Двадцать четвертая смерть

      Помню, погода в день моей смерти выдалась отличной: над Лондоном ярко светило солнышко, небо белело перьевыми облаками, а ветер был теплым и свежим. Такой пасторальный конец, если вдуматься.       Себастьян притащил меня на свой совершенно секретный демонический остров и собирался вознестись в гастрономический рай.       Вышло даже не особенно больно, честно.       Собственно, я и вовсе бы претензий не предъявлял, если бы не одно «но».       Последним, что я видел в своей жизни, оказались алые глазки моего дворецкого. А первым, что увидел, проснувшись на следующий день, — мерно покачивающиеся грубо обструганные доски.       Сначала подумалось, что вот она — загробная жизнь демонических пайков, хотя гробик Себастьян мог бы и покачественнее подобрать в честь долгой службы. А потом я вспомнил, что такие доски уже видел в трюме судна, что имело несчастье причалить вчера к пылающей столице.       Вариант, что демон-таки достиг своей второй цели (той, которая сразу после души) и все же свел меня с ума, я отмел быстро — какой-то моветон спасать еду от заслуженной расправы и давать незамутненный второй шанс, постеснявшись даже память стереть.       Иными словами, на бред происходящее походило мало, на сон — тоже. Оставалось разве что «расслабиться и получать удовольствие».       Второй раз обменивать колечко на стыковку с родным берегом было намного проще — в конце концов, мысленно со всем своим имуществом я попрощался еще вчера. Или сегодня? Не суть, главное — ничто материальное в этом мире меня не держало. Кроме одного не в меру пронырливого демона, разумеется.       Звать его я не рисковал: судя по довольной моське во дворце, мой личный доберман ни на шаг от меня не отходил, ожидая «покаяния». Ну что ж, теперь покаяться мне было удобно без пули в животе.       Посему, аккуратно пробежав по городу, я нашел стоянку своих слуг и заранее раздал ценные указания касательно песика. Надеюсь, сегодня жалость не взыграет в них чересчур рьяно.       Во дворец, понятное дело, соваться не собирался — Королева и без моего участия преставится. Оставалось разве что найти более-менее спокойное место (хотя бы вдали от особо пылающих улиц) и, сосредоточившись, окликнуть Себастьяна.       Чтобы провернуть этот фокус во второй раз, пуля действительно не потребовалась — твердого убеждения, что один хвостатый засранец просто обязан явиться пред светлые очи господина, хватило с лихвой.       Далее, проигнорировав легкий флер недоумения его на лице, я отдал «предпоследний приказ».       До места «главной битвы» добирались так же долго, как и в первый раз, хоть и без ранения я чувствовал себя намного лучше.       В само сражение предпочел не вмешиваться, разве что не вскрикивал от страха каждый раз, когда ко мне тянулись неупокоенные души — как следствие, руку демону не отхватили. Мелочь, а приятно.       А вот падение предотвратить не удалось — без кровопотери держаться за край настила, конечно, полегче было, но не настолько, чтобы досчитать до десяти. Кажется, от каши на завтрак отказываться в свое время все же не стоило.       Но, за исключением повторного заплыва в мутных водах Темзы, ничего не изменилось: Себастьян был так же мил, заботлив и до отвращения нежен, что выводило меня из себя неимоверно.       По пути на остров кадры из жизни я не разглядывал — наскучило, а на демонический закуток ступил своими ногами. И даже сам, не дожидаясь приглашения, расположился на скамье.       Думал, вдруг в первый раз осечка вышла или демоны так развлекаться привыкли?       На повторенную фразу «Что ж, господин» только хмыкнул и приглашающе откинул голову.       Ну, я ведь говорил, что больно не было?       В третий раз, увидев доски, перекрестился — а ну как и правда спятил? Не то чтобы осенение в этом случае сильно бы помогло...       Интереса ради попытался договориться об остановке без разбазаривания семейных реликвий. Не вышло.       Навык ориентирования на пересе... пережаренной местности явно возрос: слуг я нашел минут за двадцать, адская овчарка еще во вкус войти не успела. Отдал приказ (теперь голос не дрогнул вовсе) и поспешил к уже практически «своей» лошадке у фонтана. После чуток поносился среди горящих зданий, то ли изображая панику, то ли успокаивая нервы, и, как бы случайно подобравшись ближе к мосту, вызвал Себастьяна. Пришлось слегка поднапрячься, сосредотачиваясь на желании увидеть его физиономию, но все же совесть взяла верх — вызвал.       На мосту, подумав, сменил дислокацию, но немного не рассчитал — с настила все равно сверзился.       После, на лодке не отказал себе в удовольствии придирчиво рассматривать демона, будто бы ожидая, что он возьмет и расколется, зачем эти мотания во времени ему сдались.       