал трогательно пальцы бесстыдно раздвинутых ног. У Харви аж в глазах потемнело, так захотелось вставить ему, и он быстро раскатал по члену презерватив, мазнул твёрдой головкой между поджавшихся ягодиц, надавил, дразня, и потянул назад, и снова внутрь, где горячо подрагивало и обтягивало туго и сладко. Майк взвыл, мотая головой, его выгнуло в жёсткой хватке, и по лакированному капоту он соскользнул ниже, насаживаясь на член, вскрикнул, на ресницах вскипели слёзы, расчертили влагой виски. Харви склонился над ним, складывая почти пополам, и принялся трахать, придерживая, упираясь ладонью в блестящий лак, но смотрел только Майку в лицо, ловил губами то кончик носа, то губы, то вылизывал шею. Вбивался грубовато и сильно, каждым толчком вырывая крик, долгий стон или сладкий протяжный вздох, и сам задыхался, когда Майк впивался пальцами ему в плечи, как-то помня сквозь острую жадную похоть, что нужно беречь машину. Беречь Харви ему никто не говорил, а руки у него были сильные, сухощавые, перевитые крепкими мускулами; Харви не сразу их разглядел, но оценил моментально и силу, и гибкость, и жадность — будто до него никто мальчишку не трахал, никто не заставлял опускаться на толстый горячий член, не отсасывал ему в тёмном закутке в дальнем углу гаража и не кончал ему на лицо, наклонив над пахом в тесном салоне дорогой тачки. Одних мыслей хватило, чтобы потемнело перед глазами. Харви накрыло с головой и утащило в оргазм, как в беспросветную темную глубину. Вынырнул он с огромным трудом, жадно хватая воздух, мутным взглядом окинул Майка и вышел из него, стащил презерватив, завязал и выбросил, вернувшись к Майку. Тот метался и умолял, нёс какую-то околесицу, так что Харви заткнул его поцелуем, одновременно засунул язык в мокрый послушный рот и взялся за колом стоящий член, начал дрочить так, как Майку нравилось, так, что того аж подбрасывало на капоте. Огладил хозяйски по дрожащим от напряжения бедрам, наклонился и прошептал куда-то в косточку за ухом: — Давай, кончи для меня, — потянул зубами цепочку с жетоном, вталкивая палец внутрь, где ещё было скользко и кошмарно горячо. Майк вскрикнул, его прошило дрожью и выломало, плечи и бедра свело напряжением, и пальцам Харви стало мокро и скользко от спермы. Он улыбнулся и размазал её по твердому животу, позволив Майку бессильно раскинуться на капоте. Тот тяжело дышал, медленно моргая, лежал, раскидав ноги и руки, и Харви облизнулся, ощутив, как снова тяжелеет в паху. Невозможный. — Полировка за твой счёт, — поддел Харви, опираясь локтями на капот и мягко целуя Майка в раскрытые губы. Тот лениво ответил, лизнул его в рот, положив на щеку ладонь. — Сами виноваты, мистер Спектер, — и добавил вдруг, улыбнувшись с подкупающей искренностью: — Будет повод заглянуть ещё. Харви даже не сомневался, что именно так и поступит.