На скамейку забрался с ногами, потирая озябшие плечи, и, прежде чем откинуть голову, зевнул, осторожно прикрыв рот ладошкой.       Увидев дурацкие доски в четвертый раз, понял, что явно не уловил систему.       Будь я наивной девочкой вроде Элизабет, решил бы, что Боженька дает второй шанс и это знак, что в Британию возвращаться не стоит.       Но я был разумным мальчиком и понимал, что мне Боженька выдаст аж с пару десятков таких шансов — аккурат по числу промежуточных жертв, тех же детенышей в поместье Кельвина. Только валютой станут очередные лестничные пролеты вниз, к сородичам Себастьяна, а никак не надежды на «доброе, вечное».       Поэтому не вернуться я не мог — по многим причинам, перечисление которых растянулось бы на долгие часы и одновременно прекрасно вписывалось в словосочетание «так хочу».       Надо сказать, мне почти удалось уговорить капитана без стаскивания туза с пальца (и получилось бы, не обрати какой-то мимо проходящий матрос внимание на мой не слишком высокородный вид).       Сойдя на берег, я произнес волшебные слова «Тебе скоро душу мою забирать, Себастьян, ау!», и он незамедлил явиться.       А после начались эксперименты. Я изменял все, на что хоть как-то мог повлиять: посылал Себастьяна тайно упокоить Королеву, перехватить ангела до моста, убить пса собственноручно (сам, кстати, тоже пытался, но меткость у меня ни к черту, как выяснилось), даже все сразу пробовал.       На мосту менял место наблюдения за боем до тех пор, пока не смог найти ту идеальную точку, откуда и видно все, и упасть не грозило. Прежде чем, забывшись, не искупался в речке в восемнадцатый раз и, психанув, отказался лезть на мост вовсе.       Пару раз отправлял демона разбираться со своим антиподом, а сам бродил по городу в поисках Сатклиффа и иже с ним — надеялся, кто-то из них сможет просветить меня насчет бесконечного дня. Жнецы находились, но увы, день у них был первый и единственный.       С седьмого раза завел дурную привычку не только оставлять при себе кольцо, но и выторговывать у капитана легкий завтрак. С пятнадцатого обнаглел окончательно и перед прибытием успевал поесть дважды, а колечко, тренируя метательные умения, бросал в процессе променада на лодке.       И, признаюсь, единожды, сдуру попытался не возвращаться — развернуть корабль, убедив владельца в опасности причаливания, было проще простого. Вот только тяжесть на сердце при виде отдаляющейся кромки земли оказалась непосильной. И едва ли я до конца отдавал себе отчет об истинных мотивах моего желания ступить на родной клочок суши. Тот день закончился мирно, а с утра начался заново. Больше не пробовал.       Дошло до того, что на двадцать третий раз Себастьян, понаблюдав, как по пути на остров я мурлычу под нос мотив похоронного марша, а на скамье задумчиво созерцаю внешний вид своих ногтей, осторожно поинтересовался, все ли с господином в порядке. На что господин фыркнул и выдал: «Давай побыстрее, а?». Глаза демона надо было видеть.       В итоге, в двадцать четвертый раз вся эта кутерьма достала меня до такой степени, что, ничтоже сумняшеся, я вызвал его прямо в трюме. После не постеснялся продемонстрировать улучшенные навыки красноречия и позавтракать. Себастьян глядел на меня с подозрением и шоком одновременно, и это отчего-то веселило еще больше.       После обильного завтрака я в ультимативном порядке высказал, в каком именно месте вижу его, Себастьяна, исполнение контракта, и что в благородном порыве засчитываю его заочно.       Демон на мою прочувствованную тираду озадаченно нахмурил брови и уточнил, уверен ли я.       Картинное швыряние родового перстня (шестьдесят ярдов, как минимум! Вот что значит техника!) убедило его, что уверен.       На остров я переместился в демонических объятиях, прямо как в первый раз. Учитывая, что по моему календарю это было почти месяц назад, я даже растрогался.       На скамью не сел — надоело, да и холодная она жутко. Остался стоять в паре шагов от Себастьяна, выжидательно скрестив на груди руки.       Стояли мы так минут пять точно. Чего ждал он — непонятно, а я размышлял, что заказать на завтрак у капитана, если и в этот раз умереть не получится.       В конце концов услышал набившую оскомину фразу.       — Что ж, господин...       И тут, плюнув на возможные последствия, закатив глаза на предвкушающий взгляд демона и с удовольствием потоптавшись по собственным закостенелым принципам, я взял и ляпнул:       — А может, ну ее, эту душу, Себастьян? Как-нибудь обойдешься?       Могу поклясться, на сей раз удивленным он не выглядел.       Вот довольным — это да, особенно когда, прошептав: «Ну наконец-то додумались», стиснул меня в объятиях.       И в двадцать четвертый раз изъятие души все-таки стало нормальным поцелуем.       А еще на следующее утро пошел дождь.       И впрямь, наконец-то.